Границы сомнения
Границы сомнения
Исходные пункты скептического образа мышления:
1. Различие мышления живыми существами, которое приводит к различиям мышления восприятиями (Erscheinungsbilden) одной и той же вещи и обусловливает, таким образом, сдержанность в суждении.
Там же. С. 33–38.
2. Различия мышления людьми, которое приводит… и т. д.
Там же. С. 42–45.
3. Различия и противоречия в показаниях внешних чувств у одного человека; ничто не ругается за то, что (яблоко) внешняя вещь имеет только те свойства, которые мы воспринимаем или что она действительно их имеет, то…
Там же. С. 45–47.
4. Различия в состояниях воспринимающего…
Там же. С. 47–51.
5. Различия в точках зрения, в положении.
Там же. С. 52–53.
6. Различия в среде, обусловливающих и различия в восприятии.
Там же. С. 53–54.
7. Различия в количествах и сложности состава, которые…
Там же. С. 54–56.
8. Все относительно: все является по отношению к чему-нибудь, а именно по отношению к 1) судящему, 2) тому, что рассматривается вместе с ним (например, правое по отношению к левому); поэтому нельзя судить о собственной природе вещей (абсолютной?).
Там же. С. 56–57.
9. Редкая или частая наличность… обусловлена различием в оценке и пр.
Там же. С. 57–58.
10. Различие между законами и обычаями и прочее приводит к различию в мнениях.
Там же. С. 58–61.
Для человека, бесконечно далекого от понимания крайностей, конец вещей и их начало (principe) неизбежно скрыты в непроницаемой тайне; он одинаково неспособен видеть то ничто, из которого он извлечен, и ту бесконечность, которая его поглощает.
Паскаль (Pens?es d. Pascal. Ed. Dreir, 1882). С. 92.
Странно то, что люди хотели понять принципы вещей и дойти отсюда до познания всего, ибо нет сомнения в том, что невозможно иметь такое намерение без самонадеянности или без способности, бесконечной, как природа.
Там же. С. 92.
Природа запечатлела свой образ и образ своего творца во всех вещах, и они – почти все – имеют в себе нечто от ее двойной бесконечности. – Все науки бесконечны en l’etendue19 своих исследований и в числе и тонкости своих принципов; первые принципы сами опираются на принципы и т. д.
Там же. С. 92–93. см. также С. 94.
«Срединное положение между двумя крайностями свойственно и нашему телу, и всем нашим способностям»: внешние чувства не замечают крайностей, также наш разум, крайности нас пугают и не нравятся. Поэтому мы «неспособны знать достоверно и не знать абсолютно».
Там же. С. 94–95.
«Наш разум всегда обманут непостоянством видимости».
Там же. С. 96.
«В виду двух бесконечностей – все конечные вещи – одинаковы».
Там же. С. 96.
Части мира все настолько связаны друг с другом, «что я считаю невозможным знать одну без другой и без всего (целого)».
Там же. С. 96–97.
Если мы только материальны, мы не можем познать ровно ничего, если же мы состоим из духа и материи, то не можем знать совершенно простые вещи – духовные и телесные.
Там же. С. 98.
Человек не может познать ни дух, ни материю, ни связь духа и материи, т. е. самого себя.
Там же. С. 98.
«Я пугаюсь и удивляюсь тому, что вижу себя здесь, а не там, потому что нет оснований к тому, чтобы здесь, а не там, почему теперь, а не раньше. Кто поместил меня здесь»… и т. д.
Там же. С. 100.
«Я могу признать (принять) лишь тех, которые ищут, стеная».
Там же. С. 101.
«В нем есть способность знать истину и быть счастливым; но у него нет истины ни постоянной, ни удовлетворительной».
Там же. С. 106.
Воображение (imagination), чаще всего лживое – дает ту же оценку истинному и ложному.
Там же. С. 113.
Ничто не обнаруживает для человека истину, внешние чувства и разум – кроме того, что каждое из них неискренно, – вводят в заблуждение друг друга.
Там же. С. 117.
Источники заблуждений:
обаяние новизны, болезнь.
Там же. С. 118.
Истина есть такое тонкое острие, «что наши инструменты слишком грубы, чтобы касаться его точно»…
Там же. С. 119.
Наша мысль зависит от самых ничтожных вещей.
Там же. С. 119.
Воля есть один из главных органов de la creance: n’on qu’elle forme la creance, mais parce que20 – вещи истинны или ложны в зависимости от того, с какой стороны на них смотрят.
Там же. С. 122.
Паскаль о пирронизме: повторяет аргументы Декарта в Первом размышлении.
Основной аргумент догматистов: говоря правдиво (de bonne foi21) и искренно, нельзя сомневаться в естественных принципах. Пирронисты возражают, указывая на incertitude de norte origine*, que enferme celle de notre nature22; на это догматисты еще ничего не могут ответить.[83]
Всякий должен принять ту или другую сторону; ибо тот, кто захочет остаться нейтральным, будет пирронистом по преимуществу.
Там же. С. 137.
Может ли человек сомневаться во всем, в том, что он сомневается, в том, что он есть? Нельзя дойти до этого, совершенного пиррониста не было никогда. Природа поддерживает бессильный разум и мешает ему дойти до крайности.
Там же. С. 137.
Но скажет ли он, напротив, что он наверно обладает истиной, он, который si peu qu’on le pousse, ne peut en montrer aucun titre et est forc? de lacher prise?23
Там же. С. 138.
Природа смущает пирронистов (confond), а разум смущает (confond) догматистов.
Там же. С. 138.
Мы бессильны доказывать неопровержимо – это против догматизма.
Мы имеем идею неопровежимой истины – против пирронизма.
Там же. С. 143.
Мы неспособны не желать истины и счастья и неспособны ни к достоверности, ни к счастью.
Там же. С. 143.
Паскаль о пирронизме.
Там же. С. 144–154.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.