Лев Толстой и христианство

Лев Толстой и христианство

Лев Николаевич Толстой — гениальный русский писатель. Его творчество характеризуется мучительными, напряженными поисками нравственного идеала, смысла жизни, поисками ответа на важнейшие для человека вопросы: В чем смысл жизни? как жить? существует ли достойная человека цель жизни? Ответы на эти вопросы он искал на путях приобщения к естественной жизни простого народа, на путях приобщения к природе Мы знаем его как автора великих романов «Война и мир», «Анна Каренина» и многих других произведений.

В возрасте 46–47 лет Лев Николаевич переживает сильнейший духовный кризис, в буквальном смысле он переживает «ломку» своего мировоззрения, которое до того во многом было сходно с мировоззрением людей того времени, его образования, его культурного круга. после кризиса наряду с художественными произведениями он пишет многочисленные философские, богословские и морально-назидательные сочинения. В них Толстой сурово обличает, как он их называет, российские и всемирные «неправды» — «неправды» государственные, общественные, церковные. Слово «неправды» в его устах означает то же, что мы обычно имеем в виду, когда произносим слово «зло». Он также подвергает беспощадной критике современную ему науку, популярную философию, искусство… Что он только не критикует?! Можно сказать, что он беспощадно критикует культуру, сложившуюся к его времени. Объектами его критических нападок оказались и Шекспир, и Бетховен и многие другие великие деятели культуры. Мне кажется, очень многое в его критике совершенно справедливо и заслуживает внимания до сих пор. Многое, но далеко не все!

В своей критике Толстой, в частности, приходит к сознательному исповеданию анархизма, то есть к утверждению, что государственная власть, как таковая, является злом, которое не имеет оправдания и с которым нужно бороться путем неподчинения этой власти. Более того, он приходит к мысли, что любая власть — это зло. В то же время он выступает против насильственного, революционного исправления положения дел в обществе. Он утверждает, что каждый человек должен прежде всего исправлять и улучшать себя, а не стремиться к «улучшению» жизни других людей, тем более насильственными средствами. Государство, говорит он, должно быть упразднено. Но это упразднение должно осуществиться лишь в результате мирного, ненасильственного отказа людей от исполнения государственных повинностей и обязанностей.

В основе этой критической, а порой даже разрушительной, работы Толстого лежит своеобразное перетолкование им христианства. Он стремился опереться на учение Христа, правда, понимал он его настолько своеобразно, что есть основания сомневаться в том, что он был христианином.

Толстой всю жизнь искал Бога и смысл жизни, особенно интенсивно эти поиски шли после кризиса. Но что двигало Львом Николаевичем в его поисках? Страх смерти! Именно страх смерти заставлял его искать Бога.

В августе 1869 г., когда Толстому шел 42-й год, он отправился в Пензенскую губернию покупать имение. Заночевал в городе Арзамасе. И ночью в гостинице с ним случился один из сильнейших припадков страха смерти. Вот как впоследствии он описал его: «Заснуть не было никакой возможности. Зачем я сюда заехал? Куда я везу себя? От чего, куда я убегаю?.. Я убегаю от чего-то страшного и не могу убежать. Я всегда с собою, и я-то И мучителен себе… Не пензенское и никакое имение ничего не прибавит и не убавит мне… Я надоел себе. Я несносен, мучителен себе… Но я не могу уйти от себя… Да что это за глупость, — сказал я себе, — чего я тоскую, чего боюсь?» «Меня, — неслышно отвечает голос смерти. — Я тут». Мороз подрал мне по коже. Да, смерти. Она придет, она — вот она, а ее не должно быть… Все «заслонил ужас за свою погибшую жизнь… Ужас — красный, белый, квадратный. (Обращаю внимание читателя а эту гениальную образную характеристику ужаса. очень напоминает „супрематистские“ полотна Казимира Малевича — его черные, белые и красные квадраты! — В. К.) Рвется где-то и не разрывается. Мучительно, мучительно, сухо и злобно, ни капли доброты я в Себе не чувствовал, а только ровную спокойную злобу На себя и на то, что меня сделало».

Обратите внимание на последние слова: Толстой испытывает злобу «на то, что его сделало». Это означает, Что он испытывает злобу на Бога. Его душа оказалась пленена силами зла. А что это за «силы»? Эти «силы» суть бесы. Душа Толстого в описанном эпизоде пленена бесами! Приведенный эпизод является замечательным художественным описанием бесоодержимости. Основной признак бесоодержимости — это злоба на Бога, приводящая человека к отчаянию, а порой и к самоубийству… В подобных состояниях Толстой был близок к самоубийству. Об этом довольно часто он говорит в своих работах после кризиса. Толстой не верил в существование бесов. И это его неверие, несомненно, существенно облегчало усилия бесов, направленные на овладение его душой.

Ужас перед смертью преследовал Льва Николаевича до конца его жизни. Именно этот ужас толкал его на поиски Бога. Но этот ужас, эта оцепенелая завороженность Толстого смертью имеют нехристианский характер. Они диаметрально противоположны христианскому отношению к смерти, отношению, которое нашло яркое выражение в победном возгласе апостола Павла: «Смерть, где твое жало? Ад- где твоя победа?» (1 Кор. 15:55). Христианин не впадает в панику перед смертью, поскольку он твердо знает, что Иисус Христос победил смерть. И если мы умираем во Христе Иисусе, то умирает (временно!) лишь наша плоть. Душа же — самое ценное в нас! — не подлежит ни тлению, ни мукам, она отойдет к Богу.

Итак, духовными поисками Толстого «руководил» нехристианский ужас перед смертью. Но был у Льва Николаевича и второй «руководитель» — его гордость. Гордость — это тоже нехристианское чувство и отношение к жизни. Можно сказать, что гордость имеет антихристианскую природу.

Гордость же была доминирующей чертой характера Толстого. Об этом говорили многие его современники. Среди них его старший брат Сергей: «Наш Левочка горд. Он вечно проповедует смирение и непротивление, но сам горд, несмотря на это».

И что же мог произвести леденящий ужас перед смертью, помноженный на гордость? Какого «бога» найдет человек, движимый этими чувствами, этими «руководителями»? Да какого угодно, но только не. Христа! Поэтому совершенно неудивительно, что Лев Толстой, очень много толковавший об Иисусе Христе, так и не стал сознательным христианином, ибо он так и не уверовал во Христа как единородного Сына Божия.

Иисус Христос, по мнению Толстого, был всего лишь одним из учителей нравственности человечества, как Будда, Конфуций, Сократ, Магомет, как сам Толстой и многие другие философы и религиозные учителя человечества. Христос не Бог. Он не творил чудес. Он не воскресал. Он лишь учил людей добру. Он — человек, как и нее мы, но выдающийся человек, выдающийся учитель нравственности. Так считал Л.Н.Толстой.

Ну, а Бог? Какого же «бога» все-таки «нашел» Лев Николаевич? О своем понимании Бога он писал примерно так: Бог есть неограниченное Все, чего человек осознает себя ограниченной частью. Бог есть дух, обнимающий собой весь мир и совпадающий с миром. Человеческая душа является частью Бога.

По мнению Толстого, человек единосущен Богу. примерно так же о Боге говорят индусы. «Если у гордого интеллигента слагается религиозное мировоззрение, — справедливо писал исследователь Лодыженский, современник писателя, — если он, как Толстой, будет признавать Божество, то тут же будет признавать И себя единосущным Божеству, вразрез с христианским учением».

Не всякий мистический опыт, то есть опыт таинственного общения человека с Богом, Толстой категорически отрицал и высокомерно называл «вздором», потому что сам он не имел этого опыта. Его гордость стояла непреодолимой глухой стеной между ним и Богом, между ним и Иисусом Христом.

Толстой претендовал на создание «новой религии». И что же он, в конце концов, создал? Суть его «религиозного» учения можно выразить очень просто: живи аскетически, не делай зла; тогда после смерти достигнешь слияния с Богом — с «Универсальным Духом». Но в этих утверждениях Толстого нет абсолютно ничего нового. Об этом уже около трех тысяч лет говорят индусы. Так что Толстой в своих сознательно исповедуемых религиозных убеждениях был гораздо ближе к индуистам, чем ко Христу.

Надо сказать правду: как богослов, мыслитель и религиозный философ, Толстой был малоталантлив. Его религиозно-философские сочинения малоубедительны, скучны, занудны, многословны, полны логических неувязок и очень часто непонятны. Будучи искренним человеком, Лев Николаевич и сам это как-то подметил. Вот его собственные слова: «Иногда это (он имеет в виду свои религиозные взгляды. — В. К.) мне кажется верным, а иногда кажется чепухой».

Писатель же он — гениальный. Для меня он — самый гениальный писатель из тех, чьи произведения я читал. Его писательский дар не оставлял его до конца жизни. Всякий талант — это дар Божий. Бог очень многое говорит нам через писателей, художников, людей искусства, если они полностью отдаются своему, точнее Божьему, дарованию. Так было и с Толстым. Когда он забывал несообразности, которые он изрекал про Бога, и всецело отдавался своему художественному дару, он писал замечательные христианские рассказы, повести, сказки. В своем художественном творчестве он очень часто бывал подлинным христианином. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать хотя бы его рассказы: «Чем люди живы», «Где любовь, там и Бог», «Много ли человеку земли нужно?» и многие другие.