Редактор «Рейнской газеты»

Редактор «Рейнской газеты»

Борьба Маркса за революционно-демократическую линию газеты

«Рейнская газета» начала выходить с 1 января 1842 г. в Кёльне. Акционеры предполагали сделать ее весьма умеренным органом, занимающимся главным образом экономическими вопросами, и потому назначили на пост главного редактора Густава Гёфкена – ученика известного буржуазного экономиста Фридриха Листа[15]. Но взятое им направление встретило резкие возражения со стороны ответственного издателя Георга Юнга, выражавшего мнение младогегельянцев. Уже 18 января Гёфкен вынужден был подать заявление об уходе с поста редактора, а вместо него, по совету Маркса, был назначен Адольф Рутенберг.

С этого момента младогегельянцы фактически завладели газетой. Кроме Маркса и Энгельса ее постоянными сотрудниками стали Бруно и Эдгар Бауэры, Гесс, Буль, Кёппен, Мейен, Науверк, Прутц, Штирнер и другие. Газета стала обсуждать проблемы объединения Германии, свободы печати, введения представительной системы правления и т.д. Акционеры не возражали против такого поворота, ибо в результате газета начала приобретать популярность (число подписчиков выросло с 400 до 800).

Прусское правительство весьма обеспокоилось новым направлением газеты и, угрожая запретить ее, резко усилило цензуру. В этих условиях большая роль должна была принадлежать главному редактору. Между тем Рутенберг оказался бесхарактерным и неспособным как руководитель. Облик газеты складывался в значительной мере стихийно, в зависимости от того, какая из групп сотрудников писала больше статей и более напористо добивалась их опубликования. Благодаря этому газета, несмотря на свой резко усилившийся оппозиционный тон, по существу не имела на первых порах определенной линии, высказывая в различных номерах противоречивые суждения по одним и тем же вопросам. Впрочем, до конкретной постановки вопросов дело доходило очень редко, так как в статьях младогегельянцев преобладали громкие, но общие фразы. В результате наметившийся было подъем популярности газеты вскоре приостановился, и правительственные чиновники пришли к выводу, что газета обречена на прозябание.

Маркс глубоко переживал свою ошибку с рекомендацией Рутенберга и сам начал все более энергично влиять на направление газеты. Первая же его статья – «Дебаты о свободе печати…» – явилась важной вехой в истории «Рейнской газеты»: сочетая революционную страстность с конкретной, практической постановкой обсуждаемых вопросов, она положила начало повороту газеты в сторону революционного демократизма. Это направление вскоре было подкреплено другими статьями Маркса. Но статьи одного автора, даже такого, как Маркс, не могут изменить облика крупной ежедневной газеты. Необходимо, чтобы это изменение стало делом всей редакции. Вот почему Маркс начинает оказывать все возрастающее личное воздействие на ответственных издателей «Рейнской газеты», Юнга и Оппенгейма, постепенно становясь фактическим ее руководителем.

Против реакционного романтизма

Преследуя стратегическую цель – развернуть через «Рейнскую газету» широкую пропаганду против основ политического строя Пруссии, Маркс тактически оказался вынужденным вести борьбу на два фронта. Первый и главный из них – борьба против апологетики существующего строя, выступающей под флагом романтизма. В статье «Философский манифест исторической школы права», появившейся в газете 9 августа 1842 г., он показал, что Гуго, основоположник реакционной исторической школы права, все существующее признает «в качестве авторитета, а всякий авторитет берется им как основание» (1, с. 87). Будучи по-своему последовательным, Гуго вовсе не смущался тем, что многие из существующих порядков неразумны; более того, неразумность он возвел в вечный принцип истории. Гуго «не видит более ничего разумного в позитивном, но лишь для того, чтобы не видеть ничего позитивного в разумном. Он думает, что видимость разума в позитивном была развеяна лишь для того, чтобы признать такую позитивную действительность, которая лишена даже видимости разума; он думает, что люди сбросили фальшивые цветы с цепей для того, чтобы носить настоящие цепи без каких бы то ни было цветов» (там же).

Эта точка зрения была как бы теоретической основой деятельности цензуры. Кроме того, нашлась группа «теоретиков», взявших на себя функции внештатных пособников цензуры. Особенно рьяным среди них был Карл Гермес, платный агент прусского правительства и главный редактор «Кёльнской газеты». Разоблачению его гнусной роли и применяемой им тактики публичного доноса на своих идейных противников Маркс посвятил специальную статью – «Передовица в № 179 „K?lnische Zeitung“» (июнь – июль 1842 г.). Имея в виду младогегельянцев, Гермес позволял себе заявлять в своей газете, что намерения этой партии «не совсем чисты и что не поучение и просвещение народа, а скорее достижение других, посторонних целей является ее главной задачей». При этом он прямо советовал правительству «закрыть рот непризванным болтунам». На это Маркс остроумно заметил: «Под последними автор, очевидно, подразумевает своих идейных противников, ибо себя самого он давно согласился считать призванным болтуном» (1, с. 95).

«Мы не призваны выступать в качестве публичного обвинителя, и мы поэтому отказываемся от более подробных указаний», – писал Гермес в своей передовице, за что был нещадно высечен Марксом: «Что за ангельская доброта в этом человеке! Он отказывается от более конкретных „указаний“, а ведь только совершенно конкретными, совершенно определенными пояснениями он мог бы доказать и показать, чего он сам, собственно, хочет. Вместо этого он лишь произносит вполголоса, как бы вскользь, неясные слова с целью сеять подозрения. Он не призван выступать публичным обвинителем, а призван выступать только тайным обвинителем» (1, с. 96).

Ведя борьбу против реакционеров, молодой Маркс уже отчетливо сознавал и опасность, исходившую со стороны левых фразеров.

Против левых фразеров

Стремясь тесно увязать передовую философию с жизнью, Маркс сталкивается с невозможностью решения этой задачи в рамках идеализма. Первоначально он сознает это лишь как недостаточность гегелевской спекулятивной формы изложения. Отметив, что «непонятный, мистический язык» философии был вызван прежними историческими условиями, когда нельзя было «говорить в понятных словах о том, понимание чего запрещалось», он приходит к выводу, что теперь за подобной формой может скрываться лишь действительный отрыв философии от жизни, ибо немцы привыкли делать идеи предметом культа, но не культивировать их – «от чрезмерного уважения к идеям они их не осуществляют».

По Марксу, осуществить философию – значит перевести язык богов на человеческий язык, сроднить человека с передовой философией, показать ему, что речь идет вовсе не о недосягаемых далях, а о его ближайших интересах. Для этого необходимо демонстрировать людям идею «с такой точки зрения, которая взята из суровой, реальной, непосредственно окружающей их действительности» (1, с. 73 – 74). А это было несовместимо с левым фразерством, типичными представителями которого к тому времени обнаружили себя берлинские младогегельянцы, объединившиеся в группу с претенциозным названием «Свободные».

Своего рода программным документом «Свободных» по политическим вопросам была статья Э. Бауэра «Золотая середина», опубликованная в «Рейнской газете» летом 1842 г. Автор начинает с резких нападок на сторонников «золотой середины» (подразумевается в первую очередь беспринципная позиция южнонемецких либералов). Дальше следуют весьма общие теоретические рассуждения по поводу пороков теории конституционной монархии как «теории в рабских одеждах», а также возражения против теории естественного договора, поскольку из нее можно выводить не только республику (Руссо), но и монархию (Гоббс), против теории разделения властей и, наконец, против взглядов конституционалистов на политическую роль государя, палаты представителей и народа. Заканчивается статья призывом стремиться «к идеалу разумного государства».

Такая общетеоретическая статья была понятна очень небольшому кругу читателей газеты, ибо предполагала высокую философскую и историческую подготовку. Для подготовленного же читателя она была мало полезна из-за своей декларативности, по необходимости обусловленной небольшим объемом газетной статьи. По существу статья восстанавливала против себя большинство читателей, так как не содержала позитивной программы и не давала никакой канвы для конкретных действий. Ее постигла обычная судьба плодов левого фразерства, фактический эффект ее оказывался противоположным благому «революционному» замыслу.

Маркс тотчас же резко выступил против такого использования «Рейнской газеты». Вскоре после завершения публикации «Золотой середины» он написал Оппенгейму: «Прежде всего, совершенно общие теоретические рассуждения о государственном строе подходят скорее для чисто научных журналов, чем для газет. Правильная теория должна быть разъяснена и развита применительно к конкретным условиям и на материале существующего положения вещей… Во всяком случае, мы тем самым восстанавливаем против себя многих, пожалуй, даже большинство, свободомыслящих практических деятелей, которые взяли на себя трудную задачу – завоевывать свободу ступень за ступенью, внутри конституционных рамок, в то время как мы, усевшись в удобное кресло абстракции, указываем им на их противоречия… Газеты лишь тогда начинают становиться подходящей ареной для подобных вопросов, когда последние стали вопросами реального государства, практическими вопросами» (11, с. 367).

Итак, дело не только в абстрактности критики конституционализма, но и в том, что эта критика в тот момент была лишена реальной почвы. Практическая борьба велась тогда за конституцию, и потому критиковать конституционалистов в органе этой практической борьбы – значит выбрать неподходящую арену для такой критики.

Указывая на неуместность критики конституционализма в газете, Маркс в то же время был не менее критически, чем Э. Бауэр, настроен в отношении пороков конституционной монархии. Достаточно вспомнить, что еще в марте 1842 г. Маркс сообщал Руге о работе над статьей, где основное – «борьба против конституционной монархии, этого ублюдка, который от начала до конца сам себе противоречит и сам себя уничтожает» (11, с. 356). Именно на эту статью и ссылается Маркс в заключение письма к Оппенгейму. Критикуя Э. Бауэра, Маркс исходил преимущественно из тактических соображений и сделал следующий практический вывод: «Я считаю необходимым, чтобы не столько сотрудники руководили „Rheinische Zeitung“, сколько, наоборот, она руководила ими. Статьи вроде указанной дают прекраснейший случай наметить перед сотрудниками определенный план действий. Отдельный автор не в состоянии так охватить целое, как это может сделать газета» (11, с. 367 – 368).

Маркс здесь наметил единственно правильный путь, как вывести газету из-под угрозы гибели и одновременно придать ей большую силу воздействия на читателей. Издателям «Рейнской газеты» следует воздать должное за то, что они правильно поняли суть выдвинутого Марксом принципа и сделали для его реализации самое большее, что только могли сделать: пригласили Маркса на пост главного редактора газеты!

Тактика Маркса как редактора

Маркс переехал из Бонна в Кёльн и с 15 октября 1842 г. приступил к новым обязанностям. В качестве главного редактора он рассчитывал не просто выиграть ту или иную полемическую схватку с правительством. Его главной целью была политическая пропаганда через газету как средство побудить широкие слои читателей к борьбе за радикальное изменение своего социального и политического положения. Это и означало превратить газету в действенный орган революционной демократии. Маркс придавал очень большое значение росту влияния газеты и благодаря гибкой тактике добился больших успехов в этом направлении.

Прежде всего он перенес центр борьбы против реакционных газет с «Кёльнской газеты», занимавшейся преимущественно религиозными вопросами, на Аугсбургскую «Всеобщую газету», более широко отражавшую взгляды реакционеров по политическим проблемам.

Далее Маркс нанес ощутимый удар непосредственно по правительству: неофициально получив от сына обер-президента Флоттвеля текст подготовлявшегося правительством проекта закона о разводе, «Рейнская газета» 20 октября опубликовала этот проект. Эффект был потрясающим. Дело в том, что король Фридрих-Вильгельм IV, руководствуясь католическим учением о нерасторжимости брака, поручил министерству Савиньи подготовить законопроект, значительно затруднявший расторжение брака. Правительство Фридриха-Вильгельма IV придавало этому законопроекту особое значение, как первому значительному шагу в своей деятельности. Законопроект держался в секрете. И вдруг тайное стало явным.

Либеральная пресса откликнулась на законопроект многочисленными протестами. По словам Прутца, «проект вызвал повсюду у прусского населения вопль недовольства и стыда; еще никогда ни одно мероприятие правительства не вызывало такого глубокого возмущения» (150, с. 355).

Фридрих-Вильгельм IV вынужден был отказаться от своих намерений: законопроект так и не стал законом. «Народ добился большой победы; своим неуклонным и упорным сопротивлением он заставил короля отказаться от его любимого детища – проекта нового закона о разводе», – писал Ф. Энгельс в газете чартистов «The Northern Star», особо отметив роль «одной демократической газеты», т.е. «Рейнской газеты», в этой борьбе (18, с. 200). Мелочный в своей озлобленности, король потребовал, чтобы редакция назвала лицо, приславшее текст проекта, угрожая в противном случае закрытием «Рейнской газеты». Но и здесь он встретил решительный отказ. Так Маркс выиграл схватку с правительством по важному практическому вопросу. Влияние газеты стало возрастать, создавая условия для публикаций, реализующих стратегические замыслы Маркса в борьбе с правительством.

 Наступление правительства встречает отпор

15 октября, в день, когда Маркс приступил к обязанностям главного редактора, обер-президент провинции фон Шапер докладывал правительству, что «Рейнская газета» имеет только 885 подписчиков и ее отрицательная тенденция не находит ожидаемого сочувствия в Рейнской провинции. Но уже менее чем через месяц тон этих сообщений резко изменился. 10 ноября тот же обер-президент с тревогой сообщал в Берлин: направление газеты становится «все более дерзким и враждебным», и она теперь расходится до 1820 экземпляров, благодаря чему обеспечено ее дальнейшее существование (см. 132, с. 368 – 369). Он поручил президенту Кёльна фон Герлаху предупредить ответственного издателя Ренара, что в случае сохранения на посту редактора Рутенберга (по неосведомленности правительство продолжало считать его центральной фигурой в «Рейнской газете») газета будет лишена концессии.

Аналогичные требования последовали от министров по делам цензуры, которые специально подчеркнули необходимость изменить направление газеты. 12 ноября Герлах изложил все эти требования Ренару (см. 132, с. 377).

17 ноября Ренар от имени редакции направил Шаперу возражения по поводу предъявленных к ней требований. Автором возражений был Маркс: в свойственной ему наступательной манере он парировал все обвинения против газеты. Возражения Маркса сводились к следующему.

Пункт первый. Требование изменить тенденцию газеты можно учесть только в отношении формы публикуемых в газете статей, но никак не в отношении их содержания. «Направление газеты, которая, подобно „Rheinische Zeitung“, не является просто беспринципной амальгамой из сухих рефератов и низкой лести, а освещает государственные дела и деятельность отечественных учреждений в духе сознающей свою благородную цель (хотя и резкой) критики… может, как нам кажется, быть лишь желательным для правительства» (16, с. 264). Так отводит Маркс обвинения, будто газета занималась очернительством существующего строя.

Что касается обвинений в антирелигиозной тенденции «Рейнской газеты», то Маркс парирует их ссылкой на то, что вся Германия, и в особенности Пруссия, разделена на два противоположных лагеря: католиков и протестантов. «Неужели газета обязана в нерешенном еще злободневном споре не занимать никакой позиции или же занимать позицию, предписанную ей в официальном порядке?» (16, с. 266).

«Рейнская газета» существует ради того, чтобы выражать истинный голос народа. «Беспримерно быстрое распространение этой газеты показывает, как хорошо она поняла пожелания народа. Для указываемой цели эти лица дали свои капиталы, для этой цели они не остановились ни перед какими жертвами, а теперь пусть Ваше высокоблагородие само решит, могу ли я, вправе ли я, как представитель этих лиц, заявить, что „Rheinische Zeitung“ изменит свое направление, и не будет ли ее запрещение насилием не над отдельной частной личностью, а скорее над Рейнской провинцией и над немецким духом вообще?» (16, с. 267).

Пункт второй. В связи с требованием удалить Рутенберга редакция настаивает, чтобы ей указали, на основании какого закона или иного правового положения выдвигается это требование; в противном случае ответственный издатель будет в установленном порядке добиваться соблюдения своего законного права.

Пункт третий. Требования представить нового редактора по закону о цензуре от 18 октября 1819 г. могут предъявлять только органы цензуры. Ответственный издатель охотно представит нового редактора, но лишь при наличии соответствующего указания со стороны соответствующих органов.

В указанных возражениях с блеском проявилась юридическая подготовка Маркса, не упустившего случая язвительно указать на незаконность ряда требований, предъявленных властями к редакции газеты.

Разрыв с фразерами

Отстояв существование газеты, Маркс предпринял решительные действия против «Свободных», к тому времени окончательно выродившихся в псевдореволюционных фразеров и скандалистов. 29 ноября 1842 г. Маркс опубликовал в «Рейнской газете» небольшую заметку о «Свободных», заканчивавшуюся словами: «Скандалы, непристойности должны быть открыто и решительно осуждены в наше время, которое нуждается в серьезных, мужественных и выдержанных людях для достижения его возвышенных целей» (16, с. 269). На следующий день он писал Руге, что «позволил себе забраковать не меньше статей, чем цензор, ибо Мейен и компания посылали нам кучу вздора, лишенного всякого смысла и претендующего на то, чтобы перевернуть мир; все это написано весьма неряшливо и слегка приправлено атеизмом и коммунизмом (которого эти господа никогда не изучали)» (11, с. 368).

Марксова требовательность не была должным образом понята «Свободными». Стремясь сохранить за собой право беспрепятственно печататься в «Рейнской газете», они попытались подчинить Маркса своему влиянию, как это удалось им раньше в отношении Рутенберга. От имени «Свободных» Мейен начал вести переговоры с Марксом в менторском тоне. В ответ Маркс откровенно высказал свое мнение о недостатках их работ и призвал «к тому, чтобы было поменьше расплывчатых рассуждений, громких фраз, самодовольства и самолюбования и побольше определенности, побольше внимания к конкретной действительности, побольше знания дела» (11, с. 369).

Но «Свободные» уже настолько были заворожены собственной фразеологией, что оказались не в состоянии воспринимать критику. Вскоре Маркс получил наглое письмо от Мейена, содержавшее многочисленные претензии. Угрожая обвинить Маркса… в консерватизме, Мейен заявил, что газета обязана действовать «самым крайним образом» и т.п. Маркс понимал, что принять эти требования в сложившейся обстановке означало «спокойно уступить поле сражения полиции и цензуре, вместо того чтобы удерживать свои позиции в незаметной для публики, но тем не менее упорной, проникнутой сознанием долга борьбе» (11, с. 370).

Текст его ответа не сохранился, но, очевидно, звучал он довольно резко. Лишь две недели спустя предприняли «Свободные» попытку восстановить контакты с Марксом, возложив эту деликатную миссию на его прежнего друга – Бруно Бауэра. Однако примирительное письмо Бауэра Маркс оставил без ответа.

Сквозь новые слои повседневности

Став корреспондентом, затем редактором ежедневной газеты, Маркс столкнулся с новыми для себя слоями повседневности. Это, во-первых, повседневные дела и заботы крестьян, вынужденных вести постоянную борьбу с правительственными чиновниками. Во-вторых, интересы и дела либеральных буржуа, которых он впервые получил возможность наблюдать непосредственно, общаясь с такими типичными их представителями, как основные вкладчики и издатели «Рейнской газеты». В-третьих, вынужденные частые контакты с цензорами и другими представителями властей, контролировавшими газету. Их Маркс презирал и с удовольствием водил за нос, когда это представлялось возможным.

Деятельность в таких условиях убеждала Маркса в необходимости все более энергичной и решительной поддержки со стороны газеты той справедливой борьбы, которую ведут крестьяне, отстаивая свои интересы, – и в повседневной жизни (например, отстаивая свое обычное право на валежник), и в судебных спорах с помещиками и чиновниками, и в заседаниях ландтага.

Новые заботы овладели теперь Марксом: превратив «Рейнскую газету» в орган революционной демократии, он готовился к решающей схватке с правительством. Исходной теоретической базой для этого послужили статьи, написанные Марксом в первые месяцы своего пребывания на посту главного редактора газеты.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.