Дыхание любви
Дыхание любви
Смотри, что получается. (Мой собеседник и друг только что перечитал подготовленные мною материалы наших предыдущих бесед). О чем бы мы ни говорили, об истоках чувственности, о сексе, как только рассуждения отходят от фундаментальных законов биологической природы, как только возникает «человеческое», сразу возникает тема отношений. А ведь это и есть самая болезненная, самая запутанная и самая привлекательная тема для людей.
Люди жизнь кладут на пресловутое «выяснение отношений». «Любит — не любит, плюнет — поцелует, к сердцу прижмет — к черту пошлет». Сериалы раздражают, трагедии возвышают, комедии веселят, но все они об одном. Об отношениях. О любви, в конце-то концов, все о ней.
Почему же все о ней? Разве мало других отношений? Других ведь гораздо больше… Так обернешься любовь ушла в сериалы, осталось только «другое». Где любовь-то?
Ты полагаешь, что и здесь можно внести внятность, в этих горько-сладких дебрях?!
Давай посмотрим на любовь. Любовь в общем виде — это удовлетворение какой-то потребности, которая находится на грани социальных и биологических, на стыке двух областей нашего существования. Очень редко на это наслаивается еще и идеальная любовь. Любовь как взаимопознание, взаимопроникновение, потому что для этого нужно иметь как минимум исследовательскую мотивацию.
Ага, значит, нам осталась любовь как взаимо-обнимание и взаимо-понимание, ну еще взаимо-утешение? А как же любовь как то самое, что сверкает на вершине снегом под солнцем? Любовь, которая все побеждает, все оживляет, все решает? Та что с первого взгляда и до «счастливо умерли в один день»? Не могли же люди ее просто выдумать?
А то о чем вы говорите и не любовь вовсе…
Итак, потребности
Естественно, что, с одной стороны, подпирает потребность в продолжении рода, всячески подкрепляемая социумом. Социальное давление в этом месте максимальное. Ослабевать это давление начало с развитием индустриального общества. Потому что само развитие этого общества породило конфликт между необходимостью воспроизводства людей и необходимостью привлечь в производство и женщин. Вот тут-то и начались все проблемы с рождаемостью. Что поделаешь — или рождаемость, или индустриальное общество.
Вы думаете эта потребность еще не отмерла?
С другой стороны, человеком движет потребность в эмоциональном контакте, то есть в продолжении детства, поиске мамы, поиске, к кому бы прижаться и помурлыкать. В социальной жизни удовлетворить эту потребность невероятно трудно. Общество всегда полагалось в этом месте на семью. Именно семья должна была быть тем местом, где эта потребность удовлетворяется. Но не предполагал социум, что семьи, превратившись в ячейки общества, могут изменить своим самым главным функциям: и продолжения рода, и удовлетворения потребности в эмоциональном контакте.
А вот скажите, с какого момента семья превратилась в ячейку общества? И как собственно эта «ячеистость» мешает «прижаться и помурлыкать»? И еще эмоциональный контакт он физический да?
Позволю себе заметить, что ты верен себе, и мы начинаем с вещей фундаментальных. И, расколов этот орех и добравшись до ядра, мы обнаруживаем, что оно из двух половинок — из потребности иметь детей и из невыносимости одиночества. И что, все, что люди называют любовью, растет из этого?
А как это называете вы? Неужели так и отмечаете про себя: вот тут хочу иметь детей, а здесь эмоциональный контакт себе организую да еще с мурлыканием? Можно ли жить постоянно отдавая себе отчет в том, какая потребность вдруг взыграла, а какая ее подгоняет?
Увидим. Итак, если человек влюбился, это еще ни о чем не говорит, кроме того, что у него поднялся гормональный фон и запахло. Хотя, конечно, от людей пахнет меньше, чем от животных в их брачный период.
Другое дело, если человек полюбил. Произошла с ним эта загадочная штуковина под названием любовь.
Так она все-таки происходит? Ее можно найти, встретить? А то судя по сказанному ранее, ее можно только заработать день и ночь рефлексируя свои потребности?..
Главное, что нужно сделать, чтобы любовь жила, — уберечь эмоциональный контакт. Умирает она именно тогда, когда уже не хочется прижаться и мурлыкать. Если это ушло, то все и кончилось. Дальше начинается битва полов, социальные битвы, жизнь как бесконечное «выяснение отношений».
Ну-уу а как же знаменитый итальянский сценарий? Довыясняться до летающих сковородок ? такая вот безумная любовь… А потом так же бурно мириться… И вообще как насчет безумной и ослепляющей, все затмевающей любви? Или это вовсе не любовь?
Все так безнадежно. Разладился эмоциональный контакт и все? Его же в принципе можно восстановить при обоюдном желании и совместных усилиях. Должно же быть что-то, чем подкормить эмоциональную сферу в трудный момент.
Единственная страховка в этой области — это интим, потому что в нем кроме прямой чувственности присутствует и удовлетворение потребности в эмоциональном контакте. Собственно говоря, сексуальная потребность отсоединилась от потребности в продолжении рода именно за счет того, что соединились в одном месте: потребность в чувственном удовольствии и потребность в эмоциональном контакте.
Это как ? «ночь все спишет»?
Естественно, это огромный приз,
Какой приз? Это интим ? приз? Неужели вот такая сильная штука?
а раз это огромный приз, то, естественно, социум свою лапу тут же и запустил в это место и начал эту сферу использовать как средство для управления социальным поведением.
А как он через это управляет?
Так что «клубничка» у нас растет на навозе, как и все остальное, в почве растет. Без почвы ничего не бывает, кроме человеческих иллюзий. Вот они-то совершенно беспочвенны. Какая проза — эта ваша земля, корни, удобрения. Какая проза! У нас сразу цветочки. Висят в воздухе, и все. Откуда они там взялись?
Но посмотри, с самого раннего детства и до глубокой старости, в сказках и в Библии, в любой культуре легенды о любви, сказания о любви, мечта о любви, ожидание любви. Все пронизано этим. Существует некий уговор «по умолчанию», что, как бы удачлив ни был человек, каких бы успехов он ни добился, если не было в его жизни любви, значит, не было чего-то настолько важного, что и считать свою жизнь счастливой и действительно удачной он не может.
И это так глубоко впечатано, так прочно помещено в зону вещей, само собой разумеющихся, что даже не обсуждается. Обсуждаются следствия, конкретный сюжет, цена, которую человек за это готов заплатить. Один карьерой жертвует, другой деньгами, а кто-то и жизнью, люди оставляют детей и покидают родину, но предположение, что без этого вообще можно обойтись — оно просто не обсуждается всерьез. И это касается не только «слабых женщин», для которых вообще счастливая жизнь без любви не считается возможной, но и «сильных мужчин».
Понятие любви превратилось уже в шаманское заклинание: Любовь! Любовь! Любовь! Именно любовь должна спасти меня от общения с живым человеком. Вот наступит любовь — и все само собой рассосется.
Так есть любовь или нет любви? Есть она как то, что движет солнца и светила и совершает другие более прозаические чудеса? Читать книгу о мужчине и женщине, в которой отрицается любовь… стоит ли читать ее вообще? Иллюзии хоть жить дают, а это знание по вашему оно что дает?
Ну, рассосется не рассосется, но мечта о любви — это, надо признать, очень часто действительно надежда, что случится нечто и встретится человек, который поймет, поддержит, почувствует. Как сказано: «В горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас».
Или ты хочешь сказать, что любовь, что все это просто принято называть любовью, а в действительности это что-то другое. И потому так много об этом говорят, думают, пишут, что, называя любовью массу самых разнообразных вещей, люди чувствуют, что все это не совсем то.
Влюбленность ? молния, зажигающая спичку, а любовь ? время пока ты сможешь удержать ее горящую в руках… Так о любви можно говорить только в прошедшем времени?
А что такое любовь? И чем она отличается от влюбленности? Кто об этом задумывался? Влюбленность временна — она приходит и уходит. У нее есть своя динамика, и относиться к этому надо нормально. Любовь же — это высшая форма отношений. Когда мы говорим «любовь», мы должны понимать, что любовь подразумевает прежде всего сверхценностное отношение к другому. Именно в этом смысле в «Соломоновых песнях» сказано: «Ибо крепка, как смерть, любовь».
Любовь ? это разве не чувство? Чувство, рождающее это самое сверхценностное отношение? Так какое оно это чувство и «из какого сора» берется?
Когда это сверхценностное отношение взаимно, то тогда появляются Ромео и Джульетта.
А разве у них любовь?
Когда сверхценностное отношение только с одной стороны, рождается вариант трагический или, наоборот, возвышенный. А это означает только одно: в паре у одного есть самопожертвование как сверхценность, а у другого — нет…
«Сирано Де Бержерак»? Татьяна и Онегин?
А любовь? Это всегда сверхценностное отношение к другому. Это снятие дистанции, а не решение проблем межличностных отношений.
А влюбленность ? не сверхценностное? Или любовь ? это такое сознательное отношение, тимуровское такое?:)) И как это с эмоциональным контактом связать?
И секс в любви может быть, а может и не быть. И насколько известно, никакие знания такого совпадения не обеспечивают. Это — судьба. Распоряжение реальности. Все, что угодно! Да, бывает такое чудо, что все совпадет.
То есть нет в любви никаких компонентов, ни из чего ее не приготовишь, ни на чем не замешаешь?
А зачем люди вообще ищут любовь?
Мы, следуя нашему главному поводу, говорим о самом понятии и пытаемся отграничить предмет нашей беседы. Любовь как таковая не завязана на отношениях полов. Это не обязательно отношения между мужчиной и женщиной. Любовь, если коротко сказать, — это выход за пределы себя, игнорирование себя во имя другого. Поэтому и говорят: подвиг любви.
Альтруизм? Жертвенность? Вот она и нашлась ? слепая любовь…
В большинстве же случаев люди любовью называют влюбленность или удачно сложившиеся отношения, подкрепленные влюбленностью. Потому любовь и влюбленность как понятия потеряли всякий смысл, что они стали безразмерными.
А они имели смысл эти понятия? То есть у Данте и Петрарки, Орфея и Шекспира ? эти понятия еще имели смысл, а у нас сегодняшних ? нет?
А чем «удачно сложившиеся отношения, подкрепленные влюбленностью» от любви отличаются?
Что только не называют любовью! И проекцию идеального отца, и проекцию идеальной матери, и торговые сделки. Что только не называют влюбленностью!
Но если мы хотим в чем-то помочь себе или людям, мы должны наконец определиться, о чем мы говорим. Бывает, конечно, любовь между мужчиной и женщиной. Но бывает любовь и между мужчинами, и между дочерью и матерью, между истиной и человеком, между природой и человеком… Когда другой, кто бы это ни был или что бы это ни было, ценнее, чем я сам.
«Люблю я Родину, но странною любовью. Не победит ее рассудок мой»… А теперь посмотрим слайды. То есть любовь ? это мое отношение? Нет любви «между», а есть моя любовь к кому-то? И разделенной любви не бывает?
Любящий делает следующий шаг к духовности, потому что он видит лучше, чувствует лучше, обостреннее воспринимает.
Хм… А духовность тут при чем?
Действительно, любовь это один из ключей духовных. Но именно любовь, а не влюбленность, потому что у влюбленности есть своя динамика, она может появиться, пройти и так далее. И никого в этом нельзя винить, поскольку влюбленность — это резонанс, совпадение биологического и психологического резонанса. Например, психологический резонанс сохранился, а биологический расстроился, и что тогда?! Влюбленности больше нет. Нет бесконечной любви, но есть бесконечность любви.
Один болгарин даже написал толстенную монографию «Любовь. Научно-психологическое исследование вопроса». Очень, кстати, разумная книжка. Но там не было самого главного: что он, собственно говоря, исследует? Там не было определения.
Если же говорить о духовном пути, то понятно, что пока человек не достигает божественной любви, то все его отношения — в лучшем случае человеческие, а когда достигает божественной любви, то все становится божественным. Но в божественной любви сокрыта и тайна божественного равнодушия. Бог не различает. Он любит всех одинаково: и праведников, и грешников.
Ты знаешь, я слышу в твоих речах упрек. Я знаю, что ты никого ни в чем не винишь, что ты говоришь о том, что видишь, и о том, что знаешь. Знаю, а все-таки слышу. Ты так красиво перебрасываешь мосты от простой влюбленности к Божеской любви. А люди? Люди, обычные мужчины и женщины, они, по-моему, где-то посередине.
С некоторых пор мужчины вызывают у меня огромное сочувствие. Их судьба очень не проста. Женщины в своем легкомысленном эгоизме привыкли попрекать мужчин их преимуществами, их якобы свободой и тем, что они присвоили себе слишком много прав. Эта чепуха так давно повторяется на разные лады, что многие в нее совершенно поверили и относятся к ней вполне серьезно.
Но ведь возможен совсем другой взгляд. Смотри, как все происходит. Испокон века, когда в семье ждут ребенка, особенно первого, ждут мальчика, и не вообще мальчика, ребенка, подарок судьбы. Ждут очень конкретно, наследника, продолжателя рода, носителя лучших черт семьи, заранее зная, каким он должен быть, чтобы все были довольны, чтобы оправдать ожидания рода, предков. И вот он, долгожданный, появляется.
Мужчина должен, мужчина обязан, у нас в роду мужчины никогда…
Его все время сравнивают, он все время соревнуется…
И ищет любви. И кажется ему, иногда находит. Но там тоже сравнивают, там тоже приходится соревноваться. И он идет дальше и продолжает искать. Искать не приза и награды, а женщину, которая примет и полюбит его ни за что. Просто потому, что он — это он. И он сможет наконец снять все доспехи, отказаться от всех соревнований и безбоязненно раскрыть душу.
Но самое печальное, что доспехи прирастают, а дух соревнования так въедается в плоть, что если и посылает судьба чудо такой любви, то чаще всего нечем ее принять и нечем в нее поверить.
Потом я вдруг увидела, что такого же сочувствия достойны и женщины. С раннего детства ей внушают, что, когда она вырастет, она станет хорошей женой и заботливой матерью и за это ее будут любить. Она должна быть умной, или обаятельной, или очаровательной, и за это ее будут любить. И она старается соответствовать тому идеалу, за который любят.
И так же как и мужчина, соревнуется, сравнивает, старается соответствовать, и так же ищет любви, а натыкается на более или менее удачную торговую сделку. И так же ищет того, кто полюбит ее ни за что, а просто потому, что она — это она. И также, даже встретив такое чудо, боится и недоверчиво спрашивает: «За что?»
И ведь это искренняя и настоящая боль, и может, стоит об этом рассказать?
Я тебя понимаю и не сомневаюсь в искренности людей, но когда любовь есть, о ней не говорят, когда ее нет, то слова ее не заменят. Так есть на земле. Любовь как сверхценностное отношение очень редка. Мало кто отдает себя ради другого.
Я не раз слышал жалобы на то, что никак не удается встретить любовь. Тут ничего не поделаешь: если человек не может забыть про себя, то и не встретит. Все очень просто. Сможет забыть про себя — будет обязательно. Никакой трагедии я в этом месте не вижу. Трагедия — в другом. Трагедия начинается, когда у человека вдруг возникают некоторые претензии, своего рода запросы.
Жил человек жил, а потом у него вдруг запросы появились, чего-то этакого захотелось… Захотелось человеку любви большой, да еще чтобы духовной она была со степенями всякими. А делать для этого он ничего не хочет, да и не знает, как делать. Одно только дело привычное и осталось — страдать. Поэтому надо думать, что ты хочешь и зачем ты это хочешь. То есть что ты с этим будешь делать. А уже потом, если согласен на последствия этой самой большой и духовной любви, ищи средства и методы, учись.
А то хочется духовности, как принца на коне. А так не бывает. И вот тогда начинается действительная трагедия, потому что человек оказывается в знаменитом таком месте — «между стульев». А когда «между», то это очень больно; стулья все расползаются, а мышцы не железные, рано или поздно заболит.
Эта трагедия сродни всем другим поводам, по которым люди считают возможным и даже правильным позволить себе страдать. Эта потрясающая вилка между тем, что человек хочет, и тем, что он для этого делает.
В этой ситуации, наверное, я окажусь достаточно жесткой, но мне всегда казалось, что выход есть — или не надо хотеть того, ради чего не готов делать, или делай во исполнение собственных желаний.
Но если вернуться к нашей теме поисков любви, ведь не все же столь категоричны в стремлении к предельному, они просто живут и ищут радости в своей обычной, каждодневной жизни.
Итак, мы определились с тем, какое содержание мы вкладываем в понятие «любовь». Для того чтобы полюбить, нужно другим заинтересоваться больше, чем собой. Это сложно и не очень понятно — зачем. Если любовь пришла, то это либо подарок судьбы, либо наказание. А если еще не случилось и если человек пытается как-то прорваться к любви и пережить это чувство, то ему нужен свой собственный, им самим пережитый смысл, который бы позволил так отнестись к другому. А такой смысл может обнаружить только человек, переживший свое собственное величие. Не манию величия, а переживание, что он — Человек, что он — по образу и подобию Божьему и что его предназначение — гораздо интереснее, объемнее и богаче, чем то, что называется «просто жизнь».
Оставаясь же в рамках житейских, мы можем говорить о том, что беда-то человека внутри него самого, в его бесконечном оценивании. Человек испорчен идеологией, в том числе и идеологией частной жизни. Вот ведь и сверхценностное отношение к моментам сексуальных отношений, сексуальных контактов связано как раз с тем, что они воспринимаются как частная, интимная, неприкосновенная жизнь.
А на самом деле? Допустим, пара, живущая по общепринятым социальным стандартам, пытается организовать свой мир. Свой интимный мир на двоих, в котором нет социальных стандартов. Какая тут трудность?
Не пустить туда социальные стандарты, то есть функциональные отношения. Тогда в их интимном мире будут существовать только их собственные стандарты, а никакие другие действовать не будут. Это и будет интимная, не публичная жизнь. А если социальные стандарты все-таки каким-то образом проникнут — через оценки, скажем, — то это уже скрытая форма публичности. Ах, что будут говорить…
И об этой интимной жизни в принципе никто не знает.
И не должен знать, конечно.
Поэтому нам и неизвестны интимные, так сказать, вещи…
Йес! Правильно…
А известны социальные.
Если люди пустили тебя в свою интимную жизнь, значит, она уже не интимная, они уже этим торгуют.
То есть в принципе — это тайна.
Тайна — и это прекрасно.
Матричная основа социума пролезла и в интимный мир. Здесь тоже соревнования, победы и сравнения, а как только пролезла, так и лишила человека его интимной жизни, если не забывать, что интимный мир — это часть жизни, куда действие социальных законов не распространяется.
Это та территория, которая предназначена для встречи двух представителей разных миров как внеположенная давлению законов социума и природы, где эти существа могут встретиться как они есть и, может быть, узнать и понять друг друга. Это место паузы, которое дает возможность услышать реальность, глядя в глаза друг другу. Это территория неизвестного, поэтому она манит и тревожит.
А между тем это миф, продолжение иллюзии о том, что человеческое механическое существование является как бы уникальным, хотя это лишь банальности в строгом смысле слова. Поэтому и защита выстраивается самым нелепым образом: невежеством, незнанием, всякого рода туманом вокруг интимных вопросов. Когда же человек вольно или невольно попадает в ситуацию, где нужно просто нормально поразмышлять, то он не в состоянии этого сделать, потому что возникают всевозможные механизмы психологической защиты.
В жизни есть много вариантов человеческих отношений. Когда я говорю «человеческие отношения», я имею в виду отношения, находящиеся вне социальных конвенций. Потому что о конвенциональных отношениях, как, например, брак и тому подобное, когда социум вмешивается и когда личной жизни нет, а есть только иллюзия ее, мы сейчас просто не говорим.
Есть такие простые на первый взгляд отношения привязанности. Эти отношения очень часто либо предшествует влюбленности, либо порождается ею.
О чем ты?
Обрати свою привязанность
Привязанность людей друг к другу означает, что в обществе друг друга этим людям хорошо, они испытывают психологический комфорт и их уровень психологического напряжения снижается. В пространстве таких отношений человек может немножко отдохнуть, расслабиться, снизить степень самоконтроля, который возникает под влиянием социального давления.
Вырисовывается что-то очень хрупкое, трогательное, что-то очень важное. Об этом так прекрасно читать в хорошем романе. Но мне кажется, что проблема не только в том, что люди «знают», какие отношения для них значимы, а какие — нет.
Дело еще и в том, что тонкие отношения требуют неспешности, отсутствия суеты и хоть немножко внутреннего покоя. Уши, привыкшие к грохоту, с трудом воспринимают голос флейты. Современный человек так спешит, так суетится, как будто не живет, а все время догоняет поезд, от которого он отстал.
Люди очень идеологизированы и часто просто небрежно относятся к вещам негромким, воспринимаемым не разумом, а душой. Им трудно, потому что такие отношения невозможно рационализировать. Они не гарантированы ничем.
«Ну, что такое привязанность?! Это же не любовь». Как говорил один мой приятель: «Не надо проходить мимо маленьких радостей в жизни — больших не заметишь». Оценочное мышление, построенное по принципу «маленькое — большое», «важное — не важное», «нужное — не нужное», уничтожает внимательность к маленьким драгоценностям жизни. Вспомнилось одно грубое, но очень точное выражение: «Сидеть задницей на алмазах неудобно — колет. Какая в них ценность?!» Действительно, какая это ценность? Сидеть-то трудно.
А ведь, собственно говоря, человеческие отношения и начинаются с привязанности. Привязанность рождает доверие. В совокупности они дают психологический комфорт. И это очень тонкие, очень хрупкие ростки человеческого в жизни. Все мои наблюдения показывают, что именно с невнимания к этому начинается разрушение живой, органичной, прекрасной части человеческой жизни. Невнимательность, неаккуратность, пренебрежение, небрежность к тем моментам человеческих отношений, в которых возникает простая (так называемая простая) человеческая привязанность.
Привязанность, доверие, этот хрупкий человеческий контакт за пределами конвенций — это подарок человеку в жуткой мясорубке механической жизни. И я даже согласен, чтобы это называли любовью, называли возвышенно и романтично, только относиться к этому стоит внимательно, потому что без такого отношения никаких шансов нет.
«Ты слышал, как рвется паутина в осеннем лесу?
Что за чарующий звук» (Лин По).
Ты же прекрасно знаешь, в какой стране мы выросли. Мы выросли в стране с хамской идеологией, с хамскими привычками. Мы — грубые, примитивные, бесчувственные скоты, которых гоняло государство, как хотело, и имело, как хотело. И противостоять этому можно только вниманием к тонким, хрупким, слабым вещам в себе и других. И если мы не будем культивировать в себе тонкость, сентиментальность в изначальном смысле этого слова, то есть чувствительность, сенситивность, то ничего не получится. Все будет по-прежнему.
И «нежные» женщины и «грубые» мужчины будут продолжать говорить о возвышенном и по-прежнему давить, ломать и разбивать все вокруг себя. И страдать. И этим страданием оправдывать все. Я же страдаю, значит, я хороший. Страдать — дело нехитрое. Совсем нехитрое, легче легкого.
А как же. Мы же, кроме хамской идеологии, еще и на Достоевском выросли. Кто не читал, тот хоть кино видел. Нам не страдать нельзя. У нас это за самый главный признак интеллигентности и душевной тонкости считать принято.
А я предлагаю это столь сладостное занятие прекратить. Прекратить и начать ценить маленькие радости жизни. Тогда появятся близкие люди. Один, два, три — это уже очень много. И это гораздо ближе к духовности, чем бодрое комсомольское «Мы». И повторюсь: первая ступень человеческих отношений — это привязанность. Очень хрупкие отношения, очень легко ломающиеся. Потому что доверить себя другому страшно, не потому что опыт жизни сталкивал с предательством и обманом… Не потому. Страшно, потому что начнешь узнавать себя.
Это единственное, чего человек боится в отношениях по-настоящему. Начать узнавать себя, со всем своим дерьмом, со всей своей нерешительностью, робостью, отсутствием твердости намерений, неумением держать слово, то есть себя — слабого, боящегося, что ему кто-то начнет верить. Кто-нибудь начнет о нем заботиться. К кому-то придется испытывать чувство благодарности.
Так вот же он, ответ на извечный вопрос, почему все сказки заканчиваются свадьбой, а все драмы начинаются после нее.
Человек начинается с умения служить другому и умения быть благодарным. Через эти две простые, маленькие, казалось бы, вещи, можно постепенно вырваться из механической жизни. Никак не через другие. Нет другого пути на свободу, кроме как путь к людям. Нет другого знания, кроме знания, существующего в форме людей. Никакая эрудиция и информация не спасут.
Мы сделаны из людей, и, только двигаясь к людям, мы можем найти себя — живого, уникального, имеющего смысл своей собственной неповторимой и уникальной жизни. Но сначала нужно понять, что без этого невозможно. И если возникли привязанность и доверие и оно, это переживание, привело к радости сделать что-то для другого, послужить и быть благодарным за то, что другой что-то сделал для тебя. Когда это входит в жизнь человека, тогда очень многое в ней меняется.
Как хорошо, что ты отступил от предельных возможностей и сам согласился, что эти отношения можно назвать любовью. Да и что это, если не любовь? Та самая, о которой так мечтают люди.
Ты же сам уже говорил в наших беседах, что человеческий аспект любви — это внимание, внимание к другому. Но еще больше я рада, что ты отступил еще от одного своего «принципа». Это же не просто рассказ об одном из аспектов любви человеческой. Это рассказ о том, как ее построить, что делать, чтобы она проросла, расцвела и окрепла. Это рецепт. Это очень подробный и выполнимый рецепт для всех, кто хочет любви и готов ради этого что-то делать, а не ждет, что свалится она на голову, как снег в декабре на наших коммунальщиков, к их полной неожиданности. Ну, в таком случае оно так и будет, как со снегом. Караул и катастрофа. Но для того, кто ждет и делает, — это подарок. Это же отношения!
Влюбленность…
Да, можно идти такой дорогой, а можно сделать еще один шаг. И этот шаг влюбленность. Влюбленность — это уже зачаток любви, возможно, потому на какое-то время возникает избирательное отношение к определенному, конкретному человеку, но в отличие от привязанности, где это совершенно не обязательно, окрашенное в сексуальные тона. Он становится хоть на короткое время для вас важнее, чем вы сами. И это тоже росток живого. Потому что влюбленность дает возможность соединить в себе самом физиологию и культуру. То есть очеловечить то, что, безусловно, принадлежит биологической природе. Иными словами, придать этому новое качество, когда физиологическое удовольствие и психологическое удовольствие соединяются и порождают нечто третье — живое, трепетное, то, что делает человека чуть-чуть радостнее, чуть-чуть счастливее, более творческим.
Так появляется возможность открыть в себе способность к творчеству в отношениях. Когда человек наконец открывает в себе радость творить отношения, тогда и начинается его путь к самому себе. Человек без творчества в жизни — это неживой человек, это функция социального механизма. Когда-то один мужчина сказал: «Я же хочу расслабиться, отдохнуть с женщиной, а она только эксплуатирует мое тело». Я понял, что чувств между ними никаких нет: жене хочется — муж выполняет свои обязанности… Женщины тоже такие бывают. Я ему предложил установить плату за каждый раз: «Эксплуатируешь? Ладно, я проститут — плати мне». Интересно у них все потом происходило…
Я вижу принципиальное различие в самом смысле поиска путей к любви, который предлагаешь ты, и тех смыслов, которыми обычно движимы люди.
Ты говоришь о том, что стремление обрести любовь и дорога к ней через привязанность и влюбленность — это прежде всего путь человека к себе и к свободе. И тогда получается, что идущий к свободе через любовь — человек, он выбирает быть не один, а рядом, вместе с тем, кого он любит от избытка, от радости, потому что он так решил. Хотя если принять твою позицию, а она очень убедительна и вместе с тем красива, то он не может не видеть, что его выбор быть с кем-то обяжет его к внутренним усилиям и трудам душевным.
Люди же традиционно, и ты начал с этого весь разговор, привыкли надеяться на любовь, как на волшебную палочку. И именно потому, что в настоящей жизни так не происходит, они злятся, раздражаются и обвиняют друг друга в несовершенстве.
Если вникнуть в эти обвинения и претензии, то, по сути, женщины постоянно обвиняют мужчин в том, что они не боги. А должны бы ими быть. Мужчины соответственно обвиняют женщин в том, что они не богини, а претендуют.
Позволь я процитирую один твой давний текст.
«Женщина не находит счастья в любви, не узрев в мужчине бога.
Мужчина не находит счастья в любви, не узнав в женщине богиню.
Иначе, мужчина не в состоянии одухотворить тело женщины, а женщина не в состоянии одухотворить личность мужчины».
Ты же сама прекрасно должна понимать: узреть и требовать — это, как говорится, «две большие разницы». Итак, вехи на пути к любви — привязанность и влюбленность. Вот путь к тому, чтобы появились близкие люди. Да, конечно, это тоже «Мы», но качественно иное. Почему? Потому что оно создается каждый раз, в каждый момент заново. Это «Мы» не конвенциональное. Оно живое, трепетное, которое в любой момент может умереть, если его не поддерживать вниманием и творчеством.
То есть люди традиционно ищут внешнее «Мы». Семья, друзья, родственники. Люди ищут защиты. И удачными или неудачными ощущают свои отношения в зависимости от того, насколько защищенными они себя чувствуют. А ты говоришь о внутреннем. Так это же уже не совсем «Мы», это уже часть меня самой, это практически «Я».
Снятие дистанции
Когда появляется такое внутреннее «Мы», когда приходит ощущение того, что же это значит — впустить в себя, в свой внутренний мир близкого человека — это и есть шаг навстречу себе. Это и есть снятие дистанции. Когда хватает смелости это сделать, тогда другой человек начинает жить у тебя внутри. Не как отпечаток памяти, а по-настоящему, как живое существо: он изменяется, вы расстаетесь, вы встречаетесь…
И это снятие дистанции можно назвать шагом к любви. Почему это шаг к любви? Потому что если суметь однажды близкого человека пустить внутрь, то постепенно начинаешь чувствовать цельность этого человека. И не потому, что он твой — не твой, красивый — не красивый, с ушами — без ушей, а потому, что этот человек действительно, ты права, тоже стал частью тебя. Теперь ты сделана и из этого человека. Может быть, я не очень складно выражаюсь, но попробуй уловить смысл. Впусти человека в себя, и он станет частью твоей психологической плоти. И тогда постепенно появится шанс на то, что страх уйдет.
Если двоим удается прийти к таким отношениям, тогда у них появляется шанс, потому что кроме психологического, физиологического возникает еще и духовное. Возникает зачаток переживания, зародыш того, что потом может вырасти в переживание «познай себя как часть мира и мир как часть себя». Через это можно начать учиться любви. И может быть, когда-нибудь откроется та самая любовь, которая именуется божественной.
Не «мой», а «со мной»
Я опять про свое. Люди сделаны по-другому, можно сказать, запрограммированы по-другому, можно сказать, по-другому воспитаны. Как кому больше нравится, но суть от этого не изменится. Они в любви ищут не себя, они ищут того, кто им будет принадлежать. Ты мой! Ты моя! Она моя! Он мой! Разве тебе не знаком этот рефрен любовной идиллии? А раз так, то где дверь, где ключ к той двери, за которой начинается путь от человека боящегося к человеку свободному?
Ключ только в одном: человек не может быть чьим-то, человек может быть с кем-то. Относясь сверхценностно к себе самому непознанному и подпустив к себе человека на короткую дистанцию, люди начинают дергаться по поводу его возможного ухода, исчезновения. Начинает срабатывать то самое: «мое», «мой человек». И это чувство собственности на человека порождает патологическую ревность. То, что я рассказываю, не отменит ревность.
Но ревность бывает здоровая, как стимул к творчеству, когда я, видя, что мой близкий человек интересен другим людям, хочу быть интересным, как все они вместе взятые. Тогда у меня есть стимул развиваться, становиться многообразным, брать лучшее от всех людей, которые реагируют на моего любимого человека, и таким образом пытаться заменить ему всех людей. Но напрягая при этом себя, а не близкого человека. Но если вдруг ревность становится патологической, то это проявление чувства собственности.
Повторяю: человек не может быть чей-то, человек может быть с кем-то. Никто не может и не хочет представить себя в качестве чьей-то собственности, но большинство очень легко представляет другого в качестве своей собственности. Вот он — психологический нонсенс! Спрашиваешь: «Вот ты, например, можешь нормально принять ситуацию, в которой ты будешь ощущать себя чьей-то собственностью?» — «Нет!» — «А ты можешь принять ситуацию, в которой кто-то будет твоей собственностью?» — «Да, вполне». Себя — нет, другого — пожалуйста. А вы говорите — «любовь». До любви еще дорасти надо.
Откуда же в нас этот вывих? Откуда в нормальном человеке такой вывих, что другого человека он может воспринимать как собственность? Социальные машины легко говорят: ты принадлежишь народу, ты принадлежишь Родине, ты принадлежишь государству, ты принадлежишь семье. Для социального механизма это естественно. Механический человек, будучи функцией от этой машины, так же спокойно говорит: ты принадлежишь мне.
«Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прелестно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы, наконец!» — как говорил Ланцелот в финале пьесы Е. Шварца «Дракон».
Бормотания, продиктованные биологической или социальной природой, к любви не ведут. Если человек не пережил, что у него есть еще и третья — духовная — природа, шансов у него практически нет. Только из переживания своей духовной природы и появляется то, что называется Человек, он очеловечивает в большей или меньшей степени свои отношения с другими людьми и тем самым способствует рождению (пробуждению) других людей.
Я искренне желаю каждому проделать этот путь от привязанности до ощущения дыхания любви. Тогда забудутся все сексуальные проблемы. Тогда случится чудо и двое вступят в сексуальный контакт как люди: телом, душой и духом своим. Даже если это продлится мгновение и уйдет. Это останется в человеке и навсегда изменит его. А стук двух консервных банок друг о друга не утолит жажду любви. Хоть под наркозом, хоть под гипнозом, хоть под наркотиком, хоть после бутылки — не утолит. Душа нуждается в любви!
Я согласна, да и кто не согласен. Душа нуждается в любви, и движимые этой нуждой мужчины и женщины выходят в мир, и оглядываются, и ищут, и ждут. И что самое удивительное, находят или думают, что находят. О том, что они находят, что называют этим словом и что в действительности ищут, когда утверждают, что ищут любви, мы только что говорили.
Мы выяснили, что они движимы потребностью в продолжении рода, они движимы потребностью в эмоциональном контакте, они движимы массой социальных программ, но, когда их охватывает душевное смятение или бурлящая кровь заставляет совершать иногда самые неожиданные поступки, они об этом не думают или не помнят.