К. МАРКС ТУРЦИЯ И РОССИЯ. — ПОТВОРСТВО РОССИИ СО СТОРОНЫ МИНИСТЕРСТВА АБЕРДИНА. — БЮДЖЕТ. — НАЛОГ НА ГАЗЕТНЫЕ ПРИЛОЖЕНИЯ. — ПАРЛАМЕНТСКАЯ КОРРУПЦИЯ[128]

К. МАРКС

ТУРЦИЯ И РОССИЯ. — ПОТВОРСТВО РОССИИ СО СТОРОНЫ МИНИСТЕРСТВА АБЕРДИНА. — БЮДЖЕТ. — НАЛОГ НА ГАЗЕТНЫЕ ПРИЛОЖЕНИЯ. — ПАРЛАМЕНТСКАЯ КОРРУПЦИЯ[128]

Лондон, вторник, 21 июня 1853 г.

В 1828 г., когда России была предоставлена возможность обрушиться на Турцию войной и завершить эту войну Адрианопольским договором, — в результате этого договора все восточное побережье Черного моря, от Анапы на севере до Поти на юге (за исключением Черкесии), перешло в ее руки, и она завладела также островами в устье Дуная, а Молдавия и Валахия были фактически отделены от Турции и переданы под ее верховенство, — министром иностранных дел Великобритании был лорд Абердин. В 1853 г. мы видим того же самого Абердина в качестве главы «смешанного министерства» той же самой страны. Достаточно этого простого факта, чтобы объяснить вызывающее поведение России в ее нынешнем конфликте с Турцией и с Европой.

В своей последней статье я выразил мнение, что казуистическое, полное хитросплетений, фальшивое оправдание, с которым выступил в четверг «Times», вряд ли сможет рассеять бурю, вызванную разоблачениями «Press» относительно тайных соглашений между Абердином, Кларендоном и бароном Брунновым {См. настоящий том, стр. 140–141. Ред.}. «Times» вынужден был даже позднее признать в полуофициальной статье, что лорд Кларендон действительно согласился с требованиями, которые Россия намеревалась предъявить Турции. Однако он добавил, что требования, сообщенные в Лондоне, и требования, которые были предъявлены в действительности в Константинополе, оказались совершенно различными по своему характеру, несмотря на то, что документы, с которыми барон Бруннов ознакомил английского министра, были представлены как текстуальные выдержки» из инструкций князю Меншикову. Но в субботу «Times» — несомненно в результате протеста со стороны русского посольства — взял свое утверждение обратно и выдал барону Бруннову свидетельство о его полнейшей «добросовестности и честности». Газета «Morning Herald» в своем вчерашнем номере ставит вопрос; «Не дала ли Россия самому барону Бруннову ложные инструкции для того, чтобы ввести в заблуждение английского министра?» Но одновременно стали известны новые, тщательно скрывавшиеся от публики продажной прессой факты, которые совершенно исключают подобное толкование. Эти разоблачения показывают, что вся ответственность лежит на «смешанном министерстве», и их было бы вполне достаточно для возбуждения обвинения против лордов Абердина и Кларендона в государственном преступлении, — и так поступил бы всякий другой парламент, кроме нынешнего, который представляет собой всего лишь паралитичное детище омертвелого круга избирателей, искусственно оживленного посредством беспримерного подкупа и запугивания.

Установлено, что лорд Кларендон получил сообщение, в котором его уведомляли, что вопрос о гробе господнем не является единственным вопросом, занимающим русского князя {Меншикова. Ред.}. В этом сообщении был затронут и главный вопрос, а именно вопрос о православном населении Турции и о той позиции, которую русский император занимает по отношению к нему, согласно известным договорам. Все эти пункты были обсуждены, был подробно охарактеризован курс, которого собирается придерживаться Россия, — тот самый курс, который был обстоятельно изложен в проектировавшейся конвенции от 6 мая[129]. Лорд Кларендон, с согласия лорда Абердина, не высказал ни малейшего неодобрения и ни малейшего протеста против этого курса. В то время как дела в Лондоне обстояли таким образом, Бонапарт послал свой флот в Саламин, общественное мнение оказало давление на парламент и министрам были сделаны запросы в обеих палатах, Рассел торжественно пообещал защитить неприкосновенность и независимость Турции, а князь Меншиков сбросил свою маску в Константинополе. Для лордов Абердина и Кларендона возникла необходимость посвятить и других министров во все происшедшее, и коалиция оказалась накануне распада, когда лорд Пальмерстон, которого обязывало его прошлое, стал настаивать на совершенно противоположной политике. Для того чтобы предотвратить распад своего кабинета, лорд Абердин в конце концов уступил настояниям Пальмерстона и согласился на совместное выступление английского и французского флотов в Дарданеллах. Но в то же самое время, для того чтобы выполнить свои обязательства по отношению к России, лорд Абердин уведомил доверительной депешей С.-Петербург, что занятие русскими Дунайских княжеств он не будет рассматривать как casus belli {повод к войне. Ред.}, a «Times» получил распоряжение подготовить общественное мнение к этому новому истолкованию международных договоров. И нельзя не отдать этой газете справедливости, она много потрудилась над тем, чтобы доказать, что черное является белым. Та самая газета, которая все время утверждала, что русский протекторат над православным населением Турции вообще не будет иметь никаких политических последствий, стала вдруг доказывать, что Молдавия и Валахия находятся под двойным сюзеренитетом и на деле не являются неотъемлемой частью Турецкой империи и что поэтому их оккупация не явилась бы «в строгом смысле слова» вторжением в пределы Турецкой империи, поскольку Бухарестским и Адрианопольским договорами царю предоставлен протекторат над его единоверцами в Дунайских провинциях[130]. Балта-Лиманская конвенция от 1 мая 1849 г.[131] устанавливает совершенно определенно:

«1) что оккупация этих провинций, если бы таковая должна была иметь место, может быть произведена лишь объединенными русскими и турецкими вооруженными силами;

2) что единственным основанием для оккупации могли бы служить лишь серьезные беспорядки в Дунайских княжествах».

Но так как в этих княжествах вообще не произошло никаких беспорядков и так как, более того, Россия намеревается занять их отнюдь не совместно с Турцией, а наоборот, как раз действуя против последней, то «Times» полагает, что Турция должна, прежде всего, терпеливо отнестись к оккупации княжеств одной Россией, а затем вступить с пей в переговоры. Если же Турция не обнаружит должного спокойствия духа и сочтет оккупацию за casus belli, то Англия и Франция, по мнению «Times», вовсе не обязаны сделать то же самое. А если они все-таки это сделают, то «Times» рекомендует им действовать корректно и ни в коем случае не выступать против России в качестве воюющей стороны, ограничиваясь лишь выступлением в защиту Турции в качестве ее союзников.

Лучший способ, как мне кажется, заклеймить трусливое и изворотливое поведение газеты «Times» — это процитировать следующее место из ее сегодняшней передовицы. Последняя воплощает в себе невероятную смесь всех тех противоречий, уверток, фальшивых предлогов, опасений и lachetes {подлостей. Ред.}, из которых и складывается политика лорда Абердина.

«Прежде чем перейти к крайним мерам. Порта может, если она это сочтет нужным, заявить протест против оккупации княжеств и продолжать вести переговоры при поддержке всех европейских держав. Турецкое правительство должно само принять решение, в согласии с послами четырех держав, по этому важному вопросу и, в частности, определить, настолько ли далеко зашли враждебные действия, чтобы, согласно конвенции 1841 г.[132], открыть Дарданеллы для иностранных военных судов. Если этот вопрос будет решен в положительном смысле и флотам будет отдан приказ войти в проливы, тогда останется еще выяснить, явимся ли мы туда в качестве держав-посредников или же в качестве воюющей стороны. Ибо если и предположить, что Турция и Россия находятся в состоянии войны между собой и что иностранные военные суда допускаются в силу casus foederis^{8} (!), то отсюда еще не следует, что они обязательно должны действовать как суда воюющей стороны, а не как суда держав-посредников, в чем они гораздо больше заинтересованы, поскольку они посылаются не для того, чтобы вести войну, а для того, чтобы ее предотвратить. Такого рода мера не должна нас непременно сделать главными участниками борьбы».

Все передовицы «Times» не достигли никакой цели. Ни одна из других газет не пошла по стопам «Times», ни одна из них не попалась на его удочку, и даже правительственные газеты — «Morning Chronicle», «Morning Post», «Globe», «Observer» — занимают совершенно иную позицию, встречая живейший отклик по ту сторону Ла-Манша, где одна только легитимистская газета «Assemblee nationale»[133] как будто не усматривает casus belli в оккупации Дунайских княжеств.

Разногласия в рядах коалиционного министерства, таким образом, стали известны публике вследствие крикливой разноголосицы среди правительственных газет. Пальмерстон убедил кабинет рассматривать оккупацию Молдавии и Валахии как объявление войны и в этом его поддержали виги и псевдорадикальные члены «смешанного министерства». Лорд Абердин, который согласился на совместное выступление английского и французского флотов лишь в расчете на то, что Россия будет действовать не в Дарданеллах, а только в Дунайских княжествах, оказался теперь «на мели». Существование правительства было снова поставлено под вопрос. И вот, наконец, когда Пальмерстон, уступая упорным настояниям лорда Абердина, уже готов был дать вынужденное согласие на произвольную оккупацию княжеств Россией, внезапно приходит депеша из Парижа с извещением о намерении Наполеона признать этот акт за casus belli. Замешательство достигло предельной точки.

Если приведенное освещение событий является правильным, — а у нас, исходя из прошлого лорда Абердина, есть все основания это считать, — то вся тайна русско-турецкой трагикомедии, занимающей Европу уже в течение ряда месяцев, выступает наружу. Теперь нам сразу становится понятным, почему лорд Абердин не желал выводить английский флот с острова Мальты. Мы начинаем понимать, почему полковник Роуз получил выговор за свое энергичное поведение в Константинополе, нам становится ясным, почему князь Меншиков вел себя столь вызывающе, а царь проявил столь геройскую твердость. Понимая, что военные демонстрации Англии являются простым фарсом, он был бы весьма рад, если бы мог посредством беспрепятственной оккупации Молдавии и Валахии не только покинуть сцену в качестве хозяина положения, но и провести свои ежегодные большие маневры за счет подданных султана. Если война все же вспыхнет, это, по нашему мнению, произойдет только потому, что Россия слишком далеко зашла, чтобы отступить без ущерба для своей чести. Более того, Россия, как мы полагаем, только потому обнаружила такую смелость, что все время рассчитывала на попустительство со стороны Англии.

В этом отношения весьма метким является следующее высказывание в последней статье

«Англичанина» по поводу коалиционного министерства:

«Коалиция колеблется при каждом ветерке, дующем с Дарданелл. Боязливость доброго Абердина и жалкая некомпетентность Кларендона поощряюще подействовали на Россию и вызвали кризис».

Последние известия из Турции таковы: турецкий посол в Париже получил из Константинополя через Землин телеграфное сообщение, уведомляющее его, что Порта, опираясь на меморандум, посланный великим державам, отклонила последний ультиматум России[134]. Марсельская газета «Semaphore»[135] передает, что в Смирне получено сообщение о захвате русскими в Черном море двух турецких торговых судов, но что, с другой стороны, кавказскими племенами предпринята генеральная кампания против русских, в которой Шамиль одержал в высшей степени блестящую победу, захватив не менее 23 пушек.

Г-н Гладстон теперь объявил об изменении своих предложений относительно налога на объявления. Для того чтобы заручиться поддержкой «Times», он раньше предлагал отменить налог на газетные приложения, содержащие одни только объявления. Теперь же, напуганный общественным мнением, он предлагает освободить от налога все первые приложения и обложить налогом в полпенни каждое дополнительное приложение. Можно представить себе ярость «Times», который из-за этого изменения будет теперь выгадывать вместо 40000 ф. ст. в год только 20000 ф. ст., причем рынок будет широко открыт для его конкурентов. Эта весьма последовательная газета, которая отчаянно защищает налоги на знание, в том числе налог на объявления, сопротивляется теперь любому налогу на приложения. Но она может утешиться. Если министерство, после принятия большей части бюджета, не чувствует больше никакой необходимости угождать «Times», то, с другой стороны, манчестерцы, добившись своей доли в бюджете, не будут больше испытывать необходимости в министерстве. Последнее именно этого и опасается, и как раз этим опасением объясняется тот факт, что дискуссия о бюджете растянулась на весь период парламентской сессии. Для уравнивающей справедливости г-на Гладстона весьма характерно, что в то время как он понижает налог на газетные объявления с 1 шилл. 6 пенсов до 1 шилл. 3 пенсов, объявления об изданиях, помещаемые в конце большинства книг и журналов, он предлагает облагать налогом по 6 пенсов каждое.

Сегодня вечером палата общин будет рассматривать два случая подкупа. На протяжении нынешней сессии заседали 47 комиссий по поводу выборов, из которых 4 все еще продолжают заседать, а 43 закончили свои расследования, придя к заключению, что большинство членов палаты, лишенных мандатов, виновно в подкупе. Для того чтобы показать, с каким уважением общественное мнение относится к этому парламенту — отпрыску коррупции и отцу коалиции, — достаточно процитировать следующие слова из сегодняшнего номера газеты «Morning Herald»:

«Если отсутствие ясных целей и намерений, более того, приступы колебаний и шатаний есть признак слабоумия, то следует признать, что нынешний парламент, этот шестимесячный ребенок, уже — старец, впавший в детство. Он уже сейчас выдыхается и распадается на группки в виде лишенных всякой энергии и цели мелких клик».

Написано К. Марксом 21 июня 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3814, 8 июля 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые