К. МАРКС ВОПРОС О ВОЙНЕ. — НАСЕЛЕНИЕ АНГЛИИ И ТОРГОВЫЕ — ОТЧЕТЫ. ПАРЛАМЕНТСКИЕ ДЕЛА[237]

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

К. МАРКС

ВОПРОС О ВОЙНЕ. — НАСЕЛЕНИЕ АНГЛИИ И ТОРГОВЫЕ — ОТЧЕТЫ. ПАРЛАМЕНТСКИЕ ДЕЛА[237]

Лондон, пятница, 12 августа 1853 г.

Как стало известно из сегодняшнего номера «Moniteur», Бонапарт снижает цены на табак для матросов, чтобы компенсировать французский военный флот за унизительное положение, в которое он попал в Безикской бухте. Бонапарт завоевал себе трон при помощи колбасы[238]. Почему бы ему не сделать попытки удержать его при помощи табака? При всех обстоятельствах осложнения на Востоке приведут к demonetisation {падению. Ред.} авторитета Луи Бонапарта в глазах армии и французских крестьян. Они поняли, что утрата свободы в своей стране не возмещается славой за рубежом. «Империя всех триумфов» опустилась даже ниже, чем «кабинет всех талантов».

Из только что полученных константинопольских газет мы узнаем, что манифест султана к его подданным появился 1 августа, что русский консул в Адрианополе получил из С.Петербурга приказ покинуть Турцию, что другие русские консулы ждут подобных же распоряжений и что константинопольские газеты запрещены в Дунайских княжествах. Издающаяся в Смирне газета «Impartial» напечатала 1 августа следующее сообщение относительно Персии:

«Персидский шах, ознакомившись с переданной ему по его распоряжению перепиской между Портой и русским кабинетом по поводу настоящего конфликта, официально заявил, что он считает Порту целиком правой и в случае войны открыто станет на ее сторону. Эта новость произвела сильное впечатление на русского посла в Тегеране, который, как утверждают, намеревается потребовать свои паспорта».

О содержании предложений, сделанных России и принятых царем, согласно таинственной депеше из Петербурга, усердно гадает вся европейская печать. Пальмерстоновская «Morning Post» утверждает:

«25 июля г-н Мейендорф передал своему императору если не официальные предложения» (принятые на Венском совещании), «то во всяком случае отчет о том. что происходило на совещании 24-го. Мы едва ли ошибемся, если с уверенностью скажем, что вопрос разрешается в таком духе, чтобы сохранить в неприкосновенности независимость и целостность Оттоманской империи. Способ урегулирования будет такой: Решид-паша передаст графу Нессельроде ноту, в которую будут включены фирманы, предоставляющие православным подданным султана более широкие привилегии, чем даже требовала для них Россия. Царю будет сказано множество любезностей и его заверят в наилучшем расположении султана к своим подданным, которым султан даровал такие-то и такие-то права. Эта нота будет вручена турецким послом, и вопрос будет исчерпан… 10 сентября последний русский солдат перейдет через Прут!»

С другой стороны, частные письма из Вены, указывающие на появление русских военных судов выше места слияния Прута и Дуная, подтверждают высказанное в моей последней статье мнение, что в предложениях, направленных в С.-Петербург, вообще отсутствует требование вывода русских войск из Дунайских княжеств, что предложения эти исходят от австрийского кабинета, к которому, после отклонения царем французских и английских предложений, английский посол в Вене {Уэстморленд. Ред.}, этот «истинный поборник гармонии», обратился с просьбой о посредничестве; эти австрийские предложения предоставляют России желанную возможность перенести окончание переговоров in infinitum {в бесконечность. Ред.}. По сведениям полуофициальной франкфуртской «Ober-Postamts-Zeitung»[239], Россия разрешила Австрии лишь информировать Турцию относительно своих собственных интересов.

Недавно опубликованные официальные данные о населении свидетельствуют о медленном, но неуклонном сокращении численности населения Великобритании. За второй квартал 1853 г.

Умерло 107 861 человек

За то же время родилось 158 718»

Естественный прирост населения в обследуемых округах 50 857»

Во всем Соединенном королевстве

Превышение рождаемости над смертностью 79 800

Число эмигрировавших за это же время 115959

Превышение числа эмигрировавших над естественным приростом населения 36 159

Последний отчет показал превышение числа эмигрировавших над естественным приростом населения только на 30000 человек.

Сокращение населения, вызванное эмиграцией, совпадает с неслыханным ростом производительных сил и капитала. Если мы вспомним священника Мальтуса, отрицавшего подобное влияние эмиграции и воображавшего, что он тщательными вычислениями доказал, будто всех флотов мира никогда не хватило бы для перевозки эмигрантов в таких масштабах, чтобы можно было хоть сколько-нибудь воздействовать на чрезмерный рост народонаселения, то перед нами раскроется вся тайна современной политической экономии. Она состоит попросту в превращении преходящих общественных отношений, свойственных определенной исторической эпохе и соответствующих данному уровню материального производства, в вечные, всеобщие, незыблемые законы, в естественные законы, как их называют экономисты. Коренное преобразование общественных отношений, обусловленное революциями и эволюциями в процессе материального производства, считается экономистами чистой утопией. Они не видят дальше экономических границ данной эпохи, не понимая, что эти границы сами носят ограниченный характер и так же неизбежно исчезнут в ходе развития истории, как они были созданы этим развитием.

Опубликованные министерством торговли данные о торговле и навигации за первое полугодие 1853 г., кончая 5 июля, показывают в общем весьма большой рост по сравнению с данными об экспорте, импорте и судоходстве за соответствующий период 1852 года. Импорт волов, быков, коров, телят, овец и ягнят значительно вырос.

Ввоз какао, гуано, нерафинированного сахара, чая и т. д. сократился. Что касается экспорта, то данные показывают.

Что касается хлопчатобумажной пряжи — а это относится также и к льняной и к шелковой пряже, — то в количественном отношении ее экспорт уменьшился, но по объявленной стоимости значительно возрос. Стоимость экспорта составила:

В области импорта фабричных изделий наибольший прирост падает на ботинки, сапоги и перчатки, наибольшее сокращение — на стеклянные товары, часы, шерстяные материи и индийские шелковые изделия. В области экспорта наибольший прирост приходится на полотняные, шелковые, шерстяные и металлические изделия. Что касается импорта продовольственных товаров, то, если не считать зерна и скота, почти все статьи, по которым он увеличился, свидетельствуют о том, что потребление высших и средних классов Англии растет в гораздо большей пропорции, чем потребление рабочего класса. Например, в то время как потребление вина увеличилось вдвое, потребление какао, нерафинированного сахара и чая заметно сократилось.

Из 260 отчетов об урожае пшеницы в Соединенном королевстве только 25 называют урожай хорошим и обильным, 30 оценивают его как средний, а свыше 200 прямо объявляют его неудовлетворительным или плохим. Виды на урожай овса, ячменя и бобов не столь плохие, так как обилие влаги благоприятствовало этим культурам; но картофель погиб по всей стране. Гг. Дж. и Ч. Стерджи и К° отмечают в своем последнем бюллетене об урожае пшеницы:

«Урожай пшеницы в целом будет, вероятно, наиболее низким за все годы, начиная с 1816 г., и если в 1854 г. сбор не будет ранним, нам, наверное, придется ввезти зерна и муки всех сортов в большем количестве, чем даже в 1847 г., — возможно, не менее 15000000 квартеров. Впрочем, наши нынешние цены достаточно высоки, чтобы вызывать импорт в таких размерах, если только Франция не будет конкурировать с нами на рынках производящих стран».

Рассчитывать на очень ранний сбор в 1854 г., по-видимому, нет особых оснований, поскольку, как показывает опыт, неурожайные годы следуют обыкновенно один за другим точно так же, как и урожайные, а ряд урожайных лет уже длится необычайно долго, начиная с 1848 года. Что Англия закупит достаточное количество хлеба в других странах, безусловно не подлежит сомнению; но чтобы вывоз ее промышленных изделий шел наравне, как ожидают фритредеры, с ввозом зерна, — на это рассчитывать не приходится. Вероятное превышение ввоза над вывозом будет, кроме того, сопровождаться сокращением внутреннего потребления промышленных изделий. Уже сейчас золотой запас Английского банка сокращается с каждой неделей и упал до 17739107 фунтов стерлингов.

Палата лордов на своем заседании в прошлую пятницу отклонила билль о рабочих союзах, принятый палатой общин. Этот билль представлял собой лишь новое толкование старого закона о союзах 1825 г.[240] и ставил себе целью, путем устранения трудной для понимания и двусмысленной терминологии этого закона, поставить рабочих в более равное положение с предпринимателями в отношении признания законности их союзов. Сентиментальные лорды, которые предпочитают обращаться с рабочими как со своей покорной челядью, приходят каждый раз в ярость, когда эта чернь требует для себя прав, а не соболезнований. Так называемые радикальные газеты, разумеется, с жаром ухватились за столь удобный случай заклеймить лордов как «исконных врагов» пролетариата. Я далек от того, чтобы это отрицать. Но присмотримся к самим радикалам, к этим «естественным друзьям» рабочих. В одной из предыдущих статей я сообщал вам, что владельцы прядильных мастерских и фабриканты Манчестера организуют ассоциацию для противодействия требованиям своих рабочих. Эта организация именует себя «Ассоциацией содействия промышленности в деле прекращения волнений среди рабочих в манчестерском промышленном округе». Создание этой ассоциации должно преследовать следующие цели:

«1. Установление ставок заработной платы для различных отраслей прядильного и ткацкого дела в соответствии со ставками, существующими в других районах хлопчатобумажной промышленности.

2. Оказание взаимной поддержки членами ассоциации в деле введения этих ставок в случае, если рабочие, занятые на предприятии кого-либо из них, окажут этому сопротивление.

3. Обеспечение в интересах самих рабочих единообразия соответствующих ставок для всего города и его окрестностей».

Для достижения этих целей решено создать целую организованную систему путем образования местных ассоциаций владельцев прядильных мастерских и фабрикантов, возглавляемых центральным комитетом.

«Члены этих ассоциаций будут сопротивляться всем требованиям со стороны объединенных групп фабричных рабочих, ибо всякая уступка им была бы вредна для интересов предпринимателей, рабочих и промышленности вообще».

Они не желают допускать, чтобы организации, созданной ими самими для собственных целей, противостояла подобная же организация, созданная их рабочими. Они намерены укрепить монополию капитала посредством монопольного права на объединение. Они будут диктовать свои условия как объединенная группа, но рабочие должны вступать с ними в спор только как отдельные лица. Они хотят нападать сплоченными рядами, но желают, чтобы им сопротивлялись только в одиночку. На языке манчестерских радикалов и образцовых фритредеров это называется «честной конкуренцией».

На заседании 9 августа палата лордов должна была решить судьбу трех ирландских биллей, принятых палатой общин после десятимесячного обсуждения. Билль о лендлордах и арендаторах отменяет законы, касающиеся закладных на недвижимость, что в настоящий момент служит непреодолимым препятствием для законной продажи небольших имений, на которые не распространяется акт о заложенных имениях. Билль о правах, вытекающих из аренды, видоизменяет и обобщает свыше шестидесяти парламентских актов, запрещающих заключение соглашений об аренде сроком на 21 год, регулирует вопрос о компенсации арендаторов за произведенные ими улучшения во всех случаях, когда существуют соответствующие договоры, и не допускает применения системы субаренды. Наконец, билль о компенсации за улучшения, произведенные арендатором, предусматривает выплату такой компенсации в случаях, когда улучшения производились арендатором без какого-либо договора с лендлордом, и содержит пункт о том, что этот закон имеет обратную силу. Палата лордов не могла, конечно, возражать против парламентского вмешательства в отношения между лендлордом и арендатором, ибо со времен Эдуарда IV и до настоящего времени она не переставала перегружать собрание статутов законодательными актами, регулирующими эти отношения, да и самое ее существование основано на законах, касающихся земельной собственности, каков, например, закон о порядке наследования. Но на сей раз благородные лорды, выступающие судьями в своем собственном деле, дали волю столь бурному негодованию, какого трудно было ожидать в этой богадельне.

«Такой законопроект», — воскликнул граф Кланрикард, — «как билль о компенсации арендаторов, такое полнейшее нарушение всех договоров и пренебрежение к ним никогда еще, насколько мне известно, не выносилось на утверждение парламента, и я до сих пор никогда не слыхал, чтобы какое-либо правительство осмелилось предложить меру, подобную той, какая содержится в пункте об обратной силе этого закона».

Лорды дошли до того, что пригрозили короне отказом от феодальной клятвы на верность[241] и намекнули на возможность мятежа лендлордов в Ирландии.

«Дело касается», — заявил упомянутый благородный лорд, — «почти всего вопроса о сохранении лояльности и доверия ирландских землевладельцев по отношению к английскому правительству. Если они увидят, что с земельной собственностью в Ирландии обращаются подобным образом, то я хотел бы знать, что может гарантировать их преданность короне и повиновение ее верховной власти?»

Спокойствие, милорд, спокойствие! Что может гарантировать их повиновение верховной власти короны? — Один полицейский судья и два констебля. Мятеж лендлордов в Великобритании! Слыхал ли кто-либо о более чудовищном анахронизме! Но бедные лорды уже давно живут одними анахронизмами. Для того чтобы сопротивляться палате общин и общественному мнению, они, естественно, должны подбодрить себя.

«Пусть светлейшие лорды не допустят», — изрек старый лорд Сент-Леонардс, — «ради того, чтобы избежать так называемой коллизии с другой палатой, или ради популярности, или под давлением извне, принятия столь несовершенных мер, как эти».

Граф Роден воскликнул:

«Я не принадлежу ни к одной из партий, но я крайне заинтересован, в благополучии Ирландии».

Другими словами, светлейший лорд предполагает, что Ирландия крайне заинтересована в благополучии графа Родена. «Это вопрос не партий, а всех лордов» — таков был единодушный возглас палаты, и так это было на самом деле. Между обеими партиями, между лордами-вигами и лордами-тори, между лордами, принадлежащими к коалиции, и лордами, принадлежащими к оппозиции, с самого начала существовало тайное соглашение провалить указанные билли, а вся бурная дискуссия была лишь фарсом, разыгранным для газетных репортеров.

Это станет совершенно ясно, если вспомнить, что настоящим автором этих биллей, явившихся предметом столь горячих дебатов, был не коалиционный кабинет, а г-н Нейпир, генерал-атторней для Ирландии в министерстве Дерби, и что во время последних выборов в Ирландии тори ссылались на эти внесенные ими билли. Единственное существенное изменение, сделанное палатой общин в проекте торийского правительства, состояло в запрещении отбирать у арендатора за недоимки урожай, находящийся на корню. «Это не те билли», — воскликнул граф Малмсбери, обращаясь к герцогу Ньюкаслу с вопросом, может ли он в этом ему поверить. — «Конечно, нет», — ответил герцог. «Чьим же словам вы поверили бы?» — «Словам г-на Нейпира», — был ответ герцога. — «Так вот же, — сказал граф, — письмо г-на Нейпира, подтверждающее, что это не те же самые билли». — «А вот, — возразил герцог, — другое письмо г-на Нейпира, подтверждающее, что это те же самые билли».

Если бы тори оставались у власти, лорды, принадлежащие к коалиции, голосовали бы против ирландских биллей. Но, поскольку у власти было коалиционное министерство, на долю тори выпала задача выступить против своих собственных предложений. Коалиция, унаследовавшая эти билли от тори и включившая в свой кабинет представителей ирландской партии, не могла, конечно, голосовать против биллей в палате общин. Но она была уверена, что их провалят в палате лордов. Герцог Ньюкасл оказал было робкое сопротивление, но лорд Абердин заявил, что согласен на то, чтобы билли прошли официальную процедуру второго чтения, то есть фактически остались непринятыми в текущую сессию. Так оно и получилось. Лорд Дерби, глава бывшего министерства, и лорд Ленсдаун, номинальный председатель нынешнего министерства и вместе с тем один из "крупнейших землевладельцев в Ирландии, благоразумно отсутствовали, сославшись на нездоровье.

В тот же день палата общин приняла в третьем чтении билль о налоге на наемные экипажи, восстановив официальную таксу для извозчиков, существовавшую в XIV веке, и приняв внесенный г-ном Ф. Скалли пункт, согласно которому владельцы кэбов, устраивающие забастовки, подлежат судебному преследованию. Мы не можем сейчас останавливаться на вопросе о вмешательстве государства в частные дела. Отметим только, что все это было проведено в фритредерской палате. Правда, она утверждает, что в области извозного промысла существует монополия, а не свободная конкуренция. Странная логика! Сначала частный промысел облагают налогом в форме так называемых лицензий, устанавливают для него особые полицейские правила, а потом заявляют, что именно в силу тягот, которые на него возложены, промысел этот потерял свой свободный характер и превратился в государственную монополию.

Билль о ссылке в каторжные колонии тоже прошел через комитет. За исключением небольшого числа приговоренных к каторжным работам, которые будут по-прежнему ссылаться в Западную Австралию, наказание ссылкой в каторжные колонии этим биллем отменяется. Отбыв предварительно определенный срок заключения, преступники получают досрочное условное освобождение, которое может быть и отменено, с правом жительства в Великобритании; они будут использованы на общественных работах с оплатой по ставкам, устанавливаемым правительством. Филантропической целью этого последнего пункта является создание искусственного излишка на рынке труда посредством конкуренции между принудительным и свободным трудом; те же филантропы воспрещают всякое участие в производительном труде пауперам, находящимся в работных домах, боясь создать конкуренцию частному капиталу.

Еженедельная лондонская газета «Press», инспирируемая г-ном Дизраэли и несомненно наиболее осведомленная во всем, что относится к области министерских тайн, напечатала в прошлую субботу — стало быть, до прибытия петербургской депеши — следующее любопытное сообщение:

«Нам стало известно, что в кругу частных, пользующихся их доверием лиц министры заявляют, что сейчас не только нет никакой угрозы войны, но всякая опасность, если таковая когда-либо существовала, давно уже устранена. Предложение, официально переданное в С.-Петербург, было, по-видимому, предварительно одобрено императором; в то время как в своих публичных выступлениях английское правительство прибегает к тону, который оказывает пагубное влияние на хозяйственную жизнь страны, в частном порядке оно изображает панику как результат мистификации, высмеивает всякую мысль о том, что какая-либо держава когда-либо всерьез помышляла о войне, и уверяет, что имевшее место недоразумение «окончательно улажено в течение последних трех недель». Что все это означает? В чем тайна всего этого поведения?.. Предложения, находящиеся сейчас в С.-Петербурге и одобренные императором еще до их отправки, сводятся к тому, чтобы Турция целиком и полностью уступила тем требованиям России, отказ от выполнения которых вызвал теперешнюю войну между обеими странами. Порта отказалась выполнить эти требования по совету и прямому наущению Англии и Франции. По совету и прямому наущению Англии и Франции Порта должна теперь, в соответствии с упомянутым предложением, согласиться на эти требования. По форме кое-что здесь изменено, но по существу все осталось по-старому. Русский император, фактически устанавливающий свой протекторат над основной массой населения Европейской Турции, должен только заявить, что он этим не посягает на верховные права султана. Какое великодушное соизволение!»

Монархическая власть считается в Великобритании чисто номинальной, — и только поэтому с ней и мирятся все партии.

Если вы спросите английского радикала, почему его партия воздерживается от борьбы против прерогатив короны, он вам ответит: это лишь парадная декорация, до которой нам нет дела. Он скажет вам, что королева Виктория только один раз посмела проявить собственную волю, а именно во время нашумевшего конфликта из-за фрейлин с неудачной для нее драматической развязкой, когда она хотела оставить при себе entourage {свиту, окружение. Ред.} из вигских придворных дам, но была вынуждена уступить сэру Роберту Пилю и расстаться с ними. Однако многие обстоятельства, связанные с восточным вопросом, — непонятная политика министерства, обвинения, выдвигаемые иностранной прессой, и следующие один за другим визиты русских великих князей и княгинь в момент, когда Англия, казалось бы, была накануне войны с русским самодержцем, — подтверждали слухи о том, что в продолжение всего восточного кризиса английский двор состоит в заговоре с Россией, сохраняя на посту премьера доброго старого Абердина, парализуя выставляемый напоказ союз с Францией и противодействуя тем мерам, которые официально принимались против русских посягательств. Намекают на то, что португальская контрреволюция была поддержана английским флотом исключительно в интересах дома Кобургов[242]. Упорно говорят, что лорд Пальмерстон был удален из министерства иностранных дел также в результате придворных интриг. Ссылаются на известную дружбу королевы Виктории с герцогиней Орлеанской. Вспоминают о том, что супругом королевы является Кобург {принц Альберт. Ред.} и что дядя королевы — также Кобург {Леопольд I. Ред.}, чрезвычайно заинтересованный в качестве бельгийского короля и зятя Луи-Филиппа в падении Бонапарта и официально принятый в сонм Священного союза после женитьбы его сына на австрийской эрцгерцогине. Наконец, сравнивают прием, оказываемый в Англии русским гостям, с арестами и придирками, которым подвергаются в последнее время английские путешественники в России.

Парижская газета «Siecle» выступила несколько недель тому назад против английского двора. Одна немецкая газета посвятила подробную статью кобургско-орлеанистским заговорщикам, навязавшим ради династических интересов английскому министерству при посредничестве короля Леопольда и принца Альберта курс, опасный для западных наций и поощряющий тайные замыслы России. Брюссельская «Nation»[243] поместила пространный отчет о состоявшемся в Лондоне заседании кабинета, на котором королева официально заявила, что Бонапарт с его притязаниями на святые места является единственным виновником теперешних осложнений, что русский император желает меньшего унижения Турции, чем его французский соперник, и что она никогда не даст своего королевского согласия на какую-либо войну с Россией ради интересов какого-то Бонапарта.

Газета «Morning Advertiser» весьма деликатно касается этих слухов, которые нашли широкий отклик среди публики и довольно осторожный отголосок в еженедельной печати.

«Не желая строить слишком широкие предположения», — пишет «Leader»[244], — «взглянем просто на факты. Княгиня Ольга приехала в Англию со своим супругом и своей сестрой, герцогиней Лейхтенбергской, наиболее дипломатичной из дочерей императора. Она была встречена бароном Брунновым, и ей сразу же был оказан радушный прием при дворе, она была окружена представителями высшего английского общества, в числе которых был и лорд Абердин».

Даже «Examiner»[245], первая среди перворазрядных еженедельных лондонских газет, сообщила о прибытии русских гостей под лаконичным заголовком: «Снова русские». В одной из передовиц этой газеты мы находим следующие слова:

«Ныне не существует решительно никаких причин, препятствующих новому появлению на сцене Общества мира в наиболее авторитетном виде под покровительством его королевского высочества принца Альберта».

Более ясного намека не может себе позволить такая газета, как «Examiner». Статья, из которой я привел последнюю цитату, заканчивается следующим сопоставлением английской монархии с заатлантической республикой:

«Если американцы будут стремиться занять то место, которое мы некогда занимали в Европе, то это нас не касается. Пусть они пожинают в настоящее время почет, а в конечном счете и выгоду от того, что укрепляют международное право и вызывают к себе уважение как защитники слабых против сильных. Англию заботит лишь то, чтобы консоли шли по нарицательной стоимости и чтобы ее берега были ограждены от непосредственного нападения чужеземной армии».

В связи с голосованием по вопросу об ассигновании в текущем году, кончающемся 31 марта 1854 г., 5820 ф. ст. на покрытие расходов по строительным работам, ремонту, меблировке и т. д. в резиденции британского посла в Париже г-н Уайз задал вопрос: куда ушли ежегодные ассигнования в 1100 ф. ст., выделявшиеся в течение последних тридцати лет для поддержания в надлежащем порядке резиденции британского посла в Париже? Сэр Уильям Молсуорт вынужден был признать, что общественными деньгами злоупотребляли и что согласно сообщению архитектора Албано, посланного правительством в Париж, резиденция британского посла находится в крайне запущенном состоянии. Веранда, окружающая дом, обвалилась; стены разрушаются; здание не красилось в течение нескольких лет; лестницы ненадежны; сточные колодцы выделяют самые отвратительные испарения; комнаты полны паразитов, которые ползают по столам; мебель и занавески повсюду усыпаны их личинками, а ковры испачканы нечистотами собак и кошек.

Внесенный лордом Пальмерстоном билль о мерах борьбы с копотью прошел через второе чтение. Если это предложение будет проведено, то столица Англии приобретет новый вид, и в городе больше не останется ни одного грязного дома, кроме палаты лордов и палаты общин.

Написано К. Марксом 12 августа 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3854, 24 августа 1853 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке полностью публикуется впервые