10. ARS COMBINATORIA25 И ТВОРЧЕСКИЙ ПРОИЗВОЛ

10. ARS COMBINATORIA²⁵ И ТВОРЧЕСКИЙ ПРОИЗВОЛ

Здесь получается совершенно особая оценка liberum arbitrium: в творчестве всегда есть нечто произвольное как в установлении целей, так и в отыскании средств. Правда, это произвольное существует во взаимодействии с необходимым (закон причинности для отыскания средств, незыблемые ценности для установления целей), однако так, что без него никакое творчество невозможно. Если бы человек и мир были всецело детерминированы каузально и телеологически, творчество было бы ненужным и невозможным. Творчество есть ars combinatoria и, следовательно, игра возможностями и альтернативами; отсюда ценность каприза и произвола в творчестве. И она существует рядом с проти-

* Вот почему Дуне Скотт определяет свободу как causa indeterminata ad ulterulrum oppositorum ²³.

** Эту рациональную индетерминированность свободы, построенную на том, что видя не может ждать рационального разрешения сомнений, хорошс сознавал великий рационалист Декарт.

100

воположной ценностью чистого медиумизма, пифизма²⁶, чистой пассивности озарения.

Творчество есть сублимированный каприз («удавшийся невроз!») и сублимированный произвол. В сублимирующих принципах нет ничего произвольного, и все же «произвол» удивительным образом сохраняется и чувствуется, как играющая свобода и свободная игра во всякой творческой, т. е. «поэтической», сублимации. Гармонию можно «проверить алгеброй» ²⁷, но при помощи алгебры нельзя создать гармонию. Моцарт у Пушкина капризно–произволен и вместе медиумичен (подслушал «райские песни» ²⁸); Сальери — рационально–основателен, а потому и не «поэтичен» в своем творчестве.

Свобода произвола, свобода абсолютного выбора получает здесь совсем новое освещение: негативная свобода получает позитивное значение. И это оттого, что она вовсе не исчерпывается выбором между да и нет, между утверждением и отрицанием свыше данной иерархии ценностей, между добром и злом; существует свобода выбора между различными и противоположными да, между различными комбинациями ценностей, между различными решениями их конфликтов, между различными комбинациями средств — одним словом, между различными творческими возможностями.

Вот где лежит положительная ценность произвола в самом полном его смысле, как он формулирован у Дунса Скотта: causa indeterminata ad ulterutrum opposi torum. Томизм никогда этой ценности понять не может, ибо для него свобода произвола естьтолько свобода выбора между соблюдением или нарушением божественной телеологии. При этих условиях настоящая свобода существует лишь во зле или на распутье между добром и злом;

а в добре все телеологически предопределено и предустановлено и, следовательно, возможно лишь повиновение и соблюдение порядка. Творческой свободы выбора нет, а поэтому и настоящего творчества нет. Наивный телеологизм системы Аквината не может понять проблему христианской свободы.