Рене Кайл. «ТЫ ЗАБОТИШЬСЯ ОБО ВСЕХ»: КЭМЕРОН И ЭТИКА ЗАБОТЫ
Рене Кайл.
«ТЫ ЗАБОТИШЬСЯ ОБО ВСЕХ»: КЭМЕРОН И ЭТИКА ЗАБОТЫ
Ребекка. Он хороший человек?
Уилсон. Он хороший врач.
Ребекка. Разве может быть одно без другого? Разве вы не должны заботиться о людях?
Уилсон. Забота — хороший мотиватор. Он нашел кое-что другое.
Пилотный эпизод
Хаус не любит пациентов. Он вообще не любит людей. Он циничный, самоуверенный и мрачный тип. Временами он совершает бесчеловечные поступки. Но, если есть медицинская загадка, Хаус — то, что нужно. И все же, окажись мы на смертном одре, захотим мы, чтобы рядом был Хаус? Такого ли доктора мы предпочтем?
Ответ на этот вопрос, скорее всего, будет отрицательным, и предпочтем мы, наверное, Эллисон Кэмерон. Хаусу плевать на пациентов, Кэмерон заботится о каждом. Она выполняет свою работу и обдумывает моральные проблемы, которые работа перед ней ставит, чисто по-женски. Такой подход свойственен феминистской этике.
Доктору не «виднее»
Этика — раздел философии, изучающий вопросы морали, добра и зла, жизненных ценностей и принципов. Феминистский подход к этике заключается в том, что проблемы морали рассматриваются через призму гендера, или «социального пола», — той совокупности общественных и культурных норм, которые общество предписывает людям в зависимости от их биологического пола. Так, традиционный подход к этическим проблемам суррогатного материнства сосредоточится на выяснении, является ли оно «продажей ребенка», феминистский же анализ, кроме этого, рассмотрит его влияние на жизнь участвующих в нем женщин.
Все феминистские подходы к этике направлены на то, чтобы после пристрастного изучения покончить с системами, подавляющими и притесняющими женщин. Феминистки специалисты по биоэтике — привлекают внимание общества к способам, какими система здравоохранения вносит свой вклад в угнетение женщин. Сферы их особого интереса — исследования генома, прерывание беременности и отношения «доктор — пациент». Природа таких отношений и лежащие в их основе ценности наглядно выявляют разницу между врачебной деятельностью Хауса и Кэмерон.
Традиционно отношение «доктор — пациент» наделяет первого властью, основанной на научном (медицинском) знании, и отвергает субъективное, экспериментальное знание второго. Поскольку большинство врачей мужчины, а большинство пациентов — женщины, это отношение укрепляет гендерное неравноправие, отдавая предпочтение «маскулинному» знанию над «фемининным».[99] Хаус, как мы все прекрасно знаем, крайне редко прислушивается к мнению пациентов об их болезнях. В эпизоде «Будь что будет» (3/6) страдающий от ожирения мужчина предлагает свою версию причин его загадочного заболевания. Хаус презрительно отмахивается, спрашивая: «В гастрономах в нагрузку к индейкам теперь стали выдавать медицинские дипломы?» В пилотном эпизоде диагност грубостью подкрепляет свою власть над пациенткой, отказывающейся от очередных анализов. По мнению Хауса, ее отказ ставит под вопрос его опыт и авторитет:
Хаус. Я доктор Хаус.
Ребекка. Приятно познакомиться.
Хаус. Вы ведете себя как идиотка. У вас ленточный червь в мозгу. Это неприятно, но, если ничего не делать, вы умрете к концу недели.
Ребекка. Вы видели этого червя?
Хаус. Когда вам станет лучше, я покажу вам мои дипломы.
Ребекка. Перед этим вы говорили, что у меня васкулит. Теперь я не могу ходить и мне приходится носить подгузники. Что со мной сделает ваше новое лечение?
В эпизоде «Семья» Хаус выговаривает Уилсону, доказывая, что врачам виднее, что именно с пациентами не так, следовательно, непосредственная врачебная обязанность — убедить пациента принять «правильное» решение:
Хаус. Нужно было всего лишь сказать: «Да, рекомендую». Бог свидетель, эту фразу ты достаточно часто говорил.
Уилсон. И каждый раз был не прав. Хватит уже, они сказали: «Да».
Хаус. Тебе же этого мало! Тебе нужно еще, чтобы они при этом хорошо себя чувствовали.
Уилсон. Я лечу пациентов месяцами, годами, а не неделю, как ты.
Хаус. А я ростом выше.
Уилсон. Без их доверия я не смогу работать.
Хаус. Единственный прок от доверия пациентов — в том, что врач может ими манипулировать.
Уилсон. Тебе бы поздравительные открытки сочинять.
Хаус. Давать родителям шанс сделать неверный выбор — плохое решение.
Уилсон. По крайней мере, они бы сами сделали выбор.
Хаус. И пожалели бы об этом на похоронах сына.
Хаусовский подход «доктору виднее» кажется особенно неэтичным, потому что сам он отказывается общаться с пациентами. Вместо этого он рассчитывает, что отношения с пациентами установит его команда, поэтому посылает своих «утят» собирать информацию, объяснять суть лечения и получать согласие. Свободный от обязательств, налагаемых заботой о пациентах, Хаус может заняться складыванием кусочков медицинского пазла. Когда же ему все-таки приходится говорить с больными, их беседа редко напоминает те, что вел добрый доктор Айболит.
Хаус пребывает в постоянном конфликте с Кэмерон, самым заботливым «утенком». Не случайно все стычки босса с подчиненной из-за отношения к пациентам разыгрываются по гендерным нотам. Кэмерон в своей профессиональной деятельности руководствуется этикой, в рамках которой решения принимаются на основе взаимоотношений между людьми, а это типично женское поведение.
«Он выглядит так, как будто ему… не наплевать»: этика заботы
Первой тему этики заботы подняла Кэрол Гиллиган, написавшая в своей книге «Иным голосом», что моральное развитие у женщин происходит иначе, чем у мужчин. Гиллиган и другие феминистки утверждают, что этическая теория зациклена на традиционном (мужском) подходе к моральному суждению, требующем применения абстрактных, универсальных правил и апеллирующем к идеям беспристрастности, независимости и законности, тогда как для женщин главное — забота о ближнем.[100] Например, рассмотрим ситуацию, когда бедняку не на что купить хлеб и он раздумывает, не украсть ли ему буханку, чтобы накормить семью. Человек, рассуждающий с традиционных позиций этики справедливости, наверняка придет к выводу, что, хотя накормить семью важно, воровать хлеб нельзя, поскольку воровство безнравственно. (Стоит отметить, что Хаус не следует этике справедливости — его манипулирование Кадди и Уилсоном и обман, на который он идет, чтобы удовлетворить свою зависимость от викодина, показывают, как мало его заботит нравственность в традиционном понимании.)
В ходе нескольких опросов Гиллиган обнаружила, что женщины реже, чем мужчины, руководствуются этикой справедливости и зачастую выражают свое суждение исходя из взаимоотношений с окружающими. Таким образом, Гиллиган доказывает, что этика справедливости тяготеет к маскулинному языку и действиям, а поэтому не должна возводиться в абсолютную норму. По ее мнению, философия морали, игнорируя на протяжении всей своей истории точку зрения женщин, сослужила самой себе плохую службу, не сумев найти альтернативных путей нравственного развития. В надежде, что голоса женщин хотя бы теперь будут услышаны, Гиллиган и разрабатывает понятие этики заботы.
Этика заботы утверждает наши обязанности перед другими людьми, придает значение переживаниям тех, кто заботится, и тех, о ком заботятся, и доказывает, что самоидентичность достигается через отношения человека с другими.[101]
Работа Кэмерон убедительный пример влияния этики заботы на врачебную практику. Она из всех сил старается установить доверительные отношения с пациентами, последовательно выступает на их стороне и отказывается хитрить, лгать и давить на них ради чего бы то ни было, даже когда ей приказывают так делать. Как отмечает Хаус, Кэмерон, столкнувшись с проблемой, всегда пытается найти решение, которое причинило бы минимальный вред всем сторонам: «Несложно догадаться, что ты бы попыталась придумать такое решение, при котором никому не будет больно» («Тяжелая» (1/16)).
Эллисон ценит свои отношения с пациентами, и ее способность искренне о них заботиться забавляет, обескураживает и раздражает Хауса. В своей профессиональной деятельности она руководствуется чувством ответственности за пациентов, несмотря на их недостатки, сомнительный моральный облик и темное прошлое. В «Информированном согласии» Хаус рассказывает Кэмерон, что их пациент, Эзра Пауэлл, ученый с мировым именем, когда-то проводил опыты на младенцах, вводя им в кровь радиоактивные вещества. Хаус подкидывает эту информацию в надежде, что Кэмерон перестанет так печься о пациенте:
Кэмерон. И вас это не возмущает?
Хаус. Неважно, что я думаю. Важно, что думаешь ты.
Кэмерон. Развенчали его в моих глазах и думаете, что я буду вам помогать? Ошибаетесь. Пациент поступил плохо, но это ничего не меняет. Он по-прежнему заслуживает право распоряжаться собственным телом.
Кроме того, Эллисон умеет распознавать и удовлетворять специфические потребности других людей, возникающие в контексте отношений «доктор — пациент». Похоже, Хаус завидует этой способности, но не может (или не хочет?) развивать ее у себя. Так, в эпизоде «Материнство» команда наперегонки со временем пытается определить возбудителя эпидемии, поразившей новорожденных. Чтобы не дать инфекции распространиться, родителям запрещено контактировать с детьми. Кэмерон, в защитной одежде и перчатках, вместе с Чейзом снимает показания приборов у одного из младенцев и замечает, что из-за стеклянной стены изолятора на них смотрят родители девочки. Мы понимаем, что она мгновенно прониклась их переживаниями, когда говорит Чейзу: «Представь, каково это — не иметь возможности прикоснуться к собственному ребенку!» Чтобы обеспечить родителям хотя бы мимолетный контакт с больным ребенком, Кэмерон просит их подержать девочку, пока медсестра меняет ей пеленки. Хаус предполагает, что эмпатия Кэмерон объясняется скорее тем, что она сама побывала в сходной ситуации, чем особенностями ее характера:
Хаус. Чейз рассказал мне, как ты предложила родителям подержать младенца. Откуда ты это взяла? Потеряла кого-то? Потеряла ребенка?
Кэмерон. Умеете вы быть настоящим ублюдком…
Вторую попытку Хаус делает в «Будь что будет»:
Хаус. Ладно, сдаюсь! Так кто это был? У кого в твоей семье были проблемы с лишним весом?
Кэмерон. Вы думаете, что я могу заботиться о пациенте, только если знаю кого-то с такой же проблемой?
Хаус не верит, что отношения между врачом и пациентом обязывают первого заботиться о последнем. В тех редких случаях, когда Хаус проявляет заботу о пациенте, это объясняется неким сходством между ними. Например, на возникновение связи между Хаусом и Патриком («Недоумок») влияет общая любовь к игре на пианино. Аналогично собственный опыт внезапно обрушившейся инвалидности помогает Хаусу найти подход к Марку («Принцип необходимого знания» (2/11)). Если же такой параллели Хаус провести не может, пациент его, похоже, вообще не заботит.
В то время как для нашего любимого доктора (в абсолютном большинстве случаев) пациент — абстрактный индивид, Кэмерон видит каждого в сложной сети семейных и социальных отношений. Когда речь идет о принятии моральных решений, этика заботы заставляет прислушиваться к требованиям тех, о ком мы заботимся, и избегать причинения им вреда. Для Кэмерон этот принцип настолько важен, что она приходит в ярость, когда лесбиянка Ханна соглашается на пересадку части печени от своей подруги Макс, с которой втайне уже решила расстаться («Не будите спящую собаку») и упрекает Ханну в эгоизме и отказе признать свои обязательства перед Макс.
Кэмерон. Тебя совсем не волнует, через что сейчас проходит Макс? Ей в прямую кишку засовывают трубку. Потом из ее желудка возьмут мазок. Ей будет больно, очень больно. Но это ничто по сравнению с тем риском, на который она идет, ложась на операцию. Ты ведь совсем не любишь ее, так ведь?
Ханна. Я от нее ухожу не потому…
Кэмерон. Я не говорю о разрыве, я говорю об операции. Если бы ты хоть немного о ней заботилась, ты бы не позволила ей пойти на это вслепую.
Ханна. А ты бы сказала?
Кэмерон. Да.
Ханна. И умерла бы?
Вопрос Ханны подводит нас к еще одной важной проблеме:
Не чрезмерна ли забота Кэмерон?
Большинство феминисток оценили концепцию этики заботы как важный вклад в философию, поскольку она описывает женский опыт и вводит его в ту область знаний, где женщинам, по большей части, до сих пор не находилось места. Разумеется, и у этики заботы нашлись критики. Многих феминисток беспокоит (и вполне оправданно!), что, если теорию, базирующуюся на такой типично женской черте, как заботливость, ставить выше других видов морального суждения, женщины могут решить, что они должны заботиться о других всегда и везде, даже во вред себе.[102]
Поведение Кэмерон в некоторых ситуациях хорошее этому подтверждение. Снова обратимся к эпизоду «Материнство». Хаус требует, чтобы Эллисон сообщила родителям, что их ребенок очень болен и вряд ли доживет до следующего дня. Кэмерон не говорит родителям о всей серьезности ситуации, и Уилсон упрекает ее:
Уилсон. Эллисон, их ребенок умирает! Если родители не плачут после того, как ты ушла, значит, ты не сказала им правду.
Кэмерон. Мне так не кажется.
Уилсон. Ты хочешь, чтобы они оставались в неведении? Хочешь, чтобы они потом пришли и сказали: «Боже, наш ребенок умер, почему же вы нас не предупредили?»
Кэмерон. Значит, теперь мы беспокоимся, будут ли они на нас кричать?
Уилсон. Нет, мы беспокоимся о том, готовы ли они к возможной смерти их ребенка.
Кэмерон. Если их сын завтра умрет, думаете, их будет волновать то, что я им сегодня сказала? Им уже будет все равно, для них все изменится навсегда. Дайте этим бедным людям несколько часов надежды.
В дальнейшем мы узнаем, что муж Кэмерон умирал от рака на ее глазах, и понимаем, что этот опыт влияет на ее взаимоотношения с умирающими и их близкими. Этика заботы побуждает тщательно обдумывать каждое решение, особое значение придавая эмпатии.[103] Во взаимоотношениях Кэмерон с умирающими пациентами смущает не то, что они основаны на ее личном опыте, а то, что она позволяет эмоциям взять верх над способностью рассуждать здраво и действовать профессионально. В эпизоде «Принятие» (2/1) Кэмерон должна сообщить молодой женщине по имени Синди, что у той последняя стадия рака. Увидев в палате смеющихся Синди и Кэмерон, Уилсон подозревает, что Эллисон не сказала женщине правду о ее диагнозе:
Уилсон. Я так полагаю, ты ей это сейчас сообщала?
Кэмерон. Ну… я еще не дошла до главного, но я просто…
Уилсон. Чем ты занималась? Налаживала дружбу?
Кэмерон. Синди разведена. Ни детей, ни братьев и сестер, родители умерли…
Уилсон. Быть подругой — это не твоя работа. И оно этого не стоит. Понимаешь?
В этот момент Кэмерон и признается Уилсону, что, если бы она не вышла замуж за своего друга, он умер бы в одиночестве — совсем как Синди. В этой ситуации Кэмерон не решает абстрактную моральную проблему в новом контексте — она воскрешает в памяти собственный опыт и не может отделить эмоции от ситуации, требующей ее вмешательства. Ее личная история мешает выполнять врачебные обязанности. Разумеется, Кэмерон не следует совсем игнорировать роль эмпатии при решении нравственной проблемы: эмоции действительно могут помочь определить потребности других, научить иному видению. Тем не менее. чрезмерная заботливость Кэмерон часто дорого ей обходится. По мере развития сериала эта чрезмерность все чаще подталкивает ее к использованию хаусовских приемов во имя «заботы» о пациентах. В эпизоде «Будь что будет» Кэмерон тайно (и нарушая закон!) делает укол пациенту, чтобы не дать ему покинуть больницу: «Я думала, что ему нельзя выписываться, и ввела три грамма фенитоина. Я не могла позволить ему уйти». Увы, чрезмерная забота о пациентах делает Кэмерон похожей на Хауса.
«По сути ты плюшевая игрушка, сшитая доброй бабушкой»
Видимо, самым разумным будет признать отсутствие универсального подхода к моральному суждению, который гарантировал бы благополучие всех сторон. Но Кэмерон привлекает наше внимание к этике заботы и являет собой столь желанный контраст Хаусу. Давайте же надеяться, что, прикрываясь заявлениями вроде того, что Кэмерон — не больше чем «плюшевая игрушка, сшитая доброй бабушкой», Хаус чему-то учится у нее.