Два типа изначальности

Два типа изначальности

Тот же процесс имеет место в других религиях, даже самых усложненных. Достаточно, к примеру, вспомнить об изначальности Тиамата в Энума элиш и о переходе к эпохе, представленной победой Мардука, эпохе космогонии, антропогонии и создания новой божественной иерархии. Мы можем также сравнить изначальность Урана с утверждением первенства Зевса или переход от небесного ведического почти забытого бога Диоса, к Варуна, и позднее, к Индра, Шиве, Вишну. Во всех этих случаях речь шла о создании нового Мира, даже когда речь не шла о собственно «космогонии». Но всегда возникал новый мир религии, более непосредственно связанный с человеком.

В этой замене «экзистенциальной» изначальности изначальностью скорее «спекулятивной» знаменателен тот факт, что этот процесс представляет собой более радикальное внедрение сакрального в жизнь и человеческое существование как таковое. Речь идет о достаточно известном процессе в истории религий, о процессе, не чуждом иудео-христианской традиции. В Боэнгоффере мы имеем последний пример внедрения сакрального в мирское существование исторического человека, так же как в более близкой к нам американской теологии, именуемой «смертью Бога» мы можем признать другой, секуляризированный вариант мифа об «отдыхающем боге».

Можно, следовательно, различить два типа изначальности: 1) пракосмический, доисторический, и 2) космологический или «исторический». Космологический миф открывает «священную историю», он является историческим мифом, хотя и не в иудео-христианском смысле этого слова, поскольку этот «исторический миф» не только служит моделью и примером, но и периодически возобновляется.

Можно также различать два вида религиозной ностальгии: 1) желание восстановить изначальную целостность, существовавшую до Творения (тип ностальгии даяков), и 2) Желание вернуть назад изначальное время, начинающееся непосредственно после Творения (тип ностальгии аранда). В последнем случае мы можем говорить о том, что речь идет о ностальгии священной истории племени.

Именно с этим мифом о священной истории, еще живым во многих традиционных обществах, должна сталкиваться иудео-христианская идея истории.