Американский рай
Американский рай
Некоторые пионеры освоения Америки принимали за рай уже некоторые штаты. Путешествуя вдоль побережья Новой Англии Джон Смит в 1614 году сравнивал ее с Эдемом: «И небо и земля не могли бы быть лучше устроены для обитания человека… Случай сподобил нам попасть в страну, какой ее создал Бог». Джордж Элсон описывает Мериленд как единственное место в мире, напоминающее «земной Рай». Эти деревья, растения, плоды, цветы разговаривают с нами будто «иероглифы нашей первородной жизни». Другой писатель открыл «будущий Эдем» в Джорджии — штате, имеющем тот же климат, что и Палестина: «Этот благословенный Ханаан избран Богом, чтобы благословить труд любимого народа». Для Эдварда Джонсона Массачусетс — место, «где Господь создал новое небо и новую землю». Пуританин из Бостона Джон Коттон, в свою очередь, наставляет тех, кто собирается покинуть Англию и отправиться в Массачусетс: «На вас благословение Божье благодаря священной Хартии, данной Адаму и его потомству в Раю».7
Но все это отражает лишь один аспект милленаристского опыта пионеров освоения Америки. Для многих других эмигрантов Новый Свет представал как пустыня, населенная демоническими существами, что, впрочем, не уменьшало их эсхатологической экзальтации, поскольку в проповедях они ежедневно слышали, что бедствия, которые они терпят, не более чем нравственное и духовное испытание перед достижением обетованного земного Рая.8 Пионеры сравнивали себя с Израильтянами, перешедшими через Красное море, а их жизнь в Англии была чем-то вроде египетского рабства. После ужасного испытания в пустыне они вступят в землю Ханаанскую. Как писал Коттон Мазер «пустыня, которую мы пересекаем, чтобы достичь обетованной Земли, наполнена летающими огненными змеями».9
Но затем родилась новая идея: Новый Иерусалим в какой-то мере будет результатом труда. Джонатан Эдварде (1703–1758) полагал, что именно труд преобразует Новую Англию в нечто вроде «рая на земле». Мы видим, как постепенно милленаризм пионеров подошел к идее прогресса. На первом этапе райская жизнь ставилась в зависимость от земных возможностей, доступных для жителей Нового Света. В течение следующего этапа эсхатологическое напряжение спадало, ожидания того краха, упадка жизни и духа, который должен был предшествовать «Последним дням», сходили, в конце концов, на нет, уступая место идее постепенного и непрерывного усовершенствования.10
Но прежде чем выкристаллизоваться в характерную для американцев идею прогресса, милленаризм первых поселенцев испытал и многие другие трансформации. Первый значительный кризис этой пуританской эсхатологии был спровоцирован борьбой между европейскими державами за колониальную Империю. Рим и католические страны воспринимались как воплощение Антихриста — с гибелью которого связывалось пришествие будущего Царства Божия. В какой-то момент господствующей темой английской литературы стала следующая: захват Америки Антихристом, угрожающим разрушить надежду на окончательную победу Христа. Для Джона Уинсропа первым долгом Новой Англии было «возвести оплот против царства Антихриста, которое иезуиты пытаются установить в стране». Другие авторы утверждали, что до прихода католиков Новый Свет был истинным раем.
Очевидно, что соперничество европейских государств в борьбе за влияние в трансатлантической империи в значительной степени носило экономический характер. Но оно было обострено почти манихейской эсхатологией: по видимости, все было сведено к конфликту между Добром и Злом. Протестантские авторы говорили об угрозе английским колониям со стороны Франции и Испании, пытающихся учредить «новую вавилонскую иерархию» или «египетское рабство». Франция и Испания выступали, как тираны, как рабы Антихриста. Католическая Европа представала в их глазах как падший мир, как Ад, ярко контрастировавший с Раем Нового Света. Противопоставление «Неба и Европы» часто воспринималось как противопоставление «Неба и Ада». Испытания, посланные первым поселенцам в «пустыне» Америки, имели своей основной целью искупление человеком плотских грехов языческого Старого Света.11