Типы индонезийских космогонии: антагонизм и интеграция

Типы индонезийских космогонии: антагонизм и интеграция

В Индонезии идея творения, а также космической жизни и человеческого общества реализуется под знаком полярности. В некоторых случаях эта полярность предполагает первородную целостность/единство. Но созидание Творения есть результат встречи — дружеской или враждебной — двух божеств. Не существует космогонии, творимой волей и силой одного Создателя или группы сверхъестественных Существ. В начале мира и жизни была пара. Мир есть продукция иерогамии между богом и богиней или следствие сражения между двумя божествами. В том и в другом случае имеет место встреча между законом или представителем высших сфер — Неба — и законом или представителем низших сфер (Ад или Земля какой она станет позднее, после Творения). В обоих случаях вначале существовала «целостность», где уживались два закона, два принципа, соединенные в иерогамию или еще не дифференциированные.⁵¹

В предшествующей главе мы детально представили космогонию и структуру религиозной жизни племени Нгаджу Дайак. Мы видели как из первородной космической целостности, существующей в виртуальном состоянии в глотке водяного Змея, возникли два полярных принципа (закона), проявившиеся последовательно в форме двух гор, бога, богини и двух птиц калао.⁵² Мир, жизнь, первая пара людей на земле появились на свет вследствие столкновения между двумя полярными принципами. Но полярность представляет только один аспект божества: не менее значительны и такие проявления, которые представляют его как целостность. Как мы уже показали раньше, в главе II-ой, эта целостность представляет саму основу религии даяков и она постоянно поддерживается с помощью индивидуальных и коллективных ритуалов.

У племени Тоба Батак Творение также есть результат битвы между низшими и высшими Силами, но в этом случае, битва приводит не к взаимному истреблению противников, а к их соединению в новом Творении.⁵³ На острове Ниас два Верховных Божества, Лованги и Латур Дано как бы дополняют друг друга. Лованги связан с высшим миров, он воплощает добро и Жизнь, его цвета — желтый и золотой, символы и культурные эмблемы — петух, птица калао, орел, Солнце и Свет. Латур Дано принадлежит нижнему миру, он воплощает зло и смерть, его цвета — черный и красный, его эмблемы — змеи, его символы — Луна и сумерки. Но антагонизм двух божеств предполагает также дополнительность. В мифах рассказывается, что Латур Дано родился без головы, а Лованги без костей. Иначе говоря, вместе они образуют единство и целостность. Более того, каждый из них обладает атрибутами, которые больше подходят другому.⁵⁴ В Индонезии космический дуализм и антагонизм дополнительности находят объяснение как в структуре деревни, дома, в одежде, украшениях, оружии, так и в ритуалах рождения, инициации, женитьбы, смерти.⁵⁵ Приведем только несколько примеров: на Имбрина, одном из Молукских островов, деревня разделена на две половины: это разделение не только социальное, но также и космическое, поскольку оно включает все объекты и все события Мира. И действительно, левое, женское, побережье и морской путь, низшее, духовное, внешнее, запад, младший брат, молодость, новое и т. д. противопоставляются правому, мужскому, земле и горе, высшему, небу, высокому, внутреннему, востоку, старшему брату, старому и т. д. Но однако когда жители Амбрина ссылаются на эту систему, они говорят не о двух, а о трех разделениях. Третий элемент есть «высший синтез», интегрирующий два антитетических элемента и поддерживающий их в равновесии⁵⁶. Та же система встречается в нескольких сотнях километров от острова Амбрина, на Яве и на Бали.⁵⁷

Антагонизм противоположностей, проявляется прежде всего, в ритуалах и в объектах⁵⁸ культа, которые, в конечном счете, стремятся, ставят своей целью преодоление противоположностей, их соединение. У племен минанкабо на Суматре враждебность между кланами проявляется во время свадеб и находит выражение в ритуальном бое петухов.⁵⁹ Как пишет П. Е. Жоселен де Жон (P. E. de Josselin de Jong): «Все общество делится на две взаимно антагонистические половины, которые, те не менее, взаимно друг друга дополняют. Общество может существовать только если наличествуют обе половины и если они активно взаимодействуют друг с другом. Обряд свадьбы как раз дает возможность соблюсти эти условия».⁶⁰ По мнению Жосселена де Жона, все индонезийские праздники принимают характер открытой или тайной войны, их космическое значение неоспоримо. Антагонистические группы в то же самое время представляют различные части Вселенной и их борьба, следовательно, иллюстрирует антагонизм исходных, первородных космических сил: ритуал представляет космическую драму.⁶¹ У даяков это находит проявление в коллективном танце мертвых, который завершается игровым сражением между двумя группами людей в масках вокруг баррикады, воздвигнутой в деревне. Праздник представляет только драматическое перевоплощение космогонии. Баррикада символизирует Древо Жизни, две соперничающие группы представляют двух мифических птиц, которые уничтожили друг друга, разрушив Дерево Жизни. Но разрушение и смерть приводят к новому сотворению и таким образом несчастье, которое смерть приносит в деревню, заклинается и предотвращается.⁶²

В целом, можно сказать, что индонезийская религиозная мысль только разрабатывает и проясняет те интуитивные прозрения, которые ей даются в космогоническом мифе. Поскольку Мир и Жизнь есть результат дробления, разбивающего первородное единство, то человек может всего лишь только следовать за этим служащим образцом процессом. Полярный антагонизм возводится в ранг космологического закона. Он не только принимается, но становится неким шифром, который позволяет Миру, Жизни и человеческому обществу обнаружить свой смысл. Более того, самим своим способом существования полярный антагонизм стремится к уничтожению в парадоксальном единстве противоположностей. Сталкиваясь, полярности создают то, что можно назвать «третьим компонентом»⁶³ — одновременно и новый синтез и возвращение к предшествующей ситуации. Редко в истории досистематической философии можно встретить формулировку так напоминающую гегелевскую диалектику как индонезийская космология и символика. И, однако, существует различие: для индонезийцев синтез полярностей, «третий компонент», хотя и представляет новое творение по отношению к непосредственно предшествующей ситуации, ситуации полярного антагонизма, есть в то же время отступление, регрессия, возврат к той исходной ситуации, где противоположности существовали в недифференцированной целостности.⁶⁴

Можно утверждать, что индонезийское мышление, идентифицировав тайну Жизни и творчества в мифическом слиянии и разделении противоположностей, оказалось неспособным преодолеть эту биологическую модель, как это сделало, например, как мы только что видели, мышление индейцев. Другими словами, индонезийцы выбрали мудрость, а не философию, художественное творчество, а не науку. Такой выбор сделали не одни они. И еще рано говорить кто в своем выборе оказался прав, а кто не прав.