6. ОТ ЕНОХА К ИИСУСУ
6. ОТ ЕНОХА К ИИСУСУ
I
«Ангелы, оставившие вышний сонм и погрязшие в похотях, открыли женам неизреченное, aporr?ta, что запало в их гнозис», — толкует «Еноха» Климент Александрийский (Clement Alex., Strom., V, 1). Слово aporr?ta взято из языческих мистерий: тайна их — тайна падших ангелов.
«Вы были на небе, но вам еще не были открыты все тайны небес; вы познали только тщетную тайну; в ожесточении ваших сердец, вы открыли ее женам, и жены и мужи умножили ею зло на земле», — судит Господь падших ангелов «Еноха» (H?n., XVI, 3–4).
II
Что это за «тщетная тайна»?
Может быть, бен-Элогимы слышали громовую песнь Херувимов:
Приходит заклатися
и датися в снедь верным.
Слышали, но не поняли, было это или будет; может быть, и было — как будто было. Был или будет Сын, тоже не поняли. Тот, «спадший с неба, как молния», подобно им, не сделавший выбора, колеблющийся, двойственный, мерцающий, —
Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет,
не любящий — только жалеющий, сын, восставший на Отца, — может быть, и Сын, — как будто Сын.
Вот первая, тщетная тайна, а вот и вторая.
Смертная мука всех языческих таинств — ненасыщающая плоть, неутоляющая кровь — тень Плоти и Крови.
«Пили кровь», — говорит Енох об исполинах; «Пили кровь», — говорит Платон об атлантах. Пьют сначала тень крови, тень плоти едят, а потом, истребляя, пожирая друг друга, будут есть уже настоящую плоть, пить настоящую кровь.
Белая магия сделается черною, солнце померкнет, ось мира поколеблется, небо упадет на землю, — и «конец земле, конец всему».
III
«Смертным язвам» войны учит людей тот самый ангел Азазиил, который соблазнил Еву. Первое падение — одного человека, второе — всего человечества; первый грех — непослушание, второй — мятеж; тот — немощь, этот — сила. Был ли возврат после того, мы не знаем; но знаем, что этот невозвратен. Сын Адама, Каин, убил Авеля, а теперь уже нет Авелей, все — Каины. Люди все еще люди, после того греха, а после этого — дьяволы. Всю плоть мира вовлекают они в падение свое: «Всякая плоть извратила путь свой на земле».
Мать дитя свое изготовила к трапезе.
И Мать Земля изготовила род человеческий.
Чтобы спасти мир, Бог должен истребить людей. Казнь потопа — милость для них; если бы не Бог, — сами бы себя истребили; если б не в воде, — в крови утонули бы.
IV
«К небу возопили погибавшие люди, и вопль их дошел до неба, — повествует Енох. — Выглянули из окон небесных архангелы, Михаил, Уриил, Рафаил и Гавриил; увидели всю на земле текущую кровь, всю неправду творимую, и сказали друг другу: „Воплем человеческим вопит земля к небу, жалуются души человеческие вам, святые неба: отнесите, говорят, наш вопль ко Всевышнему“» (H?n., VIII, 4; IX, 1–3).
Так и сделали архангелы. Бог решает потоп, посылает ангела сказать Ною: «Спасайся», и велит Рафаилу: «цепью свяжи Азазиила, кинь его во мрак, острыми камнями завали, мраком вечным покрой, доколе не будет брошен в огонь, в великий день Суда». — «И сказал Господь Михаилу Архангелу: „Самиаза свяжи и тех, кто с ним, осквернившихся с женами… заключи их под холмами земли, до дня Суда“» (H?n., X, 4–6, 11–12).
Первый Суд — конец первого мира — соединяет Енох с концом второго. То же делает ап. Петр или неизвестный сочинитель Послания Петра: «Бог ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд» (II Пет. 2, 4). И неизвестный сочинитель «Послания Иуды»: «Ангелов… оставивших свое жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня» (Иуд. I, 6).
Кто «заключен под холмами» и «связан узами адского мрака», мы знаем, — титаны.
Люди скорбят над тобою,
Над вековечною славой
Братьев, титанов погибших, —
плачет хор океанид у ног Скованного Прометея (Aesch., Prom., v. v. 408–409).
Прометей на Востоке, Атлас на Западе соединяют Атлантиду с Европой — Азией. Казнь падших ангелов — казнь титанов-атлантов.
V
«В те дни, — продолжает Енох, — увидел Ной, что земля трясется, и близко ее разрушение. И пошел оттуда на край земли» (H?n., XLV, 1).
Что значит «оттуда»? Значит: «с Востока», потому что на Востоке — Ермон, куда сошли ангелы. Что значит «край земли»? Значит: «Запад», потому что Ной идет к Еноху-Атласу, живущему на Западе. Если потоп будет по всей земле, то причина его и начало — то, от чего вся земля трясется, — не на Востоке, а на Западе. В древнейшем Бытии Еноха, — сравнительно с новым, Моисеевым, Запад и Восток перевернуты.
«Ной пошел оттуда на край земли, к деду своему, Еноху и возопил трижды плачевным голосом: „Слушай! слушай! слушай!“ и сказал: „Что на земле происходит, от чего труждается так и трясется земля?“»
Далее следует рассказ уже от лица Ноя: «Произошло великое землетрясение, и голос был с неба, и пал я на лицо мое. И дед мой, Енох, пришел ко мне и, став надо мною, сказал: „Для чего возопил ты ко мне плачевным голосом?“ И сказал мне Енох: „…вся земля погибнет с живущими на ней… тебя же одного спасет Господь“» (H?n., LXV, 1–4, 10, 12).
Только потоп знает Бытие Моисея; в обломках древнейшего Бытия, у Еноха, так же как в «Атлантиде» Платона, происходит землетрясение вместе с потопом.
VI
«И показал мне Ангелов мщения, готовых развязать силы вод подземных для истребления всех живущих на земле», — продолжает Енох. — «И заключил Господь Ангелов, научивших людей неправде… в огненную долину на Западе», где «расплавленные горы металла» и «великое кипение вод», и «запах серы», и «огненные реки», — должно быть, лавы (H?n., LXVI, 1; LXVII, 4–6).
Слишком все это напоминает вулканическую зону Атлантики, где погибла Атлантида, чтобы и о ней самой не напомнить.
VII
«…И пало небо на землю, и земля поглощена была великою бездною; и рушились холмы на холмы, горы на горы… И я возопил: „Погибла земля!“» (H?n., LXXXIII, 3–5)
Так повествует о потопе Ной израильский, а вот как о нем повествует Ной вавилонский, Атрахазис, в шумерийском «Гильгамеше» XXV века, может быть, повторяющем значительно древнейший подлинник:
Ануннаки-дьяволы подняли факелы,
Облистали Землю страшными блесками.
Ярость Ададова вздыбилась до неба,
Свет дневной обратила во тьму
И разбила землю, как сосуд горшечника. —
Дул, не слабея, весь день, ветер полуденный,
Выл и ревел, гнал воды на-горы.
Как полки, на людей волны падают;
Люди друг друга не видят во тьме,
Небо не видит земли погибающей.
(Gilgam., XI, 97 et ss.)
VIII
«Семь водопадов падали с неба на землю, — продолжает Енох. — И открылись под землей источники вод… и вся земля покрылась водой… и воды кипели». Кипели, должно быть, на вулканическом огне. — «И плавал ковчег на воде» (H?n., LXXXIX, 2–6).
Если потоп есть гибель первого мира, то, может быть, Ноев ковчег — корабль атлантов, спасшихся от гибели, — «уцелевшее малое семя» будущего мира.
«Промысел Твой, Отец, правит кораблем… Ты даешь ему путь в море и безопасную стезю в волнах… Ибо, в начале, когда погибали гордые исполины, правимая Твоею рукою надежда, прибегнув к ковчегу, сохранила… семя рода» — второго человечества, толкует Соломон Еноха (Прем. 14, 3–6).
«Лучшее племя людей обитало на вашей земле (до потопа), и вы произошли от его уцелевшего малого семени, perileiphtentos spermatos bracheos», — говорит Саисский жрец Солону (Pl., Tim., 23, с).
Если «уцелевшее семя» Атлантиды — Ковчег, то последний Атлант — Ной. «Ной — остаток ваш», — говорит Енох (H?n., CVI, 18). «Ваш», значит: «первого человечества»; первого — «остаток», начаток — второго. «Ной утешит землю» (H?n., CVII, 3).
Первый вестник Духа Утешителя — Ной, и голубь Ноя, под радугой Завета, соединяющий два мира, Атлантиду и Историю, есть Голубь Духа.
IX
В очень ясные дни Средиземное море, если смотреть на него с высоты Ермона, воздушно-голубое, высокое, как небо, сливается с ним так, что их не различить, и белые на море паруса — точно белые крылья ангелов. Ангелами кажутся полудиким пастушкам Ханаанских кочевий гости неведомых стран, обладатели чудесных знаний, атланты.
Х
«Малое семя» их уцелело и в истории.
«Там видели мы исполинов, nephilim, сынов Энаковых, от исполинского рода; и мы были в глазах наших перед ними, как саранча; такими же были мы и в их глазах», — говорят Моисею посланные в Ханаан, разведчики (Числ. 13–34). У страха глаза велики: может быть, никаких исполинов не видели, но, видя издали «большие города с укреплениями до небес» (Втор. 9, I), вспомнили древнее сказание о допотопных исполинах. Здесь, кажется, миф сливается с полуисторией, как тень с полусветом в утренних сумерках.
XI
Вестник Духа — Ной; вестник Сына — Енох. «Сыном человеческим», в смысле, конечно, прообразным, называет его Ветхий деньми, «Глава дней» (H?n., LXXI, 14). Енох, по толкованию раввинов, есть «образ Мессии», metatron (Baldensperger, 18).
«Всех дней Еноха было 365 лет», по Бытию (Быт. 5, 23). 365 дней — солнечный год; сам Енох — тень грядущего солнца — Сына, отброшенная назад, из второго человечества в первое. Гильгамеш, Геракл, Мелькарт, Дионис, Озирис, Таммуз, Аттис, Митра — другие тени того же солнца.
XII
«И ходил Енох перед Богом, и не стало его, потому что Бог восхитил его» (Быт. 5, 24). — «Верою Енох переселен был так, что не видел смерти; и не стало его потому, что Бог переселил его» (Евр. II, 5).
Это «восхищение», «переселение», metathesis, — не внешнее, а внутреннее — то же что «исступление», «исхождение из себя», ekstasis, в оргийных таинствах. «Верою переселен», — ясно и отчетливо говорит Послание к Евреям: «верою», значит внутренним религиозным опытом, «умным деланием» христианских подвижников.
«Человеку надо измениться физически, чтобы сделаться Богом», — так же ясно и отчетливо говорит сумасшедший Кириллов у Достоевского. Кажется, metathesis, «переселение» Еноха и есть это внутреннее в человеке «изменение», физическое и метафизическое вместе, как бы перемещение той магнитной силы, которая управляет в человеке стрелкою внутреннего компаса — временно-пространственного чувства; стрелка начинает вдруг вертеться обратно: где был Восток, там теперь Запад.
В этом смысле и «переселение» Еноха — не географически-внешнее, а психологически-внутреннее — путь всех богатырей солнечных, от Гильгамеша до св. Христофора Богоносца и Христофора Колумба, — путь самого солнца с Востока на Запад. Но это солнце — тоже внутреннее, в сердце человека.
С временного Востока — Истории — Енох «переселен» на вечный Запад — конец мира — в Атлантиду-Апокалипсис.
XIII
«Я был восхищен в сильном вихре и унесен на Запад; там увидели глаза мои все тайны небес, которые должны совершиться» (H?n., LII, 1–2). — «Я был восхищен к огню Заката, поглощающему закаты всех солнц… и к огненной реке, где течет огонь, как вода, изливаясь в великое море Запада… И вступил я в великий мрак, куда никакая плоть не вступает» (H?n., XVII, 4–6).
Кажется, этот «великий мрак» и есть «Мрачное море», Mare tenebrosum, окружающее Атлантиду, «Киммерийская ночь» Гомера:
Скоро пришли мы к глубоко текущим водам Океана;
Там Кимериян печальная область…
Ночь безотрадная там искони окружает живущих.
(Hom., Odys. XI, 13–14, 19)
XIV
«…И увидел я (Енох) устье всех рек земных и устье бездны, tehom» (H?n., XVII, 8).
Ной вавилонский, Астрахазис, тоже «переселен», после потопа, на край света, в «Устье Рек», где был Едем, или в устье одной Реки — Океана, «обтекающего Остров Блаженных».
Астрахазис с супругой были доныне людьми;
Ныне же будут, как боги, в сонме богов,
благословляет Астрахазиса бог Эа (Gilg., XI, 202–203).
Чтобы сделаться богом, он «переселился», «изменился физически», так же как Енох-Атлас.
XV
«…И увидел я место, где небо сходится с землей… и бездну у столпов небесного пламени… высота и глубина столпов безмерная. И увидел я другое место, без неба вверху и без земли внизу, и было оно пусто и страшно» (H?n., XVIII, 10–12).
Это напоминает нисхождение Фауста к Матерям:
Nichts wirst du sehn in ewig leerer Ferne,
Den Schritt nicht h?ren, den du tust,
Nichts Festes finden, wo du ruhst.
В вечно пустой дали ничего не увидишь,
Шага своего не услышишь в безмолвьи,
Точки опоры себе не найдешь.
«…И сказал мне Ангел: „Место это есть конец земли и неба; здесь темница Звезд, преступивших волю Господню“» (H?n., XVIII, 14–15). «Здесь будут заключены Ангелы, совокупившиеся с женами. Духи же их, принимая многие виды, осквернят людей и соблазнят их приносить жертвы бесам (языческим богам). Жены же, соблазнившие Ангелов, будут Сиренами» (H?n., XIX, 1–2).
Что значит эта греческая мифология в иудейском Апокалипсисе? Кажется, эти Сирены — сестры тех Океанид, чей хор окружает кумир Посейдона-Океана, в святилище атлантов, и плачет у ног Прометея, вспоминая страдания Атласа. Вот еще одна из тех мелких улик, которые сильнее крупных; рядом с копьем и шлемом Афины Тритонии, с лабиринтными кольцами Атласа, — Океанида-Сирена есть третий общий «водяной знак почтовой бумаги» на двух разных письмах, иудейском и эллинском, — тайная связь Еноха с Платоном.
XVI
«…И показал мне на Западе великую гору… И в той горе были четыре пропасти, весьма глубокие, широкие и скользкие; три из них темные, одна же светлая» (H?n., XXII, 1).
Здесь царство мертвых — израильский scheol, вавилонский arallu, египетский amenti — вечный Запад, «Закат всех солнц». Это и значит: тайна Конца, Апокалипсиса есть тайна Запада.
Над светлою пропастью был «источник воды живой» (H?n., XXII, 9) — не той ли, о которой молятся египтяне для мертвых своих, отошедших на вечный Запад — Аменти: «даруй тебе, Озирис, студеной воды»?
«…И пошел я в другое место, к Западу, на конце земли»… (H?n., XXIII, 1.) Все к Западу и к Западу идет — не может остановиться, как будто ищет и знает, что только там, на Западе, найдет конец Востока — времени — в вечности.
XVII
«…И увидел я высочайшие горы… прекраснейшие, как бы из драгоценных камней», — говорит Енох (H?n., XXIV, 1–6). «Славились горы те красотой и величьем больше всех нынешних гор на земле», — говорит Платон (Рl., Krit., 118, b). — «И увидел я, — продолжает Енох, — долины такие глубокие, извилистые, что ни одна не сходилась с другою» (H?n., XXIV, 2). Тот же уют райских долин, как в Атлантиде.
«Выше всех гор была одна, как престол. И окружали ее деревья благовонные», — говорит Енох (H?n., XXIV, 3), и Платон как будто отвечает ему: «Все благовонья, какие только рождает земля, и целебные корни, и злаки, и деревья, и плоды, и цветы… все это Остров, тогда еще озаряемый солнцем, рождал в изобилье неисчерпаемом» (Рl., Krit., 115, b).
«И между деревьями, — продолжает Енох, — было одно с таким благовоньем, какого никогда я не слышал; другого подобного дерева нет на земле; благовонье его сладостней всех благовоний, и листья его, и цветы, и ствол неувядаемы; и плод его прекрасен, подобен гроздьям пальмовым. И сказал я: „О, прекрасное дерево! Как любезна листва его и плод вожделен!“ И Михаил Архангел… предстоящий дереву, сказал мне: „…не прикоснется к нему никакая плоть, до великого дня; тогда оно будет дано смиренным и праведным, и плодами его жить будут… и возрадуются и возвеселятся… и благовонье его напитает кости их… И не будет уже ни болезни, ни плача, ни воздыхания“» (H?n., XXIV, 1–6; XXV, 4).
Это райское Дерево жизни соединяет начало мира с концом — Атлантиду с Апокалипсисом: «и по ту, и по другую сторону реки („живой воды“ Еноха, „студеной воды“ Озириса), дерево жизни, двенадцать раз приносящее плоды; и листья дерева — для исцеления народов» (Откр. 22, 2).
XVIII
На одном, очень древнем, вавилонском, резном цилиндре-печати изображены Муж и Жена, сидящие друг против друга, у Дерева с плодами, и протянувшие руки к нему, чтобы сорвать плод; за спиною Жены, в воздухе, Змей (Delitzsch, Mehr Licht, 49).
Может быть, это Ной-Астрахазис и супруга его — последние люди первого человечества, «переселенные» на край света, в «Устье рек» — Эдем, а Дерево — тот самый «Злак Жизни», которого ищет Гильгамеш:
Неутолимое им утоляется;
Имя же злака: Вечная Молодость.
Отнесу его людям, да вкусят бессмертья.
(Gilgam., XI, 295–297)
Идучи за ним к Атрахизису Дальнему, совершает Гильгамеш путь Солнца с Востока на Запад:
Никем, кроме Солнца, не хожен тот путь,
Замкнут Водами Смерти бездонными,
(Gilgam., X, 73–74)
водами Потопа — Атлантиды.
Тайну тебе я открою великую,
Тайну о Злаке Жизни поведаю:
Терну и Розе подобен тот Злак…
Если ж найдешь его, — жив будешь им, —
говорит Гильгамешу Атрахазис-Ной (Gilgam., XI, 202–206).
Злак жизни — тайна Запада, «роза и терн» — Роза любви, Терн страдания: tla?, страдаю — корень имени Атлас — всей Атлантиды корень. Вот почему «Енох — Атлас».
XIX
Где находится Злак, Атрахазис не говорит, но Гильгамеш все уже знает: подвязывает камни к ногам, бросается в море, ныряет, как водолаз, опускается на дно, находит Злак, срывает его, отвязывает камни и поднимается на поверхность.
Злак Жизни, Древо Жизни — на дне Океана, в бездне вод потопных, в «затонувшей Атлантиде», как сказал бы Саисский жрец у Платона, на Крайнем Западе, «Закате всех солнц», как сказал бы Енох.
Вечная жизнь — то, чего второе человечество ищет, первым уже найдено, или как будто найдено, ибо все повторяется в мировых веках-вечностях.
Злак Жизни похищает у Гильгамеша Змей:
Жизни ты ищешь, но не найдешь:
Боги, когда сотворили людей,
Людям назначили смерть,
А себе оставили жизнь.
(H. Grossmann, Altorientalische Texte und Bilder, 1909, I, p. 49)
Злака Жизни Гильгамеш не находит; его найдет Енох — прообраз Того, Кто будет сам Терном страдания, Розою любви.
XX
Тот же путь солнца с Востока на Запад совершает другой солнечный богатырь — пелазгийский Геракл, ханаанский Мелькарт, плывущий на остров Эрифею (Eritheia — «Красный», как огонь заката), в царство Гериона — «Ревуна» — Океана, чтобы похитить его заповедных быков — может быть, тех самых, что пасутся в ограде Посейдонова святилища, где цари Атлантиды «пьют кровь» закланного бога Быка (E. Gerhard, Kleine Schriften, 1866, p. 18. — R. Hennig, Das R?tsel der Atlantis, p. 14).
Тот же путь совершает Геракл в последнем подвиге своем, когда с помощью Атласа, «знающего все тайны глубин», нисходит в царство мертвых — вечный Запад, чтобы сорвать с райского Дерева Жизни, обвитого Змеем, золотые плоды Гесперид (Apollod, II, 5, 11. — E. Gerhard, 219–228).
XXI
Так, все концы и начала Востока — все его эсхатологии — тянутся к Западу, подобно ветвям тех приморских сосен, которые наклонены ветром все в одну сторону. Дух Востока мог бы сказать, как Енох: «я был восхищен в сильном вихре и унесен на Запад».
XXII
Злака Жизни не вкусил Платон, как Гильгамеш:
Мудрость дал ему бог, но жизни вечной не дал.
(Ar. Ungnad, Die Religion der Babylonier und Assyrier, 1921, p. 128)
Умер, не дописав «Атлантиды». Внутренняя бездна ее поглотила Платона, а Енох вознесся над нею во внутреннее небо Апокалипсиса.
XXIII
В древнем Панеасе (Paneas), городе Пана, новой Кесарии Филипповой, у самого подножья Ермона, там, где Петр сказал Иисусу: «Ты — Сын Божий», сохранился, по свидетельству церковного историка, Евсевия, древнейший и, кажется, единственный образ Спасителя — медное изваяние, воздвигнутое кровоточивой женой: коленопреклоненная перед Господом, касается она рукою одежды Его, и тут же, у ног Его, прозябает из земли некий всеисцеляющий злак (Euseb., Hist. eccl., VII, 18. — Gust. Ad. Muller, Die leibliche Gestait Jesu Christi, 1909, p. 71–72). Это и есть Злак Жизни, которого искала вся языческая древность, от Гильгамеша до Платона, и не нашла, нашел Енох.
XXIV
«…И сказал мне Ангел: все, что ты видел, послужит Мессии, да будет он силен и могуществен на земле» (H?n., LII, 4). Слово это исполнилось: послужил Мессии-Христу Атлас-Енох.
XXV
Вечером, когда молоток и пила затихали в доме плотника Иосифа, отрок Иисус всходил по крутой, кремнистой тропинке, из Назарета, лежащего внизу, в котловине, на северо-западную вершину холма, откуда открываются бесконечные дали: к югу, цветущая, зеленому морю подобная, равнина Иезрееля, выжженные за нею горы пустыни Иудейской до Ефраима и Мертвого моря; дымка туманной мглы к востоку, за горами Галилеи, обозначающая низину Тивериадского озера; к западу, Средиземное море, голубое, высокое, как небо, с белыми на нем парусами, точно крыльями ангелов, такими далекими, что взор их только угадывает; к северу, над лесисто-дремучими склонами Ливана, вечные снега Ермона.
Глядя на них, вспоминал ли Иисус падших ангелов?
«Тщетная тайна» бен-Элогимов — магия — в трех искушениях дьявола — властью над веществом: «повели камню сделаться хлебом»; властью над пространством: «бросься вниз»; и властью над людьми: «все будет твое». Голод хлеба, голод чуда, голод мира — три соблазна жалости. Их не победили сыны Божии, бен-Элогимы; победил Сын.
XXVI
Первого мира конец на Западе — таков смысл «Атлантиды», а смысл христианства: конец второго мира соединит Восток и Запад: «ибо, как молния исходит от Востока и видна бывает даже до Запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Мат. 24, 27).
Все христианство — поворот мира с Востока на Запад. «Я был восхищен в сильном вихре и унесен на Запад», — мог бы сказать и апостол Павел, прошедший весь путь от Ермона до Столпов Геркулесовых — великий Средиземный путь Атлантов.
XXVII
«Ибо, как во дни перед потопом, ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег; и не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, так будет и пришествие Сына Человеческого» (Мат. 24, 38–39).
Если потоп есть конец Атлантиды, то Иисус говорит о ней.
XXVIII
«…Я видел все и понял, но не для рода настоящего, а для грядущего, далекого», — говорит Енох (H?n., II, 2). «Знайте, что близко, при дверях; истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет», — говорит Сын Человеческий (Мат. 24, 33–34).
«Атлантида была — Апокалипсис будет», — сказал Енох, и говорит Иисус.