Врата, не выпускающие обратно

Врата, не выпускающие обратно

О сущности мыслей. О скоростях работы мыслей.

То, что мы везде называем программами — это, в сущности, и есть мысли. Весь программный уровень реальности, вся иерархия программ — это не что иное, как иерархия мыслей по признаку убывания их автоматичности, или, если кому больше нравится, по признаку возрастания их свободы. Законы физического уровня определяются самыми закостеневшими мыслями Программистов; но эти мысли могут управляться более свободными мыслями — и так далее, вплоть до самых свободных мыслей, рождаемых непосредственно духом.

Мысль, не имеющая энергетической подпитки, не вызывает никаких изменений состояний, она — только проект того, что может происходить в мире. Мысль же, которая энергетически обеспечена, это мысль действующая, работающая — она формирует реальность, а также изменения в ней. Например, бытие физической реальности требует постоянной энергетической подпитки — как и бытие виртуального мирка на экране монитора. При внезапном пропадании сетевого напряжения виртуальный мирок гаснет, хотя мысли, с помощью которых он был создан, остаются в сохранности на магнитном диске. Подайте энергию заново — и мирок восстановится.

Чем более свободные уровни мыслей способно охватывать оперативное сознание существа, тем больше возможностей имеет это существо для своих действий в мире. Те, чье сознание ограничено рамками физических законов, действуют только в этих рамках. Гораздо шире возможности тех, кто способны вносить коррекции в работу физических законов при помощи действующих мыслей более свободных уровней. Сталкиваясь с такого рода «чудесами», физики становятся в тупик — особенно забавно выглядят их попытки свести эти «чудеса» к проявлению физических же законов.

Чем с более свободного уровня мысли осуществляются коррекции в работу физических законов, тем с меньшими энергозатратами это достижимо. Например, многие знают о том, что специально подготовленные воины или мастера энергетических гимнастик способны концентрировать энергию в отдельных частях своего тела до такой степени, что оказывается возможным голыми руками сокрушать камни и без вреда для себя встречать удары, наносимые холодным оружием (с точки зрения физики, этого быть не может, потому что камни и сталь, видите ли, существенно превосходят по твердости и прочности даже кости, не говоря уже о мышцах и кожных покровах). Так вот: зачастую подобных суперменов куют, обучая их той самой концентрации энергии за счет использования своей жизненной энергии — с расходованием при этом неприкосновенного запаса и, соответственно, с укорачиванием себе жизни. А между тем, такая же концентрация достижима с помощью мыслей, идущих непосредственно от духа — при этом энергозатраты ничтожны. Таким образом, имеется вполне объективный критерий для сравнения мыслей по их истинности: чем с более свободного уровня проводится мысль для реализации одного и того же явления, тем с меньшими энергозатратами реализуется это явление, а, значит, такая мысль более истинна — ведь истина не нуждается в энергетических подпорках.

Все, что мы говорили прежде о тактовых частотах работы программ, напрямую относится к скоростям работы мыслей. Эти скорости тем больше, чем больше энергонасыщенность действующих мыслей. Одна и та же энергонасыщенность может быть обеспечена либо при горизонтальной подпитке (с того же уровня), т. е. с большими энергозатратами, либо — при вертикальной подпитке, т. е. с малыми энергозатратами. Скорость работы мыслей, с помощью которых мы сознательно реагируем на ситуацию и сознательно управляем своими телами, может изменяться в очень широких пределах — но опять же, имеется ограничение сверху на скорость мыслей, управляющих телом; это ограничение диктуется физикой биомолекул. В обычном состоянии души скорости восприятия, мышления и управления телом очень далеки от своих предельных значений, поэтому существует возможность резкого увеличения этих скоростей. В этом и заключается разгадка «скоростных режимов», которые официальная физика объяснить вообще не в состоянии, а любители пытаются объяснить их «локальными замедлениями хода времени». Например, «черный ящик» на борту самолета, попавшего в аварию, достоверно фиксирует, что за полторы секунды летчик успевает сделать столько операций по управлению самолетом, на сколько ему в обычном состоянии — даже при автоматическом выполнении действий! — потребовалось бы больше минуты. Между тем выживший летчик рассказывает, что он действовал не автоматически, а… обдуманно! Еще пример «скоростного режима»: боец видит, как медленно летят в него пули, выпущенные с нескольких метров, и легко от них… уворачивается! Поскольку «скоростные режимы» требуют повышенных энергозатрат, то и запускаются они, как правило, лишь в экстремальных ситуациях, например, при реальной угрозе жизни — да и то далеко не всегда.

Следует особо подчеркнуть, что при «скоростных режимах» происходит всего лишь увеличение некоторых тактовых частот, а отнюдь не изменение хода времени. Если, помимо различных тактовых частот, которые могут изменяться друг относительно друга, существовало бы еще какое-то единое «время», влияющее на эти частоты, то изменение хода «времени» вызывало бы одинаковые относительные изменения всех частот. Это никак бы не проявилось в локальных экспериментах: «черный ящик» отсчитал бы не полторы секунды, а те же самые несколько минут, что и «биологические часы». Можно, конечно, заявлять, что при «скоростных режимах» замедляется только «биологическое время», а «физическое» — нет. Но последовательным сторонникам такого подхода придется в конце концов сделать вывод, что тактовым частотам каждого из процессов соответствуют свои времена, изменения ходов которых вызывают изменения скоростей процессов. Не лучше ли отбросить лишнее понятие — «время» и его ход — и говорить только о частотах — величины которых напрямую обусловлены вполне объективным фактором: энергонасыщенностью соответствующей программы-мысли?!

Представления о том, что мир — это совокупность мыслей, стары, как этот самый мир. Мысль — это та универсальная первосущность, на которой зиждется единство огромного диапазона реальности, проникающего, кстати, на физический уровень. Законы этого диапазона — это законы взаимодействия мыслей. Достаточно грамотной мыслью можно сделать все, что только возможно в принципе, дух же расширяет сами границы возможного.

Наряду с понятием «мысль» мы будем и далее использовать понятия «программа» и «программный уровень».

О воде, как оживляемом растворителе.

Вода, как химическое соединение мощного окислителя, кислорода, и мощного восстановителя, водорода, имеет парадоксальные физические свойства, нетипичные для других веществ — об этом написаны солидные научные монографии. Вместе с тем, самые-то удивительные свойства воды учеными дружно игнорируются, поскольку иначе становится очевидной беспомощность нынешних ортодоксальных концепций.

Так, одним из самых интригующих свойств воды является ее способность имитировать — своими молекулами! — растворы веществ, при этом водяная имитация оказывает те же физические воздействия, что и настоящий раствор. Например, водяная имитация раствора серной кислоты (химически — чистая вода!) проедает холст и обжигает незащищенную кожу, водяная имитация раствора гомеопатического снадобья оказывает соответствующий узко-избирательный целительный эффект, и т. д.

Подобные результаты настолько шокируют научную общественность, что их истерически списывают на неаккуратность или на шарлатанство. А ведь, не имея свойства имитировать физические действия растворов, вода не играла бы такую важную роль незаменимого растворителя в живых организмах, т. е. она не была бы, что называется, «основой жизни на Земле». «Память» воды, «заряженная» или «структурированная» вода — такие встречаются названия феномена, о котором идет речь. Разгадка его в том, что вода является не просто косным химическим соединением; именно для обеспечения феномена имитации она имеет специальный источник энергии, который отсутствует у косных растворителей.

Специфическим свойством растворяемого вещества, которое имитируется водой, является молекулярный вращательный спектр, физически соответствующий вращениям несимметричных электронных орбиталей вокруг молекулярного остова. Молекула растворяемого вещества ведет себя как набор вращающихся электрических диполей, т. е. пар немного разнесенных в пространстве зарядов противоположного знака (в растворе происходит диссоциация молекул на ионы, но суть дела от этого не меняется). Каждый такой диполь взаимодействует с ближайшими молекулами воды, которые также являются диполями — приводит их в вынужденное вращение с той же частотой, с какой он вращается сам. Это вращение может передаваться, в свою очередь, следующим молекулам воды, и т. д.

Таким образом, активированные молекулы воды начинают «звенеть» на тех самых частотах, на которых звенит растворяемое вещество. Эта активация — с характерным частотным спектром — может распространяться по объему, занимаемому водой, и оказывать соответствующие физические действия даже на удалении от первоисточника-затравки. Следует оговорить, что активированные молекулы косного растворителя звенят исключительно на энергии взаимодействия с активаторами — молекулами растворенного вещества. Поэтому число активированных молекул косного растворителя, а, значит, и интенсивность моделируемого физического воздействия определяется, главным образом, концентрацией растворенного вещества. У воды же имеется дополнительный источник энергообеспечения активации и поддержания ее даже в отсутствие затравки. Поэтому определенным образом обработанная вода может физически вести себя как концентрированный раствор какого-либо вещества, не имея в своем объеме ни одной (!) молекулы этого вещества.

Действительно, для создания водяной имитации необязательно растворять затравку в неактивированной воде. Для приведения молекул воды в требуемое вращение достаточно обработать воду электромагнитным излучением, имеющим характерный частотный спектр затравки. Заметим, что вращательные частоты, о которых идет речь, находятся в микроволновом диапазоне (в котором находятся и характерные частоты биомолекул, ведь главное назначение воды — имитировать действие именно биомолекул). Соответственно, вода является хорошим поглотителем в микроволновом диапазоне, воспринимая в нем любой спектр. Известно даже о стойких терапевтических действиях воды, обработанной микроволновым излучением со спектром для имитации растворов разнообразных лекарств.

Уместно также упомянуть о знаменитом «серебрении» чистой воды — простым настаиванием ее в серебряной посуде; вода при этом приобретает специфический вкус и дезинфицирующие свойства. По поводу этого явления, известного едва ли не каждой старушке, ученым-ортодоксам остается лишь разводить руками: ведь металлическое серебро — благородный металл — само по себе в воде не растворяется!

Итак, даже химически чистая вода может в то же время быть активирована так, чтобы быть целебной. С другой стороны, она может быть активирована всевозможной грязью настолько, что пить такую воду опасно для здоровья — это, к сожалению, в наши дни бывает гораздо чаще. Различные методы позволяют в той или иной степени устранить активацию воды. Для этого можно, например, использовать изменение ее агрегатных состояний: либо через замораживание и оттаивание, с получением талой воды, либо через испарение и конденсацию, с получением дистиллированной воды. Другим методом является применение достаточно сильного магнитного поля. Чудодейственные свойства талой воды, а также воды омагниченной, связаны не с наличием в них целебной активации, а с отсутствием в них активации патогенной. Живая и мертвая вода из русских сказок — это не вымысел. Мертвая вода, в которой начисто отсутствует активация (например, дистиллированная вода), является хорошим поглотителем энергии. Поэтому в сказках раны обрабатывают сначала мертвой водой, которая забирает оттуда патогенную энергию, а уже после этого — живой, целебной водой, которая исцеляет.

Самым изящным методом активирования и деактивирования воды является, конечно же, мысленное управление этими процессами. Водяная имитация образуется при мысленном обращении к воде с просьбой приобрести свойства образца-затравки. Вода после этого сама активируется, усиливая действие затравки — исходя из полученной просьбы и своих возможностей. Этот метод испокон веков исправно работает у знахарей и колдунов. Классическим случаем применения этого метода было «превращение» Иисусом воды в вино — многие способны повторить это библейское чудо, по крайней мере, в меньших масштабах.

Итак, водяные чудеса объяснимы, если принять во внимание, что вода имеет особое программное обеспечение. Ее формирующие программы подчинены «силовым» программам, которые способны обеспечивать селективную активацию и имеют для этого собственный резервуар жизненной энергии. В свою очередь, «силовые» программы подчинены задающим программам, которые формируют спектр активации и управляются, в частности, мыслями. Именно это свойство делает воду незаменимым растворителем в живых организмах. Управление (обычно бессознательное) активированием воды, находящейся в организме, позволяет многократно усиливать действие ничтожных затравок, что резко повышает эффективность биохимических процессов. В этой связи выглядят неуклюжими традиционные расчеты доз лекарств, проводимые на основе веса пациента — такой подход годится разве что для неодушевленных агрегатов. Вода в организме, охваченная подсознательным (а иногда и сознательным) управлением души, послушно имитирует, усиливает и передает на расстояние физическое действие молекул разнообразных веществ, в том числе — биологических макромолекул. Поэтому мы и называем воду оживляемым растворителем.

О генах, кодирующих управление биохимическими процессами.

Индивидуальный набор молекул ДНК называется геномом, а генотипом называется совокупность всех наследственных признаков особи. Современная наука полагает, что вся информация о генотипе находится именно в геноме, т. е. на физическом уровне. Однако, это справедливо лишь отчасти.

Прежде мы говорили о молекулах ДНК, которые задают набор белков, из которых строятся органы и ткани тела, а также упоминали о тех молекулах ДНК, в которых гены (определенные отрезки этих молекул) кодируют — в соответствии с информацией на программном уровне — совокупность всех признаков, определяющих облик и строение тела.

Конечно же, этим не исчерпывается назначение молекул ДНК. Следует сказать о тех из них, в которых гены кодируют те или иные пакеты программ для управления биохимическими процессами в организме на самых разных уровнях его организации: от синтеза в клетках молекул какого-либо определенного типа до гомеостаза тела, т. е. поддержания в норме его биохимических показателей. Отличительной особенностью таких генов является то, что они могут быть задействованы не все время. Так, несмотря на наличие в наборе ДНК гена, кодирующего синтез некоторого гормона, этот гормон не будет синтезироваться до тех пор, пока не произойдет т. н. экспрессия этого гена. В рамках нашего подхода явление экспрессии гена означает просто включение и функционирование того пакета программ, которому соответствует данный ген. Одна и та же часть гомеостаза, например, может управляться — в зависимости от состояния тела и параметров окружающей среды — различными пакетами программ, обеспечивающими различные режимы ее работы (в том числе аварийные); кроме того, для важнейших пакетов могут быть созданы резервные копии. И каждый предназначенный к использованию пакет программ должен иметь соответствующий только ему ген в наборе ДНК.

Важно отметить, что лишь гены, кодирующие строительные белки организма, являются прямыми носителями соответствующего кусочка генотипа. Гены же, кодирующие управление биохимическими процессами — как и гены, кодирующие облик и строение тела — не являются носителями той информации, которую они кодируют. Эти гены являются лишь ключами к информации, находящейся на программном уровне. Информационная емкость гена, определяемая составом и конфигурацией входящих в него атомов, и даже исчисляемая в единицах измерения информации — байтах — говорит лишь о степени секретности замка, а отнюдь не о мощности программного обеспечения, находящегося под этим замком. Так, ген емкостью в несколько килобайт может служить ключом к пакету программ в десятки гигабайт (при этом мы понимаем мощность программ в том же смысле, что и емкость генов: если уж строение молекул можно описывать на языке байтов, то этот язык годится и для программ, определяющих биохимические процессы, которые сводятся к превращениям молекул). Таким образом, реальный задействованный объем информации совершенно несопоставим с информационной емкостью генома и может превышать эту емкость на много порядков. Впрочем, чрезмерная величина этого превышения имеет серьезный практический недостаток, связанный с риском потери доступа к большим массивам информации, т. е. с риском ощутимого ухудшения управления, при небольших повреждениях генома. Поэтому существуют какие-то оптимальные величины массивов, которые кодирует один ген — надо полагать, что Программисты знают теорию оптимального кодирования не хуже, чем люди.

Важным правилом при вводе в работу новых генов является нежелательность их межвидового дублирования — генофонд каждого биологического вида должен быть уникален. Если в геноме твари случайно окажется ген, который задействован в другом биологическом виде, то к этой твари окажется подключенным чужое управление, которое, мягко говоря, не пойдет ей на пользу. Если же использовать чужой рабочий ген намеренно, например, с целью паразитирования, и сознательно строить на этой основе жизнедеятельность своих тварей-упырей, то это чревато другими неприятностями. Фокусы такого рода очень быстро раскрываются, и Программист, который опекает обворовываемый биологический вид, может, например, перекодировать соответствующий пакет программ и, таким образом, отключить у тварей-упырей ворованное жизнеобеспечение. Кстати, правило уникальности генофонда каждого биологического вида имеет интересное следствие. Если при конструировании генов наращивание числа атомов в них производится по мере того, как исчерпываются возможности обойтись меньшим числом атомов, то средняя информационная емкость гена, как ключа, продиктована не степенью секретности — она обусловлена, главным образом, видовым многообразием, из которого вытекает совокупное количество потребных генов. Вот почему представители тех видов, которые в ходе эволюции появлялись на планете все позже, имели, как правило, все более емкие геномы — а не потому, что их тела радикально усложнялись. Этим и можно объяснить генетические парадоксы из разряда тех, когда особи очень похожих видов имеют существенно различающиеся по величине геномы, а особи видов, весьма сильно различающихся по сложности строения тел, имеют геномы практически одинаковой величины. Неудивительно, что геном новейшего вида какой-нибудь мошки может оказаться больше генома, скажем, акулы или кита.

Итак, «генетическая чистота» биологических видов — это правило, нарушать которое остерегаются даже Программисты. Но что до этого нашим генным инженерам, которые работают в поте лица, чтобы научиться искусственно нарушать генетическую чистоту и уже достигли здесь некоторых успехов!

Об иммунной толерантности. О мутациях. Об абортах.

Заветным ключиком, открывшим генным инженерам выход на оперативный простор, стало сделанное в середине нашего века открытие т. н. иммунной толерантности (буквально — терпимости) к некоторым чужеродным белкам, когда иммунная система не идентифицирует эти белки как чужеродные. Молекулы белка, к которому имеется толерантность, могут свободно циркулировать в организме — против них не запускается иммунный ответ.

Открытие заключалось в следующем: толерантность вырабатывается к тем чужеродным белкам, молекулы которых контактируют с эмбрионом на ранних стадиях его развития, когда собственная иммунная система эмбриона еще не работает — например, у людей этот срок длится около 18 недель, занимая первую половину беременности. Толерантность, обретенная таким образом, остается, как правило, на всю жизнь.

Чем же обусловлена возможность такого обмана иммунной системы? Дело в том, что кодировки для генома эмбриона на ранних стадиях его развития еще не заданы окончательно. Например, в той части генома, которая задает строительные белки, изначально имеется лишь предварительный расклад белков в согласии с требуемой спецификацией: еще не принято окончательное решение о том, что, скажем, печень будет строиться именно из вот таких белков, а соединительная ткань — из вот таких, и т. д.

Свобода маневра предусмотрена на случай небольших физических повреждений генома. Например, пролетающая частица с высокой энергией повреждает отрезок ДНК, задающий белок печени. В этом случае, если бы кодировки были заданы жестко, то эмбрион бы просто погиб. Поэтому и сделана подстраховка: если повреждение не очень сильное, то может быть принято решение строить печень из вот этих, немного измененных белков. Аналогично, при повреждении гена, соответствующего какому-либо признаку облика тела, может быть принято решение об использовании этого новенького гена для кодирования новой модификации данного признака — так у мушки дрозофилы может появиться цвет глаз, который раньше никогда не встречался. Именно по такому сценарию происходит то, что у генетиков называется мутациями, т. е. небольшими изменениями генома — а, значит, как они неверно полагают, обязательно и изменениями генотипа — которые непонятно почему «закрепляются и передаются потомству».

Итак, возможность приобретения эмбрионом толерантности к чужеродному белку вытекает из гибкости кодировок на ранних стадиях развития эмбриона — с целью повышения его выживаемости. На этом этапе работает следующий алгоритм: любой новый белок в эмбрионе запоминается иммунной системой как «не чужой», а будет ли он использован, или нет — это не ее дело. Разумеется, Программисты позаботились о защите эмбрионов на этапе пассивного режима работы иммунной системы. Мембрана рыбьей икринки, скорлупа птичьего яйца, покровы тела и плацента у млекопитающих — все это служит для одной и той же цели: оградить эмбрион от чужеродных белков. В естественных условиях эта защита оказывается вполне достаточной, но против биологов-экспериментаторов она, конечно, слабовата. Имеющие устойчивую психику могут сами поинтересоваться, что вытворяли с эмбрионами, чтобы убедиться в закономерности иммунной толерантности, и какими благими намерениями это оправдывали.

В связи с экспериментами на эмбрионах людей, уместно упомянуть об одном из новейших направлений в медицине: пересадке — в больные, ослабленные организмы людей — живых эмбриональных клеток, добываемых гуманно, из «отходов при абортах». Эти клетки имеют колоссальные запасы жизненной энергии и, будучи взяты на стадии пассивного режима работы иммунной системы, особенно «хороши» тем, что не запускают иммунные реакции против тех чужеродных клеток, среди которых они оказываются. Результаты медики описывают примерно так: «Пересаженные клетки не отторгаются организмом реципиента, они даже продолжают в нем делиться; терапевтический же эффект выражается в оздоровлении и укреплении организма, правда, он длится в течение ограниченного времени, после чего требуется новая пересадка…» Да, эти клетки не отторгаются, но не потому, что против них не запускается иммунный ответ. Наоборот, организм реципиента изо всех сил пытается уничтожить чужеродные клетки, но это оказывается ему не по зубам — клетка может пожрать только более слабую в энергетическом отношении клетку, в которой процессы протекают медленнее; энергия же клеток ослабленного организма — мелочь по сравнению с энергией эмбриональных клеток. «Терапевтический эффект» тем и обусловлен, что организм мобилизует все свои энергоресурсы, опустошая при этом даже неприкосновенный запас и приближая, таким образом, летальный исход. Продолжается это до тех пор, пока энергия пересаженных клеток не иссякнет.

Что касается женщины, из чьего эмбриона были взяты клетки для пересадки, то для нее такие операции тоже не проходят бесследно. В течение тех нескольких месяцев, пока эти клетки играючи сдерживают натиск клеток-пожирателей в организме реципиента, в память иммунной системы пунктуально записывается информация о толерантности к белкам, с которыми эти клетки контактируют — в том числе, к «боевым» белкам, которыми вооружены клетки пожиратели. Вся эта информация не пропадает, и по неумолимой логике она должна быть передана потомству, чтобы дальнейший ход жизни показал ее полезность или вредность. Легко представить, насколько «полезным» может оказаться провал в работе иммунной системы.

Аналогичная опасность, кстати, связана и с самим абортом: она заключается в передаче будущим детям толерантности ко всем чужеродным белкам (в том числе белкам болезнетворных бактерий), с которыми контактируют абортированные материалы. Заранее ясно, что при достаточно широком спектре толерантности потомство нежизнеспособно, и в этом случае автоматика просто пресекает новые зачатия. Именно это является одной из главных причин бесплодия после абортов.

Кому же, спрашивается, нужны высшие спортивные достижения, которые обусловлены применением абортированных материалов в качестве необнаружимого допинга? Кто, спрашивается, стоит на страже нашего здоровья, если долгое время абортированная плацента из России централизованно отправлялась за рубеж — для производства на ее основе энергетической косметики?

О межвидовых скрещиваниях и межвидовой пересадке органов.

После открытия иммунной толерантности активизировали свои изыскания естествоиспытатели, занимающиеся межвидовыми скрещиваниями. Известно, что межвидовые помеси возможны: например, мул — помесь осла и кобылы, а также лошак — помесь жеребца и ослицы (интересная деталь — лошади и ослы испытывают друг к другу сильную антипатию, поэтому их помеси возможны лишь благодаря ухищрениям людей). Особи межвидовых помесей могут быть физически здоровы и выносливы, но они бесплодны — потомства от них, за редчайшим исключением, не бывает. Полагая, что проблемы с межвидовым потомством проистекают из неполной межвидовой совместимости генов, т. е. белков, ученые вознамерились перехитрить природу с помощью наведенной толерантности — калеча эмбрионы, из которых далее выращивались производители. Научная сенсация не состоялась — потому что причины явлений, о которых идет речь, находятся не на физическом уровне.

Вспомним: часть генома кодирует строительные белки тела, другая часть содержит ключи для кодировок программ, задающих строение тела, и еще часть содержит ключи для кодировок программ, управляющих биохимией тела. При скрещивании особей близких видов возможна кодировка генома помеси, обеспечивающая физически здоровое тело, повышенная жизнестойкость которого обусловлена, главным образом, тем, что увеличивается выбор программ, управляющих биохимией. Мул — животное крепкое, выносливое и неприхотливое. Однако… однако — управляющие поведением программы, которые находятся выше, чем самые примитивные телесные инстинкты, т. е. программы видового поведения (на основе видовой памяти), могут быть подключены только к особи своего вида. Межвидовая помесь не проходит соответствующую цензуру ни со стороны вида отца, ни со стороны вида матери. Межвидовая помесь — существо обделенное, это биологический изгой. У мула отсутствует видовая память, у него нет естественной экологической ниши. Он не может самостоятельно выжить — не может добывать пищу и спасаться от врагов, он даже не знает, кто его враги: люди его кормят и защищают. Чем же он ценен для людей? А тем, что, не имея видового поведения, он безволен и покорен — «очень послушен». Лошадь бывает норовиста, осел упрям; здесь же — отсутствие личности. Сильный, неприхотливый и в тоже время абсолютно покорный раб — это ли не мечта селекционеров! Но почему же такой замечательный раб бесплоден? Да потому, что формирование половинок генома в половых клетках — это жизненно важная процедура для биологического вида, и она осуществляется программами, находящимися как раз в тех специфически-видовых пакетах, которые к помеси оказываются не подключены. Пытаться обойти это правило, ковыряясь в живых эмбрионах микропипетками — дело безнадежное.

Еще одно направление, где обозначились головокружительные перспективы после открытия иммунной толерантности — это пересадка людям органов и тканей животных. Ведь несмотря на наличие всемирных генетических баз данных, страждущим иногда приходится долго ждать своего донора. Кроме того, донор — если он донор добровольный — имеет какие-никакие права. Оба эти затруднения, как полагают, устранялись бы при использовании в качестве доноров — животных, из которых оптимальными кандидатами на эту роль считаются обезьяны, свиньи и овцы. Известно о пересадках людям от животных печени, почек, сердца.

Об «удачных» операциях такого рода не сообщалось — ввиду либо отторжения, либо последствий применения иммунодепрессантов. Дело даже не доходило до развязки из-за исчерпания жизненной энергии животного-донора — прежде мы говорили о том, что пересаженный орган не подключается к управляющим программам в душе реципиента. Это, кстати, справедливо и для пересаженного сердца, которое может функционировать многие годы, но — при использовании кардиостимулятора. Сердце — это, строго говоря, не орган, а мышца, которая не требует сложного управления. «Силовые» программы изъятого сердца, которые больше не управляются «сверху», оказывается возможным переключать туда-сюда «снизу», с физического уровня — с помощью электрических импульсов, прикладываемых непосредственно к сердечной мышце. (Опять же, обратите внимание: к мышце, а не к обрезкам ее нервов. Сегодня хирургам вполне под силу состыковать перерезанные сердечные нервы реципиента с соответствующими окончаниями нервов у донорского сердца. Если мышцы управлялись бы импульсами, идущими по нервам, то после состыковки нервов пересаженное сердце должно было бы работать. Но нет: не работает оно без кардиостимулятора!) Таким образом, биения пересаженного сердца — это просто гальванические судороги, отличающиеся от судорог при поражении электротоком лишь регулярностью и выверенностью электрического воздействия. И если сердечная мышца нормально снабжается кровью, что требуется для ее рабочих кислородно-углеродных циклов, то судорожный режим такой работы может длиться, как показывает практика, довольно долго.

И как же предполагается решать проблему отторжения при пересадке людям сердец животных? Например, на ранних стадиях беременности диагностируется «повышенная вероятность (!) развития у плода порока сердца». Родственники — вместо того, чтобы покаяться, пока не поздно — дают согласие на прививку иммунной толерантности плоду на случай будущей пересадки. Делается инъекция в плод соответствующих белков, скажем, свиньи — и проблема, казалось бы, заранее решена. Но следует иметь в виду, что для управляющих программ иммунной системы два понятия: «свой белок» и «белок, против которого не запускается иммунный ответ» — это не одно и то же. «Свои» белки постоянно участвуют в процессе жизнедеятельности организма. Информация же о толерантности к белкам, не участвующих в работе на благо организма — это прямая предрасположенность к онкологическим заболеваниям. Не следует удивляться резко повышенной заболеваемости раком тех, кто подвергнется прививкам иммунной толерантности.

Давно пора понять: невозможно улучшить естество противоестественными методами!

О химерах — трансгенных существах.

В мифологии химерами называются существа, тела которых включают части тел от различных биологических видов. Такие химеры — в мифологическом смысле — могут быть получены искусственным путем. Спонтанное химерообразование имело место в экспериментах Цзян Каньчженя, который с помощью СВЧ-волноводов передавал информацию от развивающихся эмбрионов одного вида (например, котят) развивающимся эмбрионам другого вида (например, цыплят). Вклинивание чужеродной управляющей информации приводило к появлению на свет, например, цыплят с волосами вместо перьев. Обратим внимание, что у таких химер не происходит изменения генотипа, и части тела, выращенные из своих белков по чужому образцу, остаются неуправляемыми.

Трансгенными существами, или химерами в научном смысле, называются существа «с измененным генотипом» в результате встраивания в геном чужеродных генов, причем — при наличии их экспрессии, т. е. работы тех чужих программ, ключами к которым они являются. Именно ради экспрессии чужой ген должен быть встроен в геном; простое внедрение чужого гена в организм после обеспечения толерантности к нему — для экспрессии недостаточно. Процедура встраивания гена — это операция на молекулярном уровне, и в качестве инструментов здесь используются молекулы биологически активных веществ с высоко избирательным действием. Что касается обеспечения толерантности к измененной ДНК, то, насколько нам известно, для случаев бактерий, растений и насекомых эта проблема вообще не возникает: из этих трех царств живности лишь насекомые обладают иммунитетом, причем — только клеточным. Для получения же трансгенных животных приходится работать с эмбрионами на пассивной стадии работы иммунной системы.

Каких только благ не обещают нам эти создатели химер! Сорта растений, устойчивые к неблагоприятным факторам среды и не поражаемые вредителями; бактерий, растений и животных — живых фабрик по производству органических веществ, в том числе молочный скот, дающий молоко с людскими гормонами; наконец, животных — поставщиков донорских органов; и, наконец — радикальную победу над наследственными болезнями с помощью трансгенных операций между людьми! Этот поток сомнительных благодеяний затуманивает более глубокий смысл происходящего. Те, кто создавали атомную бомбу, по крайней мере понимали, что это вещь опасная — оружие все-таки. Здесь же — просто не ведают, что творят!

Что означает экспрессия чужого встроенного гена? Это означает, что организм начинает выполнять чужой пакет программ на своей энергии. Надо ли еще раз объяснять, что это — осуществление паразитизма, причем паразитизма принудительного? Надо ли объяснять, на кого работают ученые-трансгенщики — чьими орудиями они являются? Только с помощью этих орудий удалось создать новое поколение вирусов: Супервирусов, встроенных в геном и передающихся потомству (поскольку перекодировать ген может лишь его автор). Мечта паразитов, не осуществленная чисто программными средствами (на программном уровне сторожевые системы работают надежно), претворилась в жизнь через физический уровень, руками людей — беспрецедентный случай в истории планетарной эволюции.

Что касается трансгенных операций между людьми, то, сколько бы нам ни говорили об их благих медицинских целях, суть их остается все той же: отработка насильственного вовлечения в отношения «паразит-жертва». Да, встроенный ген может обеспечить синтез вещества, которое не синтезируется в организме. Но встроенность гена отнюдь не означает встроенности его пакета программ в программное обеспечение организма — как был этот пакет чужим, таким он и остается. Пойдет ли такое вмешательство на пользу реципиенту — это еще вопрос. Что же до обещаний излечивать трансгенными методами умственные и психические недуги, то эти обещания даже гроша не стоят: ум и психика находятся даже не в генотипе, а на более высоких программных подуровнях.

И пусть бы трансгенщики ставили эксперименты только на себе — так нет, им нужно задействовать флору и фауну! Чем могут ответить Программисты на эту напасть — принудительный межвидовый паразитизм? Из возможных пассивных мер можно отметить следующие. Для опекуна бактерий проще всего, по-видимому, истреблять трансгенные разновидности, отключая им энергию, и создавать вместо них новые — таким образом быстро сводя на нет результаты трудов трансгенщиков, работающих с бактериями. Ситуация с растениями и животными гораздо сложнее: не уничтожать же целые биологические виды из-за больно умных людишек. Опекун того вида, чей ген оказывается встроен в чужой набор, может убрать соответствие этого гена его пакету программ, и перекодировать этот пакет новым геном. Однако, чтобы при этом не навредить здравствующим особям своего вида, он будет вынужден провести эту процедуру лишь после смены поколений. Что будет делать все это время опекун вида со встроенным геном — может быть, отключать энергию трансгенным особям? И еще, обратите внимание: перекодировать свои гены, оказавшиеся в чужом геноме, будут те, кто сами не являются паразитами или их прислужниками. В случае генов людей, встроенных в геномы других биологических видов, ситуация совсем другая: для того они и встраиваются, чтобы бактерии, растения и животные насильно на людей работали. Это наглядно доказывает, что самыми изощренными орудиями паразитов на планете являются, безусловно, люди, а не какие-нибудь там болезнетворные бактерии.

Кстати, болезнетворные модификации бактерий появились на планете не сразу. Единственным назначением первых бактерий было — быть великими тружениками, формирующими фундамент биосферы. Но как только стали применяться пищеварительные бактерии в пищевых трактах насекомых (а откуда там брались бактерии? — да там же и выращивались: соответствующая информация была добавлена в генотип!), тут уж паразиты своего шанса не упустили. Пришлось Программистам снабжать насекомых клеточным иммунитетом; те, кого им не снабдили, вымерли от бактериальных инфекций. Аналогично, вирусы не могли появиться до тех пор, пока в ходе эволюции в геномы не начали включать гены, кодирующие биохимические реакции, в частности, синтез белков — ведь раньше геномы включали лишь гены, задающие строительные белки и кодирующие строение тела. С появлением вирусов пришлось Программистам снабдить своих тварей еще и гуморальным иммунитетом; те, кого им не снабдили, вымерли от вирусных инфекций. Таким образом, нельзя отрицать весомого вклада паразитов в процесс эволюции биологических форм жизни — после каждого крупного достижения паразитов происходило радикальное обновление биосферы. Сегодня мы имеем дело с их очередным великим достижением. Логично предположить, что вскоре произойдет и соответствующее обновление биосферы.

Вне всякого сомнения, роль трансгенщиков в организации нового витка эволюции будет высоко оценена теми, кого выпустят им на смену. Эти сменщики уже будут снабжены средствами противодействия Супервирусным инфекциям.

О последствиях употребления трансгенной пищи.

На Западе уже несколько лет существуют компании, которые в промышленных масштабах выращивают и реализуют трансгенную сельскохозяйственную продукцию — злаки, бобовые (сою), фрукты и овощи — со встроенными генами животных и людей, а, значит, содержащие соответствующие белки. Потребителей импортного продовольствия у нас никто не предупреждает, что им скармливают трансгенную пищу — «растительные» продукты, включающие животные и людские белки. Мол, если ты, потребитель — не вегетарианец, а всеядец, то не все ли тебе равно, что ты жрешь? Ладно, придется сказать несколько слов в защиту прав потребителей, которых без их ведома делают людоедами.

Многие, наверное, слышали, что у людоедских племен распространено вероучение о том, что черты характера, знания, опыт, сила того, кого съедают, могут перейти к тем, кто его съедает. Этот «варварский предрассудок» имеет, между прочим, весьма прочную основу: происходит информационное взаимодействие между тем, кто ест, и тем, кого он ест.

Биологический смысл этого информационного взаимодействия вытекает из необходимости поддержания пищевых цепей в должном порядке, когда на всех звеньях пищевых цепей едоки употребляют «свою» пищу, как им и положено — только тогда происходит нормальный пищевой круговорот жизненной энергии. Едок заинтересован знать, кого он ест, а тот, кто служит пищей, заинтересован знать, кто его ест. Если все происходит по установленному порядку, то пища беспрепятственно отдает едоку свою жизненную энергию. Кстати, спусковыми ключами этого процесса как раз и являются витамины — вещества, которые специфичны для различных звеньев пищевых цепей. Для конкретного едока действующими витаминами являются только те вещества из этого широкого класса, которые находятся в «его» пище. Так, в мясе есть витамины для хищников, но нет витаминов для людей — хорошо известно, что люди, в изобилии имеющие мясо, но не имеющие полноценной растительной пищи, тяжело заболевают.

При пищевом информационном взаимодействии происходит проверка: входят ли те биомолекулы, которые поглощает едок, в его «пищевой банк», находящийся в памяти на программном уровне. В свою очередь, те, кто служит пищей, имеют возможность контролировать — не оказалась ли информация об их биомолекулах в «чужих» пищевых банках. Несоответствия, которые легко обнаруживаются при употреблении пищи в натуральном виде, чреваты ее неполноценным усвоением — вплоть до несварения. Вот почему люди, любители мяса, изменяют структуру его биомолекул в процессе его приготовления. Так они обманывают установленный порядок — я, мол, не тебя ем! — и урывают остатки жизненной энергии воровским образом.

Узнавание знакомой пищи уже ориентирует проверочную систему едока на сканирование только той части его пищевого банка, которая соответствует данному типу пищи. И вот представьте: в съеденном помидоре проверочная система обнаруживает белки, не только не соответствующие помидорам, а вообще не входящие в пищевой банк — помидор-то подсунули трансгенный! Подобный подарочек, съеденный в сыром виде, вызовет несварение или тяжелые аллергические реакции — о таких случаях уже известно.

Так что, потребители трансгенной пищи, выбирайте: либо употребляйте ее в приготовленном виде, как и мясо — и воруйте таким образом жизненную энергию, в частности, людей; либо, поедая ее в сыром виде, потребляйте эту энергию открыто — но для этого вам придется резко ослабить ту часть своей иммунной системы, которая работает с пищей, и открыть, таким образом, ворота для всяческой заразы. Впрочем, оба эти варианта и сами по себе ведут к вырождению, поскольку те, кто занимаются самоедством, выпадают из естественного пищевого круговорота жизненной энергии.

О молитве. О переанимации Святым духом.

За редкими исключениями, вся живность на нашей планете — это совокупность автоматических иерархий, о которых мы говорили прежде. Источником их вертикального энергоснабжения является дух преступной Воли, по принципу: «Вот тебе набор моих поведенческих программ, которые автоматически будут энергетически обеспечиваться, выбирай любую; но ни на что больше сверху энергии не получишь — если хочешь, добывай ее горизонтально». Многие люди делают вид, что предложенный пакет программ их вполне устраивает; чем лучше они их отрабатывают, тем больше энергии получают. Все иерархии людей, которые ими же и организуются — государственные, клановые, научные, церковные — основаны на этих самых правилах игры: выше тот, кто преступнее (лишь немногие иерархи имеют в себе достаточно мужества, чтобы признаться в этом). Но находятся люди, которых не устраивают предлагаемые программы «князя мира сего», и которые желают выполнять какие-то другие программы. Такие люди вынуждены либо опустошать свои аккумуляторы — и через это очень быстро кончиться, либо добывать энергию горизонтально, т. е. обделять кого-то другого. Есть, конечно, еще выбор: не отрабатывать никаких программ, «уйти в нирвану». Хорошей иллюстрацией такого выбора является медицинский термин «вегетоподобное состояние» — в этом состоянии высшая нервная деятельность отсутствует.

А имеется ли возможность вертикального энергоснабжения деяний людей, не желающих отрабатывать программы «князя мира сего»? Для деяний, которые не являются мирской суетой, а соответствуют духу Творчества или Любви, такая возможность имеется. Для тех, кто не является прямым воплощением этого духа, именно молитва является запросом о помощи свыше; молитва же прокладывает путь для вертикального энергоснабжения. Заметим, что молитвы с просьбами о помощи в исполнении программ «князя мира сего» — смешны и бесполезны. Все, что положено участнику автоматической иерархии, ему уже дано, а если он хочет «лучше жить», то он должен «лучше работать».

Возможность получения вертикального энергоснабжения от духа Творчества и Любви означает возможность проведения этой энергии не только до уровня души, но и до уровня тела. Достаточное количество этой энергии позволяет перестать быть участником автоматической иерархии и полностью переключиться на животворящий источник энергии. Переанимация Святым духом — Творчества, Любви и Воли, направленной на себя — означает такое расширение возможностей души и тела, для которого трудно подобрать адекватные эпитеты.

Для многих русских людей такое Преображение — достойная и вполне посильная задача. Массовая переанимация Святым духом — не в этом ли смысл «второго пришествия»?

Россия, сентябрь 1999.