Прионовые болезни: новый уровень поражения раком

Прионовые болезни: новый уровень поражения раком

Вспышка «коровьего бешенства» в Европе вызвала нарастающую панику среди потребителей мяса — никто не может поручиться, что мясо, которое им досталось, было неинфицированным. Медицина оказалась неспособна что-либо реально противопоставить новой смертельной напасти, поражающей мозг, кроме малоэффективных и явно запоздавших мер карантинного характера. Считается, что длительность скрытого периода течения этой болезни у людей составляет несколько лет; эксперты наперебой дают прогнозы для скорости вымирания рода людского в недалёком будущем.

Бессилие медиков в борьбе с этим недугом пытаются оправдать тем, что медицина столкнулась с принципиально новым механизмом передачи инфекции — в качестве «инфекционного агента» здесь выступает не бактерия, не вирус, а всего лишь молекула белка. Это открытие оказалось сенсацией для официальной науки, которая полагала, что носителями патогенной информации, которая передаётся инфекционным агентом, являются лишь его молекулы ДНК или РНК. Новый инфекционный агент, названный прионом, не содержит ДНК и РНК, поэтому учёные, не признающие программного уровня реальности, сделали логичный вывод о том, что носителями генетической информации могут являться и отдельные молекулы белка. Правда, этот логичный вывод усугубляет проблему информационной ёмкости молекулярных носителей информации: информационная ёмкость у приона на несколько порядков меньше, чем у средненького гена, а ведь зачастую даже ёмкость гена катастрофически недостаточна для соответствия тому объёму информации, который успешно кодируется этим геном.

Но не только этим изумляет нас концепция «прионовых инфекций». Хорошо известно, что ген, который кодирует, в частности, синтез первого открытого белка-приона (передающего «коровье бешенство»), имеется в геномах всех млекопитающих и птиц. В норме этот самый белок обнаруживается во всех организмах представителей этих классов — преимущественно, в нейронах. Если считать, что молекулы этого белка несут в себе патогенную информацию, то следует признать, что млекопитающие и птицы практически поголовно инфицированы «коровьим бешенством». Такой, прямо скажем, смешной вывод подрывает саму идею передачи инфекции, поэтому теоретики уточняют, что патогенную информацию несут в себе прионы лишь больных особей — хотя по своему химическому составу они, разумеется, ничем не отличаются от прионов здоровых особей. Развивая эту на редкость диалектическую концепцию, теоретики рисуют такую картину: если здоровая особь, скажем, поедает больную особь, то патогенные прионы пищи, контактируя с точно такими же, но здоровыми прионами едока, превращают (!) их в себе подобные, т. е. в патогенные. В чём заключается это превращение — пока непонятно, но зато дальше, мол, всё просто: в результате накопления патогенных прионов и происходят дегенеративные изменения в тканях головного мозга!

Тут нелишне напомнить теоретикам, что есть люди, у которых точно такие же дегенеративные изменения происходят и без употребления в пищу «инфицированного» мяса — правда, гораздо медленнее: они заметно проявляются лишь в преклонном возрасте через симптомы различных старческих недугов, вроде болезни Альцгеймера. Может быть, «здоровые» прионы в организмах этих людей всё-таки «не вполне здоровы»? Может быть, мы все обречены на дегенерацию мозга — либо на медленную, либо на ускоренную «инфицированным» мясом?

Нет, обречены не все! Мы считаем, что тем людям, чьё мировоззрение не заражено раковыми стереотипами, прионовые напасти не страшны, как им не страшен и рак.

На чём основана такая точка зрения? Прежде всего обратим внимание, что, в ходе эволюции рода людского, раковый принцип — противопоставление себя остальным частям целого и война с ними — распространялся на всё более глубокие подуровни, на всё более мелкие структурные единицы биологической пирамиды Homo sapiens. Сначала люди наплевали на то, что они являются частью Природы; они противопоставили себя остальной Природе и приступили к её уничтожению, т. е. стали раковой опухолью в масштабах биосферы. Далее людьми были успешно преодолены запреты на смертельную вражду с представителями своего же биологического вида, затем — с представителями своего же рода-племени, затем — со своими кровными родственниками… Логическим продолжением этих уникальных наработок стала бойня уже внутри отдельных людских организмов, на уровне органов и тканей — этот уровень поражения и называется в медицине раком. Но этот уровень — ещё не самый глубокий из возможных. Более глубоким является уровень внутриорганный или внутритканевый, когда молекулы белка определённого типа противопоставляются всем остальным — этот уровень поражения как раз характерен для сегодняшних прионовых напастей. Можно предположить, что и этот уровень поражения раком не является самым глубоким: на наш взгляд, минимальными структурными единицами, пригодными для отработки ракового принципа, являются молекулы аминокислот. Не исключено, что мы находимся на пороге очередной сенсации, когда медики станут оправдывать своё бессилие коварством «самого смертоносного инфекционного агента» — молекулы триптофана или лизина.

Но вернёмся к сегодняшнему уровню поражения раком — следует пояснить, как белок определённого типа воюет против остальных белков. В «Умножающих скорбь» мы говорили, что орган или ткань, поражённые раком, формируют собственную иммунную подсистему. При этом не выращиваются какие-либо изменённые клетки-пожиратели, а используются уже имеющиеся; секрет иммунной подсистемы заключается лишь в самоуправстве — когда клеткам-пожирателям указываются в качестве мишеней здоровые клетки организма, которые являются, с точки зрения обособившихся органа или ткани, «чужеродными». Аналогично обстоит дело и с иммунной подсистемой на уровне белковых молекул. Если раковый принцип проводится до молекул белка определённого типа, то соответствующая иммунная подсистема начинает работать следующим образом: запускается программа, подбирающая антитела ко всем остальным «чужеродным» белкам. В результате деятельности этих антител и происходит дегенерация здоровых тканей, соседствующих с обособившимися молекулами. Заметим, что если характерное время развития рака на уровне органов составляет несколько десятков лет, то в случае рака на уровне белковых молекул счёт идёт уже на годы. Если дело дойдёт до рака на уровне аминокислот, то поражённое тело, вероятно, за несколько месяцев будет превращаться в денатурированное месиво.

Давно следует признать, что причины многих жутких патологий тела находятся в душе: это нарушения в работе соответствующих программ. Хотя раковые заболевания не считаются инфекционными, раковый инфекционный агент, безусловно, существует, но — лишь на программном уровне, как пакет патогенных программ. Если душа индивидуума принимает в себя раковый принцип, то этот пакет начинает работать — сначала в душе, а потом, соответственно, и в теле индивидуума. Но какое же отношение имеют к этому прионы?

На наш взгляд, вот какое. Молекулы белков-прионов очень устойчивы, они не разрушаются при традиционных кулинарных процедурах. Поэтому они давно используются для автоматического контроля за пищевыми цепями в биосфере — в качестве индикаторов употребления мясной пищи теми особями, которые не являются плотоядными. Такие особи, по логике поддержания пищевых цепей в порядке, должны иметь меньше шансов на выживание. Поэтому в биосфере давно работает защитный механизм, истребляющий таких особей — через прогрессирующую дегенерацию их мозга вследствие вышеописанного аутоиммунного противостояния на уровне белковых молекул. Основными жертвами этого защитного механизма являются, конечно, люди — не только злостные, но и убеждённые в своей правоте нарушители установлений Природы насчёт пищевых цепей (а в первую очередь — представители людоедских племён). Со временем всё отчётливее прояснялась недостаточность эффективности такого защитного механизма, поскольку он работает слишком медленно. Для быстрой отладки новых программ ускоренной дегенерации, как нельзя кстати подвернулись травоядные сельскохозяйственные животные в «цивилизованных» странах. Многим поколениям коров цивилизованные хозяева подмешивали в пищу кормовые добавки, произведённые на основе продукции предприятий так называемого «повторного цикла» — перерабатывающих отходы мясной промышленности, падаль (вместе с костями, шкурами, перьями и внутренностями), а также невостребованные трупы из моргов. Благодаря кормовым добавкам животного происхождения травоядный молодняк быстрее набирал вес (ну всё как у людей!). Правда, параллельно акселерации шла и дегенерация — в мозге. Но на это смотрели сквозь пальцы: животных вовремя забивали, а их мясо до некоторых пор считалось безвредным.

И вот коровы «взбесились». В переводе на человеческий язык это означает, что с коровами ничего такого не произошло, просто их мясо вдруг стало нести в себе серьёзную опасность для людей. А стало так потому, что блестяще отработанный-таки пакет программ, запускающий ускоренную дегенерацию в нейронах, был для пробы «прицеплен» к коровьим прионам. Таким образом, коровьи прионы сегодня выполняют функцию не только индикаторов поедания мяса, но и посредников в передаче новейших смертоносных программ. Следует чётко понимать, что эти смертоносные программы не «зашиты» в молекуле приона, иначе эта молекула была бы смертоносна с самого начала. Эти программы находятся на программном уровне; а прион, так же как и вирус, является лишь вещественным ключом к тому пакету программ, который с ним ассоциирован. В принципе, такой вещественный ключ не обязателен, и когда это ограничение будет снято, пакет программ ускоренной дегенерации станет цепляться к любой подготовленной душе без помощи материальных посредников — как и обычный рак.

Пока же действует такое правило: если коровьи прионы попадают в организмы людей, чьи души сознательно приемлют раковый принцип, то у этих людей начинается ускоренная дегенерация тканей головного мозга — вот почему даже молодые люди стали стремительно помирать от старческих недугов. Кстати, по логике естественного отбора, те наработки, которые личность считает очень правильными, должны передаваться её потомству — этим, в частности, обусловлен детский рак. Тогда можно сделать прогноз о том, что новый смертоносный пакет программ, передаваемый своему потомству убеждёнными «ракообразными мясоедами», будет приводить к тому, что их дети ещё в утробе будут умирать от «старческого слабоумия».

Уговоры закончились. Началось великое очищение планеты.

Единственным надёжным средством профилактики прионовых «инфекций» является, как можно видеть, отсутствие раковых стереотипов в душе. Что же касается эффективного средства для исцеления при уже начавшемся патологическом процессе, то, поскольку прионовые болезни — это, в сущности, рак, то искомое средство, испытанное и проверенное, всё то же: это покаяние, в данном случае означающее полный разрыв со своим ракообразным и мясоедским прошлым. Разумеется, спасает жизнь лишь заблаговременное покаяние, а не то, которое делается, скажем, за неделю до летального исхода. Впрочем, обычно люди предпочитают помереть, но нисколько не отступить от уверенности в своей правильности.

Добавим, что прионовые болезни — это не единственное средство для ускоренного очищения планеты; этого средства может оказаться недостаточно. Поэтому ведутся интенсивные разработки и других средств — в частности, на основе трансгенных технологий.

Зачем же понадобилось ускоренное очищение планеты? По-видимому, затем, чтобы для тех людей, которые не приемлют ракового принципа и питаются, как им и положено, сохранилась хотя бы часть живой Природы, в которой они смогли бы жить дальше.

На наш взгляд, это очень человечно.

Декабрь 2000 — январь 2001.