Глава IV ЧТО ЕСТЬ ДОЛГ?

Глава IV

ЧТО ЕСТЬ ДОЛГ?

Изучая карма-йогу, необходимо понять, что такое долг. Если мне предстоит какое-то дело, я должен сначала знать, в чем состоят мои обязанности, а потом я это дело сделаю. Опять-таки у разных народов разное представление о долге. Мусульманин скажет, что его долг — следовать тому, что написано в Коране, индус — что его долг следовать Ведам, христианин — что его долг следовать Библии. Представления о том, что есть долг, различны на разных стадиях жизни человека в различных исторических периодах и у разных народов. Термину «долг», как всякому универсальному абстрактному термину, невозможно дать точное определение, можно только составить себе представление о нем через его практическое функционирование и результаты. Попадая в определенную ситуацию, мы действуем в соответствии с врожденным или выработанным побуждением, которое и подсказывает уму образ действий. В одном случае мы считаем, что в данной ситуации правильно сделать то-то и то-то, в другом — нам кажется, что так поступать нельзя, даже в той же ситуации. Принято считать, что хороший человек выполняет свой долг, когда поступает по велению совести. Но что все-таки превращает поступок в акт выполнения долга? Если христианин отказывается от куска говядины, который мог бы спасти его жизнь, или если он не дает этот кусок другому для спасения жизни того человека, христианин не будет чувствовать, что выполняет свой долг. Однако, если индус осмелится съесть этот кусок говядины[35] или предложит его другому индусу, он также будет считать, что нарушил свой долг — ему это подскажет индусский образ мыслей и воспитание. В прошлом веке в Индии получили большую известность банды грабителей, называемые разбойниками-тугами.[36] Эти головорезы считали своим долгом убивать и грабить любого попавшегося им человека, и чем больше людей убил разбойник, тем лучше он о себе думал. Если обыкновенный человек совершит убийство, то он, скорее всего, пожалеет о содеянном, считая, что плохо поступил. Однако тот же самый человек, надев военную форму, будет рад, если убьет не одного, а двадцать человек, считая, что он отлично выполнил свой долг. Таким образом, не деянием определяется долг. Совершенно невозможно дать объективное определение тому, что есть долг. Оно определяется с субъективной стороны. Любое действие, приближающее нас к Богу, есть доброе дело, а потому оно — наш долг; действие, влекущее нас вниз, есть дурное дело, и наш долг — избегать его. Субъективно мы ощущаем, что одни действия делают нас выше и чище, в то время как другие принижают и огрубляют нас, но сказать с уверенностью, что одни и те же действия одинаково воздействуют на разных людей, нельзя. Тем не менее существует одна-единственная идея долга, приемлемая для всех людей, независимо от их веры, независимо от того, где они живут; ее смысл прекрасно выражен санскритским афоризмом: «Не причиняй вреда живому — непричинение вреда живому есть благое дело, причинение вреда живому есть грех».[37]

В Бхагавад-Гите много говорится о связи обязанностей с происхождением человека и его положением в обществе. Происхождение и место, занимаемое человеком в общественной жизни, в значительной степени определяют его психологию и моральную позицию в отношении очень многого. Поэтому наш долг — делать возвышающие и очищающие нас вещи в соответствии с нравственными нормами общества, в котором мы живем. Но при этом никак нельзя забывать, что не все общества живут по одним и тем же нормам, забвение этого и составляет главную причину ненависти одного народа к другому. Американец считает, что американский образ жизни является наилучшим из возможных, а всякий, кто живет по-другому, должен быть очень плохим человеком. Индус считает, что единственно правилен его образ жизни, его обычаи лучше всех других, поэтому всякий, кто живет не так, должен быть очень плохим человеком. Заблуждение это естественно, и все мы поддаемся ему. Однако оно чрезвычайно вредно, в нем причина половины жестокостей, творимых в мире. Когда я приехал в Америку и шел по Чикагской выставке,[38] кто-то сзади дернул меня за тюрбан. Оглянувшись, я увидел вполне достойно выглядевшего, опрятно одетого человека. Я заговорил с ним, и он смутился, обнаружив, что я знаю английский. В другой раз на той же выставке меня толкнули. Когда я спросил толкнувшего, зачем он это сделал, он тоже смутился и извиняющимся тоном пробормотал: «Для чего вы так одеваетесь?» Оба были способны относиться с симпатией только к тем, кто говорил на их языке и был одет на их лад. Предрассудки такого рода есть причина угнетения сильными народами народов более слабых, и это иссушает их человечность. Спросивший меня, почему я одет не так, как он, и готовый плохо отнестись ко мне в силу этого мог быть очень хорошим человеком, отцом и гражданином, однако его природная доброта мгновенно исчезла при виде непривычно одетого иностранца. Во всех странах злоупотребляют неспособностью чужеземцев постоять за себя, в результате чего у них формируется искаженное представление о народах, с которыми столкнулись. Моряки, солдаты, купцы в чужих странах ведут себя совсем не так, как на родине; возможно поэтому китайцы зовут европейцев и американцев «чужеземными дьяволами». Они не могли бы выдумать эту кличку, если бы сталкивались с положительными сторонами западного образа жизни.

Не следует забывать, что мы должны постоянно стараться видеть поведение других их глазами и никогда не судить об обычаях других народов, подходя к ним с собственными мерками. Я не есть мера вселенной. Это я обязан приспособиться к миру, а не мир ко мне. Итак, мы видим, что обстоятельства меняют природу нашего долга, а потому лучшее, что мы можем сделать в мире, — выполнять наш собственный долг в конкретных обстоятельствах. Давайте выполнять долг, связанный с нашим происхождением, а выполнив его, возьмемся за тот, который вытекает из нашего положения в жизни и в обществе. Существует и серьезная опасность, заложенная в самой природе человека, а именно: человек никогда не исследует свои возможности. Человек полагает, что может занять место на троне с тем же успехом, что и царь. Даже если это так, ему нужно сначала доказать, что он выполняет тот долг, который пришелся на его долю, а уж потом думать о более высоком долге. Вступая в мир и начиная серьезно работать, мы справа и слева получаем удары от природы, которая скоро помогает нам уяснить себе наше настоящее место. Никто не может удовлетворительно делать дело, на которое он не способен, и нет смысла спорить с законами природы. Делающий низкую работу не является низким человеком. О человеке судят не по характеру его обязанностей, но по тому, каким образом он выполняет их.

Позднее мы увидим, что и эта идея долга претерпевает изменения и что труд становится действительно великим, когда побуждением к нему перестают служить себялюбивые мотивы. И все же именно труд во имя долга приводит нас к труду, где отсутствует и идея долга; когда труд станет богослужением, чем-то более возвышенным, тогда он превратится в самоцель. Мы убедимся, что философия долга в форме ли этики или любви одна и та же, что и в каждой йоге: преодоление низкого в человеке, с тем чтобы полнее проявлялось подлинно высокое «Я», меньшая растрата энергии по мелочам на низком уровне существования, с тем чтобы душа могла раскрыться на более высоком уровне. Это достигается постоянным отказом от низменных желаний, чего настойчиво требует долг. Сознательно или неосознанно таким путем и шло развитие общественных структур, связанное со сферами действия и опыта, где, ограничивая эгоизм, мы открываем возможности для неограниченного расширения подлинной природы человека.

Выполнение долга редко бывает приятным. Оно проходит гладко, только если все колесики жизни смазаны любовью, а без этого все время мешает трение. Как без любви смогли бы родители выполнять свой долг по отношению к детям, супруги — по отношению друг к другу? Разве не наблюдаем мы ежечасно примеров трения в нашей жизни? Выполнение долга дает радость лишь тогда, когда есть любовь, а любовь расцветает только на свободе. Но можно ли считать свободой порабощенность чувствами, злостью, ревностью и тысячью других пустых вещей, которые неизбежны в повседневной жизни? Терпимость — вот высшее проявление свободы. Женщины, рабыни собственной раздражительности и ревнивого характера, склонны во всех бедах винить мужей, самоутверждаться в своей собственной «свободе», как им кажется, не подозревая, что они тем самым доказывают только свою несвободу. Это же относится и к мужьям, постоянно выискивающим недостатки у своих жен.

Супружеская верность — главная добродетель и мужчин, и женщин; редко найдешь супруга, сколь бы легкомысленным он ни был, которого не могла бы вернуть на путь истинный нежная, любящая и преданная супруга. Много разговоров о жестокости и непорядочности мужчин, но разве не правда, что на свете не меньше жестоких и непорядочных женщин? Будь все женщины так добры и чисты, как им хотелось бы внушить миру, на свете, я уверен, не осталось бы ни одного вероломного мужчины. Существует ли жестокость, которую нельзя одолеть преданностью и чистотой? Добрая, преданная жена, относящаяся ко всем мужчинам, кроме мужа, как мать относится к детям, обретает своей чистотой такую силу и величие, что едва ли найдется мужчина, сколь жестоким бы он ни был, который не ощутит в ее присутствии атмосферу святости. Таким же образом женатый мужчина должен воспринимать всякую женщину, кроме жены, как собственную мать, дочь или сестру. Как к родной матери должен относиться к женщине и тот, кто намерен избрать для себя путь учителя веры.

На свете нет никого выше матери, ибо материнство учит величайшей жертвенности. Выше материнской любви только любовь божественная, все же другие ее формы стоят ниже. Долг матери — думать о детях, прежде чем подумать о себе. Если родители постоянно думают о себе, их взаимоотношения с детьми становятся такими же, что у птиц, где птенцы, оперившись, не узнают родителей. Поистине благословен мужчина, который видит в женщине-матери проявление божественной любви. Поистине благословенна женщина, которая видит в мужчине-отце бога. И благословенны дети, которые относятся к родителям, как к божествам, живущим земной жизнью.

Есть лишь один способ достичь высокого уровня развития — нужно выполнять свой непосредственный долг и тем накапливать в себе силы для дальнейшего продвижения.

Молодой отшельник ушел в лес. Он провел много времени в медитации, богослужении и занятиях йогой. Однажды с дерева, под которым он расположился, ему на голову посыпались сухие листья. Он взглянул вверх и, увидев, что в ветвях дерутся ворона и журавль, страшно рассердился. «Как вы смеете осыпать листву мне на голову?» — воскликнул отшельник. Он метнул яростный взгляд на птиц, и так велика была его йогическая сила, что из глаз его ударил огонь и испепелил ворону и журавля. Отшельник обрадовался, он был счастлив от того, что убедился в мощи своего взгляда. Спустя некоторое время он отправился в город просить себе пропитание. Подойдя к двери дома, отшельник позвал: «Матушка, подай пищи отшельнику». «Подожди немного, сынок», — ответил ему голос. «Как смеет заставлять меня ждать эта несчастная женщина! — подумал отшельник. — Ей еще неизвестна моя сила». «Ты слишком высокого мнения о себе, — послышался тот же голос. — Здесь ведь нет ни ворон, ни журавлей». Отшельник был поражен, и, когда наконец из дома вышла женщина, он пал ей в ноги и спросил: «Матушка, как ты могла узнать об этом?». «Мальчик мой, — ответила женщина, — я не знаю ни твою йогу, ни твои молитвы. Я женщина простая. Я заставила тебя ждать, потому что мой муж болен и я за ним ухаживала. Я всю жизнь стараюсь выполнять мой долг. До замужества — по отношению к родителям, теперь же — по отношению к мужу, это и есть моя йога. Но, выполняя долг, я достигла просветления, поэтому я прочитала твои мысли и узнала, что ты сделал в лесу. Если ты желаешь достичь высокого уровня развития, отправляйся на базарную площадь такого-то и такого-то города к мяснику из низкой касты вьядха,[39] и он научит тебя тому, что ты будешь счастлив познать». «Почему я должен идти к какому-то вьядхе?» — подумал было отшельник, но теперь его ум уже немного просветлел, и он пошел, куда ему сказали. Придя в город, отшельник отыскал базарную площадь и издалека увидел громадного, толстого мясника, который орудовал огромными ножами и торговался с покупателями. «Боже мой, — подумал отшельник. — И у этого человека я должен учиться? Да он же похож на демона!» Но тут вьядха поднял на него глаза и воскликнул: «О господин, вас прислала ко мне та женщина? Посидите около меня, пока я не закончу свои дела». Отшельник подумал: «Что меня здесь ждет?» Он сел. Вьядха распродал мясо, получил деньги и пригласил отшельника к себе домой. Когда они пришли, мясник усадил отшельника, а сам отправился в комнату престарелых родителей. Он умыл и накормил их, сделал все, что нужно было старикам, и только затем снова вышел к отшельнику и спросил: «Что я могу сделать для вас?» Отшельник задал ему несколько вопросов о душе и Боге, в ответ на которые вьядха прочел целую лекцию, она называется Вьядха-Гита и составляет часть Махабхараты.[40] Она содержит в себе очень тонкий анализ веданты.[41] Когда вьядха закончил поучение, отшельник с изумлением спросил: «Как могло получиться, что человек с такими знаниями рожден в столь непривлекательной плотской оболочке и занят такой грязной и мерзкой работой?» «Сын мой, — ответил вьядха, — долг не может быть мерзким, труд не может быть грязным. Я с рождения оказался в таких обстоятельствах. С детства научился своему делу. Я свободен от привязанности и стараюсь хорошо выполнять мой долг. Я стараюсь жить, как подобает хорошему семьянину, стараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы были счастливы мои родители. Я не знаю йогу, которой занимаетесь вы, я не отрекся от мира и не ушел в леса, но тем не менее все то, что вы услышали, дано мне через выполнение моего долга, который предписан мне моим местом в жизни».

Есть в Индии мудрец, великий йог, один из самых удивительных людей, какие мне встречались в жизни. Он человек со странностями, он никого не хочет учить, если задать ему вопрос, он не ответит. Он считает, что роль учителя чересчур высока для него. Если ему все же задать вопрос и подождать несколько дней, он даст ответ в разговоре, и его ответы очень глубоки по смыслу. Так вот, этот человек как-то сказал мне, в чем секрет работы: «Цель и средства должны быть едины в ней». Когда чем-то занимаешься, не нужно больше ни о чем думать. Работать надо, как совершать богослужение, самое высокое богослужение, отдавая работе всего себя. В рассказанной истории и вьядха, и женщина выполняли свой долг радостно, вкладывая всю душу в него, а в результате они достигли высшего прозрения. Отсюда совершенно ясно, что правильное выполнение долга, в чем бы он ни заключался, без привязанности к плодам его, ведет человека к наивысшему совершенству души.[42]

Кто привязан к результатам своего труда, тот недоволен своим уделом. Для человека, свободного от этой привязанности, все занятия равноценны, каждое есть прекрасное средство избавиться от себялюбия и подчинения страстям и добиться свободы для души. Мы все склонны переоценивать себя, но наши достоинства определяют наш долг в большей степени, чем нам хочется думать. Соперничество вызывает зависть, а зависть уничтожает доброту сердца. Вечно недовольному человеку противен любой долг, он никогда не будет удовлетворен, и его жизнь обречена на то, чтобы быть неудачной. Давайте же трудиться, выполняя долг, который выпал на долю каждого, будем всегда готовы энергично взяться за работу, и мы обязательно увидим Свет!