Глава VI НЕЗАВИСИМОСТЬ ЕСТЬ ПОЛНОЕ САМООТРЕЧЕНИЕ

Глава VI

НЕЗАВИСИМОСТЬ ЕСТЬ ПОЛНОЕ САМООТРЕЧЕНИЕ

Всякое действие, совершаемое нами, возвращается к нам же в виде противодействия; точно таким же образом наши действия сказываются на других людях, а их — на нас. Вы наверняка все замечали, что человек, позволивший себе плохой поступок, постепенно становится все хуже и хуже, человек же, начавший творить добро, делается все сильнее и привыкает поступать хорошо. Это возрастающее воздействие поступка невозможно объяснить ничем иным, кроме факта нашей подверженности влиянию друг на друга. Возьмем пример из области физических явлений: когда я совершаю определенный поступок, мой ум работает на определенной волне, испускает определенные колебания. Они сказываются на умах других людей, находящихся в сходных обстоятельствах. Если в помещении находится несколько различных, но одинаково настроенных музыкальных инструментов, то звук одного вызовет резонанс остальных. Так и люди, настроенные, так сказать, на одну волну, испытают на себе резонанс близкой им мысли. Конечно, здесь будут играть роль и расстояние, и другие факторы, но важно отметить, что ум всегда восприимчив к воздействиям. Допустим, я делаю что-то плохое, мой ум испускает при этом определенные колебания, тогда все остальные умы во вселенной, пребывающие в подобном состоянии, могут быть затронутыми моими колебаниями, вибрациями. Соответственно, если я делаю доброе дело и ум мой находится в другом состоянии, тогда все, что настроено на близкую мне волну, может испытать мое влияние; сила же воздействия одного ума на другой зависит от силы импульса.

Продолжая сравнение, можно предположить, что как световые волны путешествуют миллионы лет, прежде чем входят в соприкосновение с определенным объектом, так и вибрации мысли могут путешествовать сотни лет, прежде чем достигнут объекта, который завибрирует в унисон. Поэтому можно предположить, что вся земная атмосфера наполнена вибрациями мысли — и добрыми, и дурными. Любая мысль, рожденная любым мозгом, живет в вибрациях, пока не входит в соприкосновение с воспринимающим объектом. Ум, открытый воздействиям тех или иных импульсов, немедленно воспринимает их. Таким образом, когда человек совершает плохой поступок, он настраивается на определенную волну, и все волны, соответствующие его состоянию, которые предположительно оказались раньше в атмосфере, начинают усиленно воздействовать на него. Именно поэтому человек, совершив один дурной поступок, как правило, продолжает в том же духе. Его действия интенсифицируются. Тот же процесс мы увидим при совершении доброго дела. Сделавший добро распахнется навстречу положительным вибрациям в атмосфере, и его добрые дела будут становиться интенсивней. Следовательно, поступая плохо, мы подвергаемся двойной опасности: во-первых, мы открываемся для всех плохих влияний вокруг, а во-вторых, мы сами творим зло, которое повлияет на других, может быть, и через сотни лет. Творя зло, мы причиняем вред себе и другим. Творя добро, мы делаем добрые дела и себе, и другим; как все, что есть в человеке, внутренние силы добра и зла получают поддержку извне.

В соответствии с карма-йогой любое действие человека необратимо продолжается, пока не даст плодов, и никакая сила в природе не может помешать проявиться его результатам. Если я совершаю дурной поступок, я за него поплачусь, нет силы в природе, способной остановить этот процесс. Равно как ничто не помешает доброму делу дать добрые плоды. Причина должна иметь следствие, этот закон непреложен. Здесь перед изучающим карма-йогу встает очень сложный и серьезный вопрос: все человеческие действия, добрые и дурные, тесно связаны между собой. Невозможно провести разграничительную линию и сказать — вот целиком доброе дело, а вот целиком дурное. Нет действия, которое не принесло бы и хорошие, и дурные плоды одновременно. Возьмем такой пример: я с вами говорю, и, наверное, кто-то из вас считает, что я занят добрым делом. Но в то же самое время я, возможно, убиваю тысячи микробов в воздухе, творя таким образом и зло. О происходящем рядом с нами и имеющем положительный эффект на тех, кого мы знаем, мы говорим, что произошло нечто хорошее. Вы можете сказать, что мое выступление перед вами — хорошо, однако микробы так бы «не сказали». Микробов вы не видите, а себя видите. Вам ясно, как мое выступление действует на вас, но менее ясно, как оно действует на микробов. Аналогичным образом, если мы проанализируем свои дурные поступки, мы вполне можем обнаружить, что в них есть и нечто хорошее. Кто в добром поступке способен увидеть и дурное, кто в самом злом деянии может найти и нечто положительное, тот познал тайну действия.

Что же из этого вытекает? А то, что, сколько бы мы ни старались, мы не отыщем действия, которое было бы совершенно чистым или, наоборот, совсем лишенным чистоты, подразумевая под чистотой или ее отсутствием причинение или непричинение вреда. Мы не можем ни дышать, ни жить, не причиняя кому-то вреда, каждый кусочек, съедаемый нами, отнят у кого-то. Сама наша жизнь теснит другие жизни, животных или микробов, кого-то мы постоянно ущемляем. Но в таком случае, сколько бы мы ни трудились, нам не достигнуть совершенства. Трудись мы хоть целую вечность, все равно мы не выйдем из этого противоречия, ибо не будет конца неизбежной соединенности добра и зла в результатах наших действий.

Но тут нужно задуматься и спросить себя: ради чего трудится человек? Великое множество людей в разных странах верят, что наступит время, когда мир придет к совершенству и не будет в нем ни болезней, ни смерти, ни несчастья, ни злобы. Это очень привлекательная мысль и прекрасный стимул, способный вдохновлять и возвышать невежественных, но стоит нам поглубже вникнуть, и мы сразу поймем, насколько это невозможно. Разве возможно это, если добро и зло суть лишь разные стороны одной медали? Как можно творить добро, не творя вместе с этим и зло? И что такое совершенство? Само выражение «совершенная жизнь» несет в себе терминологическое противоречие: жизнь есть непрекращающееся противоборство между нами и внешним миром. В самом деле, ведь мы каждый миг ведем борьбу с природой вне нас, и, если мы терпим поражение, это означает конец нашей жизни. Мы, например, постоянно боремся за пищу и воздух, если их нет, мы погибаем. Жизнь не просто и плавно протекающий процесс, а сложное борение между тем, что внутри нас, и внешним миром. Ясно одно: прекращение этой борьбы и есть конец жизни.

Идеал счастья есть прекращение борьбы, но тогда мы и жить перестанем, поскольку борьба кончается только вместе с жизнью. Мы убедились, что, помогая миру, мы на самом деле помогаем себе. Главный результат труда на благо других заключен в том, что он очищает нас. Трудясь не покладая рук на благо других, мы стараемся забыть о себе, и это самозабвение есть самый великий урок, который мы должны усвоить в жизни. Человек наивно полагает, будто может сделать себя счастливым, и только после долгих лет борьбы приходит к выводу, что подлинное счастье состоит в том, чтобы избавиться от эгоизма, а этого счастья может добиться только он сам. Каждый милосердный поступок, каждая сочувственная мысль, каждое движение помощи, каждое доброе дело уменьшает наше представление о собственной значимости, приучает нас смотреть на себя как на существа малозначительные, думать о себе в последнюю очередь, и поэтому все это — добро. На этом сходятся и джняна, и бхакти, и карма. Высочайший идеал — это постоянное и полное самопожертвование, при котором «Я» исчезает, уступая место «Ты». К этому идеалу и ведет человека карма-йога, независимо от того, сознает или нет это человек. Религиозного проповедника мысль о безличном Боге может привести в ужас, он может настаивать на существовании личностного Бога и стремиться сохранить свое «Я», свою индивидуальность, что бы он под этим ни имел в виду. Но если он честный человек, его этический идеал не может не зиждиться на высочайшей жертвенности. Жертвенность — основа всей моральности, которая может распространяться на людей, животных или ангелов; это фундаментальный принцип, проходящий через все этические системы.

В мире есть люди разных категорий. Прежде всего, люди Бога, для которых полная жертвенность абсолютна, которые способны только на добро во имя других, даже ценой собственных жизней. Эти люди духовно выше всех других. Если найдется в стране сотня таких людей, этой стране не нужно отчаиваться никогда. Можно лишь пожалеть о том, как мало бывает таких. Затем, есть хорошие люди, которые готовы делать добро другим, если оно не во вред себе. Есть третья категория людей, думающих о собственном благе, но не заботящихся о том, чтобы не повредить другим. И наконец, как сказал санскритский поэт, есть четвертая, безымянная категория людей,[47] которые получают удовольствие, причиняя страдания другим. Существуют как бы два полюса: на одном те, кто творит добро ради самого добра, на другом — творящие зло ради самого зла. Они ничего при этом не выигрывают, зло присуще самой их природе.

Есть два санскритских термина: правритти и нивритти. Первый означает вращение с приближением к объекту, второй — вращение с удалением от него. «Вращение с приближением» и есть то, что мы зовем миром, все это «Я и мое», обогащение «Я» деньгами, властью, славой, стремление стянуть все возможное к единому центру, подразумевая под центром, конечно же, свое «Я». Правритти — естественная склонность всякого человека собрать все отовсюду и сосредоточить все вокруг любимого «Я». Когда эта тенденция начинает нарушаться, то есть когда возникает нивритти, «вращение с удалением», тогда появляется моральность и религиозность. Труд неизбежно связан с правритти и с нивритти: преобладание первого делает труд злым, а второго — добрым. Нивритти составляет основу всех нравственных установлений и всех религий, ибо в полном своем выражении это и есть совершенная жертвенность, готовность пожертвовать и душой, и телом ради других. Человек, достигший этого состояния, достиг совершенства, о котором говорится в карма-йоге. Это высочайший результат добрых деяний. Пускай он не знаком ни с одной из философских систем, пускай не верит и никогда не верил в Бога, ни единой молитвы в жизни своей не прочитал, но если просто силой добрых деяний он достиг готовности пожертвовать всем ради других, он достиг того же, что верующий своими молитвами, а философ своими знаниями. Человек мысли, человек веры и человек труда приходят к одному и тому же — к самоотречению. Люди могут придерживаться различных философских взглядов и верить в разных богов, но все человечество преклоняется перед тем, кто жертвует собой ради других. Это не вопрос веры или убеждений, даже те, кто настроен против религии как таковой, не могут не преклоняться перед безоговорочным самопожертвованием. Ну разве не попадались вам фанатичные христиане, которые, прочтя «Свет Азии» Эдвина Арнольда,[48] склоняли головы перед образом Будды, не чтившего Бога, но чтившего самопожертвование? Единственное, чего фанатику не понять, так это то, что он в своей жизни преследует те же цели, что и не признаваемые им иноверцы. Верующий, постоянно помнящий Бога и стремящийся к добру, рано или поздно приходит к тому же и со словами «Да будет воля твоя» отказывается от всего. Это и есть самоотречение. Философ, изучая мир, приходит к выводу о том, что видимое «я» — самообман, и с легкостью отказывается от него. Это и есть самоотрицание. Тут сходятся карма, джняна и бхакти. Это имели в виду законоучители древности, утверждая, что Бог не есть мир. Мир — это одно, а Бог — нечто совсем другое, и различие здесь явно. Мир — это эгоизм, а Бог — это отсутствие эгоизма. Можно жить во дворце, сидеть на троне и быть свободным от эгоизма — тогда человек един с Богом. Можно жить в хижине, одеваться в лохмотья, ничего не иметь, но быть эгоистичным, а значит, быть единым с миром.

Возвратимся к очень важному положению: мы говорим, что невозможно творить добро, не делая в то же время и зла; как невозможно делать зло, не совершая добра. Как можно работать, зная, что это так? В поисках ответа на этот вопрос на свете возникли секты, проповедовавшие в качестве выхода поразительное постепенное самоубийство — человек ведь не может жить, не убивая бедных маленьких животных или растения, совсем не причиняя никому вреда. Следовательно, смерть есть единственный выход. Джайны[49] провозгласили эту доктрину своим высочайшим идеалом. Их учение на первый взгляд весьма логичное. Однако не оно, а Бхагавад-Гита предлагает настоящий ответ на вопрос. Суть в том, чтобы, делая свое дело, не ожидать воздаяния за него. Надо помнить, что, хотя вы живете в мире, вы совершенно отделены от него и, что бы вы ни делали, вы делаете это не ради себя, а ради других. Любое действие, совершенное вами ради себя, скажется на вас же. Если это доброе дело, вы ощутите воздействие добра, если дурное — оно отразится на вас злом, однако действие, совершенное ради других, каким бы оно ни было, не окажет воздействия на вас. В древних книгах есть очень емкое объяснение: «Если он даже погубит всю вселенную, не будет он ни погубителем, ни погубленным, коли знает, что действовал отнюдь не ради себя».[50]

Потому и учит карма-йога: «Не отрекайся от мира, живи в миру, впитывая его влияние, сколько возможно, но если делаешь что-то ради собственного удовольствия, лучше не делай этого совсем». Не собственное удовлетворение должно быть целью. Сначала отрешитесь от своего «Я» и научитесь воспринимать весь мир как часть себя. Ранние христиане говорили,[51] что «старый человек должен умереть»: старый человек — это эгоистическое представление о том, что мир сотворен для нашего удовольствия. Неумные родители учат детей молиться: «О Боже, ты создал это солнце для меня и эту луну для меня». Будто Богу больше нечего было делать, как создавать и солнце, и луну для малышей! Не учите детей этим глупостям. Так же неумно утверждать, что животные созданы для того, чтобы мы их убивали и питались их мясом, и что мир предназначен для наших удовольствий. С таким же успехом тигр может утверждать, что человек создан для него, и молиться: «Боже, как порочны люди, которые не приходят и не отдаются мне на съедение, нарушая твой закон».

Если мир сотворен для нас, то и мы сотворены для мира. Представление, будто мир существует ради нашего удовольствия, есть порочнейшая мысль, которая мешает нашему развитию. Мир существует не для нас. Миллионы из нас покидают его каждый год, но мир этого не замечает, их заменяют другие миллионы. Как мир существует ради нас, так и мы существуем ради мира.

Поэтому, чтобы научиться настоящему труду, нужно, во-первых, освободиться от идеи зависимости. Во-вторых, не вмешивайтесь в «драку», будьте наблюдателями и продолжайте делать свое дело. Мой учитель обычно говорил:[52] относитесь к собственным детям, как относится к ним няня. Няня и ухаживает за вашим ребенком, и ласкает его, и играет с ним так нежно, как если бы это был ее ребенок, но как только вы решите рассчитать няню, она соберется и оставит ваш дом. Она уйдет к другим детям, безболезненно расставшись с вашим ребенком. Вот так же и вы должны относиться ко всему, что считаете своим. Если вы человек верующий, то считайте, что все, принадлежащее вам, на самом деле принадлежит Богу. Самые большие наши слабости часто маскируются под сильные и добрые стороны нашего характера. Думать, будто кто-то зависит от меня, а я могу сделать ему добро, — это слабость. Именно такие мысли лежат в основе наших привязанностей, а привязанности и есть источник всех наших страданий. Нужно научиться понимать, что во всей вселенной никто от нас не зависит, что ни один нищий не зависит от нашего подаяния, никакая живая душа не зависит от нашей доброты, ни одно живое существо — от нашей помощи. Всем вам помогает природа и будет помогать всегда, пусть даже миллионы покинут этот мир. Природа вещей для таких, как вы и я, не изменится. Мы уже говорили о том, что наша с вами священная привилегия — совершенствоваться, помогая друг другу. Это великий урок жизни, усвоив который мы никогда не будем несчастливы, мы получим возможность свободно общаться со всеми безо всякого вреда. Вы, возможно, имеете мужей и жен, у вас могут быть множество слуг или целые царства, но, если вы действуете по принципу, что мир существует не для вас и может обойтись без вас, вы не причините никому вреда. Может быть, в этом году умер кто-то из ваших друзей. Разве мир остановился из-за того, что его не стало? Разве застыло течение жизни? Нет, все продолжается. А потому выбросьте из головы мысль о том, что вы обязаны что-то делать ради мира, мир не нуждается в вашей помощи. Чистейшая глупость полагать, будто кто-то из нас родился помогать миру; это просто гордыня, эгоизм, маскирующийся под добродетель. Если вы приучите свой ум и свой характер к мысли о том, что мир ни от вас, ни от кого другого не зависит, то ваш труд никогда не принесет вам боли. Если вы даете другому, ничего не ожидая взамен, даже простой благодарности, неблагодарность не заставит вас страдать, раз вы ничего и не ожидали, раз вам и мысль в голову не пришла, будто вы имеете право на воздаяние. Вы дали человеку то, что он заслужил, это его собственная карма помогла ему, а ваша карма сделала вас подающим. Чем же тут гордиться? Вы посланец, вручивший деньги или другой дар, который мир заслужил своей кармой. Гордиться совершенно нечем. Нет ничего особенного в том, что вы вручили миру. Когда вы проникнетесь духом отрешенности, не станет для вас ни добра, ни зла. Разницу между добром и злом вносит ваш эгоизм. Это очень трудно уяснить себе, но со временем вы поймете, что ничто во всей вселенной не имеет власти над вами, пока вы сами не допустите власти над собой. Ничто не властно над человеческим «Я», пока «Я» не сделает глупость и не утратит независимость. Освободившись от привязанностей, вы освободитесь и от власти чего бы то ни было над собой. Очень легко сказать, что ничего не имеет власти над нами, пока мы сами не допустим этого. Но что является истинным признаком человека, который действительно не позволяет воздействовать на себя, который ни счастлив, ни несчастлив от воздействий внешнего мира? Таким признаком является то, что удача или неудача не влияют на него: в любой ситуации он остается одним и тем же.

В Индии жил великий мудрец по имени Вьяса.[53] Он, известный как автор многих афоризмов веданты, был святым человеком. Отец Вьясы стремился достичь совершенства, но не сумел, как и дед его, а еще раньше и прадед. Сам Вьяса тоже не во всем преуспел, но зато сын его Шука был совершенен от рождения. Вьяса научил своего сына мудрости, а после того, как он обучил познанию самой истины, отправил его ко двору великого царя Джанаки. Царя называли Джанака Видеха[54] («видеха» означает «бестелесный»). Хотя он и был царем, но забыл о плоти и жил чистым духом. Юный Шука отправился к царю учиться. Царь знал, что к нему едет сын Вьясы учиться мудрости, и заранее приготовился. Когда юноша явился к дворцовым вратам, стража не обратила на него никакого внимания. Ему только предложили сесть, он просидел в ожидании три дня и три ночи, и с ним никто так и не заговорил, не спросил, кто он такой и откуда. А Шука был сыном великого мудреца, чтимого всем народом, да и сам был человеком уважаемым, но грубые, невоспитанные стражи даже не смотрели в его сторону. По истечении трех дней вдруг вышли к воротам царские придворные и приняли Шуку с большим почетом. Его провели во дворец, поместили в великолепных покоях, омыли водой с благовониями, одели в дорогие одежды и восемь дней всячески ублажали юношу. Но спокойное лицо Шуки не изменилось от перемены в обращении, в роскошных покоях он вел себя так же, как на скамеечке у ворот. Тогда привели Шуку к царю. Тот восседал на троне, играла музыка, танцевали прекрасные танцовщицы. Царь протянул Шуке чашу, до самых краев наполненную молоком, и велел ему семь раз обойти зал, но не пролить ни капли. Юноша взял чашу и, не обращая внимания на музыку и танцы, семь раз обошел зал, не пролив ни капли, — ничто на свете не могло отвлечь его ум, если только он сам не желал этого. Когда он вернул чашу царю Джанаке, царь сказал: «Чему научил тебя отец и чему ты научился сам, я могу только повторить. Ты познал Истину, отправляйся обратно домой».

Человек, владеющий собой, не испытывает воздействий извне, он более не раб. Его ум свободен. Только такой человек способен хорошо жить в мире. Обычно же люди держатся двух разных подходов к миру. Одни пессимисты и говорят: как ужасен этот мир, как он порочен! Другие оптимисты и утверждают, что мир прекрасен и удивителен. Кто не научился властвовать над своим умом, для того мир либо полон зла, либо в лучшем случае представляет собой смешение добра и зла. Этот же мир станет для нас таким, каким его видит оптимист, если мы научимся владеть своим умом. Ничто нам не покажется ни хорошим, ни дурным, мы увидим гармонию во всем. Те же люди, которым мир казался адом, называли его раем, научившись контролировать себя. Если мы подлинные карма-йоги и стремимся к достижению самоконтроля, с чего бы мы ни начинали, мы все равно придем к полному самоотречению, и, как только исчезнет наше иллюзорное «я», мир, казавшийся нам таким порочным, покажется нам благословенным раем и мы увидим Бога в лице каждого человека. Такова цель и назначение карма-йоги, таково ее завершение на практике.

Различные йоги не противоречат друг другу, они все ведут нас к одной и той же цели и делают нас совершенными. Весь секрет в постоянной практике, упражнении. Сначала надо слушать, потом думать, затем практиковаться. Это справедливо в отношении любой йоги. Сначала нужно услышать о йоге и понять, что это такое; многие вещи, которые сперва покажутся непонятными, прояснятся от постоянного их выслушивания и обдумывания. Трудно понять все сразу. В конечном счете объяснение заключается в вас самих. Никого нельзя научить, каждый познает сам. Внешний учитель может только навести нас на мысль и побудить внутреннего учителя начать работу по пониманию вещей. Мы сами посредством восприятий и мыслей начнем понимать вещи яснее, потом проникнем в это душой, а душа поможет превратить понятое в волю. Сначала чувство, потом оно делается волей, и из этой воли рождается огромная сила и желание трудиться, охватывающее наши нервы и мышцы, пока все тело не станет мощным орудием йоги бескорыстного труда, что и приведет нас к желанному результату — полному самоотречению и бескорыстию. Достижение этого никак не связано ни с догматами, ни с доктринами, ни с верованиями. Христианин ли, иудей или еще кто, это не имеет значения. А вы бескорыстны? В этом заключается вопрос. Если да, то вы достигли совершенства, даже не прочтя ни одной религиозной книги, никогда не побывав в церкви или в храме. Каждая из наших йог предназначена для того, чтобы сделать человека совершенным, даже без помощи других, ибо все они ведут к единой цели. Каждая йога — труда, мудрости или любви — может служить прямым и самостоятельным средством для достижения мокши. «Одни глупцы утверждают, что труд и философия вещи разные, просвещенный человек так не считает».[55] Просвещенный человек знает, что при всех внешних различиях и то и другое в конечном счете ведет к одной и той же цели — к совершенствованию человека.