43. Является ли бог основой морали?
43. Является ли бог основой морали?
Проблемой девятнадцатого века была смерть Бога. Проблема двадцатого века – в смерти человека.
Эрих Фромм, «Нормальное общество»
Популярным аргументом против религии является тот факт, что во имя веры было совершено множество злодеяний. Но редко замечают, что два самых жестоких в истории человечества общества – нацистское и коммунистическое – были обществами воинствующего атеизма. Гитлер объявил своим жизненным предназначением разрушение «тирании еврейского Бога», а в Советском Союзе все семьдесят три года религия была запрещена.
Мысль о «смерти Бога», на которую указывает Фромм, была впервые высказана Фридрихом Ницше, философом конца девятнадцатого века. Примерно в это же время Достоевский написал в «Братьях Карамазовых»: «Если Бога нет, то все дозволено».
С точки зрения иудаизма вывод Достоевского очень логичен: если нет Бога, то кто может мне что-нибудь запретить? До сих пор на вопрос: «Почему Гитлер не прав?», вы найдете лишь один действительно убедительный ответ: «Потому что так сказал Бог».
Бертран Рассел, философ-атеист, живший в нашем веке, очень хорошо осознавал опасность субъективной нравственности, независимой от Бога: «Я не знаю, как опровергнуть аргументы в пользу субъективности этических ценностей. Но мне трудно поверить, что жестокость недопустима лишь потому, что я так решил».
Хотя Рассел дожил до девяноста лет, он так и не смог найти другие основания для осуждения жестокости, кроме того, что жестокость ему просто не нравится. К сожалению, многим людям она даже очень нравится.
* * *
Философ спросил Рабби Реувена: «Кто самый ужасный человек на свете?»
«Тот, кто отрицает Создателя».
«Почему?»
Рабби ответил: «Чти отца своего и мать свою; не убий; не укради; не лжесвидетельствуй против ближнего своего… Эти законы можно отвергнуть, лишь отвергнув их источник (Бога)».
Тосефта, Шавуот 3:6
* * *
Попытка современных светских философов вырвать (моральные принципы западной цивилизации) из их (основанного на Писании) религиозного контекста, основанная на уверенности, что можно жить своей жизнью, придерживаясь «гуманистической этики», привела к тому, что один писатель назвал «культурой сорванных цветов». Сорванные цветы сохраняют красоту и аромат лишь до тех пор, пока в них остается жизненная сила их корней. После того как эта сила иссякает, они увядают и умирают. Так же и со свободой, братством, правосудием и достоинством отдельной личности – ценностями, которые составляют нравственную основу нашей культуры. Без жизненной силы, содержащейся в вере, из которой они произросли, они не обладают ни смыслом, ни стойкостью. Нравственность, не укорененная в Боге, – это дом на песке, который не может выстоять под грубым натиском импульсов, давлением силы и личного интереса.
Уильям Герберг, «Иудаизм и современный человек»
(Атеисты, живущие в западном обществе) не могут ничего ответить на вызов Ницше: если Бог действительно мертв, то кто имеет право говорить нам, что разрешено, а что запрещено? Чистая логика не поможет осудить инцест (если не происходит зачатия)… Чистая логика не может запретить и скотоложство. На самом деле, в наше время единственным аргументом против скотоложства является тот факт, что мы не знаем, нравится ли животным заниматься с нами любовью. Если нет, то скотоложство нарушает права животных. И это все?
Ирвин Кристол, «Послесловие» в изл. Дэвида Далина в кн. «Американские евреи и вера сепаратистов»
Вот старинная еврейская пословица, которую я впервые услышал от своей прабабушки еще ребенком: «Если извозчик не перекрестился, проезжая мимо церкви, сейчас же слезай с этого экипажа».
Дж. Давид Блейх в кн. Дэвида Далина «Американские евреи и вера сепаратистов»
Блейх объясняет: «Этот совет никак не связан с теологией. Речь идет просто о безопасности и заботе о выживании. Еврей понимал, что религиозность христианина – гарантия его порядочного отношения к окружающим. Любая религия лучше, чем никакой религии вообще. Вольтер, убежденный атеист, все же считал атеизм допустимым только для интеллектуалов. Считается, что он как-то сказал: «Я хочу, чтобы мой адвокат, портной, камердинер, даже моя жена верили в Бога. Тогда меня будут реже грабить и обманывать».
Фрейд тоже считал, что интеллектуально развитым личностям присуща нравственность, даже если они не верят в Бога. Он писал в 1927 году, что в то время как люди с низким интеллектом нуждаются в религии, чтобы поддерживать должный уровень нравственности, «цивилизации нечего бояться образованных людей… У них замена религиозных мотивов цивилизованного поведения другими (светскими) мотивами пройдет безболезненно» («Будущее одной иллюзии»).
Через десять лет Фрейд, который проявил в этом вопросе редкий оптимизм, сам увидел, что цивилизации стоит бояться образованных людей не меньше, чем необразованных. Его «интеллектуальные» соотечественники из Австрии и Германии проявили не больше моральной силы или мужества, чем любая другая группа населения. В действительности многие врачи и профессора приняли участие в нацистских зверствах. Например, после Второй мировой войны 24 руководителя эйнзатц-групп, проводивших массовые расстрелы евреев в Советском Союзе, были отданы под суд. Среди них – девять адвокатов, два экономиста, архитектор, профессор, директор банка, школьный учитель и дантист (см. ст. Ирвина Гринберга в кн. под ред. Эвы Флейшнер «Аушвиц: начало новой эры?»).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.