Защита ошибок Плеханова представителями механицизма и меньшевиствующего идеализма

Ленин был совершенно прав в своем возражении против теории символов или иероглифов. Читатель знает, что Плеханов, вообще говоря, не стоит на иероглифической точке зрения и что он признал свою терминологию неправильной, ибо у Плеханова все дело сводилось только к терминологии, но не к существу вопроса. Теория же символов, несомненно, ведет к идеализму». (Деборин, Ленин как мыслитель, стр. 52, Гиз, 1929 г., изд. 3-е.)

«...Наши представления о формах и отношениях вещей не более, как иероглифы; но эти иероглифы точно обозначают эти формы и отношения, и этого достаточно, чтобы мы могли изучить действия на нас вещей в себе и в свою очередь воздействовать на них».

Так писал Плеханов; это он говорил о соответствии субъективных явлений объективным, сознания бытию; это его я повторяю.

Плеханов продолжал стоять на этой точке зрения и после того, как Ленин выступил против него; он писал: «... мне очень жаль, что даже противник идеализма Владимир Ильич счел нужным пройтись в своей книге «Материализм и т. д.» против моих иероглифов». Плеханов отказался только от своей старой терминологии.

Он писал («Materialismus militans»): «Хотя вещь в себе имеет цвет только тогда, когда на нее смотрят, но если роза имеет при наличности этого условия красный цвет, а василек — голубой, то ясно, что причины этого различия надо искать в различии тех свойств, которыми обладают те вещи в себе, — одну из которых мы называем розой, а другую васильком, — независимо от смотрящего на них субъекта».

Расходится ли с материализмом Плеханов, пусть судит читатель.

Я же в своих книжках четко развиваю плехановскую точку зрения и показываю, что понимать под соответствием. Я вижу красное знамя. «Красное» есть мое ощущение (субъективное явление), которое соответствует определенному во мне объективному процессу, вызванному действующими на меня колебаниями эфира. Знамя обладает свойством, вполне объективным, ни в какой мере не субъективным, вызывать в эфирной среде определенного рода движения.

Но только при взаимодействии эфирных колебаний с особо организованной материей и ощущающим объектом, т. е. с субъектом, появляется «красное», которого нет объективно. Это положение, которое я буквально разжевываю в своих книгах, т. Столяров буквально сглотнул все без остатка, преподнеся читателям только одно: что т. Сарабьянов признает существование субъективных непространственных явлений и... больше никаких. Хороший способ полемизировать, нечего сказать! А ведь можно и по этому вопросу очень плодотворно поспорить, не уродуя противника, и я помогу т. Столярову понять, в чем действительная трудность проблемы.

Что представление предмета красным, прохладным, сладким и пр. нисколько не есть копирование предмета, это для меня лично бесспорно.

Бесспорно, что звук «ля» или «до» не есть такая-то и такая-то волна, а лишь субъективная реакция на эту волну, ощущение, иероглиф, по старой неудачной терминологии Плеханова.

Но мы говорим еще о весе, объеме, «возрасте» и т. д. предметов. Что объем не есть ощущение, это также вне спора. Каково отношение нашего представления о весе или объеме предмета к объективному весу или объему? Копия ли первое со второго или соответствие?..

Тов. Столяров думает, что я не рискну сказать вслух о своем расхождении с Лениным или Энгельсом. Он ошибается. Не всякая запятая даже у Ленина закон для меня. И в данном случае я решительно встал и стою на точке зрения Плеханова [Подчеркнуто составителем. — Ред.]. (Сарабьянов, жур. «П. 3. М.», № 6 за 1926 г., с. 64 — 65. Подчеркнуто составителями).