А. Случайность или формальная действительность, формальная возможность и формальная необходимость

1. Действительность формальна, поскольку она, как первая действительность, есть лишь непосредственная, нерефлектированная действительность, и тем самым ей присуще лишь это определение формы, но не тотальность формы. Таким образом, она не есть ничего более, как некоторое бытие или существование вообще. Но так как она по существу есть не голое непосредственное существование, а формальное единство в-себе-бытия или внутренности и внешности, то она содержит в себе непосредственно в-себе-бытие или возможность. Что действительно, то возможно.

2. Эта возможность есть рефлектированная в себя действительность. Но сама эта первая рефлектированность есть равным образом нечто формальное и тем самым вообще лишь определение тождества с собою или в-себе-бытия вообще.

Но так как определение есть здесь тотальность формы, то это в-себе-бытие (определенное, как снятое или как находящееся по существу лишь в соотношении в действительностью, как отрицательное последней) положено как отрицательное. Возможность содержит в себе поэтому два момента; во-первых, тот положительный момент, что она есть рефлектированность в себя самое; но так как эта рефлектированность низведена в абсолютной форме до значения момента, то рефлектированность в себя уже не признается сущностью, а имеет, во-вторых, отрицательное значение, по которому возможность есть нечто недостаточное, указует на некоторое другое, на действительность, и восполняет себя в ней.

По первой, только положительной стороне возможность есть, следовательно, голое формальное определение тождества с собой или форма существенности. Таким образом, она есть лишенное отношения, неопределенное вместилище всего вообще. — В смысле этой формальной возможности возможно все, что не противоречит себе; царство возможности представляет собой поэтому безграничное многообразие. Но каждое многообразное определено внутри себя и в противоположность другому и содержит в себе отрицание; безразличная разность переходит вообще в противоположение; противоположение же есть противоречие. Поэтому все есть также и нечто противоречивое и потому невозможное.

Поэтому это чисто формальное высказывание о чем-либо, что оно возможно, столь же плоско и пусто, как и предложение о противоречии, и каждое вобранное в это высказывание содержание — А возможно — означает не более того, что А есть А. Поскольку не пытаются развить содержание, оно имеет форму простоты; лишь через его разложение на его определения в нем появляется различие. Пока держатся за простую форму, содержание остается чем-то тождественным с собой и потому некоторой возможностью. Но этим так же ничего не сказано, как и формальным тождественным предложением.

Однако возможное содержит в себе нечто большее, чем чисто тождественное предложение. Возможное есть рефлектированная рефлектированность в себя или тождество всецело как момент тотальности; тем самым оно определено также и как то, что не есть в себе; оно имеет поэтому второе определение, согласно которому оно есть лишь возможное и долженствование тотальности формы. Возможность без этого долженствования есть существенность как таковая; но в абсолютной форме содержится, что сама сущность есть лишь момент и без бытия не имеет своей истины. Возможность есть эта голая существенность, положенная так, что она есть лишь момент и не соответствует абсолютной форме. Она есть в-себе-бытие, определенное как лишь некоторое положенное или равным образом как то, что не есть в себе. — Поэтому возможность есть в себе самой также и противоречие, или, иначе говоря, она есть невозможность.

Это выражается ближайшим образом так: возможность, как положенное снятым определение формы, обладает некоторым содержанием вообще. Это содержание, как возможное, есть некоторое в-себе-бытие, которое вместе с тем есть, нечто снятое или некоторое инобытие. Но так как оно есть только нечто возможное, то равным образом возможно также и другое содержание, в том числе и противоположное первому. А есть А; точно так же и – А есть – А. Каждое из этих двух предложений выражает возможность своего определения содержания. Но как такие тождественные предложения они безразличны друг к другу; вместе с одним из них не положено, что имеет место и другое. Возможность есть сравнивающее соотношение их обоих; в том своем определении, согласно которому она есть некоторая рефлексия тотальности, она содержит то обстоятельство, что возможно также и противоположное. Поэтому она есть соотносящее основание того, что так как А = А, то и ? А = ? А; в возможном А содержится также и возможное не-А, и самое это соотношение определяет и то и другое как возможные.

Но как то соотношение, что в одном возможном содержится также и его другое, возможность есть противоречие, которое снимает себя. Так как она по своему определению есть нечто рефлектированное и, как оказалось, снимающее себя рефлектированное, то она, стало быть, есть также и непосредственное, и тем самым становится действительностью.

3. Эта действительность есть не первая, а рефлектированная действительность, положенная как единство себя самой и возможности. Действительное как таковое возможно; оно находится в непосредственном положительном тождестве с возможностью; но последняя определила себя как только возможность; тем самым и действительное определено как нечто только возможное. И непосредственно потому, что возможность непосредственно содержится в действительности, она содержится в последней как снятая, как только возможность. Наоборот, действительность, находящаяся в единстве с возможностью, есть лишь снятая непосредственность; или, иначе сказать, именно потому, что формальная действительность есть лишь непосредственная, первая действительность, она есть лишь момент, лишь снятая действительность или лишь возможность.

Тем самым вместе с тем выражено более детально определение, указывающее, в какой мере возможность есть действительность. А именно, возможность еще не есть всяческая действительность, — о реальной и абсолютной действительности еще не было речи, — возможность есть лишь та действительность, которая встретилась нам сначала, а именно, формальная, определившая себя так, что она есть лишь возможность. Речь идет, стало быть, о формальной действительности, которая есть лишь бытие или существование вообще. Все возможное имеет поэтому вообще некоторое бытие или некоторое существование.

Это единство возможности и действительности есть случайность. — Случайное есть некоторое действительное, определенное вместе с тем лишь как возможное, другое или противоположность которого также имеет бытие. Эта действительность есть поэтому голое бытие или существование, но положенное в своей истине, заключающейся в том, что оно имеет значение некоторой положенности или возможности. Наоборот, возможность, как рефлексия в себя или в-себе-бытие, положена как положенность; то, что возможно, есть некоторое действительное в этом смысле действительности; оно имеет лишь значение случайной действительности; оно само есть нечто случайное.

Случайное представляет нам поэтому две стороны; во-первых, поскольку оно непосредственно содержит в себе возможность или, что то же самое, поскольку возможность в нем снята, оно не есть ни положенность, ни опосредствованное, а есть непосредственная действительность; оно не имеет основания. — Так как эта непосредственная действительность присуща также и возможному, то и оно определено столь же как действительное, сколь и как случайное, и равным образом есть нечто лишенное основания.

Но случайное есть, во-вторых, действительное как некоторое лишь возможное или как некоторое положенное; точно так же и возможное, как формальное в-себе-бытие, есть лишь положенность. Тем самым и то и другое не есть в себе и для себя самого, а имеет свою истинную рефлексию-в-себя в некотором другом, или, иначе сказать, оно имеет некоторое основание.

Случайное, следовательно, не имеет основания потому, что оно случайно; и оно точно так же имеет некоторое основание, потому что оно случайно.

Оно есть положенное, неопосредствованное превращение друг в друга внутреннего и внешнего или рефлектированности-в-себя и бытия, — положенное через то, что и возможность и действительность, каждая в себе самой, обладают этим определением, — через то, что они суть моменты абсолютной формы. — Таким образом, действительность в ее непосредственном единстве с возможностью есть лишь существование и определена как такое лишенное основания, которое есть только нечто положенное или только возможное; или, если возьмем ее, как рефлектированную и определенную в противоположность к возможности, то она отделена от возможности, от рефлектированности-в-себя, и тем самым столь же непосредственно есть также лишь возможное. — Равным образом, возможность, как простое в-себе-бытие, есть некоторое непосредственное, лишь некоторое сущее вообще; или, если возьмем ее противопоставленною действительности, то она равным образом есть лишенное действительности в-себе-бытие, лишь некоторое возможное, но именно потому она опять-таки есть лишь некоторое нерефлектированное в себя существование вообще.

Это абсолютное беспокойство становления обоих определений есть случайность. Но именно потому, что каждое из них непосредственно превращается в противоположное, оно в последнем столь же безоговорочно сливается с самим собой, и это тождество каждого из них в другом есть необходимость.

Необходимое есть некоторое действительное; таким образом, оно, как непосредственное, есть лишенное основания; однако в такой же мере оно имеет свою действительность через некоторое другое или в своем основании, но есть вместе с тем положенность этого основания и его рефлексия в себя; возможность необходимого есть снятая возможность. Следовательно, случайное необходимо потому, что действительное определено как возможное, и тем самым его непосредственность снята, растолкнута так, что она раскалывается на основание или в-себе-бытие и на обоснованное, а также потому, что эта его возможность, соотношение основания безоговорочно снята и положена как бытие. Необходимое есть, и это сущее само есть необходимое. Вместе с тем оно есть в себе; эта рефлексия в себя есть некоторое другое, чем та непосредственность бытия; и необходимость сущего есть некоторое другое. Само сущее не есть, таким образом, необходимое; но это в-себе-бытие само есть лишь положенность; оно снято и само непосредственно. Таким образом, действительность в отличенном от нее определении, т. е. в возможности, оказывается тождественной с самой собой. Как это тождество, она есть необходимость.