2. Выдвижение новой проблематики

2. Выдвижение новой проблематики

Выдвижение и тем более решение новых проблем предполагало коренное изменение всей атмосферы научной деятельности, ликвидацию тех условий ее, которые сложились в период культа личности и тяжелым прессом давили на теоретическую мысль, вынуждая ее вновь возвращаться к уже решенным проблемам. С ликвидацией культа личности и его последствий исследовательская деятельность в различных сферах общественной науки входит в здоровую, творческую колею. В том числе и в области историко-философской науки неотъемлемыми становятся принципы исторической правды, фактической достоверности заключений и оценок относительно тех или иных мыслителей и целых школ.

В частности, внесена полная ясность в отношение к идейному наследию Гегеля и Фейербаха, историческое значение которых выяснено только марксистской наукой. Полностью восстановлена историческая правда в отношении трудов Плеханова и Меринга. Отмечая 100-летие выдающегося русского марксиста (1956 г.), советские ученые выступили с целым рядом работ, выясняющих его объективное место в истории марксистской философии. Именно в это время был установлен отмечавшийся выше факт, что нет оснований считать Плеханова автором статьи «Философская эволюция Маркса», в которой получила наиболее четкое выражение «теория фазисов».

Немецкие марксисты провели большую работу по выяснению действительного места Ф. Меринга в истории марксизма. На 28 пленуме ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт сказал: «Изложение роли левых в немецкой социал-демократии, как оно дано в письме товарища Сталина в журнал „Пролетарская революция“, требует тщательного научного исследования. Необходимо дать правильную оценку роли левых в социал-демократии, для чего важные указания мы находим у Ленина»[144]. Результатом такого исследования творчества Ф. Меринга явились цитировавшиеся выше книги Томаса Геля «Франц Меринг. Его путь к марксизму» (1956 г.) и Йозефа Шлейфштейна «Франц Меринг. Его марксистское творчество. 1891 – 1919» (1959 г.). В 1960 г. в ГДР началось издание шестнадцатитомного собрания Сочинений Меринга, предисловие к которому написал Вильгельм Пик.

В 1957 – 1961 гг. выходят II – V тт. всемирной «Истории философии», где уточнен ряд важных вопросов, касающихся возникновения марксистской философии и истории исследования этого вопроса. Первая глава третьего тома специально посвящена теме «Возникновение диалектического и исторического материализма – революционный переворот в философии».

Важным стимулом развернутого исследования генезиса марксизма явилось второе издание Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса, предпринятое Институтом марксизма-ленинизма по решению ЦК КПСС. В первых трех томах этого издания (1955 г.) и в примыкающем к ним сборнике «Из ранних произведений» (1956 г.) почти исчерпывающе представлено литературное наследство основоположников марксизма периода формирования их взглядов (1835 – 1847 гг.). Здесь впервые дана так, как она дошла до нас, рукопись Маркса «К критике гегелевской философии права» и впервые полностью опубликованы на русском языке марксовы «Экономическо-философские рукописи 1844 года». Кроме того, проведены многочисленные уточнения в расшифровке и переводе текстов. Оба издания снабжены предисловиями Института, построенными на основе указаний В.И. Ленина относительно первоначального этапа развития Маркса и Энгельса, подробными комментариями и указателями дат жизни и деятельности основоположников марксизма. В 1956 г. вышел сборник «Воспоминания о Марксе и Энгельсе». Эти издания получили широкий отклик в печати и способствовали развитию интереса к возникновению марксизма. Показателем этого возросшего интереса является большой успех книг писательницы Галины Серебряковой «Юность Маркса» (второе издание, 1959 г.) и «Похищение огня» (1961 г.).

Все это создало благоприятные условия для научного исследования ранних произведений Маркса. Вот почему мы с полным правом можем заключить, что разоблачение партией культа личности и ликвидация его последствий явились тем основным фактором, который обусловил подъем в разработке актуальной проблематики процесса формирования взглядов Маркса, наблюдаемый в марксистской науке с середины 50-х годов.

Одним из первых выступлений, знаменовавших выдвижение новой проблематики в этой области научного знания, явилась статья П. Тольятти «От Гегеля к марксизму».

Все свое внимание автор сосредоточивает на выяснении того, каким образом конечный результат идейного развития молодого Маркса связан с его исходным пунктом. При этом он с самого начала отвергает упрощенную схему, сводящую все дело к смене идейных влияний на Маркса, и подчеркивает глубокое единство в его духовном развитии. В качестве исходных автор выдвигает следующие положения: «Нет сомнения, что „Диссертация“ свидетельствует о глубоком, решающем влиянии философии Гегеля. Гегелевскими являются ее терминология, дедуктивный метод (выведение одного положения из другого), определение различных философских доктрин как проявление самосознания и т.п.». Но вместе с тем, «если внимательно изучить эту работу, то придется в конце концов придти к тому выводу, что она является произведением ученика Гегеля, который уже не мирится с гегелевской ортодоксией и ищет нового пути, хотя это ему не удается»[145].

Следовательно, диссертация фиксируется как сложное целое, как определенное единство внутренне противоречивых тенденций. На основе этого противоречия складывается тенденция, вообще выводящая Маркса за пределы исходного целого: «Работа, в которой доказывается, что Эпикур преодолел механистический характер материализма Демокрита (Эпикур рассматривается как создатель „естественной науки самосознания“), является, в сущности, (чего нельзя не заметить с самого начала), первой попыткой найти материалистическую философию, которой не была бы чужда концепция движения, развития, свободы»[146].

Эти положения, конечно, не означают, будто Маркс в диссертации уже сознательно занимается поисками нового типа материализма. Напротив, если эти положения (в частности, тезис: «Эпикур рассматривается как создатель „естественной науки самосознания“») сопоставить с исходным тезисом о «глубоком, решающем влиянии философии Гегеля», то становится ясной мысль о том, что сама материалистическая философия интерпретируется Марксом в диссертации идеалистическим образом. Но независимо от намерений самого Маркса, такая интерпретация явилась в сущности, т.е. объективно, «первой попыткой найти материалистическую философию, которой не была бы чужда концепция движения, развития, свободы».

В диссертации Маркс еще не сознает этого объективного содержания данной и других тенденций своего развития. «Когда Маркс подойдет (между 1842 и 1845 годами) к осознанию этих, присущих ему с самого начала стремлений, его критика гегелевских идей примет окончательную форму, будет обстоятельно сформулирована и будут заложены основы нашего мировоззрения»[147].

Таким образом, духовное развитие Маркса с самого начала выступает как сложный диалектический процесс, включающий наличие противоречивых тенденций, различие между объективным содержанием и его субъективной формой и т.д. Еще более нарастает эта сложность к 1843 – 1844 гг., когда новые тенденции становятся доминирующими, окончательно оттесняя старые. Характеризуя этот процесс, П. Тольятти уделил основное внимание анализу марксовых рукописей 1843 и 1844 гг. – «К критике гегелевской философии права» и «Экономическо-философских рукописей».

С середины 50-х гг. «Экономическо-философские рукописи 1844 года» вообще оказываются в центре внимания марксистских исследователей[148].

При этом внимание все более сосредоточивается на разработке позитивной ее проблематики, на анализе того, в какой мере работа над ней повлияла на последующее развитие Маркса, на выяснении той своеобразной формы, в которой совершалось в данный период развитие его взглядов.

Важный шаг в этом направлении сделал Р. Гароди в своей статье «О понятии „отчуждение“»[149]. Автор приходит к выводу, что в зрелом марксизме мы находим иную форму и терминологию (более глубокую и адекватную) для выражения того содержания, которое в рукописи 1844 г. обозначалось абстрактным термином «отчуждение». Содержание этой категории раскрывается не только в анализе товарно-капиталистического фетишизма и эксплуатации наемного труда, в экономическом учении марксизма, но и в социологическом анализе фетишистских форм сознания в буржуазном обществе вообще, в теориях социальной революции и классовой борьбы, в процессе которой воспитываются массы, изменяется общественное сознание, очищаясь от идеологии фетишизма.

Центральное внимание категории «отчуждения»; в особенности «отчужденный труд» уделяет в своей работе Л.Н. Пажитнов[150]. Он рассматривает разработку Марксом этой категории как исходный пункт критики не только буржуазной политической экономии, но и прежних утопических коммунистических теорий и философских систем, то есть как исходный пункт формирования марксизма в целом.

В связи с исследованием «Экономическо-философских рукописей» ряд важных методологических вопросов, касающихся изучения процесса формирования марксистской философии, поставил Г.К. Гумницкий. Отмечая, что проблемы метода истории философии вообще и истории марксистской философии в особенности «почти не разрабатываются в нашей литературе», автор ставит перед собой задачу «выяснить содержание методологических принципов истории марксистской философии, дать критику ошибочной схемы возникновения марксизма, наметить нашу постановку вопроса и обосновать научный метод его изложения»[151]. Как видим, задача вполне своевременная; однако выполнена она Гумницким, на наш взгляд, неудачно.

Суть концепции автора заключается в следующем. Он исходит из правильного положения, что марксизм является мировоззрением рабочего класса. Поскольку наиболее непосредственно интересы рабочего класса отражаются в политическом учении Маркса, затем – в экономических и социологических, а в наиболее общей форме – в философских взглядах, поскольку автор считает, что «в период формирования основных идей марксизма на первом этапе „главным звеном“ явилось формирование политических идей марксизма, на втором – историко-экономических, на третьем – социологических и на четвертом – философских»[152].

Таким образом, процесс формирования различных сторон марксизма Гумницкий довольно четко разделяет во времени. Сколько бы он ни заверял, что «тоже за» рассмотрение формирования марксизма как единого процесса, он вынужден разрушать это единство, поскольку считает, что сначала сформировалась одна сторона марксизма, затем – другая и т.д. В действительности же дело обстояло значительно сложнее, каждый этап формирования марксизма есть этап формирования всех его составных частей; причем внутри каждого большого периода имелись моменты, когда формирование той или иной стороны совершалось наиболее интенсивно, однако это вовсе не значит, что формирование той или иной стороны может полностью или хотя бы в основном (в качестве «главного звена») исчерпать содержание того или иного периода.

Возникновение марксизма представляло сложный процесс и в том отношении, что оно было обусловлено не только развитием рабочего движения, а и развитием естествознания, экономических, исторических и философских знаний того времени. Да и вообще возникновение любого крупного идеологического явления никогда не совершается прямолинейно, а представляет собою сложный, подчас запутанный и зигзагообразный процесс: одни моменты могут возникнуть раньше других, хотя в развитом виде они будут основываться на последних, и т.п.

Подчиняя действительный процесс своей схеме, Гумницкий вынужден игнорировать такие факты, как зарождение элементов научного мировоззрения еще до того, как Маркс окончательно перешел на позиции рабочего класса. При этом он противопоставляет конкретным фактам следующий аргумент: «Нельзя создавать научное мировоззрение пролетариата, не осознав еще его классовых интересов и задач»[153]. Но позволительно спросить: а можно ли осознать классовые интересы и задачи пролетариата, не создав его мировоззрения? Как видим, с помощью одних только общетеоретических аргументов данный вопрос нельзя решить, ибо вопрос этот является по своей природе конкретно-историческим: дело не в том, что могло или должно было произойти, а в том, что было на самом деле.

Если проследить на конкретном материале ранних публицистических статей Маркса (1842 – 1843 гг.), как начинался его переход к научному мировоззрению, то обнаружится, что этот поворот в мировоззрении Маркса совершался на основе взаимообусловленности развития его философских и политических взглядов: революционно-демократическая позиция требовала от Маркса конкретного анализа социально-политической действительности, обусловливавшего возникновение в методе Маркса материалистических элементов, которые, со своей стороны, способствовали углублению революционного демократизма Маркса и подготавливали его переход к коммунизму. Своеобразной формой этой идейной эволюции Маркса является несовпадение объективной и субъективной ее сторон, то есть различие между тем, как она совершалась на самом деле, и тем, как она представлялась в то время самому Марксу.

Следовательно, уже применительно к периоду деятельности Маркса в «Рейнской газете» дело обстоит не так просто и однозначно, как это должно было бы быть согласно схеме, предложенной Гумницким. Еще больше препятствий на пути автора этой схемы встает при характеристике марксовой рукописи 1843 года.

По мнению автора, «исходным пунктом критики Гегеля являлась коммунистическая идеология Маркса». А как же быть с рукописью «К критике гегелевской философии права», написанной Марксом до завершения его перехода к коммунизму? Оказывается, эта рукопись и не представляла собой серьезной критики Гегеля, потому что «летом 1843 г. у Маркса еще не было достаточного научного материала для самостоятельной критики гегелевского идеализма в целом... Вслед за Фейербахом Маркс отрицал идеалистическое учение, но еще не мог противопоставить ему своих взглядов»[154].

Прежде всего хотелось бы заметить, что Маркс вообще был не из тех мыслителей, которые могли «отрицать» какое-либо учение, не будучи в состоянии противопоставить ему своих взглядов. Коренным же недостатком позиции автора является опять-таки схематический подход к предмету: приняв в качестве исходного тезис о том, что «формирование философских взглядов Маркса и Энгельса имело предпосылкой и основой формирование их политических, экономических и философских взглядов»[155], автор навязывает этот тезис предмету, вместо того, чтобы исследовать его действительное развитие.

Примерно в одно время с книгой Гумницкого появился целый ряд работ о «Критике гегелевской философии права», в которых раскрывается именно принципиальный, методологический характер этой первой развернутой критики Марксом философии Гегеля, знаменующей сознательный переход его на позиции материализма[156]. Если можно не согласиться с оценкой Гальвано делла Вольпе данной рукописи Маркса как «более значительной», нежели «Экономическо-философские рукописи»[157], то представляется обоснованным следующий вывод этого итальянского марксиста: рукопись 1843 г. «содержит общие предпосылки для нового философского метода: а именно, в содержащейся в ней критике гегелевской логики (посредством критики философии права и этики Гегеля) Маркс разоблачил „мистификации“ априорной, идеалистической и спекулятивной диалектики вообще»[158].

Таким образом, факты вновь восстают против навязываемой им схемы. Убедительное опровержение этой схемы мы находим в монографии Д.И. Розенберга – первом обстоятельном исследовании генезиса марксистской экономической теории. «Марксистская философия и марксистская политическая экономия друг от друга неотделимы, – заключает автор анализ первых работ Маркса. – Марксистская политическая экономия построена на основах и принципах марксистской философии. Все экономические работы Маркса и Энгельса в тоже время расширяют и углубляют пролетарское мировоззрение»[159]. Нет никаких оснований разделять и процесс формирования этих двух сторон марксизма.

За последние годы советские и зарубежные марксисты все большее внимание уделяют завершающему этапу формирования взглядов Маркса, протекавшему в тесном сотрудничестве с Энгельсом.

Здесь следует отметить, что необходимым условием научного исследования процесса формирования взглядов Маркса является анализ того, как совершался этот процесс в воззрениях Энгельса. Поэтому созданные историками работы о великом соратнике Маркса помогают глубже осветить и процесс становления взглядов Маркса. Особую ценность в этом отношении представляют книги Е.А. Степановой «Фридрих Энгельс» (в 1956 г. вышло второе, дополненное издание этой книги), М.В. Серебрякова «Фридрих Энгельс в молодости», выпущенной в 1958 г. издательством ЛГУ, и Хорста Улльриха «Der junge Engels» (Berlin, 1961).

Специальный анализ развития гносеологических воззрений Маркса и Энгельса в «Святом семействе», «Немецкой идеологии» и «Нищете философии» был проведен В.В. Кешелава[160]. Интересные исследования «Немецкой идеологии» осуществлены А.А. Уйбо и Г.А. Багатурия[161]. Борьба Маркса и Энгельса против немецкого «истинного социализма» получила освещение в работах Е.П. Канделя[162] и немецких историков Э. Мит[163], О. Корню и В. Менке[164].

С интересными исследованиями развития историко-философских взглядов молодого Маркса и формирования его научно-атеистических воззрений выступил О.Д. Леонов[165]. А.Г. Здравосмыслов подверг специальному анализу категорию интереса в ранних произведениях Маркса[166], это вообще первое исследование об отдельных категориях, к которым прибегал молодой Маркс. К.Т. Кузнецов подробно охарактеризовал завершение перехода Маркса к материализму и коммунизму[167]. Ему же принадлежит и изложение ленинских взглядов по некоторым вопросам истории возникновения марксистской философии[168]. Развернутое освещение роли В.И. Ленина в разработке марксизма, в том числе его генезиса, дается в статье Е.П. Канделя[169].

Разрабатывая важнейшие проблемы формирования взглядов Маркса, марксистские исследователи различных стран развернули энергичную атаку против различных фальсификаций ранних произведений Маркса буржуазными и ревизионистскими идеологами. Так, французские коммунисты в ответ на антимарксистские писания иезуитов провели в апреле 1957 г. теоретическую конференцию на тему «Марксисты отвечают своим католическим критикам».

На конференции выступили с докладами: Анри Дени – «Поняли ли они „Капитал“?», Роже Гароди «Ревизионизм преподобных отцов Биго и Кальвеза», Жорж Коньо – «Диалектика, извращенная преподобным отцом Шамбром», Ги Бесс – «Церковь перед лицом марксистского гуманизма», с заключительным словом «Борьба идей и совместные действия» выступил Лоран Казанова. В своей критике докладчики уделили большое внимание анализу иезуитской интерпретации ранних произведений Маркса и показали ненаучность этой интерпретации[170].

Важная работа проводится также немецкими марксистами. В особенности большой размах она приняла в ходе полемики против неправильного понимания вопроса об отношении марксистской и гегелевской философии. С критикой антинаучной интерпретации молодого Маркса, усиленно пропагандируемой западно-германскими клерикалами, выступили недавно Дитер Бергнер и Вольфганг Ян[171].

Поворот в сторону боле тесной связи позитивной разработки тех или иных проблем формирования философских взглядов Маркса с критикой антинаучных спекуляций вокруг этих проблем определился и в работах советских исследователей. Это наблюдается в упоминавшихся выше работах Л.Н. Пажитнова, В.В. Кешелава и других. За последнее время появился и ряд специальных выступлений по этому вопросу. Одним из первых выступлений такого рода явилась статья Т.И. Ойзермана «Фальсификация философского учения Маркса с позиций иррационализма»[172]. Автор показывает, что теоретической основой извращения ранних произведений Маркса в духе гегелевского идеализма и фейербаховского антропологизма является идеалистическое истолкование антропологизма, широко распространенное в современной буржуазной иррационалистической и, в частности, экзистенциалистической философии. Опираясь на такое истолкование, заключает Т.И. Ойзерман, иррационалисты и осуществляют охарактеризованную выше двойную фальсификацию ранних произведений Маркса.

А.П. Огурцов[173] обратил внимание и на некоторые другие формы этой фальсификации, в частности – на попытки отождествить материалистическое понимание истории с естественно-правовыми теориями XVIII в. (М. Ланге), на желание найти общее в теории научного коммунизма с христианским мифом о конце мира (Э. Топич) и др.

Н.А. Садовский[174] показал несостоятельность выдвинутой В. Лефевром концепции, согласно которой Маркс, будучи вначале (1841 – 1842 гг.) гегельянцем, к 1845 г. полностью отбросил вместе с гегелевской философией и диалектику как метод вообще и даже философию как таковую, а в 1858 – 1859 гг. якобы вновь открыл диалектический метод.

Как видим, за последние годы появилось значительное число работ, посвященных самым актуальным проблемам формирования взглядов Маркса. В этих условиях все более настоятельной становится потребность в создании трудов обобщающего, синтетического характера, учитывающих достижения современной науки.

Различные проявления этой тенденции можно отчетливо фиксировать с середины 50-х годов. Появляются такие небольшие, но все же дающие цельное представление о первоначальном этапе идейного развития Маркса работы: «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» Г. Менде[175], «К вопросу о формировании философских взглядов Маркса» О.М. Бакурадзе[176], «Ранние произведения К. Маркса и Ф. Энгельса» И. Дубского[177].

Другой формой указанной тенденции является выпуск сборников, не претендующих на цельность: «Из истории формирования и развития марксизма»[178] – сюда вошли материалы научных сессий Института марксизма-ленинизма, посвященных 137-й и 138-й годовщинам со дня рождения К. Маркса и 135-й годовщине со дня рождения Ф. Энгельса; «О молодом Марксе»[179] – так называется один из номеров французского журнала «Recherche Internationale», где собраны 10 статей марксистов различных стран[180]. Несмотря на то, что все эти статьи, кроме статьи В. Брушлинского, ранее были напечатаны в различных изданиях, сборник приобрел широкий отклик.

Третьей формой указанной тенденции являются статьи в общих трудах по истории философии, например, упоминавшийся раздел третьего тома всемирной «Истории философии».

Все эти типы работ можно рассматривать лишь как подготовительные к созданию трудов подлинно синтетического характера. Первым среди трудов такого рода являются два тома книги О. Корню «Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Жизнь и деятельность»[181].

Исходя из ленинских методологических указаний, автор вовлек в исследование огромное количество источников и выпукло представил картину духовного становления Маркса и Энгельса, проследив многочисленные связи их со всей сложной идейно-политической обстановкой того времени. Автор показал духовное развитие молодых Маркса и Энгельса как единый процесс восхождения к научному мировоззрению, состоящий из ряда качественно отличных друг от друга этапов. Раскрывая этот процесс как обобщение всего наиболее ценного, что имелось к тому времени в сокровищнице человеческой мысли, он тонко обнаруживает и своеобразие развития Маркса и Энгельса, самостоятельность их творческой мысли.

Однако труд Корню не свободен и от ряда недостатков, большинство которых уже отмечено в многочисленных рецензиях и сопроводительных статьях к русскому изданию книги.

Подводя итог приведенному краткому обзору литературы, следует подчеркнуть, что достигнутое представляет собой лишь начальную стадию создания обобщающих научных трудов, посвященных формированию марксистского мировоззрения. Имеется ряд проблем различной значимости и сложности, еще ждущих своего научного освещения.

Прежде всего следует отметить наличие «белых пятен» в исследовании духовной биографии молодого Маркса. Так, до сих пор нам еще мало что известно о самом исходном пункте (1837 г.) его философского развития, о той напряженной внутренней борьбе, в которой совершался его переход к гегелевской философии. Почти не исследованы также эксцерптные тетради Берлинского (1841 г.) и Крейцнахского (1843 г.) периодов жизни Маркса. Серьезным препятствием к развертыванию исследования их является то обстоятельство, что эти тетради, по существу, еще не опубликованы.

Далее, не получили еще необходимой теоретической разработки и некоторые из основных направлений идейного развития молодого Маркса. Например, характеризуя его политические воззрения во время учебы в университете, историки обычно ограничиваются утверждением, что Маркс с самого начала выступает как революционный демократ, не приводя, однако, веских доказательств в пользу этого утверждения. На необходимость тщательного исследования этого вопроса неоднократно обращалось внимание в нашей литературе, однако до сих пор такое исследование еще не проведено. Отсутствует развернутый анализ и некоторых других сторон духовной эволюции молодого Маркса, в частности – процесса развития диалектического метода в его работах 1841 – 1843 гг.

Требуют дальнейшей разработки и ряд общеметодологических проблем: взаимоотношение различных сторон марксистского учения на каждом этапе его формирования; те формы, в которых совершается возникновение научных взглядов Маркса в лоне прежних его воззрений; формирование общих закономерностей марксистского учения и некоторые другие.