К. МАРКС ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ, СОЧИНЕННАЯ ГОСПОДИНОМ ДЖОРДЖЕМ ХАУЭЛЛОМ[87]

К. МАРКС

ИСТОРИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ, СОЧИНЕННАЯ ГОСПОДИНОМ ДЖОРДЖЕМ ХАУЭЛЛОМ[87]

Я полагаю, что стоит сделать несколько замечаний в связи с новейшим вкладом — см. «Nineteenth Century»[88]за июль сего года — в цикл распространенной лживой литературы по истории Интернационала, так как последний толкователь этой истории г-н Джордж Хауэлл, бывший рабочий и бывший член Генерального Совета этого Товарищества, может быть ошибочно заподозрен в том, что он почерпнул свою мудрость из источников не общедоступных.

Мистер Хауэлл, начиная свою «Историю», умалчивает о том факте, что 28 сентября 1864 г. я присутствовал на учредительном собрании Интернационала, был там избран во временный Генеральный Совет и вскоре после этого составил «Учредительный Манифест» и «Общий Устав» Товарищества [Имеется в виду Временный Устав Международного Товарищества Рабочих. Ред.], впервые опубликованные в Лондоне в 1864 г. и затем утвержденные Женевским конгрессом 1866 года.

Г-н Хауэлл все это знал, но для своих особых целей предпочитает заставить «одного немецкого доктора по имени Карл Маркс» впервые появиться на лондонском «конгрессе, открывшемся 25 сентября 1865 года»[89]^. Там-то и тогда, утверждает Хауэлл, упомянутый «доктор» «посеял семена раздора и разложения внесением религиозной идеи».

Прежде всего, никакого «конгресса» Интернационала в сентябре 1865 г. не было. Несколько делегатов главных отделений Товарищества на континенте собрались в Лондоне с единственной

целью обсудить совместно с Генеральным Советом программу «первого конгресса», который должен был состояться в сентябре 1866 г. в Женеве. Деловая работа конференции проходила на закрытых заседаниях, а не на открытых собраниях в Адельфи-Террас, о которых только и упоминает сей точный историк, г-н Джордж Хауэлл.

Наряду с другими представителями Генерального Совета мне приходилось отстаивать принятие конференцией нашей собственной программы, которая при ее опубликовании была следующим образом охарактеризована французским историком Анри Мартеном в письме в «Siecle»[90].

«Широта взглядов и высокие моральные, политические и экономические воззрения, определившие круг вопросов, составляющих программу международного рабочего конгресса, который должен собраться в будущем году, встретят общее сочувствие всех друзей прогресса, справедливости и свободы в Европе».

Кстати, пункт программы, которую я имел честь изложить перед Генеральным Советом, гласит:

«Необходимость уничтожения московитского влияния в Европе на основе применения принципа права наций на самоопределение и путем восстановления Польши на демократической и социалистической основе» [Во французском тексте протоколов вместо слов «на демократической и социалистической основе» напечатано: «на демократических и социальных основах» (так же цитирует и Анри Мартен в своей статье). В немецком тексте — «на социально-демократической основе». В английским тексте — «на демократической основе».Ред.].

К этому тексту Анри Мартен дает такой комментарий.

«Мы позволим себе заметить, что выражение «на демократической и социалистической основе» имеет очень простой смысл по отношению к Польше, где социальный строй нуждается в перестройке в такой же мере, как и политический, и где эта основа была заложена декретами безымянного правительства 1863 г. и принята всеми классами нации. Итак, вот ответ подлинного социализма, ответ социального прогресса, гармонирующего со справедливостью и свободой, на авансы общинного деспотизма Московии. Эта тайна парижан становится отныне тайной народов Европы».

К несчастью, «парижане» так основательно хранили свою «тайну», что, ничего не зная о ней, двое из парижских делегатов на конференции, Толен, теперь сенатор Французской республики, и Фрибур, в настоящее время просто ренегат, нападали как раз на тот пункт программы, который вызвал столь восторженные замечания французского историка.

Программа Генерального Совета не содержала ни единого слова о «религии», но, по настоянию парижских делегатов, это запрещенное блюдо включили на всякий случай в меню предстоящего конгресса в следующем виде:

«Религиозные идеи (а не «религиозная идея», как гласит извращенное изложение Хауэлла) и их влияние на социальное, политическое и умственное движение».

Эта тема для дискуссии, внесенная, таким образом, парижскими делегатами, была предоставлена в их распоряжение. Фактически на Женевском конгрессе 1866 г. они сами ее отбросили и никто ее больше не выдвигал.

Лондонский «конгресс» 1865 г., «внесение» на нем «религиозной идеи» «немецким доктором по имени Карл Маркс» и свирепая вражда, возникшая из-за этого внутри Интернационала — этот свой тройной миф г-н Джордж Хауэлл увенчивает еще одной легендой. Он говорит:

«В проекте обращения к американскому народу по поводу отмены рабства фраза «бог создал все людские племена единокровными» была вычеркнута» и т. д.

Генеральный Совет действительно направил обращение, но не к американскому народу, а к его президенту, Аврааму Линкольну, который принял обращение самым любезным образом[91]. Обращение, написанное мной, не подвергалось решительно никаким изменениям. Так как слов «бог создал все людские племена единокровными» никогда не было в этом обращении, они не могли быть и «вычеркнуты».

Отношение Генерального Совета к «религиозной идее» лучше всего обнаруживается в следующем инциденте. — Одна из швейцарских секций основанного Михаилом Бакуниным Альянса[92], назвавшая себя Секцией атеистов-социалистов, просила Генеральный Совет принять ее в Интернационал, но получила такой ответ:

«Генеральный Совет уже в деле с «Союзом христианской молодежи» заявил, что он не признает никаких теологических секций» (см. «Мнимые расколы в Интернационале. Циркуляр Генерального Совета», стр. 13, издано в Женеве[93]).

Сам г-н Джордж Хауэлл, тогда еще не обращенный в иную веру тщательным изучением «Christian Reader», порвал с Интернационалом не по велению «религиозной идеи», а по соображениям весьма мирского свойства. При основании «Commonwealth»[94] как «специального органа» Генерального Совета он жадно домогался «высокого положения» редактора. Потерпев неудачу в этой «честолюбивой» попытке, он начал дуться, его усердие все более и более ослабевало, а вскоре о нем уже и вовсе ничего не было слышно. В наиболее богатый событиями период Интернационала он, таким образом, находился вне движения.

Сознавая свою полнейшую некомпетентность в вопросах истории Интернационала, но в то же время горя желанием дать в своей статье в качестве приправы поразительные разоблачения, он подхватывает версию о появлении в Лондоне, во время восстания фениев, генерала Клюзере, и сообщает, что в помещении «Блэк-Хорс», на Ратбон-плейс, Оксфорд-стрит, генерал встретился «с несколькими людьми, к счастью, англичанами», чтобы посвятить их в свой «план» «всеобщего восстания». У меня есть некоторые основания сомневаться в подлинности этого эпизода, но если даже допустить, что он имел место, то что же другое он доказывает, кроме того, что Клюзере был не настолько глуп, чтобы преподнести свою особу и свой «план» Генеральному Совету, а благоразумно сохранил и то и другое для «нескольких англичан», знакомых Хауэлла, если только последний не был сам одним из этих молодцов в клеенчатых плащах [Шекспир. «Король Генрих IV». Часть I, акт II, сцена четвертая. (Рассказывая вымышленную историю о своей стычке с шайкой молодчиков, Фальстаф при каждом новом упоминании увеличивает их число и, увлекшись своей выдумкой, изображает их одетыми то в клеенчатые плащи, то в куртки из кендальского сунна.) Ред.], которые своим «счастливым» вмешательством умудрились спасти Британскую империю и Европу от всеобщего потрясения.

Г-н Джордж Хауэлл раскрывает еще одну мрачную тайну.

В начале июня 1871 г. Генеральный Совет опубликовал воззвание «Гражданская война во Франции»[95], встреченное хором проклятий со стороны лондонской прессы. Один еженедельник набросился на «гнусного автора», трусливо прячущего свое имя за ширмой Генерального Совета. В ответ на это я заявил в «Daily News», что автором воззвания являюсь я[96]. Эту устаревшую тайну г-н Джордж Хауэлл раскрывает в июле 1878 г. со всем самомнением человека кулис:

«Автором этого воззвания был доктор К. Маркс... Господа Джордж Оджер и Лекрафт, оба бывшие членами Генерального Совета, когда он» (sic!) «был принят, высказались против его опубликования».

Он забывает прибавить, что остальные девятнадцать присутствовавших английских членов приветствовали «воззвание».

С тех пор положения этого воззвания были полностью подтверждены анкетами французской помещичьей палаты[97], свидетельскими показаниями перед версальским военным судом, процессом Жюля Фавра и мемуарами людей, далеких от враждебности к победителям.

Вполне в порядке вещей, что английский историк, обладающий богатой эрудицией г-на Джорджа Хауэлла, надменно игнорирует французские материалы, как официальные, так и неофициальные. Но я признаюсь, что испытываю чувство отвращения, когда вижу, что, например, в таких случаях, как покушения Хёделя и Нобилинга, большие лондонские газеты пережевывают ту же низкую клевету, которую их собственные корреспонденты-очевидцы первые же опровергали.

Мистер Хауэлл достигает пределов снобизма при подсчете финансов Генерального Совета.

Совет в опубликованном им отчете Базельскому конгрессу (1869 г.) иронизировал по поводу колоссальных богатств, которыми наградили его досужие языки европейской полиции и дикая фантазия капиталистов. В отчете говорится:

«Если бы эти правоверные христиане жили во времена зарождения христианства, они прежде всего заглянули бы в текущий счет апостола Павла в Риме»[98].

Г-н Эрнест Ренан, взгляды которого, правда, не столь ортодоксальны, как того требует г-н Джордж Хауэлл, полагает даже, что характер ранних христианских общин, подорвавших силы Римской империи, лучше всего мог бы быть понят на примере секций Интернационала.

Г-н Джордж Хауэлл, как писатель, является тем, что в кристаллографии называется «псевдоморфизмом». Внешняя форма его мазни — лишь подражание способу мышления и стилю, свойственному англичанину с туго набитым кошельком, сытой добродетелью и платежеспособной моралью. И хотя свой строй «цифр» о доходах Генерального Совета Хауэлл заимствует из отчетов, которые тот же Генеральный Совет ежегодно представлял открытому «конгрессу Интернационала», г-ну Джорджу Хауэллу не пристало нарушать свое «подражательное» достоинство и снисходить до ответа на напрашивающийся вопрос: как могло случиться, что все правительства континентальной Европы, вместо того чтобы обрести успокоение пред лицом тощего бюджета Генерального Совета, пришли в ужас перед «могущественной и страшной организацией Международного Товарищества Рабочих и перед быстрым развитием, которого оно достигло в течение нескольких лет» (см. циркуляр испанского министра иностранных дел испанским послам за границей). Почему же, скажите во имя здравого смысла, вместо того, чтобы рассеять красный призрак самым простым способом, потрясая пред его лицом печальным бюджетом Генерального Совета, — папа и его епископы проклинали Интернационал, французская помещичья палата объявила его вне закона, Бисмарк — при встрече императоров Австрии и Германии в Зальцбурге — угрожал ему крестовым походом Священного союза[99], а белый царь поручил его попечению своего страшного «третьего отделения», возглавлявшегося тогда рьяным Шуваловым?

Г-н Джордж Хауэлл снисходительно допускает: «Бедность не порок, но она страшно затруднительна». Я допускаю, что это — святая истина. С тем большей гордостью должен был бы он вспоминать о своей прежней близости к Международному Товариществу Рабочих, которое снискало мировую славу и заняло место в истории человечества не благодаря размерам кошелька, а благодаря силе мысли и беззаветной энергии.

Однако с возвышенной точки зрения островного «филистера», г-н Джордж Хауэлл сообщает «просвещенным читателям» «Nineteenth Century», что Интернационал был «неудачей» и исчез с лица земли. На самом же деле социал-демократические рабочие партии, организованные в более или менее национальном масштабе в Германии, Швейцарии, Дании, Португалии, Италии, Бельгии, Голландии и Соединенных Штатах Америки, составляют интернациональные группы, которые уже не являются отдельными секциями, в небольшом числе рассеянными по различным странам и объединяемыми вовне стоящим Генеральным Советом, а образуются самими рабочими массами, находящимися в постоянном, активном, непосредственном общении, спаянными обменом мыслей, взаимной помощью и общими стремлениями.

После падения Парижской Коммуны вся организация рабочего класса во Франции была, разумеется, временно подорвана, но теперь она снова начинает восстанавливаться. С другой стороны, вопреки всем политическим и социальным препятствиям, участие славян, в особенности в Польше, Богемии и России в этом международном движении приобрело в настоящее время такие размеры, которых в 1872 г. не мог бы предвидеть самый большой оптимист. Таким образом, Интернационал не изжил себя, а только перешел из первого периода зарождения в более высокий, в котором первоначальные его стремления отчасти стали уже действительностью. В ходе своего поступательного развития он должен будет претерпеть еще много изменений, прежде чем сможет быть написана последняя глава его истории.

Написано К. Марксом в начале июля 1878 г.

Печатается по тексту журнала