99 ЭНГЕЛЬС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУ[509] В ЦЮРИХ
99
ЭНГЕЛЬС — ИОСИФУ ВЕЙДЕМЕЙЕРУ[509]
В ЦЮРИХ
Манчестер, 7 августа 1851 г.
Дорогой Вейдемейер!
Очень благодарен за твои сообщения. Я буду тебе очень обязан, если ты добудешь у Хофштеттера[510] дальнейшие сведения. Но мне казалось, что у тебя должны были остаться в памяти заглавия некоторых руководств и разных военных пособий; мне особенно нужны самые обычные и распространенные сведения, — то, о чем спрашивают на экзаменах прапорщиков и лейтенантов и что поэтому во всех книгах предполагается заранее известным. Деккера[511] я достал еще в Швейцарии в плохом французском переводе и без планов, но Маркс затерял эту книгу, и ее вряд ли удастся найти. Атлас я себе достану, но мне нужна еще карта Венгрии. Я знаю, что австрийский генеральный штаб опубликовал несколько изданий такого рода. Сообщи, такого ли характера твоя карта и сколько она стоит. На худой конец она все же скорее может пригодиться, чем большой атлас Штилера. Что касается Бадена и в особенности баденско-швейцарской границы по Рейну, то у меня сохранились достаточно хорошие карты их еще со времен кампании[512]. Через Веерта, который сейчас снова живет в Гамбурге, я разузнаю цены и решу тогда, что купить. Но, повторяю, я буду очень рад, если ты доставишь мне еще какие-нибудь сведения.
Очень плохо, что ты уезжаешь в Америку. Но, по правде сказать, я не знаю, что иное можно тебе посоветовать, если в Швейцарии нет ничего подходящего. В Лондоне нелегко устроиться, и Лупус{715} еще ничего не нашел. Он сам ищет места, и я стараюсь достать ему здесь что-нибудь, но пока безуспешно. По части музыки здесь огромная конкуренция. В конце концов от Англии, и особенно от Манчестера, Нью-Йорк не так уже далек: ведь пароходы регулярно совершают рейсы, находясь в пути от среды одной недели до субботы следующей; путешествие редко продолжается полные десять дней. В Нью-Йорке ты встретишь и маленького Красного Беккера{716}. Он был последнее время экспедитором «Arbeiterzeitung», но там ли он еще, я не знаю, так как давно уже ничего о нем не слышал. Его последний адрес был: 24 North Williamstreet, верхний этаж; если ты не знаешь его теперешнего адреса, то его наверное можно узнать у Льевра, отель «Шекспир», или в «Staatszeitung». Вообще в Нью-Йорке очень много работы, и там очень не хватает постоянного представителя нашей партии, который был бы и теоретически подготовлен. Ты встретишь там весьма различные элементы; наибольшей трудностью, с которой ты столкнешься, будет то, что немцы, которых можно использовать и которые чего-либо стоят, легко американизируются и теряют всякое желание вернуться на родину. Кроме того, приходится учитывать особенность американских условий — легкость отлива избыточного населения в сельскую местность, неизбежно быстрый и все ускоряющийся рост процветания страны, благодаря которому буржуазный строй кажется им прекрасным идеалом и т. д. Те из тамошних немцев, которые думают о возвращении, это — по большей части опустившиеся субъекты, извлекающие из революции выгоду a lа Меттерних и Гейнцен. Наименее значительные из них наиболее жалки. Впрочем, ты найдешь в Нью-Йорке всю отечественную имперскую чернь[513]. Я не сомневаюсь, что ты там сможешь остаться. Кроме Нью-Йорка сносным местом является только Сент-Луис; Филадельфия же и Бостон — ужасные городишки. Было бы превосходно, если бы ты смог завоевать себе газету, в противном случае постарайся устроиться в «New-Yorker Staatszeitung», которая относится к нам очень хорошо и европейские корреспонденции которой все время находились под нашим контролем.
Письма оттуда лучше всего посылать через меня. В таком случае почтовые расходы будут оплачиваться фирмой.
О казарме я мало что слышал, кроме того что Виллих поссорился с этой бандой и вышел из казармы. Как пишет мне Маркс, остов армии будущего уничтожен{717}, и Виллих очутился без Безансона. Какой ужас! Но этот Виллих не только дурак, но и подлый, вероломный, злобный человек; его злоба, поставленная на службу его колоссальнейшему и совершенно невероятному тщеславию и самопреклонению, не знает никаких границ. Я никогда еще не встречал такого изолгавшегося субъекта, Уверяю тебя, что я буквально ни разу не слышал от него ни одного правдивого слова. Ты не можешь себе представить, во что превратила этого субъекта навязчивая идея о том, что он именно и есть тот человек, военный, политический и общественно-организаторский гений которого должен привести революцию к победе и полному завершению. Конечно, эта мания развивалась у него постепенно. Я считаю его способным решительно на всякую подлость, но все же не думаю, что он на этот раз совершил прямое предательство. Гамбургская история объясняется иначе; предателем оказался не Брун — единственный тамошний агент Виллиха и Шаппера; говорят, что проболтался Хаупт, но я не могу этому поверить.
Этой шайке мы предоставляем, разумеется, делать все, что ей угодно, и вся ее деятельность ограничивается, конечно, хвастовством, измышлением сумасбродных планов и бранью по нашему адресу. Все это нам совершенно безразлично. Нам нет надобности следить за этой публикой, — это делает за нас прусская полиция. В кабачке Шертнера, где они заседают, не произносится ни одного слова, о котором бы не доносили полиции.
Во всяком случае напиши мне еще раз до своего отъезда. Сообщи мне название судна, на котором ты уезжаешь, тогда я смогу узнать по здешним газетам, когда оно прибудет в Нью-Йорк. Из Нью-Йорка немедленно сообщи свой адрес. Адрес Маркса — 28, Deanstreet, Soho square, Лондон.
Сердечный привет.
Твой Ф.Энгельс
Слышал ли ты что-нибудь о Дронке? Он все еще сидит в Женеве, и адрес его ты можешь узнать от Шустера.
Впервые полностью опубликовано на русском языке в Сочинениях К.Маркса и Ф.Энгельса, 1 изд., т. XXV, 1934 г.
Печатается по рукописи
Перевод с немецкого