Выпуск № 18. 31 мая 2011 года

Выпуск № 18. 31 мая 2011 года

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Мы уже договорились, что вначале обсуждаем деятельность. И поскольку по поводу этой самой деятельности в целом, деятельности как таковой поступает много вопросов, то, наконец, надо как-то более или менее вразумительно на них на все ответить… Это очень существенно.

В связи с этим я написал некую бумагу, своего рода пролог к целям и задачам организации. И хотел бы эту бумагу просто зачитать (что я делаю нечасто), потому что текст должен быть точным, четким, а также потому что надо иметь возможность ее обсудить. Каждый из тех, кто смотрит передачу «Суть времени», должен иметь возможность как-то вместе с этой бумагой просуществовать. И дальше мы должны в режиме диалога что-то конкретно доработать. Потому что в итоге, к осени, все недоразумения должны быть сняты. Мы должны понимать друг друга до конца. В противном случае начинание перестанет развиваться.

Поэтому я зачитаю эту не очень длинную бумагу. После чего перейду к тому, чтобы обсуждать в более свободном режиме все, что касается «Деятельности», а также всех остальных разделов.

* * *

Что в принципе получают люди, входящие в наше начинание на тех или иных свободно выбираемых ими основаниях? Причем основаниях ролевых. Это очень важно подчеркнуть. Люди входят в наше начинание на тех или иных именно ролевых, а не иерархических основаниях.

Первое, что важно понять, подчеркиваю, — это ролевой характер тех оснований, на которых люди входят в наше начинание.

Структурирование организации идет (никакая организация не может существовать, если она не структурируется), но оно происходит не по иерархическому, а по ролевому принципу.

Человек хочет только знакомиться с нашими материалами? Он для себя тем самым выбрал роль, и никто не скажет ему, что он человек второго сорта, или что он нам не нужен, или что он не может быть самым важным участником нашего начинания. Кто знает, может, это такой человек: у него что-то в сознании изменится, он сам что-нибудь напишет — и все увидят свет в конце тоннеля. Кто знает? Мы не делим на важных и неважных. Но человек выбрал для себя такую роль. Он говорит: «Ребята, я хочу знакомиться с тем, что вы делаете. Я хочу смотреть выпускаемые вами фильмы, читать ваши книги, ваши аналитические отчеты, ваши исследования. Я хочу в этой роли выступать».

Мы отвечаем: «Ты хочешь в этой роли выступать, ты ее для себя сам выбрал? Мы относимся к этой роли с глубоким уважением. Но ты выбрал роль — не мы. И это очень важно. Не мы тебя загнали в какую-то клетку деятельности, а ты пришел свободно, посмотрел, на каком этаже этого дома хочешь жить, сказал: „Хочу здесь“. Ну, и живи».

Другой человек хочет не только знакомиться с нашими материалами, он хочет знакомить с нашими материалами окружающих, приобщать людей к нашей деятельности. Но это уже совсем иная роль. Скажем так, он активист, а не только человек, который знакомится с нашими работами. Далее он может более или менее эффективно выполнять эту роль. Но это не мы ее навязываем, не мы говорим: «Приобщай их немедленно». Он сам сказал: «Все! Понимаю, что без этого нельзя. Начинание должно расширяться. Если оно не будет расширяться — ничего не будет. Я уже понял его важность. Начинаю еще и привлекать к этому других людей». Мы помогаем ему в этом — оказываем дополнительную интеллектуальную подпитку, обсуждаем, как это надо делать. Но это его личный выбор.

А далее встает вопрос, насколько эффективно он этим занимается? Человек способен создавать очаги коммуникаций, опираясь на материалы программы «Суть времени», на смысл, на контент? Это тоже роль. Для очень многих важно, что люди организуют кружки и начинают обсуждать материал. Ни один материал не будет усвоен активно, пока люди друг с другом не начнут спорить по его поводу, не начнут его разминать, не начнут что-то сами добавлять. Пассивное восприятие не исчерпывает проблемы. Это во-первых.

А во-вторых, существование людей в некоей смысловой атмосфере, вокруг некоторых идей, вокруг некоторых понятий, вокруг некоторых мировоззренческих констант действительно создает социальную ткань. Люди начинают друг с другом взаимодействовать… «Человек один не может ни черта», люди задыхаются в отсутствии смыслового кислорода — даже в смысле общения. Человек — существо общающееся. И это очень важная роль. Человек выбрал для себя эту роль в дополнение к другим или как главную. Он коммуникатор.

Кто-то хочет быть экспертом? По какому вопросу? Он может? У него есть компетенция? Важно, что он сам выбрал себе роль эксперта, концептуалиста, аналитика.

Кто-то хочет быть организатором? Та же самая история. Прекрасно — попробуй. Что ты организуешь? Можешь ли ты организовывать? Предъяви меру своей состоятельности. Начни с чего-то. Мы это увидим, мы это поддержим.

Может быть, кто-то может создавать проекты? Может снимать фильмы? Уже появились люди, которые говорят: «Мы хотим снять фильм, или ролик, или что-нибудь еще». Мы это всячески поддерживаем, сразу ставим галку и начинаем взаимодействовать с человеком как с конструктором того или другого, большого или малого, проекта. Конструируют же люди ракеты, самолеты, автомобили. А человек может так же конструировать интеллектуальные проекты — интеллектуальное оружие. И в этом смысле он становится конструктором своего проекта. Кто же ему может помешать в этом? Мы можем это только приветствовать. И все объективно увидят, что это его роль. Это именно его роль. Дело не в том, что мы его выискали, назначили и сказали: «Командуй другими». Снова и снова хочу подчеркнуть, что иерархический и ролевой принцип организации любой структуры — это очень разные подходы. И сейчас очень важно понять, что мы идем не в сторону иерархического принципа, а в сторону ролевого принципа.

Мне говорят: «А мы вообще в бардак идем и непонятно во что…»

Нет, мои дорогие, мы очень точно знаем, куда ведем. Но мы идем именно в этом направлении, потому что движение в направлении иерархического принципа — это гибель, гибель начинания, особенно на данном этапе.

Пусть человек проводит исследования, пусть создает соответствующие проекты или становится участником того или иного проекта в том или ином качестве. Это не иерархия, повторяю, это не современная политическая тусовка, в которой пробивные ребята начинают что-то под себя подминать, потому что они шустрые или потому что они подладились ходить к начальнику. В ролевой системе ничего подмять под себя невозможно. Знаете почему? Потому что там надо действовать. Действовать, а не бегать по коридорам и кабинетам. В ролевой системе надо выполнять определенную роль, подтверждать эту роль, показывать всем, что ты способен ее выполнить.

Структурирование людей в соответствии с теми ролями, которые они для себя выбрали, будет. И будет жестким. Нет структуры — нет организации. Но это, повторяю, не иерархия, потому что роли выбираются свободно. Территория очень большая. Надо вспахать миллион квадратных километров, а мы все вместе можем 5 гектаров небольшой сохой кое-как разрыхлить. Слишком большая территория, чтобы ограничивать свободу людей. Да и вообще, зачем ее ограничивать? Каждый, кто может, берет на себя определенную роль в начинании, и все. А дальше все зависит от того, как он ее выполняет. Поскольку любая роль — это дело, то дела оценить совсем нетрудно. «И по делам их узнаете вы их…»

И тут никакого мухлежа быть не может, карьеризму здесь места нет. Результативность человека, его соответствие выбранной роли может, между прочим, и электронно-вычислительная машина оценивать. Это довольно просто. А дальше, конечно, должно быть предъявлено некое соответствие. Есть результат у человека? Есть. Тогда человек получает больше возможности влиять на происходящее. Мы просто вступаем с ним в более тесный контакт. Никто же не хочет, чтобы мы вступили одновременно в контакт с 10, 20, 50 тысячами людей. Или чтобы вступили в контакт с теми, кто успел пробиться и стал рядом, заблокировав все остальные контакты. Не будет ни того, ни другого. Сделал человек что-то, выбрав роль, проявил себя — дальше срабатывает принцип увеличения у этого человека возможностей в пределах нашего начинания. Иначе ничего не будет.

Итак, еще и еще раз подчеркиваю: роль выбирает сам участник. Ему ее никто не навязывает. Выбор абсолютно свободен. Но, сделав выбор, надо подтвердить свое соответствие этому выбору. И надо выполнять по сути одно-единственное обязательство — обязательство работать на благо общего дела. Это очень сложное обязательство. Действовать созидательно, а не разрушительно. А значит, действовать, укротив эго (как говорил когда-то Станиславский: «Люби искусство в себе, а не себя в искусстве»), поумерив амбиции, научившись дружной работе бок о бок с другими, изгнав демонов конкуренции и призвав (говорю иронически) ангелов кооперации.

Гоголь по этому поводу говорил: «Отрекись от себя для себя, но не для России». Прекрасная фраза! Это кажется банальным. Но это все на самом деле никогда еще не реализовывалось — по крайней мере, в постсоветский период.

Давным-давно подавляющее большинство не работает на общий результат — на равных, плечом к плечу. Люди утратили вкус такой работы, утратили чувство локтя, утратили понимание того, как это — быть на равных рядом, в разных ролях и без иерархии. Если речь идет о людях с советским прошлым, то они иногда еще могут с трудом вспомнить, как это делалось. Вспомнить и рассказать молодежи.

А если речь идет о молодежи, то тут нужно просто понадеяться на нечто…

На нечто, разлитое в воздухе нашей культуры.

На нечто, живущее в наших архетипах.

На нечто, вызываемое к жизни в очень трудных ситуациях. В ситуациях, когда вдруг возникает запах беды — и что-то на этой земле происходит, что-то тут вдруг пробуждается, и люди преображаются, меняются и начинают действовать не так, как было до этого привычно. Смута подходит к концу. Она кончится либо короткой и сокрушительной агонией, либо какой-то консолидацией и преодолением. Она не может длиться вечно.

Итак, пусть старшее поколение все это вспоминает, учит младшее. Младшие слушают… Между прочим, если мы так ценим советские традиции, то мы же не можем говорить, что «старшие — дураки», да и не хотим. И никогда не скажем.

Значит, нужно учиться у старших лучшему. Тому, как работать бок о бок без фанаберии, без толкания локтями, без желания продемонстрировать, что я тут «о-го-го», а ты не «о-го-го» и т. д., и т. п. Вот этому надо научиться быстро — этому искусству. Научиться ему можно только что-то вспомнив, как во сне иногда что-то вспоминаешь. И если это не вспомнить, то будет худо.

Но все-таки я еще раз хочу сказать, что получают сами участники. Меня эта мысль постоянно терзает. Я сам для себя хочу поточнее, почетче сформулировать. И как-то разобраться с этим «от минимума к максимуму».

Так вот, как минимум, участники начинания получают возможность какой-то интеллектуальной подпитки в виде телепередач, этой телепередачи или других, фильмов, докладов, дискуссий, исследований, книг и так далее. Давайте разберемся с простым вопросом. Это-то они уж получают точно?

Ведь отчет по результатам опроса об отношении граждан нашей страны к десоветизации они получили? Получили.

Выпуски передачи «Суть времени» и не только они получают? Получают.

Возможности обсуждать какие-то проблемы на общих мировоззренческих основаниях получают? Получают.

Идем дальше. Нужно ли им это — отдельный вопрос. Если им это не нужно, то они просто не участники начинания. Но если им это нужно, то они это получают. Не только в виде передачи «Суть времени» или «Специстория», не только в виде отчета по соцопросу, но и в виде книги «Политическое цунами».

Мы только что выпустили книгу «Политическое цунами» о событиях в Северной Африке и на Ближнем Востоке, которые разворачиваются с начала 2011 года. С начала событий прошло несколько месяцев. За это время еще никто не осмыслил произошедшее и уж тем более не написал и не напечатал книгу. Мы сделали это первыми. А почему мы это сделали? Потому что мы хотим, чтобы люди это прочитали и поняли масштаб наползающей на них опасности. Масштаб опасности, наползающей извне. И не только масштаб, но и качество этой опасности. Что это такое: вулканическая лава или грозовая туча? От грозовой тучи можно спрятаться, а от вулканической лавы… Этому надо противодействовать другими способами.

Как минимум, участники начинания получают информацию, знания разного рода. Аналитические, теоретические, практические. Они получают понятийный аппарат. А если речь идет, например, о наших спектаклях, на которых уже многие побывали, то еще и другой аппарат — образный. И не только образный — символический, который получают только в мистериях. И это порою важнее многого другого.

Итак, они получают эти средства. Понимаете? Средства. Средства, которыми сами свободно пользуются. Для чего пользуются? Для формирования — или восстановления — мировоззрения, мировосприятия, мироощущения — всего сразу. Вот это-то и есть своего рода лекарство от регресса. Это-то и есть противодействие эффекту «переломанного хребта». Не выйдешь из этого, не восстановив все вместе — мирочувствование, миропонимание, мировоззрение, мировосприятие, мироощущение даже. Иногда возникает впечатление, что все это скомкано. Всего этого в полной мере нет. И я постараюсь обсудить в данной передаче, но несколько позже.

Но я хочу спросить: 46 передач «Суд времени», стенограммы которых подготовлены нашими активистами, размещены на сайте и могут быть прочитаны, обсуждены и дополнены историческими исследованиями, исторической дискуссией и так далее, — разве это не лекарство для восстановления мировоззрения? Например, для восстановления такого компонента, как историческая идентичность?.. Вот чем мы занимаемся, вот что люди получают.

Почему это особенно важно сегодня? Я об этом скажу чуть позже. Пока зафиксируем, что это они получают. А для того, чтобы они это получили, кто-то должен создавать телецентр, снимать передачи, организовывать и задействовать общественников, собирать материал, оформлять его, привлекать к работе носителей нужного знания, то есть экспертов разного профиля… Все же это надо вместе делать. Вот это же и есть «Деятельность».

В противном случае подпитки не будет. А не будет подпитки — не будет и того самого главного, без чего ничто не двинется дальше. Ничто не двинется без восстановления мировоззрения — причем на таких основаниях, когда можно рассчитывать на то, что люди объединятся, что все не будет разорвано на мелкие клочки, что начнется собирание какой-то мировоззренческой ткани. Быстрое собирание, потому что времени-то осталось совсем немного.

Когда все это есть и все это вместе собрано, можно свободно использовать знание, предоставленное для уточнения своих позиций или их формирования, для обучения или для совершенствования имеющихся уже знаний. Можно получить подпитку — информационную, аналитическую, концептуальную, образно-символическую, иную. И постараться выкарабкиваться из ловушки регресса, потому что, пока ты сам из нее не выкарабкался, ты не потянешь за собой других наверх. «Спаси себя, и вокруг тебя спасутся тысячи». Начни с себя, помогай себе и другим. Собирайтесь вместе для того, чтобы выкарабкаться из регресса, выбраться из него, как из ловушки, в противном случае ничего не будет.

Это можно сделать только вместе. Каждый человек, который смотрит данную передачу, — это инвестор. Он вкладывает самое драгоценное — свое свободное время. Иногда этого времени очень мало. Я вижу на форумах и слышу иногда просто в разговорах, как люди воют от того, что у них нет времени, что сейчас не 1979 год, что нет никакой возможности кинуть на эти занятия большой объем времени, потому что надо вертеться как белка в колесе. Люди тратят на это последнее, они инвесторы. Не пассивные потребители, а инвесторы. И они для себя должны понимать, что они не лежат на диване, не наркотизируются, не видят сладкие сны. Они вырываются — как звери вырываются из ловушки, из капкана — из этой затягивающей воронки регресса. И ползут наверх. Их толкают вниз, а они ползут наверх, ползут и ползут. Выползут, вырвутся, если захотят. Тут все определяет воля.

Мы средства предоставим. Когда я говорю: «Через год вы будете другими», — я имею в виду именно это. Средства есть. Как вы ими воспользуетесь?.. Мы поможем вам воспользоваться ими правильно. Но захотите ли вы ими воспользоваться и в какой мере, зависит только от вас. Тут вы полностью свободны.

Первое. Хотите остановиться только на том, чтобы это просто потреблять? Потребляйте. Это уже огромное дело. Это не пассивное потребление. Это ведь нужно пропустить через себя. И что-то там, внутри, должно начать меняться. Ведь то, что мы предлагаем, на это и рассчитано. Если вы на этом хотите остановиться — остановитесь. Не хотите? Двигайтесь дальше.

Второе. Вам предлагают активную работу. Проведение опроса «АКСИО» — это активная работа. Вставайте с диванов, на которых вы залежались, отрывайтесь от дисплеев, идите! Вам помогут это сделать. Помогут организационно, интеллектуально. Переходите в активную фазу. Без помощи тех интеллигентов, которые помогли и помогают делать такого рода работы, вы ничего не сделаете. Но и они без вашей помощи тоже ничего не сделают. Вы существуете вместе, на равных, бок о бок. В разных ролевых функциях, но без иерархического морока.

Начав активно участвовать в деятельности, вы узнаете то, что в противном случае не узнали бы. Мы все бы не узнали того, что узнали, если бы 1500 людей, проводивших опрос, не решились действовать активно. Мы могли их к этому побудить, предоставить им начальные возможности, но не больше. Участвуя в деятельности, вы избавляетесь от очень неприятного ощущения — от ощущения того, что вы ни на что не можете повлиять. Как в песне: «Небоскребы, небоскребы… А я маленький такой»… «Текут куда-то процессы, они огромны… Где-то там варганят что-то скверное… А я ведь ни на что повлиять не могу…» Это вызывает очень глубокую подавленность. Но подавленность — плохое состояние для политически, внутренне активного человека.

А вот теперь, после проведения опроса, можно сказать: вы повлияли. Больше или меньше, но повлияли. Хотите влиять дальше? Идите с нами. Я не могу сказать, что это произойдет легко, что мы закроем глаза, откроем — и вся действительность станет светлой. Нет, все будет совсем по-другому. И тем не менее это влияние. Терпение и труд многое перетрут. Не все, но многое.

Сосредоточенная воля как лазер — она прожигает броню. Но только надо уметь ее сосредоточивать. И надо быть когерентными, как когерентны волны лазера. Надо быть вместе, действовать бок о бок, дружно, без эго, иначе когерентности не будет.

Третье. Вы можете формировать контент или участвовать в формировании. Пишите. Пишите сами, есть очень интересные тексты. Мы немедленно предоставим этим текстам приоритетные возможности. Не можете писать сами — находите нужные работы, правильным образом их размещайте. Собирайте статистические данные — они нужны позарез. Делайте каждый то, что может. Результат коллективного труда будет принадлежать всем вам. Вы погрузитесь в коллективный труд, как в океан, для самоизменения, изменения других и изменения ситуации в стране. Хотелось бы, чтобы и в мире. Да, это страшно трудно. Да, на это мало шансов. Но это возможно. Каждый из вас принесет кроху, но вместе вы соберете много. И все вместе этим воспользуетесь.

Четвертое. Вы можете создавать среду общения. Я уже говорил об этом — повторяю еще раз. Для многих это как глоток кислорода. Эффективные структуры создает только смысл. По большому счету, говорят: «Дух создает структуру, дух создает форму». Эффективные структуры создает большой, накаленный смысл. Они не создаются способом свинчивания некоторых гаечек и шурупчиков. Так не создаются эффективные структуры. Как говорил по этому поводу, кажется, Вахтангов, «на холодной сковородке нельзя изготовить яичницу».

Есть смыслы — возникают коммуникации. Для очень многих людей эти коммуникации безумно важны просто по-человечески, человек — существо общественное. Когда вы начнете прорабатывать вместе с единомышленниками определенные вопросы (а если их не прорабатывать, то все будет мертвое), вокруг вас создастся правильная социальная среда. А это — драгоценность, это драгоценнее, чем яхта или коттедж. Это намного важнее. Потому что это поднимает человека. Это создает ощущение других возможностей.

Человек призван к одному — к тому, чтобы восходить и восходить к своему идеальному. К тому идеальному, что в нем есть. Это его жизнь. Только такая жизнь наполняет человека счастьем и ощущением правды. А когда он разменивает это на побрякушки или на злобу, то ничего хорошего с ним не происходит. Он саморазрушается. Особенно, если он человек с высокой степенью интеллектуальных, духовных, ценностных потребностей… экзистенциальных, так и хочется сказать.

Итак, мы думаем, как создать вместе сетевые ресурсы, в которых мы могли бы общаться между собой именно мировоззренчески… Ну, например, «Одноклассники» — это сетевой ресурс, в котором общаются одноклассники. А на каком ресурсе будут общаться единомышленники? Как помочь им сегодня общаться в сети, завтра лицом друг к другу, а послезавтра начать склейку, сборку во что-то большое и настоящее?

Пятое. Мы ничего не сделаем без специалистов, экспертов. Мы видим, что патриотическая интеллигенция, прошу прощения за штамп, уже начинает входить в тот дом, который мы вместе строим. И мы понимаем, что этот процесс должен быть всячески активизирован. Потому что и мы не можем ничего сделать без серьезного притока интеллигенции, и она ничего не сможет сделать, не оказавшись плечом к плечу с активистами.

Шестое. Степень соответствия всем этим ролевым функциям, степень активности и эффективности их исполнения будет оценена. Чем? Мерой интеграции в деятельность. Интеграция в деятельность будет происходить в соответствии с вкладом и желанием. Хочешь — интегрируйся, не хочешь — находись на большей дистанции. Это как костер. На него кто-то хочет смотреть издалека, а кто-то хочет обсохнуть после дождя. Все свободно, но костер горит. Если вы хотите интегрироваться в деятельность и если вы что-то сделаете, то вас будут уважать, к вам будут прислушиваться, с вами будут вступать во все более и более тесный диалог. Но это произойдет только в том случае, если роль будет подтверждена. То есть если вы окажетесь ей адекватны, состоятельны в ней. Ну, не с первой попытки, а со второй. Ну, не в этой роли, так в другой. Это и только это будет поддержано, услышано, понято. А карьеристы и конфликтующие эгоисты будут задвигаться на периферию.

Вот вся идея деятельности на первоначальном этапе. Что произойдет на следующем, зависит от того, сколько сил мы соберем на первоначальном, как быстро мы пройдем этот этап.

Естественно, что мы сегодня действуем не самым эффективным образом. И к этому много претензий. Когда кто-нибудь начинает действовать, к тому, как он действует, всегда бывает очень много претензий. Увы, часто именно у тех, кто не действует. Но иногда и у тех, кто действует. И это часто бывает справедливо.

Но, во-первых, мы явно достигаем эффекта.

Во-вторых, завтра мы будем действовать более эффективно.

И, в-третьих, очень хотелось бы, чтобы рядом кто-то действовал более эффективно. Чтобы собиралось что-то более крупное, более эффективное и чтобы мы могли почувствовать, что мы не одни, что рядом есть еще очень и очень много чего-то, с чем мы можем кооперироваться для достижения своих крупных целей. Очень хотелось бы, чтобы это было так. Но вы только подумайте, что будет, если мы окажемся одним из самых крупных начинаний, а действительность начнет развиваться в определенную негативную сторону достаточно быстро и все это (или многое) рухнет на наши плечи? Вы подумайте об этом.

* * *

Оговорив эти общие вопросы, я постараюсь ответить далее на какие-то конкретные вопросы, которые тоже возникают.

Все время спрашивают: «Как нам жить без иерархии и почему эти люди (координационные комитеты, модераторы) указывают нам, что делать, а что не делать?»

Отвечаю. Как жить без иерархии, я только что подробно рассказал. По ролевому принципу — вот как. Теперь представьте себе, что мы начинаем жить по иерархии. Вот закройте глаза и представьте. Я уже видел это в одном из регионов (не буду называть, в каком именно), где несколько групп начали конкурировать, где появились вожаки. Начался дележ позиций. Было смешно, стыдно и страшно. Уже врагов начали искать, подрывной элемент. Вовремя успели это остановить. Представьте, что это все, как вирусы, начнет заполнять совсем-совсем молодое начинание. Вы понимаете, что из этого получится с этой иерархией? Вы понимаете, во что наше начинание превратится, причем быстро? Вы понимаете, что в этом вопросе не я и мои ближайшие коллеги излишне романтичны? Мы-то как раз практичны. Мы-то слишком хорошо понимаем, что такое эти иерархии. И как быстро вирус дележа каких-то фантасмагорических возможностей, позиций и всего прочего полностью убьет деятельность. Вот тут-то все благое кончится и начнет замещаться чем-то другим. Пока я этим занимаюсь, пока я отдаю этому, наряду с вами, силы, душу, время, пока я с этим что-то связываю, этого не будет.

Теперь говорят: «А что будет? Альтернатива — хаос…»

Неправда. Альтернатива — либо хаос, либо ролевой принцип как структурная альтернатива принципу иерархическому. Другой принцип. Давайте просто каждый очень практично для себя (это же не высшая математика, это дело-то довольно простое) прикинет, как эти два принципа воплощаются на практике, и поймет, что ролевой принцип лучше. И что он-то совсем не хаос.

Теперь о модерациях. Модерация — штука неизбежная. Модераторы — «тети Дуси», которые ходят и что-то прибирают, метлами что-то подметают. Все ругаются, когда «тетя Дуся» случайно заденет метлой по ноге или грубо себя поведет. Нехорошо, когда «тетя Дуся» себя грубо ведет, ворчит: «Ходят тут разные, а потом у соседей галоши пропадают…»

Вообразим себе, что «тетя Дуся» не убирает места общего пользования, коридоры и так далее. Что происходит? Понятно, что… Все зарастает весьма специфическими субстратами. Я не раз уже говорил, что каждый, кто хочет, чтобы рынок расставил приоритеты, чтобы стихия расставила приоритеты, должен провести эксперимент у себя на огороде.

Если не выдергивать сорняк, если не убирать что-то совсем не кондиционное, если всего этого не делать (а это такая рутинная, унылая работа), то вы окажетесь в доме с неубранными местами общего пользования и коридорами. Если это растянется во времени, то в этом доме вскоре невозможно будет жить.

Поэтому скажите модераторам спасибо. Если они «зарываются» — останавливайте их. Вы друзья. Это жизнь. У вас общее дело. Но если они не будут действовать, не будут выполнять свои рутинные, подчеркиваю, функции, никакого отношения к иерархии не имеющие, то все кончится. Они общественники. Они взяли на себя эту нагрузку, и они действуют. И коридоры чуть-чуть почище, и места общего пользования, да и домик в целом, и крыша не так течет. Вы говорите, что все равно и крыша течет, и в коридорах грязновато… Помогайте! Общий интерес — это чистый благоустроенный дом, в котором можно жить и работать, а не то, как делить функцию «тети Дуси». Это не самая лакомая функция. Всегда могут быть перегибы. Но не должно быть ответных реакций: «Ах, вы так! — Тогда мы вот так!» Вас интересует общее дело или эго? Если вас интересует общее дело, то вы не будете разрывать дело на части.

Теперь о Координационном комитете. Он выполняет еще более рутинную функцию и тоже на общественных началах. Ни на какие регалии не претендует. Он обеспечивает начальный этап. Мне говорят: «Начальный… А что будет дальше?»

Объясняю. На следующем этапе по каждому направлению деятельности должны сформироваться редколлегии экспертов. Подобные редколлегии или экспертные советы по направлениям — это не частный вопрос. Это вопрос жизни и смерти. Организация перейдет на новый этап развития только после того, как эти советы будут созданы и начнут правильно действовать. Их надо создавать, с одной стороны, побыстрее. Но, с другой стороны, тактично, деликатно и продуманно.

Еще раз подчеркну: организация оформится в тот момент, когда будут такие советы, а также команды людей, объединенных свободно взятыми на себя ролевыми функциями. Самыми разными. Вот сформируются эти ролевые направления по регионам. Станет ясно, кто чем хочет и может заниматься. Какая мера участия у человека. Что он на себя берет. И в какой степени он соответствует тому, что он на себя взял.

Поскольку на этом следующем этапе избыточный беспорядок тоже высоковероятен, то опять кто-то возьмет на себя рутинные функции. Опять появятся «тети Дуси», опять они что-нибудь будут подметать и не всегда эффективно. Но я еще раз подчеркну, что ролевую функцию, качество исполнения той или иной ролевой функции вполне может оценить машина. Это нетрудно (я не говорю, что это не будут делать люди).

И вот как только это структурируется, мне самому лично станет гораздо легче двигаться дальше.

Есть и объективные параметры: один собрал десять анкет, а другой тысячу, один сделал то, а другой это. Я не хочу сравнивать эксперта и активиста. Но ведь люди и не хотят равняться по разным ролевым функциям. Если активист хочет стать экспертом — пусть станет. Если эксперт хочет стать активистом — пусть станет. Все свободно. Организация — это когда разные люди делают разное, а оно потом интегрируется вместе. И каждый получает нечто, чего он хочет.

А чего же все-таки он хочет?

Я не имею возможности много раз говорить на эту тему. Я действительно считаю, что в стране запущен регрессивный процесс. Что это ключевое понятие. Что единственная возможность преодолеть регресс — запустить контррегрессивный процесс. Что нужно создать контррегрессивный субъект. Что нужно создать, если хотите, очень крупное социальное тело. Ну, пусть не класс — группу. Но макрогруппу, которая будет жить вне регресса, которая будет ему противостоять, которая его остановит и преодолеет. Потому что в противном случае он, этот регресс, пожрет все. Для того чтобы загнать свинью назад в клетку в масштабах страны, ее надо сначала загнать в клетку в себе и вокруг себя. Другого пути нет. Катакомбы — не болтовня, не призыв всем сесть на землю с деревянной сохой, сеять рожь, пшеницу или выращивать огурцы…

Есть интеллектуальные коммуны, культурные. Вопрос заключается в том, что если регресс невозможно остановить в некоторых общностях людей, то его нельзя остановить и в масштабе страны. И не верю я в тупую, линейную политическую деятельность. Ни к чему она не приведет. Потому что на втором этапе все всё начнут делить и окажутся такими же ворами, как те, с кем они борются. Для того чтобы этого не произошло, должны быть выполнены фундаментальные условия.

Да, мы хотим создать контррегрессивный субъект в условиях регресса. Какова болезнь — таково и лекарство. И мы его создадим. Большой или маленький. Желательно большой. Но мы его создадим. И в этом есть стратегическая задача. Создадим его — повернем процесс. Не успеем повернуть процесс, не будет контррегрессивного субъекта, не окажется рядом других, кто будет работать в том же направлении, но помимо нас, не сумеем мы с ними объединиться — все рухнет.

Но даже в момент обрушения надо продолжать бороться. И тогда, возможно, по ту сторону обрушения все начнет безумно быстро восстанавливаться, как восстанавливалась Российская империя в облике Советского Союза. Стремительно. За двадцатилетие. За двадцать с лишним лет. Из руин. Все может быть. Бороться надо по максимуму. Бороться надо за то, чтобы крупный макросоциальный субъект — большая группа людей, в несколько миллионов человек хотя бы, внутри которой не будет того вируса, который навязали стране, которая изгонит его из себя, — дальше помог остальным. Чтобы такая группа успела сформироваться и начала все поворачивать. Как она будет поворачивать, мы можем обсуждать десять раз отдельно, изучая Грамши или без Грамши. Адресуясь к историческому опыту или разрабатывая что-то новое. Но, поверьте мне, если она сформируется в нужном качестве, она повернет процесс в нужном направлении. Никаких проблем тут не будет. Вопрос в том, сформируется ли она в нужном качестве — и количестве тоже.

Если же макросоциальная группа в нужном количестве и качестве не успеет сформироваться… Ну, что сказать? Когда Российская империя рухнула, большевиков было максимум 50 000 человек. Максимум. Но у них было определенное качество, определенный драйв, глубина мировоззренческой близости и желание что-то спасать. И они смогли это сделать. Ведь никто, кроме них, ничего не смог. И это признают все. А они смогли. Это называется «новая сборка».

Это наихудший вариант. Наихудший. Но кто знает, что произойдет? Мы здесь можем рассматривать только сценарии. Все остальное — механистичный взгляд на мир, который развивается совсем не механистично, а очень, очень и очень сложно. И который может ускорить процессы самоизменения (причем негативного в том числе) очень быстро. Среда, в которой мы сейчас живем, предельно неустойчива. Она кому-то кажется иллюзорно стабильной: магазинчики, ресторанчики, то, се, пятое, десятое… Но она предельно, чудовищно неустойчива изнутри.

Меня спрашивали о религиях… Мы с уважением относимся ко всем конфессиям. Никогда снова в стране не будет конфликта между атеистами и представителями конфессий. И в XXI веке есть гораздо большая база для сближения позиций, чем в XX-м. Другое дело, что внутри конфессий могут быть и сепаратисты, и регрессоры, архаизаторы, которых, конечно, мы не примем. Но мы будем вести себя предельно умно, вежливо и тактично по отношению ко всем конфессиям. И никогда не будем охаивать конфессии как целое. Будем внимательнейшим образом смотреть за процессами внутри них и делать это с позиций беспредельной вежливости. Мы не будем вторгаться в чужой монастырь со своим уставом. Мы будем в этом вопросе более деликатны, чем в любом другом.

Националисты… Много раз говорил об этом, могу повторить еще раз. Национализм национализму рознь. Это сложнейший теоретический вопрос. Мы здесь для того и разрабатываем теоретические вопросы, чтобы потом построить отношения. Что мы строим — национальное государство или империю? Россия веками была империей. В империи есть народ-держатель, это русский народ. Русский народ держит империю, он держал ее как в советском, так и досоветском варианте. Фраза из гимна «Союз нерушимый республик свободных / Сплотила навеки великая Русь», тост Сталина «За русский народ!» — это часть имперской традиции. Нет империи без народа-держателя. Русский народ является народом-держателем империи. Вот тогда он народ, имперский народ.

Переход всего этого в национализм, даже правильный, — то есть переход из альтернативного развития, в котором жила Российская империя, а потом Советский Союз, в Модерн, который кончается, — приведет к правильному, «французскому», национализму. С ним можно вести диалог. Коль скоро национализм не ставит вопрос о расчленении страны, с ним можно вести разговор.

Но существуют и очень деструктивные варианты — «уменьшительный национализм»: включается система племенных рефлексов, и запускается развал страны. Сейчас еще может возникнуть такой новый феномен, как трайбализация — сибирский синдром, южно-русский синдром, северно-русский синдром. Враги будут все это всячески активизировать. Для того чтобы со всем этим разбираться, мы создали целое направление — «Территориальная целостность». Если националист хочет сохранения территориальной целостности, а тем более увеличения державы, возвращения ее в нормальные исторические размеры, то у нас с ним есть очень серьезная почва для диалога в этом вопросе. Что касается всех других вопросов, то по каждому из них надо разбираться конкретно.

Меня спрашивают об отношении к КПРФ… Еще и еще раз говорю, что КПРФ не только не враг, а очень уважаемая структура. И мировоззренчески крайне близкая, и включающая в себя огромное количество самоотверженных, честных, правильных, если можно так сказать, людей. Если верхушка КПРФ не уподобится Горбачеву и не начнет играть в скверные игры (а ведь так уже было), никто с КПРФ конфликтовать не будет. Но, если начнется скверная игра в духе перестройки, мы очень корректно, очень мягко и не задевая чувства рядовых коммунистов об этом скажем. Это наш интеллектуальный и политический долг. Но конфликтовать мы не будем в лоб, потому что в КПРФ слишком много честных, порядочных и уважаемых нами людей. Сколько бы они не злились на нас, мы их любим и уважаем. И относимся к ним очень тепло и с позиций глубочайшего, еще раз скажу, уважения.

По вопросу об «Объединенном народном фронте». Я уже предлагал теоретическую основу для того, чтобы обсудить этот вопрос. Я не с вкусовых позиций хочу его обсуждать, а с теоретических. Этих позиций две.

Первая. В результате определенных процессов страну действительно оседлал очень скверный класс. Этот скверный класс запустил и поддерживает регресс. Пока данный класс остается в этом качестве, не выходит из стадии первоначального накопления капитала — он убийца. Класс этот пока что существует как целое. «Единая Россия» — часть этого класса. Или, точнее, политическая надстройка над этим классом. Какие бы фронты она ни создавала, она все равно остается политической надстройкой над этим классом. Вся разница между тем, что делал Ельцин (речь идет о шквальном регрессе), и тем, что произошло при Путине, — это оттягивание времени. Но это драгоценное оттягивание. Если бы страна была расчленена в 2001-м, мы бы этот разговор не вели. Предмет бы исчез. Народа бы уже не было. Мы бы не боролись за то, чтобы он принял новое качество. Не за что было бы бороться.

2017-й — не такая уж большая отсрочка, но, может быть, здесь удастся создать контррегрессивный субъект. Как мы хотим это сделать? Ради этого мы живем и работаем, на это надеемся. Отсрочка эта для нас существует. Новое шквальное обрушение по типу десталинизации смертельно опасно. Сейчас борьба идет между этим новым шквальным обрушением и пологим выходом на небытие.

В чем небольшой политический шанс? В том, что, когда станет ясно, что никакого компромисса с Соединенными Штатами, Западом в целом нет не потому, что его не хочется (на самом деле, хочется), а потому, что база для компромисса исчезла… Как в одном жестком анекдоте мама кричит детям: «Папа не для того повесился, чтобы вы на нем качались, а чтобы тихо было!» Нас выводят из числа победителей во Второй мировой войне не для того, чтобы компромисс строить, а для того, чтобы мы сдохли. А на нашем трупе построить нечто. Это же ясно. И все процессы мировые говорят об этом.

Вот когда это станет абсолютно ясно конкретным представителям данного класса, в котором ведь есть очень разные люди… Он в целом действует как скверна, но он очень разный, гетерогенный изнутри. Уже объяснял, что если в горной породе есть вкрапления какой-нибудь электропроводящей руды, но они не соприкасаются друг с другом, то порода не проводит тока. Но если есть в этой породе одна сквозная рудная прожилка, то порода проводит электричество так, будто это почти сплошной металл.

Так вот, внутри класса есть очень разные элементы. Если будет сказано: «Дорогой друг! (Особенно если речь идет о представителях политического класса и выше.) Начинай членить страну своими руками, начинай перестройку-2!» — некоторые люди и некоторые группы скажут: «Нет». Я просто знаю, что они так скажут.

Хватит ли у них при этом сил расколоть политический класс, оформить этот раскол — это ключевой на сегодня политический вопрос. Потому что хотя политический класс очень скверен и надежд с ним никаких особых я не связываю, но на холке он сидит прочно. И на холку его посадили вы. Давно. В силу определенных причин. Значит, он на холке сидит. И единственное, что можно сделать, — это постараться обеспечить и оформить этот раскол, который может произойти только в условиях, когда будет доказано — как на фактическом материале, как самой жизнью, так и рефлексиями, — что нет базы для компромисса.

Тогда произойдет раскол. Этот раскол может как-то оформиться. Это может произойти в ближайшие месяцы, а может и не произойти. Это маловероятно. Но такой раскол ломает антисоветский консенсус в элите. Ломает. Политическая система уходит в прошлое. Нужно строить новую систему, необходим резкий левый поворот и соответствующее сближение всех неосоветских и правильным образом имперских сил. Шанс на это есть. Да, отдельные представители отколовшегося класса будут отнюдь не ангелами, но это будет политический шанс. Если это произойдет, возможно, процесс удастся остановить и перенаправить. А возможно, и нет. Отношение к политическому классу в целом и ко всем его надстроечным структурам (а что «Справедливая Россия», что «Единая Россия», что Жириновский — какая разница?.. это надстройка над данным классом, а ситуацию оформляет данный класс) однозначное: он явление скверное, в существующем виде бесперспективное. Но какие-то шансы есть. Это во-первых.

А во-вторых, может оказаться, что на определенном этапе, в определенной ситуации, при определенном раскладе сил те, кто хочет это пожрать, еще хуже тех, кого пожирают. Так тоже бывает в политике. Никогда не говори: «Никогда».

Все, что происходит сейчас, и все, что будет происходить в сентябре, это совершенно разные вещи. Предстоит очень острый политический сезон. Подчеркиваю — очень острый. Кроме того, что бы ни произошло в рамках внутренней политики, аксиома в том, что любые пертурбации во внутренней политике, не приводящие к распаду страны, будут превращать тех, кто выиграет, в смертельных врагов внешнего мира, Запада в целом. Так, к сожалению, распорядилась жизнь. А это вновь вернет нас ко все той же коллизии — коллизии раскола и переоформления системы. Все, что я вижу в качестве малого шанса, это раскол и переоформление системы. Слышите? Системы!

В чем я вижу большой шанс, так это в формировании контррегрессивного субъекта вне данной системы. Стратегия в этом. Тактика в том, чтобы не пренебрегать возможностями раскола этого политического класса, потому что сил очень мало. Третий раз говорю: на холке этот класс сидит очень прочно. Фыркать поздно, надо работать. Но никакого отношения к тому, чтобы обняться с существующим политическим субъектом, это не имеет. Это бесперспективно. Бессмысленно. Ни субъект не хочет этого, ни ваш покорный слуга.

Жизнь намного сложнее этих схем.

А вот теперь я хотел бы перейти все-таки к тому, как развивается процесс, поскольку это важнее тех вопросов, которые мы здесь обсуждаем.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. АКТУАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

Позволю себе зачитать короткий документ, с которым, наверное, большинство знакомо и в котором важно услышать его мелодику. Он называется Резолюция Парламентской Ассамблеи ОБСЕ «Воссоединение разделенной Европы».[36]