Я уверен, изменения произойдут, и решение по тибетскому вопросу будет принято в не столь отдаленном будущем

Я уверен, изменения произойдут, и решение по тибетскому вопросу будет принято в не столь отдаленном будущем

Предлагаемый вашему вниманию перевод сделан с английского текста, размещенного на официальном сайте Далай Ламы. Интервью, во время которого Ван Лисюн задал Его Святейшеству Далай Ламе наиболее популярные вопросы пользователей Твиттера в Китае, проходило на тибетском, а затем ответы были выложены в микроблоге писателя в переводе на китайский.

Вопрос: Добрый день, Ваше Святейшество. Я хочу задать вопрос о будущем религиозного руководства в Тибете. Что Вы можете сказать о возможном появлении «двух преемников» [Далай Ламы], как это случилось с 11 Панчен Ламой?

Его Святейшество: Еще в 1969 году я официально заявил, что решать, продолжит ли существовать институт Далай Лам, будет тибетский народ. Затем, в 1992 году я выступил с официальным заявлением, в котором сказал, что когда придет время, и объединятся тибетцы, живущие в Тибете, и тибетцы, живущие в изгнании, я не буду занимать никаких официальных должностей. Эту ответственность придется взять на свои плечи людям, которые сейчас занимают официальные должности в Тибете.

Что же касается тибетского руководства в изгнании, то с 2001 года существует система избрания путем голосования руководителей Центральной тибетской администрации сроком на пять лет, которая с тех пор успешно работает.

В связи с вышеизложенным я не придаю большого значения вопросу судьбы института Далай Ламы. Пока я жив, я буду делать все, что в моих силах. У меня нет других соображений по этому поводу, ни других обязательств.

Вообще, похоже, что вопрос об институте Далай Ламы гораздо больше волнует не меня, а Китайскую коммунистическую партию. А потому, действительно, может сложиться ситуация, подобная ситуации с двумя Панчен Ламами. Это создаст еще одну дополнительную проблему и не принесет никакой пользы.

Вопрос: Что Вы думаете об 11 Панчен Ламе, которого назначило китайское правительство?

Его Святейшество: Насколько мне известно, у него острый ум, и он очень интересуется всем, что касается религии. Но у многих людей есть сомнения в отношении него. Так что все зависит от него самого. Хорошо было бы, чтобы в нем сочетались знания, полученные из священных текстов и основанная на этих знаниях реализация, чтобы он способствовал распространению и практике учения Будды.

Вопрос: Я хочу спросить Ваше Святейшество о встречах между представителями тибетского правительства в изгнании и китайскими коммунистами. Почему они никогда не приносят результатов? Каковы конкретно те вопросы, которые никак не поддаются разрешению на протяжении десятилетий?

Его Святейшество: Китайское правительство постоянно повторяет, что не существует тибетского вопроса, а значит, нечего о нем и говорить. Вопрос, который они хотят обсуждать, это вопрос лично Далай Ламы. Мне же нечего просить для себя. Я отстаиваю основополагающие права шести миллионов тибетцев, их право на сохранение тибетской религии, культуры и окружающей среды. Это те вопросы, которыми я озабочен, и которые надо обсуждать. Если наступит время, когда центральное правительство Китая признает существование проблемы Тибета, как это, похоже, происходит сейчас с проблемой Синьцзяна, и если они начнут прилагать усилия для разрешения этой проблемы, вот тогда будет, что обсуждать. Я со своей стороны готов к сотрудничеству, поскольку мои цели совпадают с целями китайского правительства – это развитие страны, стабильность, дружеские отношения. Однако, в качестве способа достижения этих целей китайское правительство, похоже, выбирает силовой подход, в то время как мы уверены, что стабильность должна быть следствием внутренней удовлетворенности и доверия.

Вопрос: Добрый день, Ваше Святейшество. Независимо от того, какой политический путь изберет Китай в будущем, пропасть между обычными тибетцами и обычными ханьцам постоянно растет. Многие тибетцы слишком упрощенно смотрят на проблему, заявляя, что причиной всему ханьское правление в Тибете. На самом деле ханьцы тоже страдают от власти диктатуры. Каков Ваш взгляд на эту проблему?

Его Святейшество: Отношения между китайским и тибетским народом установились не в 1949-50 годах, им больше тысячи лет. За это время бывали периоды, когда у нас были очень сердечные и не слишком сердечные взаимоотношения. Сейчас мы проходим период охлаждения в отношениях. Причина тому – политика правительства, которая привела к появлению разногласий между народами. А потому особую важность приобретают взаимоотношения на межличностном уровне.

В свободных странах, где живут и тибетцы и китайцы, мы стараемся установить между ними дружеские отношения, создаем общества дружбы, и эти усилия приносят плоды. Беда в том, что Китай не претворяет в жизнь принцип Дэн Сяопина – искать истину в фактах. В свое время Ху Яобан предпринял попытку понять реальное положение дел. Недавно Вэнь Цзябао говорил о подходе Ху Яобана, который в своей работе не полагался лишь на данные официальных отчетов, но стремился понять ситуацию, общаясь с людьми. В Китае много недостатков из-за того, что никто не пытается открыто разобраться в сути вопроса. А там, где есть открытость, легче сократить коррупцию.

Вопрос: Есть ли у Вас идеи, как поддержать хорошие отношения между ханьцами и тибетцами?

Его Святейшество: Я много езжу по разным странам и всегда исхожу из того, что, по сути, мы все являемся живыми существами, все похожи. Это помогает мне поддерживать хорошие отношения с людьми. Тибетцы и китайцы не только являются живыми существами, но между ними есть к тому же историческая связь. Если мы будем придерживаться общего подхода к этому вопросу и установим равноправные отношения, все проблемы будут решены.

Я постоянно встречаюсь с людьми, приехавшими из материкового Китая. Они очень искренни, и нам удается установить близкие отношения. Проблемы появляются, когда есть сомнения и подозрения. Это касается не только отношений между китайцами и тибетцами, но людьми во всем мире. Это то, над чем надо подумать.

Где бы я ни был, я всегда говорю людям, что в основе своей мы все одинаковые. Различия в религии, культуре и языке вторичны. Самое важное то, что мы все являемся людьми.

Когда я был в Пекине в 1954-55 годах, я обсуждал марксизм. Мне была близка идея интернационализма.

Вопрос: Я хотел бы задать Вашему Святейшеству вопрос о «Меморандуме о подлинной автономии для тибетцев», в котором Вы не говорите о том, как защитить права ханьцев, живущих в Тибете. Получив автономию, оставите ли Вы за ханьцами, уже живущими в тибетских областях, право остаться жить там?

Его Святейшество: Китайцы жили в Тибете и до 1950 года. Например, в местах, где я родился, было много китайцев, в том числе и мусульмане. Поэтому, конечно, и в будущем китайцы будут жить там. Уместно напомнить, однако, что в автономной префектуре Внутренняя Монголия, например, монгольское население стало незначительным меньшинством. А значит, в действительности нет никакой национальной автономии.

Во-вторых, если говорить о Тибете, то в некоторых городах, где китайское население преобладает над тибетским, естественным результатом такого преобладания становится изменение и деградация тибетского языка и тибетских традиций. Это тоже надо учитывать. В остальном же, должна сложиться такая ситуация, чтобы наши китайские друзья жили счастливо и в безопасности. Ведь мы все прежде всего человеческие существа, в основе своей мы все одинаковы.

Вопрос: Я хотел бы спросить Великого Учителя, почему Ваше описание прежнего Тибета как гармоничного общества, основанного на принципах буддизма, так резко отличается от характеристики китайского правительства, которое называет его обществом зла и рабства? Объясните, откуда такая большая разница?

Его Святейшество: Действительно, до 1950 года Тибет был в целом отсталой феодальной страной. Однако тибетцы говорят, что прежнее общество было подобно раю. Сегодня ни один тибетец, будь то в самом Тибете или за его пределами, не думает и не мечтает о возрождении того, прежнего общества. С другой стороны, обвинения со стороны китайского правительства в том, что прежнее общество было подобно аду, это все же преувеличение.

В свое время китайцы сняли несколько фильмов о тибетской истории. Мне рассказывали, что во время просмотра, зрители смеялись, потому что изложенные в этих фильмах факты не соответствовали реальности. Это были очень странные фильмы.

Во время культурной революции в Китае говорили, что революция было успешной. Потом, когда скрывать реальность стало невозможно, позиция изменилась.

То же и с событиями на площади Тяньянмень, о которых известно всему миру, но по поводу которых китайское правительство упорно делает вид, что их не было, говоря, что там была лишь горстка людей. Важно, чтобы каждый из вас проводил собственное исследование фактов, основанное на объективных научных методах.

Я всегда говорю тибетцам, что они не должны доверять чему-либо на том лишь основании, что я сказал, что это правильно. Прежде, чем поверить мне, они должны самостоятельно все проанализировать. С точки зрения буддийского практика даже учения Будды надлежит подвергать тщательному анализу.

Вопрос: Если бы китайское правительство позволило Вам вернуться в Тибет и предоставило тибетцам право самоуправления, какую политическую систему Вы предпочли бы видеть в Тибете?

Его Святейшество: Это должны решать сами тибетцы, живущие в Тибете, в особенности представители интеллигенции, находя истину в фактах. В изгнании в последние 50 лет наша Администрация строится на основе демократии.

Вопрос: Я хотел бы задать Далай Ламе острый вопрос. Одно из наиболее яростных обвинений со стороны китайского правительства в Ваш адрес заключается в том, что Вы требуете вывода китайских войск из Тибета. По их словам, это является неопровержимым свидетельством того, что, прикрываясь разговорами об автономии, Вы на самом деле стремитесь к независимости. Вы действительно продолжаете настаивать на выводе войск из Тибета?

Его Святейшество: Я всегда очень четко говорил и продолжаю говорить, что при наличии автономии вопросами международных отношений и обороны должно заниматься центральное правительство. Ранее я действительно говорил о том, что мечтаю когда-нибудь на основе отношений доверия и добрососедства с прилегающими государствами, Индией, Непалом и другими, превратить Тибет в зону мира. Моя мечта не ограничивается Тибетом, я всегда говорю, что весь мир должен быть, в конце концов, демилитаризован. Не стоит об этом беспокоиться [о требовании вывода войск].

Вопрос: С учетом текущего положения дел шансы на мирное разрешение тибетского вопроса при жизни нынешнего Далай Ламы, кажется, равны нулю. Я хотел бы спросить, как Его Святейшество оценивает перспективы Тибета?

Его Святейшество: Я разделяю период с момента основания Китайской народной республики на четыре эпохи: эпоха Мао Цзэдуна, эпоха Дэн Сяопина, эпоха Чжан Цземина, эпоха Ху Цзиньтао. В эти эпохи в Китае произошли большие перемены, обусловленные реальной ситуацией. Поэтому я предвижу перемены в государственной политике, поскольку эти перемены необходимы. Я полагаю, что обязательно появится взаимовыгодный вариант решения тибетского вопроса. Кроме того, я полагаю, это не займет так много лет.

Некоторые члены партии, которые раньше работали в Тибете, а теперь на пенсии, а также многие китайские ученые, считают, что нынешняя государственная политика не отвечает интересам Китая и предлагают ее изменить. Поэтому я уверен, изменения произойдут, и решение по тибетскому вопросу будет принято в не столь отдаленном будущем.

Перевод: Наталья Иноземцева.