3. Люди-растения и другие

3. Люди-растения и другие

Прежде чем продолжить рассказ об истории нашей галактики, как единого организма (а именно такой я ее и представляю), – я должен упомянуть еще об одном мире, весьма отличном от остальных. Мы нашли несколько образчиков этого вида. Некоторые из них дожили до того времени, когда галактическая драма достигла своей кульминации. В эту драматическую эру, по крайней мере, один из этих миров оказал (или окажет) огромное влияние на развитие духа.

На некоторых маленьких планетах, залитых солнцем и теплом близко расположенного или большого солнца, эволюция пошла по пути, совершенно отличному от того, который нам всем хорошо известен. Растительные и животные функции не разделились на отдельные органические типы, – каждый организм был одновременно и животным, и растением.

В мирах такого типа, организмы высшего уровня развития представляли собой что-то вроде гигантских и подвижных растений; из-за яростного солнечного излучения они жили в более быстром темпе, чем наши растения. Но сказать, что эти существа были похожи на растения, значит ввести читателя в заблуждение, ибо они, в равной степени, были похожи и на животных. Их тела имели строгие формы и обладали определенным количеством конечностей, но кожный покров был либо полностью, либо частично зеленого цвета, и некоторые участки тела, в зависимости от принадлежности к определенному биологическому виду, были покрыты густой листвой. Эти маленькие планеты отличались слабой гравитацией, и потому растения-животные зачастую представляли собой большую надстройку, опирающуюся на тонкие стебли или конечности. Эти подвижные существа природа наградила листвой в значительно меньшей степени, чем их более спокойных собратьев.

Отличительной чертой этих маленьких жарких миров была активная циркуляция воды и воздуха, в результате чего состояние почвы быстро менялось в течение одного дня. Из-за опасности бурь и наводнений здешним организмам было необходимо обладать способностью передвижения с места на место. А потому первобытные растения, которые, благодаря солнечной энергии, легко могли накопить энергию, достаточную для умеренной мускульной работы, развили способность к восприятию и передвижению. На стеблях или листве этих растений появились глаза и уши, органы вкуса, обоняния и осязания. Что касается передвижения, то некоторые из них просто выдернули свои примитивные корни из почвы и ползали туда-сюда подобно гусеницам. Другие «расправили» листья и дрейфовали с ветром. Прошли века, и они превратились в настоящие летающие создания. Тем временем, у «рожденных ползать», корни превратились в мускулистые ноги и они стали четвероногими, шестиногими созданиями и даже «сороконожками». Оставшиеся корни были снабжены «бурами», и по прибытии на новый участок, они могли быстро углубиться в почву. Но еще более удивительным была другая форма сочетания способности к передвижению с корневой системой. «Наземная» часть организма отделялась от корней и по земле или по воздуху добиралась до какой-нибудь целины, чтобы пустить там новые корни. Когда истощался и этот участок, то организм либо отправлялся на поиски следующего, либо возвращался к предыдущему участку, который к тому времени уже мог восстановить свое плодородие. Там организм воссоединялся со своими старыми, пребывающими в спячке, корнями, после чего они пробуждались и начинали новую жизнь.

Конечно же, многие виды превратились в хищников и обзавелись средствами нападения, типа мускулистых «веток», которыми можно было душить жертву, или когтей, рогов и страшных зубчатых клешней. Эти «плотоядные» создания отличались очень редкой листвой и все листья в любой момент могли плотно прижаться к спине. У некоторых видов хищников листва атрофировалась и имела только декоративное значение. Забавно было наблюдать, как окружающая среда навязывала этим совершенно чуждым нам созданиям формы, напоминающие наших тигров и волков.

Интересно было наблюдать и за тем, как чрезмерная «специализация» и чрезмерная ориентация на нападение либо на оборону, уничтожали вид за видом. И особенный интерес вызвал тот факт, что на уровень «человеческого» разума вышло неприметное и безобидное создание, единственном достоинством которого было здравое отношение к материальному миру и своим собратьям.

Прежде чем перейти к описанию расцвета «человечества» в таком мире, я должен упомянуть об одной острой проблеме, с которой сталкивается жизнь на всех маленьких планетах, в особенности на начальной стадии. С этой проблемой нам уже приходилось иметь дело на «Другой Земле». Из-за слабой гравитации и слишком жаркого солнца молекулы атмосферы очень легко «убегают» в космос. Конечно большинство маленьких планет теряют весь свой воздух и всю свою воду еще до того, как жизнь на них достигнет «человеческой» стадии, а иногда и до появления самой жизни. Другие, не такие маленькие, на начальной стадии своего существования могут иметь вполне полноценную атмосферу, но позднее, из-за медленного, но неизбежного сужения их орбиты, они так нагреваются, что не могут удержать бешено мечущиеся молекулы своей атмосферы. В начальный период существования многих таких планет на них развелось огромное количество живых форм, но только для того, чтобы изжариться или задохнуться в процессе постепенной эрозии и иссушения планеты. Но некоторым планетам повезло, и жизнь нашла в себе силы приспосабливаться к все более суровым условиям. Например, на некоторых планетах стал действовать своеобразный биологический механизм: остатки атмосферы удерживались на месте мощным электромагнитным полем, генерируемым населяющими планету живыми организмами. На других планетах необходимость в атмосфере вообще отпала: фотосинтез и обмен веществ происходили при помощи одних только жидкостей. Остатки газообразных веществ стали составными частями раствора, сохранявшегося в притаившихся в переплетении корней огромных растениях – «губках», покрытых непроницаемой мембраной.

Планеты, заселенные растениями-животными, достигшими «человеческого» уровня развития, обладали и тем, и другим средством биологической защиты. Объем книги позволяет мне описать только один, самый значительный из этих любопытных миров. Это была планета, которая утратила атмосферу задолго до появления на ней разума.

Проникнуть в этот мир и воспринимать его с помощью органов чувств и темперамента местных, совершенно не похожих на нас жителей – было самым ошеломляющим из всех доселе нами пережитых приключений. Из-за полного отсутствия атмосферы небо даже в самый солнечный день, было черной пустотой, посреди которой ярко сияли звезды. Из-за слабой гравитации и отсутствия на этой постоянно съеживающейся и сморщенной планете таких «скульпторов», как воздух, вода и мороз – здешний пейзаж представлял собой нагромождение складчатых гор, давно погасших древних вулканов, застывших волн лавы и кратеров, возникших в результате падения гигантских метеоров. Все эти особенности пейзажа оставались неизменными, поскольку не испытывали разрушительного воздействия атмосферы и ледников. Более того, из-за постоянных подвижек коры, многие горы раскололись, превратившись в некое подобие фантастических айсбергов. На нашей земле, где гравитация, – этот не знающий устали хищник вгрызается в свою добычу с гораздо большей силой, эти стройные, расширяющиеся кверху утесы и скалы ни за что не смогли бы устоять. Из-за отсутствия атмосферы открытые поверхности скал были ослепительно освещены, а в ущельях и трещинах было темно, как ночью.

Многие долины превратились в резервуары, заполненные жидкостью, внешне напоминавшей молоко. На самом же деле, поверхность этих озер была покрыта толстым слоем белой клейкой субстанции, предотвращавшей дальнейшее испарение. Вокруг этих водоемов и скопились корни странных «людей» этой планеты, напоминавших пеньки, остающиеся на месте вырубленного и очищенного участка леса. Каждый «пенек» был «запечатан» белой клейкой субстанцией. Использовался каждый сантиметр почвы. Мы узнали, что только очень незначительная часть почвы возникла давным-давно в результате воздействия воды и воздуха, большая же часть была искусственного происхождения. Для этого были применены процессы глубокого бурения и пульверизации. В доисторические времена, на протяжении всей «дочеловеческой» эволюции, борьба за участки почвы, крайне редко встречающиеся в этом мире скал, была одним из основных стимулов развития разума.

Днем люди-растения собирались в долинах, образовывая неподвижные группы, и подставляли свои листья солнцу. В действии их можно было увидеть только ночью, когда они передвигались по голым скалам или суетились вокруг машин и других искусственных объектов – орудий их цивилизации. Здесь не было никаких зданий, никаких крытых убежищ от непогоды, ибо здесь не было самой непогоды. Но скальные плато и террасы были заполнены всевозможными предметами, назначение которых было нам непонятно.

Типичный человек-растение, как и мы, был прямоходящим. У него на голове имелся большой зеленый «гребень», который либо складывался, становясь похожим на огромный лист салата латука, либо распускался, – когда возникала потребность зарядиться солнечным светом. Из-под гребня глядели три сложных глаза. Под глазами располагались три конечности-манипуляторы, похожие на руки, зеленые и змеевидные, а в некоторых случаях еще и разветвленные. Стройный и гибкий ствол, заключенный в жесткие кольца, при наклоне входившие друг в друга, книзу разделялся на три ноги, позволявшие ему передвигаться. Кроме того, две из трех ступней играли роль рта. Они могли вытягивать сок из корней или пожирать инородное тело. Третья стопа представляла собой орган экскреции. Экскременты очень ценились и никогда не выбрасывались наружу, а проходили через особое соединение между третьей стопой и корнем. В ногах располагались органы вкуса и слуха. Поскольку на этой планете не было воздуха, то звук не поднимался выше уровня земли.

Днем эти странные существа вели преимущественно растительный образ жизни, а ночью – животный. Каждое утро, после долгой и холодной ночи, все население планеты спешило к своим корням. Каждый индивидуум находил свои корни, подсоединялся к ним и так стоял весь жаркий день, распустив свою крону. До самого захода солнца он был погружен в сон, но не в тот глубокий сон без сновидений, а в некий вид транса, медитативные и мистические качества которого в будущем оказались источником мира для очень многих цивилизаций. Пока этот индивидуум спал, в его стволе бродили соки, перемещая химические вещества от корней к листьям, заряжая его кислородом и устраняя шлаки. Когда солнце в очередной раз скрывалось за скалами, на мгновение превращаясь в пучок огненных лучей, он просыпался, складывал листву, «запечатывал» свои корни, отделялся от них и отправлялся жить цивилизованной жизнью. Ночь в этом мире была светлее, чем в нашем, поскольку луна светила ярче и ничто не мешало повисшим в ночном небе большим группам звезд. Впрочем, для мероприятий, требующих большой точности, использовался искусственный свет. Но у него был существенный недостаток – при нем работающего индивидуума клонило в сон.

Я не буду пытаться описать богатую и чуждую нам социальную жизнь этих существ даже в общих чертах. Скажу только, что здесь, как и везде, мы нашли все культурные традиции, известные и на земле, только в этом мире подвижных растений они приняли поразительные формы. Здесь, как и везде, мы обнаружили расу индивидуумов, отчаянно борющихся за свою жизнь и за сохранение порядка в обществе. И здесь мы увидели проявления самоуважения, ненависти, любви, страсти толпы, любопытства интеллектуалов и тому подобное. И здесь, как и во всех исследованных нами мирах, мы увидели расу, корчащуюся в конвульсиях великого духовного кризиса, сходного с кризисом наших миров, благодаря которому мы и смогли установить друг с другом телепатическую связь. Но здесь кризис принял иные, отличные от всего, что мы до сих пор видели, формы. На самом же деле, мы просто начали расширять границы нашего воображения.

Я должен попытаться описать этот кризис, ибо он очень важен для понимания вещей, далеко выходящих за пределы этого маленького мира.

Мы получили представление о драме этой расы только тогда, когда мы научились ценить умственный аспект ее двойной животно-растительной природы. В течение очень короткого периода времени мышление людей-растений было выражением разного рода напряженности между двумя сторонами их природы: активной, целеустремленной, объективно любопытной и положительной натурой животного, пассивной, субъективно созерцательной, со всем примиряющейся натурой растения. Конечно же, именно благодаря животной активности и практическому человеческому разуму, эти виды много столетий тому назад стали повелителями данной планеты. Но во все времена к практическим навыкам и воле примешивались, обогащая их, ощущения, земным людям почти неведомые. Ежедневно на протяжении веков лихорадочная животная природа этих существ уступала место не бессознательному, переполненному сновидениями сну, который знаком и нашим животным, а тому особому виду сознания, которым (как мы узнали) обладают растения. Расправляя свои листья, эти существа в чистом виде получали «эликсир жизни», который животным достается уже, так сказать, «бывшим в употреблении», то есть в виде истерзанных тел жертв. Стало быть, они поддерживали непосредственный физический контакт с источником всего космического бытия. Это физическое состояние, в каком-то смысле было духовным и оказало огромное влияние на все их поведение. Если в этом случае уместны теологические термины, то такое состояние можно назвать духовным контактом с Богом. Суетной ночью каждый индивидуум занимался своим делом, не ощущая своего изначального единства со всеми остальными индивидуумами. Благодаря памяти о своей дневной жизни, они всегда были надежно защищены от самых крайних проявлений индивидуализма.

Мы далеко не сразу поняли, что их своеобразное дневное состояние представляет собой не просто единение в «групповом разуме», как его не называй – племенем или расой. Это состояние, непохожее на состояние «облака» птиц или телепатических разумов-миров, которые мы повстречали на более поздней стадии нашего исследования, сыграло большую роль в истории галактики. В дневное время человек-растение не воспринимал мысли и чувства своих собратьев и, стало быть понимание окружающей его среды и своей расы не развивалось. Напротив, в дневное время он совершенно не реагировал на все объективные условия, за исключением потока солнечного света, обрушивающегося на его развернутые листья. И это ощущение доставляло ему длительное наслаждение почти сексуального характера, – экстаз, в ходе которого субъект и объект становятся тождественны друг другу, экстаз субъективного единения с непостижимым источником всего конечного бытия. В этом состоянии человек-растение мог медитировать в своей активной ночной жизни и более ясно осознать всю запутанность своих мотивов. В дневное время он не давал никаких нравственных оценок ни самому себе, ни другим. С наслаждением постороннего наблюдателя, он прокручивал в своем мозгу все виды человеческого поведения, рассматривая их, как нечто незыблемое во вселенной. Но когда, с приходом ночи, наступала пора активной деятельности, спокойное, «дневное» понимание себя и других озарялось огнем нравственных категорий.

Но по мере развития этой расы между двумя основными импульсами ее природы создалась определенная напряженность. Ее цивилизация достигла своего наивысшего расцвета в те времена, когда оба импульса были активны, и ни один из них не доминировал. Но, как и во многих других мирах, развитие естественных наук и создание источников механической энергии, заряжающихся от жаркого местного солнца, привели к серьезному смятению умов. Производство бесчисленных предметов комфорта и роскоши, создание общемировой сети электрических железных дорог, развитие радио, исследования в области астрономии и механической биохимии, насущные потребности войны и социальной революции, – все эти факторы усилили активный образ мышления и ослабили созерцательный. Кризис достиг своего пика, когда появилась возможность вообще обходиться без дневного сна. Любому живому организму утром можно было сделать инъекцию вещества, полученного в ходе искусственного фотосинтеза, и потому человек-растение мог заниматься активной деятельностью практически целый день. Вскоре люди выкопали свои корни и использовали их в качестве сырья для промышленности. Корни больше им были не нужны.

Нет нужды описывать последовавшие за этим ужасные события. Как оказалось, вещество, полученное в результате фотосинтеза, хоть и поддерживало тело в бодром состоянии, не содержало очень важного витамина «духовности». Среди населения планеты стала шириться болезнь «роботизма» – чисто механического образа жизни. Следствием этого, разумеется, стало лихорадочное развитие промышленности. Люди-растения носились по своей планете на всевозможных механических средствах передвижения, украшали себя синтетическим предметами, стали использовать энергию вулканического тепла, проявили немалую изобретательность в истреблении друг друга в погоне за вечно ускользающим от них счастьем.

После событий, описание которых я опускаю, эти существа поняли, что весь образ их жизни был совершенно чужд самой сути природы растений, каковыми они и являлись. Лидеры и пророки осмелились возвысить голос против механизации, доминирующего влияния науки и искусственного фотосинтеза. К этому моменту почти все корни расы были уничтожены. Биология занялась разведением из нескольких уцелевших экземпляров, корней для всех индивидуумов. Постепенно все население получило возможность вернуться к естественному фотосинтезу. Промышленность во всем мире исчезла как снег под солнцем. Восстановив старый животно-растительный образ жизни, физически и нравственно измученные долгой горячкой индустриализации, – люди-растения открыли, что период дневного покоя доставляет им невероятное наслаждение. По сравнению с этим восторгом их недавний образ жизни показался им еще более жалким. Возрождение растительной жизни со всеми ее особенностями привело к тому, что натренированный научной работой ум самых светлых голов этой нации стал еще острее. Их дух сумел в течение непродолжительного времени удержаться на таком уровне здравого смысла, который еще много веков был идеалом для всех цивилизаций галактики.

Но даже в самой духовной жизни есть свои искушения. Лихорадка индустриализации и развития интеллекта так коварно отравила разум людей-растений, что когда они, наконец, стали бороться с ней, то зашли слишком далеко и принялись делать основной упор на растительный образ жизни, как когда-то – на животный. Мало-помалу они стали тратить все меньше и меньше времени и энергии на решение «животных» задач и дошли до того, что не только днем, но и ночью оставались растениями, пока, наконец, активный, ищущий, преобразующий разум животного умер в них навсегда.

В течение какого-то времени раса пребывала во все более одурманивающем ее состоянии пассивного единения со всемирным источником бытия. Вековой биологический механизм сохранения жизненно важных для планеты газообразных веществ был настолько хорошо отлажен, что еще очень долго продолжал работать в абсолютно автоматическом режиме. Но в ходе индустриализации население планеты увеличилось настолько, что небольших запасов воды и газа было уже недостаточно. Скорость круговорота веществ опасно увеличилась, в результате чего, по прошествии определенного времени, в этом механизме создалась перегрузка. Началась утечка, но никто и не думал устранять ее причины. Вода и другие летучие вещества испарились. Опустели резервуары, засохли корни-губки, сморщились листья. Блаженные и утратившие «человеческий облик» обитатели планеты вышли из состояния экстаза. Их уделом стали болезни, отчаяние и, наконец, смерть. Но их достижения не прошли бесследно для нашей галактики.

Люди-растения оказались весьма необычными созданиями. Некоторые из них заселяли очень любопытные планеты, о которых я еще не говорил. Хорошо известно, что маленькая планета, слишком близко расположенная к солнцу, под его воздействием постепенно перестает вращаться. Дни на ней становятся все длиннее и длиннее, и, в конце концов, одна ее сторона оказывается навечно под палящим светилом. В галактике можно найти немало планет такого типа, заселенных разумными существами. Некоторые из них были заселены людьми-растениями.

Все эти, не ведавшие смены дня и ночи, планеты были очень неблагоприятны для жизни, ибо одна их сторона была вечно раскалена, а другая – вечно покрыта льдом. При температуре, господствовавшей на освещенной стороне планеты, мог бы расплавиться свинец; однако, на ее темной стороне ни одна субстанция не могла пребывать в жидком состоянии, ибо температура здесь была лишь на один-два градуса выше абсолютного нуля. Два полушария были разделены узким поясом, или, скорее, ленточкой зоны умеренного климата. Здесь огромное палящее солнце всегда было частично скрыто за горизонтом. Более прохладный край этой ленточки, защищенный от убийственных прямых лучей солнца, но освещенный его короной и согретый теплом, открытого солнцу противоположного края, был единственным местом, где у жизни были хоть какие-то шансы.

Прежде чем планеты такого типа навечно прекращали вращение, жизнь на них успевала достичь довольного высокого уровня биологической эволюции. По мере того, как дни удлинялись, жизнь вынуждена была приспосабливаться к резким перепадам температур. На полюсах этих планет (если только они не были слишком наклонены к эклиптике) сохранялась относительно постоянная температура, в силу чего они были своеобразными цитаделями, из которых живые формы «совершали вылазки» в менее гостеприимные места. Многие виды сумели распространиться вдоль экватора с помощью очень простого метода: днем и ночью они пребывали в «спячке» под землей, и выбирались оттуда только на рассвете и закате, чтобы вести чрезвычайно активную жизнь. Когда продолжительность дня достигла нескольких месяцев, некоторые виды, развившие в себе способность к быстрому передвижению, просто с бешеной скоростью гоняли вокруг планеты, следуя за рассветом и закатом. Странно было видеть, как эти чрезвычайно гибкие существа мчались по равнинам экватора в одних и тех же лучах заходящего или восходящего солнца. Ноги их были такими же стройными и высокими, как мачты наших кораблей. То и дело они отклонялись в сторону и вытягивали свои длинные шеи, чтобы схватить на бегу какое-нибудь мелкое существо или пучок листвы. Такое постоянное и быстрое перемещение было бы невозможным на планетах, менее богатых солнечной энергией.

«Человеческий» разум никогда не появился бы на этих планетах, если бы он уже не существовал до того, как день и ночь стали очень долгими, а разница температур очень большой. На планетах, где люди-растения или другие существа создали цивилизацию и науку до того, как вращение этих планет замедлилось, – требовались огромные усилия, чтобы справиться со все более осложняющимися условиями окружающей среды. Иногда цивилизация просто отступала на полюса, покидая остальную часть планеты. В некоторых случаях создавались подземные поселения, обитатели которых выбирались на поверхность только на рассвете или закате, чтобы заняться возделыванием земли. На других планетах по параллелям широт были проложены железные дороги, по которым население планеты мигрировало от одного сельскохозяйственного центра к другому, следуя за сумеречным светом.

Однако, когда вращение планеты полностью прекращалось, вся оседлая цивилизация концентрировалась на опоясывающей планету узкой полоске, отделявшей день от ночи. К этому времени, если не раньше, исчезала и атмосфера. Само собой разумеется, что раса, борющаяся за жизнь в таких, в буквальном смысле этого слова, «стесненных» обстоятельствах, не могла похвастаться богатством и изысканностью умственной деятельности.