0. Заморочка 2-тильда-наба-штрих-интеграл-сигма-зет-в-степени-кубический-корень-из-е-в-степени-икс-котангенс-три-четверти-пи-омикрон-на-дельта-икс-по-замкнутому-контуру-разделить-на-цэ-квадрат.
0. Заморочка
2-тильда-наба-штрих-интеграл-сигма-зет-в-степени-кубический-корень-из-е-в-степени-икс-котангенс-три-четверти-пи-омикрон-на-дельта-икс-по-замкнутому-контуру-разделить-на-цэ-квадрат.
Съемки пилотажа.
Сильнее всего хочется чего? Правильно, того, чего думаешь, что уже не хочешь.
Лизка Полотеррр, прискакавшая через час после твоего пробуждения, опоздавшая на первую утреннюю (ха! Утреннюю! В два-то часа дня!) порцию твоей выдроченной кончины, извлекает из твоей простаты сперва ротом, а затем и пиздом, вторую и третью экстракцию живчиков, после чего, якобы спохватившись, извлекает из своей бездонной, нет, не пизды, а сумы, целых пять пузырей сала – результат долгой маклерской операции, на которую она и уволокла остатки мета…
– Бля! Опять ширяться! – Понуро вздыхаешь ты, и радостно плетешься на винтоварню, заниматься процессом. Тебя уже заебало ширяться. Ну сколько же вообще можно? Но салют в руках лучше, чем эфедрин на облаках, и само разглядывание пяти пузырей куда-то задвигает твою заебанность. И, хотя и нет почти совсем никакого желания что-то делать ради вмазки, ты, один хуй, это «что-то» делаешь. Благо, что последовательность действий отточена годами непрерывной практики. И ощущение того, что сейчас как-то не слишком охота трескаться, несколько стушуется, когда перед тобой на тарелке будут выседать игольчатые кристаллы полученного из винта чистейшего, оттитрованного по пэ-аш-бумажке, метамфетамина.
Времени каких-то шесть вечера, а все готово. Чтобы спровоцировать очередной сеанс безудержной ебли, ты ставишь Лизке Полотеррр сразу три сотки и, пока она воет и сучит ногами, рвя на себе волосы и сиськи, вхуячиваешь себе столько же. И, до потери времени и реальности, ты ебешь ее, она ебет тебя, вы, все вместе, ебете друг дружку, запутавшись в полах, хуях, пиздах и прочих ебаемых и ебательных выпуклостях и отверствиях. Оргазмам потерян счет и тебе кажется, что это не она, а ты уже бесконечно кончаешь, выплескивая на гора, бьющие в потолок, и оставляющие на нем масляные разводы, неиссякаемые фонтаны малофейки…
И вдруг, твой немыслимо обостренный слух улавливает нечто.
Что-то жужжит.
Тихонько. На пределе восприятия.
Жужжит.
Железно жужжит!
Лизка Полотеррр высасывает из твоего хуя последнюю каплю гормонов, ты отстраняешь ее. Идешь к окну.
Точно. Звук здесь слышнее всего.
Ты кладешь руку на оконную раму, и твои пальцы улавливают некую вибрацию, словно где-то неподалеку работает моторчик. Но откуда и для чего тут моторчик?
Ты придирчиво осматриваешь окно.
Странно. Даже поразительно.
Ты везде видишь следы недавнего ремонта, хотя, ты точно это знаешь, никакого ремонта в последние три-четыре года не было. Мало того, на стеклах, невесть откуда, взялись длинные продольные и поперечные царапины. Но и это не все: краска, которой красили рамы и которая частично залепила стекла отслоилась так, словно ее целенаправленно «подпиливали» – иного слова подобрать здесь невозможно…
Ты отворяешь одно из окон, смотришь на торец. Оп-па! Вот они! Следы. Длинные полоски, идущие сверху вниз… Ты прикладываешь к ним палец. Да! Внутри явно что-то вибрирует, да и сами потемневшие полосы явно теплее, чем окружающее их дерево.
Лески!
Внутри рамы.
Но что они там делают?
Как это что??? Пилят!!!
Бля…
Тебя прошибает хладный трупный пот.
Ведь если окно распиливают с помощью лесок, то это значит сразу несколько вещей. Первое – за твоей хатой следят и очень давно. Настолько давно, что смогли в нее проникнуть и установить незаметно для тебя эти самые ебаные лески! И второе: раз они пришли в движение, это значит, что период наблюдения завершен…
Бля…
Как только лески все распилят – окна распадутся сами собой, и в них можно будет войти!
Бля…
Этому срочно надо помешать!
Но как?
Бля… Бля… Бля…
Лески же откуда-то идут!
Ты лихорадочно, но так, чтобы не заметили наблюдатели, шаришь вокруг окна. Да, вот они. Вот они шевелятся под обоями. Вот они идут, идут, идут… Сходятся!!!
Самый угол оконного проема. Ну, конечно, там же логичнее всего их расположить.
Ты опрометью кидаешься к ящику с инструментами, находишь шило и, вернувшись к окну, начинаешь расковыривать место соединения рамы и стены. Два ковырка – и вот она! Коричневатая леска с металлическим звуком лопается, поддетая шилом.
Но что это?
Как странно…
Это-то еще что такое?
Леска, оказывается, не сама по себе. Она проходит в какой-то прозрачной трубке!
Ну, ничего, – думаешь ты, – это их не спасет!
Шило вновь в работе. Лески рвутся одна за другой.
Но, бля, как же их много. Ими, оказывается, буквально нашпиговано все околооконное пространство. С десяток ты уже порвал, но меньше их не становится. Причем, удивительное дело, проходят они в каком-то диковинном, похожем на пластмассу материале. Вряд ли такой существовал в конце 60-х, когда строили этот дом…
Что же делать?
Но, раз лески сходятся от одного окна, то они должны куда-то сходиться и от второго, того, что с форточкой! И раз они куда-то идут – они должны куда-то уходить. Следует лишь проследить их путь и перерубить все скопом!
Теперь ты вооружился другим инструментарием: долото и молоток – вот орудия борющегося за свободу драгмен-пролетариата!
Ага.
От окон лески идут в угол квартиры.
Но что это? Их отчего-то гораздо больше, чем ежели они бы шли только от твоих окон. Точно! Ведь и в квартирах снизу то же самое. А пункт управления ими – точно над тобой, на последнем, пятом этаже. Туда-то сходятся лески со всего подъезда или, даже, дома.
С этим пора кончать!
Ты, с уверенным оскалом зубей, берешь долото и начинаешь перерубать конгломераты лесок, уходящих в дыру под потолком.
Удар – дзынь!
Удар – еще дзынь!
– Линия 16-а – перегрузка. Сбой. Линия 24-д – перегрузка. Сбой. – Слышится из пробитой тобой дыры. Говорит мужик. Ему отвечает баба:
– Да он уже половину линий перерубил! – Ты буквально видишь, как баба удрученно качает головой.
– И что теперь?
– Не знаю.
– Может, зря ему раньше не сказали о линиях?
– Тогда бы он их перерубил еще раньше. Сам же знаешь – псих.
Ах, псих!
Ярость начинает сочиться из твоих пор. Молоток стучит как сумасшедший.
Удар – дзынь-дзынь!
Удар – дзынь-дзынь-дзынь!
Лески десятками перерубаются твоим незамысловатым ударно-пробойным механизмом.
– Ну что делать будем? – Повторяет мужик.
– Придется прибегнуть к крайним мерам. – Говорит баба. – Включим входную дверь. То-то он попляшет…
Ты в момент оказываешься у двери. Бля! От нее уже вполне ощутимо несет горелым деревом.
–Ж-ж-ж-ж-ж… – Раздается от двери.
Распахнув ее ты смотришь на торец. Так и есть. Там уже проявились темные полоски – следы режущих лесок.
Приложив к одной из таких линий палец, ты с воплем отдергиваешь его – линия настолько раскалена, что жжется. В следующую секунду в дело пускается шило. Но, что за бля? Эти лески от шила не рвутся! Ба! Да это вообще не лески! Это металлические полосы из никель-титан-ванадиевого сплава! Такие порвать каким-то закаленным шилом вообще невозможно. Их вообще порвать невозможно. Тем более на ходу.
Бля. Что же делать-то?
Остается только одно – как-то затормозить их движение.
Чтоб они не разрезали в конец дверь и ты не остался без двери вообще.
– Что он там? – Раздается с верхнего пролета женский голос.
– Суетится. – Докладывает мужик. Наверное, они как-то за тобой следят…
– Ничего у него не получится… – Смеется баба.
Ах, не получится!
Ты бежишь в комнату, лихорадочно роешься в коробке с инструментами. Вот они – гвозди.
Вскоре косяк двери напоминает ежа, из-за торчащих из него гвоздей. Но ты опоздал. Металлические ленты уже ушли вглубь и поверхностно забитые гвозди их уже не достают.
В ход идут пассатижи. Гвозди вынимаются и заколачиваются уже гораздо глубже и под другим углом, так, чтобы хоть немного затормозить неутомимый процесс распиливания двери.
Лески, зацепленные гвоздями, начинают зверски скрипеть.
Ага! Работает!
Но в то же самое время пилятся и окна!!!
Вспомнив об этом, ты, кряхтя и охая от тяжести, снимаешь их с петель. Лески лопаются сонмами. Но некоторые, зацепившись за штыри тех самых петель, теперь продолжают пилить их.
Ебаный вротась! Петли пилят такие же металлические ленты, как и те, что работают над твоей дверью.
Но откуда, на самом деле, они взялись? Не иначе, чем в прошлом году, когда тебя не было дома из-за аж трехмесячного зашира, работники ЖЭКа сделали ремонт. А лески эти протянули для того, чтобы, дом не разваливался. А ты, гнусный наркоманище, их порубал… И теперь твой подъезд может рухнуть в любой момент.
А еще их протянули для пожарников. Вот будет в квартире пожар, когда никого нет – работники ЖЭКа эти лески врубают, и они за доли секунды открывают любую дверь любой квартиры… Пожарникам… Или ментам…
Ба!
Да вот же они! Идет одинокий муниципал, совершая обход доверенной ему территории.
– Товарищ милиционер! – Орешь ты из окна. – Можно вас попросить подняться?
Мент кивает и вскоре стоит около усаженной гвоздями двери, дымя сигаретой.
– Вот, смотрите, они, из квартиры наверху, режут мои двери и окна. Разберитесь пожалуйста, а то скоро все развалится.
Ты показываешь следы от деятельности лесок.
Мент кивает несколько раз, послушно поднимается на этаж. Ты слышишь, как он звонит в дверь. Шум открываемых замков. Приглушенный диалог, из которого ничего не разобрать. Несколько минут тишины. Опять голоса, хлопает дверь. Шаги вниз.
Муниципал.
– Знаете, я не обнаружил наверху никаких таких приспособлений. Вы бы поспали, наверное…
Он и эти, из ЖЭКа теперь в сговоре – понимаешь ты. Все. От ментов помощи больше не дождешься.
– Спасибо большое. – Говоришь ты. – Я так и сделаю…
Муниципал, с чувством выполненного долга, удаляется. Но лески-то продолжают пилить!
И ты решаешься на последнее средство.
– Эй, наверху! – Кричишь ты в лестничный пролет. – Я больше не буду. И вы прекращайте!
– Точно не будешь? – Спрашивает жэковская баба.
– Честное слово.
– Хорошо. Выключаем.
Шум в двери резко прекращается.
Ты смотришь на дверь. Бля-а-а-а… Косяк и она сама так густо истыканы гвоздями, что похожа уже не на ежа, а на вывернутую наружу «железную деву». Ящик и инструменты в комнате. Там есть другие, большие, пассатижи, коие больше подходят, нежели те «маникюрные», что валяются под твоими ногами. Пассатижи, едва прибыв на место, немедленно пускаются в ход.
Выдергивать гвозди будет потруднее, чем вбивать. Бил ты на совесть. Крепко. Вошли гвозди глубоко. Некоторые почти по самые шляпки.
Ты пыхтишь, ловишь на себе удивленные взгляды проходящих по лестнице соседей.
– Бедняга! – Слышишь ты снизу девичий голос. – А, представляешь, каково ему, когда он понял, что у него дверь пилят?
– Уй, бля… – Отвечает парень.
Ты понимаешь, что уже весь подъезд в курсе твоего приключения. Но его же надо заканчивать. И ты пыхтишь, кряхтишь, вытаскиваешь гвозди… Большая часть из них при этом гнется и ты тут же, на ступеньках, их выпрямляешь несколькими точными ударами молотка.
Еще только начало темнеть, а дверь уже свободна. Ты собираешь гвозди и инструменты, запираешь дверь, идешь трескаться.
Лизка Полотеррр давно ждет этого момента. Ты ставишь ее первой, и она ускакивает в ванную. Ты ставишься сам, и понимаешь…
Так вот откуда жековские управляющие лесками знают все о твоих перемещениях! Это же так элементарно! И не надо никаких жучков и спрятанных в стенах и занавесках видеокамер! Дом напротив!
Там в каждом из окон кто-то живет. Они, так, живя, и периодически проходя мимо, осуществляют постоянный мониторинг тебя! Проходит кто-то мимо своего окна, бросает взгляд на твое окно, видит, что ты там за окном творишь… И тут же передают эту информацию жековским управляющим лесками… А те – ментам…
Ты понимаешь, что попал.
Мимо проходят два мента. Они не смотрят в твою сторону, но ты знаешь, что они активно собирают информацию из окон дома напротив. А жековские управляющие лесками… У-у-у… Это хитрые твари! Они пообещали прекратить резать дверь, но не прекратили. Они перешли на бесшумный, медленный режим резания двери. И к полуночи, или чуть позже, и она, и окна, все равно распилятся и тогда… Тогда они выпадут, открыв путь ментам…
Что же делать?
Ага! Лески же из металла! А металл, при соприкосновении с концентрированным раствором соли должен коррозировать! А если туда еще и кислоты добавить!..
И ты мчишься на кухню-винтоварню готовить адскую смесь.
В бутылек солянки ты сыплешь соль. Размешиваешь, до тех пор, пока она не прекращает растворяться. Набираешь все это в пятидесятикубовый баян и идешь к двери.
Ты пристально, светя фонариком в дырки оставленные гвоздями, стремишься увидеть там, в глубине, металлические отблески режущих полотнищ. И как только ты такое видишь, разом вливаешь туда несколько кубиков твоего адского антилесочного зелья. Лески шипят, исходят ядовитым дымом… Кислота с солью остается на них толстым слоем и они несут ее к прибору, что ответственен за их движение. Его внутренности скоро напитаются кислотой и он взорвется, оставив ни с чем и жековских управляющих, и ментов!
Так-то!
Знай наших!
Ты запираешь дверь, теперь уже совершенно спокойный за ее и свою судьбу. Никто не ворвется! Никто не повинтит…
На улице уже совсем темно. Война с дверью наполнила твою комнату какой-то непонятной вонью, и ты настежь распахиваешь все окна. Но, удивительное дело, одна вонь выветрилась, а другую – нанесло. Ты принюхиваешься. Явно пахнет тосолом. Но откуда здесь взяться этому запаху?
Ты выглядываешь в окно, стремясь найти его источник… И находишь его практически сразу. Под своим же окном. Там, закамуфлировавшись под асфальт, траву и прочий подоконный мусор, лежит рота солдат. Они полдня ехали из своей дивизии в крытых брезентом КАМАЗах, и за это время их одежда насквозь пропиталась дизельным топливом. И это-то запах и выдал засаду…
А чего они ждут?
А ждут они, когда вывалятся твои окна!
Да-а-а…
А сбоку, за гаражами-ракушками, притаились менты и рассматривают тебя в бинокли, притворяясь, что чинят машины. Но тебя не наебешь! Кто в такое время чинит машины? Только менты, которые хотят тебя захватить вместе с винтоварней и винтом!
И тогда ты решаешься на героический шаг. Ты отпираешь дверь. Теперь стоит только ее толкнуть – и она откроется. Ты берешь лист бумаги и крупно пишешь на нем: «Я сдаюсь!»
Лист этот, прикрепив к палке, ты высовываешь в окно так, чтобы мусора с биноклями смогли прочитать надпись.
Взяв зеркальце, ты, из-за угла, наблюдаешь за ментами с биноклями. В их стане явное шевеление. Но видимой реакции никакой. Посовещавшись, они, видимо, решают, не обращать внимание на твою выходку.
Ах, так!..
«Добровольная выдача» – пишешь ты на другом листе. Теперь, прочитав эти два волшебные слова, они не смогут не ответить. Они просто обязаны прийти и взять то, что ты им добровольно выдашь.
Но хуя. Мусора попались терпеливые. И тогда… Тогда ты решаешь воззвать к их человеческим чувствам.
«Зачем ребят на земле морозить?» – Пишешь ты, имея ввиду мерзнущую под твоим окном, под асфальтом и кустами, роту вояк.
Но полиса… Ах, они, суки… Они мало того, что терпеливы, так они еще и безжалостны! Им по хую, что солдатики схватят воспаления легких и менингиты, дожидаясь пока вылетят твои стекла-окна. Им по хую, что эти окна-стекла могут, падая с такой высоты, посечь несчастных перво– и второгодков…
Бля!
Окна!
Снова надо с ними что-то срочно делать! Ведь как их пропилят – то кабздец!
Ты как-то пропустил тот момент, когда ты их повесил обратно на штыри. Или это Лизка Полотеррр сделала? Но когда? И как?
Но это оказалось лишь первой загадкой нынешнего сейшена.
Ты пытаешься успокоиться и порассуждать логически. Лески в окнах. Они потом тянутся под обоями на стенах. Лески движутся синхронно. Значит, где-то в твоей квартире есть центр управления. Те, другие, что наверху, управляют не самими лесками, их тогда было бы ОЧЕНЬ много, а такими местными центрами управления, которые расположены в каждой квартире.
И ты принимаешься такой центр управления искать.
Чтобы не привлекать внимания соседей, постоянно тебя мониторящих, ты ведешь эти поиски в полной темноте. Час или два уходят совершенно впустую. Ты обшарил практически все. Общупал каждый сантиметр стен. Разве что мебель не двигал. Ничего.
Ты, усталый и раздосадованный, ложишься на кровать.
Бля. Ну, где же он может быть?
И тут, буквально над ухом, ты слышишь странный писк. Так пищит электричество в проводах.
А чего ему тут пищать?
Ба! Да ведь стена над кроватью – единственное оставшееся необследованным место. Знали, гады, где центр управления устроить. Там где ты меньше всего его ожидаешь обнаружить! У тебя над носом!
Ты тыкаешь пальцем в место самого громкого электрического пищания. Да. Под пальцем явно что-то есть. Там, спрятанное за обоями, обретается непонятное круглое нечто. Попались, гады!
Ты зажимаешь в зубах фонарик, вооружаешься ножницами. Несколько разрезов – и перед тобой возникает ранее скрытая от твоих взоров электрическая розетка. Но ты знаешь, что это не просто розетка. Ну кому, придет в голову делать розетку в метре над полом? Нет. Это столь разыскиваемый тобой Местный Центр Управления лесками.
Ножницами же, отвертку искать долго, да и вломак, ты откручиваешь винт, держащий крышку. Она отпадает, закатывается под кровать, но тебе-то что до того? Перед тобой внутренности секретного устройства. Ты видишь несколько проводов, странные медные и стальные детали. Ага. Вокруг этой псевдорозетки идет тонкая металлическая леска. Она зацепляет другие лески, коричневые, которые, в свою очередь, приводят в движение лески прозрачные, те самые, что режут твои окна.
Ну, держитесь, пидоры!
Провода толстые. Их трудно резать. И ты, соединив половинки ножниц вместе, подковыриваешь ими эти провода и рвешь их!
Бах!
Тебя орошает сноп искр. Но, кажется, током тебя не ударило.
– Ты что там творишь? – Слышится голос Лизки Полотеррр. А вскоре появляется и она сама. Голая, мокрая.
– Света нет. – Сообщает она. – Ты что, чинишь что-то?
В следующие мгновения она смотрит на раскуроченную по самое не могу розетку и до нее доходит.
– Тебя приглючило?
– Тише! – Шепчешь ты. – Они двери и окна лесками режут!
– Но ты понимаешь, что это глюка?
Ты задумываешься. Прикидываешь все возможные хуи ко всем возможным носам. И отвечаешь:
– Да. Глюка. Понимаю.
– Так прекращай морочиться. – Агрессивно-настойчиво требует Лизка Полотеррр.
– Не могу. – Со вздохом сообщаешь ты.
– Но почему?!
– Видишь ли… Я знаю, что меня парит и глючит. Да. Но если я прерву эту глюку на средине и, скажем, лягу спать или займусь другим делом, то мое подсознание будет неудовлетворенно. Глюку надо довести до логического финала. Проработать ее целиком и полностью. Решить, как задачку в математике. Тогда она больше глючиться не будет. А если ее не довести до конца – то она может вернуться. И уже в гораздо более серьезной и калечащей психику форме.
– Хм…
Непонятно, убедили ли Лизку Полотеррр твои доводы, но она ретируется, сказав напоследок:
– Не забудь, как проработаешь свою глюку, заменить пробки. И… Постарайся, чтоб тебя не ебнуло током.
– Спасибо. – Говоришь ты в закрывшуюся дверь и возвращаешься в реальность.
Несмотря на то, что ты порвал провода, ты чувствуешь, что лески не прекратили двигаться. Что за бля?
Ты осторожно прикасаешься к розетке. Есть вибрация.
Что же делать?
Да! Кое-что надо проверить.
Ты осторожно выходишь из комнаты и неслышно щелкаешь выключателем в ванной, где в темноте плещется Лизка Полотеррр. Ведь сейчас ты включишь пробки, зажжется свет и она может подумать, что ты кончил глюкать, а это не так.
В коридоре ты находишь электрощиток. Нажимаешь вылетевшие кнопки на пробках. Свет не включается. Видать, выбило и на лестнице.
Действительно, там, в распределительном щитке прерыватель твоей квартиры отщелкнут. Ты возвращаешь его на место. Да. Теперь все в порядке. Ночничок, который ты включил ради контроля за электроситуацией, светится. И, как дополнительный признак, холодильник начал гудеть. Ток есть.
Ночник – на хуй, фонарик – в зубы, и – за исследования.
Псевдорозетка вновь гудит.
Почему?
К ней идет электричество.
Откуда?
Да, вот же провод!
Он идет прямо по стене. Под обоями.
На сей раз ты аккуратнее. Вспомнив не то начала, не то концы школьного курса физики, ты вспоминаешь, что не стоит искать, где плюс, а где минус, но провода следует перекусывать не все два сразу, а по одному!
Ножницы расчищают фронт работ, разрезая обои строго по вертикали и горизонтали, открывая кусок провода, достаточный для его безжалостной вивисекции. Ножницы прорезают его вдоль, строго посередке, между жил. Ножницы раздвигают получившуюся щель. Ножницы пытаются перекусить один из проводов. Провод очень толстый и сопротивляется. Наконец, благодаря использованию изгиба с кручением, он поддается, и его получившиеся концы разводятся максимально далеко друг от друга. Такая же участь постигает и его визави. Но…
Бах! – Летят искры!
У-у-уп! – Затыкается холодильник.
Здзынь! – Разлетаются стекло и лампочка уроненного фонарика.
Аккуратности не хватило, и ты ножницами устроил-таки короткое замыкание.
В ушах гудит.
Или не в ушах?
Ты трогаешь стену.
Бля… Гудит розетка.
Ты как-то не сообразил, что у нее может быть автономный источник питания. Автономный, в смысле, подпитывающий ее не от электросети твоей квартиры. Но не обесточивать же из-за этого весь подъезд? Или дом? Соседи могут это неправильно понять. Тем паче, что эта лесочная псевдорозетка может быть вообще на плутониевых батарейках.
Ты трогаешь стену.
Вот они. Лески. Идут под обоями.
Вновь применяются ножницы. Но уже на ощупь. Расчищается небольшой кусочек бетона, прилегающий к розетке.
Ты находишь леску и острыми концами ножниц поддеваешь ее. Перекусываешь.
Но что за ебать-кочевряжить?
Леска, вместо того, чтобы просто лопнуть, лопается и тут же уходит в бетон, создавая некий мостик там, в глубине, под поверхностью стены!
Опеньки! Это что же за леска такая?
Несколько попыток так же неудачны. Эта леска самовосстанавливается! Откуда же такая взялась? И что с ней делать? Как такую остановить?
Ты не находишь ничего лучшего, как придавить ее ножницами. И это срабатывает! Леска, как сквозь воду, проходит через бетон, но закаленный металл ей не по зубам!
Ага! Вот она собирается комками и спиралями, а дальше не идет.
– Он обнаружил узел регулирования. – Бесстрастно сообщает из дыры в углу мужской голос.
– Как ему это удалось? – Удивляется женский.
– Видно, мы его недооценили. – Ухмыляется мужик.
– Что он делает? – Беспокоится баба.
– Не видно. У него света нет.
– Кто у нас там, с инфракрасной оптикой?
– Да, есть кое-кто…
Ах, даже так?
Ты на секунду отвлекаешься, чтобы глянуть в незашторенное окно. И тут эти коварные спирали добираются до твоего пальца. Ты чувствуешь несколько едва ощутимых уколов. Части лесок вошли в твое тело.
Теперь ты понимаешь, что это не лески. Они только выглядят как лески. А на самом деле это две спирали из тонкой-претонкой проволоки, которые переплетаясь, вращаются одна навстречу другой. Именно поэтому они моментально залечивали любой разрыв! А теперь, когда ты нарушил их запланированное движение, они порвались, и каждые кусочки этих лесок теперь действуют автономно. Они, конечно, подчиняются сигналам из общего центра, но из-за нарушения структуры проволочек, из которой составлены эти лески, сигнал они воспринимают с искажением и теперь разбредаются, кто куда на душу положит. Ведь им нет преград!
И теперь они вошли в тебя и крутятся там. Ты чувствуешь, как одна из проволочек, двигаясь по прямой, вышла из косточки указательного пальца и свалилась на подушку.
Одна.
Но ведь внутри тебя их еще много. А если одна из них дойдет до сердца… Или мозга… Они ж металлические! Вдруг они замкнут какие-то цепи нейронов, которые никак не должны пересекаться! Ведь тогда они устроят короткое замыкание в твоих мозгах! И ты тогда навечно останешься психом! А если они проникнут в нервный узел, управляющий сердцем? Ведь ты тогда помрешь, на хуй!
Ебать-карнаухить!
Ты вскакиваешь с постели. Идешь к окну. Сердце уже покалывает. Да. Это она. Железяка попала в артерию и добралась до сердца. Проткнет – это не важно. Она слишком тонкая, чтобы причинить вред тканям. Вон та, что вывалилась – вывалилась, и даже крови не было. Но нервы… Нервы…
Фух…
Спиралька продырявила стенку сердца и попала в большой круг кровообращения. Она прошла по центральной артерии, вместе с током крови прошла по левой бедренной артерии… Вот она в большом пальце на ноге. Зацепилась.
Ты чувствуешь, как она выходит где-то сбоку пальца, вонзается в тапок и покидает твое тело. Да, вон она сверкнула и ушла в пол.
Все. Самая большая тебе больше не опасна. Там, в теле бродят еще несколько, но они мелкие и вреда причинить не смогут. Сами постепенно вылезут.
Ба! Ты же стоишь у окна. Расшторенного. А там, напротив… А там, напротив некто с инфракрасным биноклем осуществляет из окна дома мониторинг тебя!
Это надо прекращать.
Ты задергиваешь шторы, зная, что и за ними тебя видно. Задергиваешь и демонстративно хватаешься за сердце. Несколько качаний в разные стороны. Скрюченные пальцы трясутся и тянутся к шторе, но не достигают ее и ты, как мешок с говном, валишься на пол.
Готово. Вроде сыграл достоверно. Наблюдатели, пусть даже с гиперинфракрасной подзорной трубой не смогут увидеть тебя за стеной и батареей, а ты – тут он, живой и невредимый.
– Что такое? – Женщина.
– Он схватился за сердце и упал. – Мужчина. – Наверное приступ.
– Конечно, столько первитина в себя вбухал. Тут и слон не выдержит.
– Что делать будем?
– Посмотрим с полчасика. Может, оклемается. А нет – снимем наблюдение.
Йез! Именно то, что надо!
Около часа ты лежишь на холодном полу, созерцая сквозь щель между штор звезды во вращающемся небе. Изредка их заволакивают облачка. Звезды мутнеют, чтобы вновь показаться уже чуть рядом с предыдущим своим положением.
Голосов наблюдателей больше не слышно. Ты осторожно поднимаешься, ползком добираешься до места, где, по твоим представлениям должно находиться зеркальце. Оно там.
Теперь ты осторожно рассматриваешь окна дома напротив. Ни света, ни малейшего шевеления. Никаких красных огоньков, выдающих работу записывающей аппаратуры или электронной оптики.
Ты встаешь, распахиваешь штору, раскрываешь окно и с удовольствием вдыхаешь предутреннюю свежесть.
Рота, мерзшая под окном всю ночь, уже уползла, оставив после себя лишь слабый запах солдатских пота, мочи и топлива. Все вокруг тихо и пасторально.
Но, вот очередная непонятность…
Странно.
В нескольких сантиметрах от твоего лица воздух будто дрожит. Будто там висит, едва-едва переломляя световые лучи мономолекулярная пленка из какой-то ртути. Ты высовываешь руку. Она без сопротивления проходит сквозь пленку, но… До пленки рука имеет один оттенок, а за пленкой – другой.
Ты высовываешь голову, стараясь выдвинуться в окно так, чтобы твои глаза оказались ЗА пленкой. Тебе это удается.
Ебать-кастрировать!
Там, за пленкой, полно народа! Они тусуются, смотрят на тебя, нацеливают на тебя дула своей записывающей техники. Это явно не легавые. Угрозы от этих людей ты не ощущаешь. Так, благожелательное любопытство.
Что за хуйня?
Ты убираешь голову назад. Двор пуст.
Выставляешь. Двор полон.
Люди даже забрались на гаражи и низко нависающие ветви деревьев.
И вдруг ты слышишь:
– Помогите! Насилуют!
Стоп! Это же уже было. Лет несколько назад, когда негры насиловали бомжиху в подъезде.
– Ну, помогите же кто-нибудь! Насилуют!
Откуда здесь такая старая глюка?
Подъезды полны благожелательными наблюдателями. Там насиловать негде. Но, постой-ка, говоришь ты себе… Ведь тогда ты так и не увидел, кто это кричит! Бомжиха же кричать не могла: ее рот был занят негритянским хуем или хуями, в зависимости от. Значит, тогда кричала какая-то другая баба.
Ты смотришь вбок.
Да! Вон же она!
Сарай местной бойлерной. На его крыше, у самого края, стоит голая девка. А в нескольких метрах – три зловещие фигуры.
– Помогите! Они меня сейчас изнасилуют!
Глюка. Нет, явно глюка же!
Откуда взяться голой девке на крыше бойлерной?
Но ты вдруг вспоминаешь свою же телегу про проработку глюков. Видать, тогда, несколько годков назад, ты эту глюку с «помогите, насилуют!» проработал не до конца.
Да. Железно не до конца! Ты же испугался и негров, и выходить на улицу, чтобы искать насилуемую…
– Не подходите! Я сейчас спрыгну! – Во весь голос кричит девка на крыше. – Помогите же ради Христа! Насилуют!
Как-то надо выправить ситуацию – понимаешь ты. Как-то надо помочь этой, застрявшей во времени и пространстве, глюкавой девке.
Но как помочь глюке???
Ну, конечно же! Как же ты сразу не сообразил?
Ты в несколько шагов доходишь до шкафа. Вот она, мыльница. Со вспышкой. И кадров там еще с десяток осталось!
Ты высовываешься с фотоаппаратом в окно, наводишь объектив на девку.
Вспышка!
Темные глюки исчезли разом. В следующий миг ты понимаешь, что исчезла и насилуемая. Во всяком случае, криков больше нет.
Ура!
Эти глюки теперь на пленке. А даже если они с нее и удрали – то деваха спасена! Вспышка спугнула злобных глюков и теперь они не смогут выебать беззащитную глючиху.
Внезапно раздаются аплодисменты.
Это что за?..
Все те толпы, что наблюдали за тобой, теперь тебе рукоплещут. А ты, сознавая, что все вроде бы и в порядке, что все именно так и должно происходить, подспудно чувствуешь некую неправильность ситуации. Словно в тебе…
– Спасибо.
Это не голос. Это в твоей голове.
– Кто это? – Думаешь ты.
– Знаете, я вообще-то не должен был выходить с вами на контакт, но раз уж вы меня обнаружили, то думаю, что особой беды не будет.
– Вы как-то проникли в мое сознание?
– Скорее – подселился.
– Зачем?
– Мы снимаем «Низший пилотаж».
– Как? Почему об этом я ничего не знаю.
– Видите ли… Вы уже давно знаменитость. Вы – один из героев этой книги… Да и другие – тоже.
– Как так «давно»? Вы что?..
– Да, мы из будущего. По законам этой Вселенной перемещение материи против хода времени невозможно. Но мы научились перемещать сознания.
– И?..
– Я – актер, играющий вас в нашем фильме. Ну, это не совсем фильм в ваших терминах… Комплекс всех ощущений… Ну, вы сейчас можете пользоваться частью моего сознания и все понимаете.
– Да. – Ошалело мыслишь ты, понимая, что действительно понимаешь, КАК это делается и КАК это смотрится.
– Все время с начала вашего… зашира… я с вами.
– Направлял? – Гневно начинаешь ты и тут же соображаешь, что сморозил полную чушь.
– Наблюдал… – Тактично поправляет актер. – Лишь изредка усиливая ключевые моменты.
– А я… Там, в будущем…
– Я не могу этого вам раскрыть. Даже если бы и хотел. Эта часть памяти у меня заблокирована. На всякий случай, знаете ли…
– Да. Да. Я понимаю.
– Но могу сказать, что «Низший» и «Верховный» пилотажи у нас очень… Очень популярны.
– Спасибо.
– Это вам спасибо! От всех жителей 2476 года! Главное, расскажите Баяну все как было.
– Да уж… Теперь уж обязательно! – Заверяешь ты.
– Еще раз спасибо. – Говорит актер. – А сейчас, извините, нам пора.
Ты вдруг чувствуешь в голове странную пустоту. Актер ушел.
Ты с грустью смотришь за окно. Ртутная завеса еще на месте, но уже не такая непроницаемая. Ты видишь как люди, в которых подселились сознания из будущего, пожелавшие понаблюдать вживую за процессом съемок, разбредаются по своим квартирам.
Скоро утро. Скоро выйдут дворничихи выгребать мусор и мести улицу. Скоро люди пойдут на работу. Скоро детишки пойдут в школу…
– Ты как? – Голая и распаренная Лизка Полотеррр стоит за твоей спиной и каплет тебе на жопу со своих волос.
– Хорошо. Честно – хорошо.
– Проработал глюку?
– Да.
– Успешно?
– И даже очень! Пойдем спать.
Ты включаешь пробки и отправляешься в койку. И моментально засыпаешь, даже не поебя Лизку Полотеррр.
А как проснешься, ты обнаружишь что куда-то исчезли молоток, маленькие пассатижи и табуретка. Причем ты все это заносил в квартиру – это-то ты прекрасно помнишь. Кадры, на которые ты снимал глюки, оказались засвечены.
И лишь потом, через месяц-другой, рассказывая эту историю Баяну, ты поймешь, что актер немного тебя обманул. Наверное, да, перенос вещей из будущего в прошлое невозможен. Но он ничего не говорил о переносе материи из прошлого в будущее!..