2

Каким бы ни оказался окончательный вариант устройства будущего, не вызывает сомнений одно: человек грядущей эпохи будет обречен на одиночество.

Одиночество — это прежде всего свойство развитой человеческой природы. В эпоху первобытности и постоянной борьбы за выживание оно никак не могло проявить себя, зато после преодоления человеком дикости сразу же сделалось его проклятием и гением одновременно. Дистанция от одиночества Филоктета из софокловской трагедии, чьи стрелы и воинское мастерство показались современникам излишними и ненужными, до одиночества героев Маркеса, разучившихся любить, — это растянувшаяся на тысячелетия драма человеческой души, не нашедшей своего уникального пути и не признанной миром.

Сможет ли новый мир, технологичный и блистательный, подарить человеку нетривиальный путь и признание — вопрос риторический. Очевидно, что не сможет, поскольку в условиях когнитивного всеведения очень скоро нетривиальных путей просто не останется, а способность любить станет пребывать под постоянным гнетом зарегулированности и искусственного изобилия.

Одиночество можно заглушить, но невозможно излечить.

В условиях функционализации и превращения людей в детали глобального компьютера человеческая экзистенция все равно останется нетронутой — стало быть, сквозь терабайты информации и управляемые потоки мыслей в самой бездонной своей глубине человек будет продолжать переживать одиночество и сокрушаться о том, что его подлинное внутреннее время пролетает в пустоте, а продленные годы превращают жизнь в тюремный застенок, пусть даже безопасный и комфортный.

В условиях самодостаточной “сверхчеловечности» освобожденные от внешнего принуждения и необходимого постоянного труда часы, дни, годы и десятилетия жизни также оставляют открытым вопрос о назначении и смысле последней. А раз так, то обеспечение людьми своего бытия окажется неполным, и подлинной сверхчеловечности не состоится.

Выходит одно — одиночество нужно преодолевать. А для этого время человека, оставаясь не занятым прямым страданием и нуждой, должно перестать быть пустым.