III. САМОПОЗНАНИЕ: НАКАНУНЕ XXI ВЕКА

Честное, мужественное самопознание - тема не новая, остро обсуждавшаяся уже во времена Сократа. Но сейчас, на пороге XXI столетия, она приобрела решающее значение для судеб земной цивилизации. Мы должны делать выбор, а для этого надо знать себя, свои подлинные ценности и цели. Но может ли отдельный человек, народ или человечество считать, что у него есть достаточное основание для наилучшего выбора? Прошлый опыт всегда оказывается недостаточным: мы снова и снова остаемся лицом к лицу с мучительными проблемами, а выбор нужно делать немедленно, и от него зависит будущее. Как разорвать этот замкнутый круг?

Самопознание - не только условие, но и главный фактор саморазвития и самосовершенствования человека. Ведь это - путь к себе и другому, путь созидания подлинно человеческих смыслов и ценностей, творчества доброй воли, собственной судьбы, путь взаимопонимания людей и народов, путь мировой социальной самоорганизации, одухотворенный высокими гуманистическими идеалами.

Сейчас, на рубеже веков, когда уже можно окинуть единым взглядом уходящее столетие, нельзя не ощутить трагизма исторического процесса, чрезмерности платы за прогресс, который к тому же является каким угодно, но только не нравственным прогрессом. Для нашей страны XX век начинался поражением в войне на востоке, социальным брожением и революцией. Кончается он примерно тем Ае, хотя ясно: нынешняя революция в России и по форме и по содержанию существенно отличается от того, что происходило в 1905 г. Но, как и тогда, она обещает вернуть человеку свободу и достоинство, право на самодеятельную жизнь. Мы полны надежд, ибо они подкрепляются и общим потеплением мирового климата. Кажется, человечество устало, наконец, от раздоров и убийств, и здравый смысл иногда начинает брать верх.

Кто же мы, люди, в действительности? Не лгала ли нам классическая философия, не впадала ли она в изрядную дозу самообмана? Давайте еще раз пристально всмотримся в гордые лики великих мыслителей прошлого - чиста ли их совесть и не преобладала ли слишком их жажда самоутверждения над поиском истины.

Ведь XX век поставил ни с чем не сравнимые рекорды жестокости, бесчеловечности, самоуничтожения и само-дискредитации людского рода! Десятки миллионов убитых в первой и второй мировых войнах, во многих локальных кровопролитиях на всех континентах, десятки миллионов замученных, замордованных в застенках НКВД и гестапо, в сталинских и гитлеровских концлагерях, миллионы и миллионы невинных жертв социального лицемерия и обмана, трупами которых мостили свой путь всевозможные диктаторы, честолюбцы, лжепророки.

Ведь все это - мы, люди, и пусть никто не думает, что он не причастен к позору XX века.

По-видимому, недалеки от истины те, кто полагает, что только благодаря созданию атомного оружия и страху перед всеобщим уничтожением не произошла третья мировая война. Вторая половина XX века довольствовалась лишь так называемыми малыми войнами. Зато, продемонстрировав небывалый научно-технический прогресс, она вместе с тем обнажила всю глубину кризиса человеческой цивилизации. В последние десятилетия неуклонно нарастают и принимают все более грозный облик глобальные проблемы, готовые ввергнуть нас в царство безраздельного абсурда. Безумные траты на вооружения._г Экологический кризис. Потребительский ажиотаж. Кровавые распри. Торжество мелочности, алчности, амбициозности, сладострастия. Ложь, ложь и самообман. Зияющая озонная дыра в человеческой душе, сквозь которую быстро выходит, покидая ее, жизнеутверждающий смысл - она опадает, сминается нарастающим давлением бессмыслицы. И медленно встающая во весь горизонт апокалиптическая заря СПИДа!

В чем же смысл человеческой жизни и всего развития цивилизации, в чем предназначение человеческого разума? Может быть, наше земное существование, полное пасмурных, бесследно исчезающих дней, мимолетных радостей и удовольствий, тревог и страхов, несбывшихся надежд -может быть, оно не является подлинным, а главное и подлинное начнется потом, после смерти. Сколько раз мы вопрошали небо! Но оно молчит.

Действительно разумное существо обладает свободой воли, свободой самополагания, не должно быть марионеткой, живущей подсказкой, командой сверху. Действительно разумное существо призвано не просто вопрошать небо, а само творить свои подлинные смыслы и ценности и нести всю полноту ответственности перед собой и Абсолютом. Без этого разум не может сохранить достоинство, а то, что лишено достоинства, - ничтожно, бездуховно. Вот проблема, которую надо осмыслить во всей ее парадоксальности, ибо люди унижены и зависимы, в них редко и лишь ненадолго вспыхивает сила духа, способного возвыситься над силой обстоятельств и внешних зависимостей.

Что такое сила духа, величие духа? Кто именно из оставшихся в памяти человечества обладал истинным величием ^уха, в чем источники этого величия, почему его нельзя было сломить, несмотря ни на что. Эти доблестные рыцари духа, святые, великомученники, гении доброты были во все времена, у всех народов. Они как бы передавали друг другу эстафету, сохраняя тем самым историческую связь времен и удостоверяя, что высшие ценности действительно существуют, что вера в них не напрасна.

Сейчас, как никогда, актуальна и извечная проблема связи духовного и телесного, обуздания и раскрепощения плоти, познания собственной телесности и психорегуляции, психопатических конфликтов личности со своей плотью, типичные явления ухода в болезнь, рабской зависимости от соматических ощущений и боли, от инстинктивных позывов, погруженность сознания в пучину обмена веществ. Но ведь дух по самой своей сути свободен, призван управлять телом, развивая его жизнестойкость, красоту его пластики.

Надо, конечно, различать духовное и душевное, ибо духовное есть высшее и лучшее в душе человека и потому оно обладает наибольшей силой воздействия на телесные процессы, достигая феноменальных результатов. Для целей самопознания весьма важно тщательное описание и осмысление опыта великих мастеров саморегуляции, выдающихся достижений в области психического управления собственной телесностью. Здесь неоценим опыт восточных медитативных практик, исключительно важно освоение восточных методов психорегуляции и самосовершенствования. Их польза для людей западной культуры убедительно подтверждена практически.

Обращение к восточной культуре не просто дань моде, оно имеет для современного западного человека глубокий смысл, ибо помогает ему ослабить свою устремленность во внешний мир, чтобы углубиться в себя и увидеть новые значимые цели в своем внутреннем мире. Интеграция подлинных ценностей восточной и западной культур - один из способов укрепления жизненности земной цивилизации. И в этом нашей великой стране принадлежит историческая миссия. Она - мост между Западом и Востоком, она одновременно Восток и Запад. Может быть, на ее просторах зреют новые источники духовной энергии, способной объединять обе культуры и воскрешать действенность высших ценностей.

Иногда самопознание трактуют весьма упрощенно - как отображение и понимание себя, взятого в виде определившегося уже объекта, будущее которого как бы предуготовлено, и дело лишь в разгадке тайны: познание себя ничего не меняет. Однако на самом деле самопознание не просто пассивное отображение и отгадка, оно является творческим фактором, способно оказывать преобразующее влияние на ценностно-смысловую структуру сознания, служить генератором воли, духовной энергии.

Как часто мы оправдываем древнеримскую поговорку: «Вижу лучшее и одобряю, но следую худшему» - нам не хватает именно воли, энергии, настойчивости, упорства, и мы соскальзываем на более низкий ценностный уровень, терпим поражение, испытывая страдание, презирая и оправдывая себя, стремясь вытеснить факт поражения, но все более убеждаясь в невозможности избавиться от угнездившегося в глубине нашего Я чувства собственной несостоятельности.

В чем же суть и причина этого рокового зазора и разлада между ценностно-смысловой и деятельно-волевой структурами нашего сознания, между знанием высшей ценности, ее полаганием в качестве своего идеала, желаннейшей цели и неспособностью ее реализовать? Это один из центральных вопросов самопознания, с ним связаны стремление глубже заглянуть в, так сказать, постоянно действующие источники скепсиса, цинизма, безверия, утон-ценного морального релятивизма и нравственной растленности, не говоря уже о тех повсеместных, массовых, почти общепринятых явлениях нашей жизни, которые можно обозначить афоризмом: мораль падает на все более удобные постели.

Разумеется, трактовка самопознания как необходимого условия генерации духовных сил, воли, как фактора самосовершенствования не отрицает того, что оно предполагает понимание типичных свойств человеческой природы, тех устойчивых черт, почти неизменных, с которыми человек проходит сквозь века (вспомним «Характеры» Теофраста; присмотритесь, вы легко найдете их в своем окружении). Именно эти черты роднят нас с людьми прошлых эпох, с представителями других стран, континентов, наций, рас. Эту общность всех нас, то, что лежит в основе человеческой природы и связывает всех людей на Земле, несмотря на многообразие их различий, эту суть человеческой натуры мы должны постоянно держать в поле зрения, углублять ее понимание.

Важно учитывать результаты психоаналитических исследований, раскрывших многие объективные трудности самопознания. Карл Юнг писал: «Суждения о собственной личности всегда чрезвычайно неясны. Эти субъективные помрачения суждения особенно часты потому, что каждому выраженному типу присуща особая тенденция к компенсации его типа, тенденция, которая биологически целесообразна, т.е. она стремится удержать душевное равновесие»¹⁵⁴. Возможно ли пробиться сквозь дебри этих зависимостей, преодолевая самообман с его «биологической целесообразностью»?

Самопознание есть исследование сокровенных, глубинных свойств, человеческой натуры. Это должно быть реа-диетическое, мужественное исследование, чуждое умолчаний и приукрашений. Нужно поместить ц фокус рассмотрения все основные проявления бессознательного в психике, иррациональное, агрессивное, спонтанное, непредсказуемое, то темное вожделеющее начало, о котором Платон писал, что оно внедрилось в душу человека и «своей неразумной силой многое переворачивает вверх дном»¹⁵⁵. Это те феномены, которые волновали великих поэтов и писателей, служили для них пробным камнем художественного прозрения. Вспомните из Достоевского: «...меня ужаснула великая праздная сила, нарочито ушедшая в мерзость»¹⁵⁶.

Именно эти вопросы самопознания чрезвычайно актуальны, ибо XX век, пронизавший, казалось бы, все поры жизни технической, организационной и деловой рациональностью, в то же время продемонстрировал всесокрушающую мощь иррационального, вселил ужас перед непредсказуемой игрой спонтанных жизненных сил, позволил заглянуть в бездну алчности, низменных страстей, своеволия, субъективизма, националистической ненависти, явил чудеса амбивалентности и фрагментарности (казалось бы такое никогда не может сочетаться, сосуществовать в одном человеке, но оно - увы! - сочетается, сосуществует).

Реалистическое понимание человека обязано учитывать эту его парадоксальность, проявляющуюся как на уровне личности, так и на уровне коллектива, народа, массы. Это особенно важно в области социального проектирования и предсказания. Ведь в каждом социальном проекте, явно или неявно, заложена определенная модель человека (с его типичными свойствами, потребностями, устремлениями и т.п.). Если эта модель не реалистична, социальный проект оказывается очередной утопией, с треском проваливается.

Впрочем, подобные утопии могут служить идеологической ловушкой для масс, спекулируя на их чаяниях. Это своего рода «обещающий» обман, сулящий недостижимое благо и внушающий веру в возможность его обретения. Длительность такого гипнотического действия измеряется периодом полураспада надежды, после чего наступает постепенное отрезвление и усиливается горькая жажда похмелья.

Сейчас мы, читатель, находимся примерно в таком состоянии, и это обязывает нас удержаться от отчаяния, от порыва хватануть снова какого-нибудь зелья, чтобы облегчить душевную муку, забыться, усмирить себя в новом, необыкновенно правдоподобном самообмане или возжелать нового «великого отца народов».

Нет, надо во что бы то ни стало, любой ценой сохранить трезвое мышление, способность анализа и расчета, сохранить историческую память, всю полноту разумной самокритики, чтобы решить, куда идти, что делать дальше.

Самопознание человека неотделимо от самопознания народа и человечества, а, следовательно, оно предполагает скрупулезный анализ как индивидуального, так и общественного сознания, выяснение предрассудков, символов веры, различных проявлений социальной мифологии, обмана и особенно самообмана, истоков всевозможных воззрении, имеющих антигуманную направленность. Нужна своего рода герменевтика индивидуального и массового сознания, чтобы расшифровывать сокровенные смыслы в речах, текстах, произведениях искусства, в привычных стереотипах, новомодных идеологических клише, раскрывать подлинные намерения и интересы, которые в них выражены. Это предполагает рассмотрение типичных социальных игр в сфере массовых коммуникаций, в интеллектуальной жизни, когда желаемое выдается за действительное, а личный или групповой интерес освящается именем народа и человечества.

Сейчас, когда от грядущего века нас отделяет всего несколько лет, особенно отчетливо выступает трагическая деформация человеческого разума, полагающего все свои высшие ценности, все свои вожделенные цели во внешнем мире. Эта безоглядная экспансия во вне, характерная для западной культуры, уже обнаружила свои грозные перспективы. Но по-прежнему главные силы и средства затрачиваются на познание явлений внешнего мира, наука устремлена в физический субстрат, в космос, в область геологии и полезных ископаемых, в техническое конструирование. Человек же остается на периферии ее интересов и возможностей.

Не нужно особой глубины мысли, чтобы понять: необузданная активность человека, направленная во внешний мир, - это путь наименьшего сопротивления, способ ухода от себя, компенсации страха перед ответственным самопознанием и самополаганием.

Фундаментальная асимметрия между познавательной и практической деятельностью, направленной во внешний мир и на самого себя, ставшая стержнем всей человеческой культуры, обусловливает типичную для нашей жизни всепоглощающую игровую имитацию. Везде - сплошные маски и роли. Самая интересная, притягательная, самая популярная персона - артист. И чем искуснее нам имитируют нечто, тем выше волны восторга. Безукоризненное лицедейство, безошибочное исполнение роли - как актерами, так и зрителями - есть то, что принимается за настоящую реальность.

Найш культура все более утрачивает объективные критерии реальности, заменяя последние критериями прасильного исполнения роли. Поэтому мы большей частью лишены возможности выбора между подлинным и неподлинным - жалкие марионетки вселенского театра. Но человечество уже «доигралось» до экологического кризиса и других стойких разрушительных тенденций - на него ощутимо повеяло холодом небытия. Тем не менее оно продолжает разыгрывать спектакль о решительной борьбе с надвигающейся катастрофой, заменяя основных актеров более талантливыми, срывая время от времени аплодисменты тех, кто играет роль зрителей.

Однако ощущение надвигающейся катастрофы усиливается, что обостряет и инстинкт самосохранения, развязывает его мощный энергетический потенциал. Именно это повышает надежду на укрощение привычных игр самообмана, укрепление воли к самопознанию и творческому са-мополаганию.

Становится все более очевидным, что характер познания внешнего мира в существенной степени зависит от уровня познания человеком самого себя. Эта фундаментальная зависимость заявляет о себе все сильнее. Мы воспринимаем мир сквозь наши ценностные фильтры. То, что мы выделяем в нем и желаем познать, то, чем хотим овладеть, задано ценностными установками, потребностями, стремлениями, привычными целями деятельности. Но поскольку мы плохо знаем наши подлинные потребности и стремления, умело игнорируем или принижаем высшие ценности, не уверены в собственном выборе, некритично относимся к привычным целям деятельности, то, скорее всего, многие виды нашей активности, направленные во вне, могут оказаться лишними, необязательными, уводящими нас от других более достойных целей, пустым расточительством сил. Мы не говорим уже о деятельности заведомо вредной, преступной, целиком противоречащей здравому смыслу. Титанический труд по изменению внешней природы стал обнаруживать явно психопатические, параноидальные черты.

Давайте еще раз попытаемся понять, что лее нам действительно необходимо, что мы должны познавать и изменять в себе, а что во внешнем мире. Иногда ведь действительно, подобно царю Эдипу, надо ослепнуть, чтобы прозреть. У нас рябит в глазах от житейской мишуры, буйства красок и движений, мы вовлечены в круговороты суеты, в мирскую толчею, потребительские вожделения, во вселенскую ярмарку тщеславия. Неужели это и есть единственная и несомненная реальность? Неужели надо лишиться зрения и слуха, всех непосредственных ощущений, чтобы дать волю внутреннему взору и постигнуть бытие высших и подлинных ценностей?

Ведь уже простое размышление показывает зависимость наличной реальности от наших ценностных установок, символов веры, устоявшихся мыслительных форм, от привычных клише. Они определяют то, что мы способны увидеть, услышать и понять. И если изменить внутренние структуры восприятия, то иным предстанет и внешний мир. Объективная реальность многомерна; то, что мы выдаем или принимаем за нее, - это лишь одно из частичных, несовершенных, упрощенных ее отображений мыслящим существом. Это как раз именно то, что мы способны понять и принять на нынешней стадии духовного развития. Все иное от нас скрыто. Мы отделены от, сокровенного двойной завесой незнания. В ней - средство успокоения, умиротворения: я не только не знаю многого из того, что существует, но и не знаю, что не знаю этого, и моя душа спокойна, не искушена вопросом, соблазном или сомнением. Я нё подозреваю о том сокровенном, что живет, длится, ликует, обретает новые формы, зарождается, действует, корчится в муках, отмирает, рассеивается в прах именно сейчас, рядом со мной и во мне. Я не ведаю этого, не чувствую, и оно для меня не существует. Но как же оно не существует для меня, если оно происходит и во мне самом? Вот один из парадоксов самопознания, стоящий перед разумом.

Я могу не знать, что несу в своем теле 100000 километров сосудистых русел, могу не знать и не знаю, что же именно совершается в миллиардах нейронов моего мозга, когда я мыслю и страдаю. Это вряд ли может влиять на мой нравственный выбор. Но как быть в тех случаях, когда я не знаю, что являюсь творцом зла и моя совесть спокойна. Более того, нередко, желая утвердить добро, прилагая все свои силы к достижению благой цели, человек приходит к такому результату, который перечеркивает нравственный смысл его жизни, повергает его в ужас и отчаяние. Но если я не способен знать последствий своих действий, то как я могу нести за них ответственность?

Неужели человек действительно настолько слаб, ничтожен, что не может иметь опоры в себе, не вправе верить в основательность своих знаний и решений? Неужели ему остается искать прочное, надежное, подлинно нравственное лишь в Абсолюте? Способен ли человек быть настоящим творцом или ему уготована во веки веков лишь роль ученика и подмастерья? В чем сокровенный смысл той исторической тенденции, что человек стремится уподобиться Богу, а Бог, наоборот, уподобиться - человеку? Может быть, поэтому в церковном клире процветают те же социальные игры, что и в миру?

На все подобные вопросы человечество ищет ответы многие века, и оно устало от поисков, устало от лжеотве-тов, от утешительных сентенций, от обещаний, от половинчатых решений.

Однако нам не остается ничего другого как продолжать попытки разрешения вечных вопросов. Это - непременный способ подтверждения того, что мы - разумные существа и сохраняем надежду на возвышение человечности. Поэтому надо искать в себе новые силы, создавать новые источники духовной энергии, чтобы преодолевать усталость и самообман. Исторический опыт учит, что именно в экстремальной ситуации человек открывает в себе новые силы, обретает дар прозрения, способность перебороть рутину собственного мышления, прорваться в неведомые ранее измерения духовной реальности. Сейчас именно такое время -оно внушает не только страх, но и надежду. Надежду, что вновь разгорится великий свет веры, и она охватит миллионы человеческих душ, наподобие того, как это было двадцать веков тому назад, когда возникло христианство.

Как хочется содействовать зарождению новой веры в человека, способной укрепить смысл и высокую цель личностного бытия. Самопознание есть не только условие творчества себя, самосовершенствования, но и необходимое, условие совершенствования форм социальной жизни, внешней реальности в целом. Глубокое, мужественное самопознание есть способ самополагания личности, народа, человечества, т.е. миростроительства, основанного на любви ко всему живому, ко всему наделенному чувствительностью, смыслом и красотой формы.

Наиболее тернистым является путь понимания себя. Постижение подлинного в себе и обретение подлинного смысла своего существования предполагает долгий путь к душе другого человека (принадлежащего к другому роду и полу, к другому возрасту, к другой эпохе и культуре). Но это одновременно и трудный путь навстречу внеземному разуму, навстречу Великому и Единому, частицей которого являете# сознающее себя человеческое существо.

1991 г.