17. СУДЬБА ДИОНИСА

Теперь нам известна та жизненная сила, которая скрыта в образе Диониса. И мы неоднократно находили подтверждения тому, что эта сила также является силой смерти и разрушения. Именно поэтому Дионис погибает, а затем возрождается вновь.

Принято считать, что миф о божестве, которое умирает и воскрешается, связан с годичным сезонным циклом и отвечает изменениям, происходящим в природе. В первую очередь, это касается тех изменений, которые происходят в растительном мире. Но истинная природа божества никогда не может быть ограничена лишь таким узким аспектом, как сфера растительной жизни. Первичная сила жизни, присутствующая в Дионисе, связана с куда более высоким уровнем Бытия и не может быть полностью локализированной в способности управлять растительным миром, от которого так зависит человек. Именно эта глубинная сила делает некую сущность божественной.

Сейчас со словом «бог» ассоциируется идея о неком суверенном господине, который сопереживает своему «королевству», но не разделяет с ними собственной радости, печали и каких-либо ощущений. Но подобная идея чужда древнему мифу. Для древних бог, проявляясь в форме наделенного властью индивида, остается частью той реальности, которой он управляет.

Первичные процессы, которые зарождаются в божестве, должны быть завершенными также в нем. Если его реальность содержит в себе всю мощь жизненной силы, то и само божество должно возрождаться, так как рождение — один из ключевых феноменов,присущих его природе и сфере его Бытия. Но если эта реальность разрушения и смерти, то божество также должно ощущать всю горечь прерывающейся жизни. И бог должен умереть.

Поэтому Персефона, королева мира мертвых, была похищена в столь юном возрасте. Эта деталь мифа намекает нам на то, как тяжело и мучительно любой душе покидать этот свет. И представляя смерть, мы можем вообразить её лишь в образе скелета — тела, которое покинула жизнь.

Но Дионис воплощает в себе и жизнь, и смерть, ведь его дух восстает из незримых глубин, где жизнь и смерть .нераздельны. Поэтому в мифе ему суждено умереть.

Его могила находилась в Дельфах возле «золотого Аполлона». Согласно другой версии, могила Диониса находилась в Фивах или Аргосе. Также место его захоронения связывают с подземной гробницей, в которой также покоилось тело его возлюбленной Ариадны. В любом случае, представления о его кончине и месте погребения можно проследить в ритуале, во время которого аргивяне вызывали Диониса из морских глубин. Во время церемонии они приносили в жертву «стражника ворот» ягненка. Согласно верованиям, бог был заключен в подземный мир и погиб. Миф также упоминает, что это произошло по вине Персея, который сверг Диониса и бросил его в море, где его должна была постигнуть та же участь, что и менад.

Кроме подобных незначительных упоминаний о кончине божества, имеется всего один миф, который повествует нам о том, как умер Дионис. И это именно тот миф, в котором говорится о том, насколько смерть в действительности присуща божественной природе Диониса. Ведь бог ассоциируется с силами подземного мира и то, что происходит с ним, есть отражением тех сил, которыми обладает он сам.

В этом суть знаменитого мифа о Загрее, тело которого, по напутствию Геры, разорвали на части и пожрали титаны. Как известно, орфики включили этот миф в свое учение и обнаружили в нем мистическое значение для человеческой судьбы. Но неверно полагать, что именно они первыми увидели Диониса в фигуре Зегрея. Имя Загрея означало «великий охотник», что тесно связанно с представлениями о кровожадности Диониса. Точно так же, как Диониса связывают с Аидом, Загрея также можно считать «хтоническим» прототипом Диониса. Асхил называл его сыном Аида. У Каллимаха встречаются упоминания о том, что он был потомком Зевса и Персефоны. И потому его называют «тем, кто бродит в ночи», как Диониса связывают с ночью. «Дионису Ночному» даже существовал храм в Мегаре. Впервые мы встречаем упоминание о Загрее у Алкмеонида, который называет его одним из «величайших богов». Для Каллимаха Загрей — единственное «особое» имя, которым он наделял Диониса. Впервые мы встречаем прямое соответствие образов Диониса и Загрея в поэме Ономакрита. Но К. О. Мюллер, Велкнер и Вениргер полагают, что слияние образов произошло гораздо раньше. Обэтом вспоминалось в гимнах на ланейских фестивалях.

Итак, именно с Дионисом связано это верование. «Дикий охотник» сам становится преследуемой жертвой. Когда печальная участь Диониса наконец настигает его, сам он становится подобным своим собственным несчастным жертвам. Словно менады, по его примеру разрывающие на куски животных и своих же детей в порыве дионисийского безумия, так и сам Дионис, будучи ребенком, становится жертвой Титанов, которые разрывают и поглощают его тело. И во время этой неравной схватки, божественное дитя принимает формы сильнейших и опаснейших из животных, пока наконец не превращается в свирепого быка. И именно в этом обличии он погибает. Но имя «Загрей», которое он носит в мифе, демонстрирует нм, что этот мертвый бог, этот жестокий разрушитель сам является причиной подобного финала. Можно предположить, что критский ритуал разрывания на части живого быка предназначался для того, чтобы церемониально воспроизвести этот миф. Там, где приносились в жертву младенцы, в честь Диониса сохранялась жизнь беременной корове. После родов о ней заботились, словно о родившей женщине, но новорожденного теленка постигала другая участь. Его одевали в котурны и приносили в жертву одним ударом острого топора. Котурны, задействованные в церемонии, предполагают связь с Дионисом, который в образе охотника часто изображался в подобной обуви.

Итак, здесь мы снова встречаем репрезентацию мифического убийства юного бога. И нет никаких сомнений, что именно Дионису предназначалась эта страшная участь. Другой миф, в котором присутствует подобный мотив, связан с известным аргивским ритуалом. Во время совершения этого ритуала Диониса взывают восстать из царства мертвых, из морских глубин, в которых он был заключен. Сам бог возрождается в новой форме — в форме юного божества.

Тем не менее, во время обряда, связанного с рождением теленка, Дионис наделялся именем, которое дает нам основания полагать, что он возрождался здесь в другой форме — в облике молодого быка. Это имя означало буквально «рожденный из чрева коровы» и было весьма распространенным во время совершений обрядов в Тенедосе. По всей вероятности, культовые практики в Аргосе также запечатлели жестокую смерть бога. О кончине божества и его падении в озеро недалеко от Аргоса также повествуется в одном из вариантом мифа о Персее, который упоминался ранее. Наконец, ничего толком не известно о культе, к которому принадлежал известный гимн эллинских женщин. Но тот факт, что в нем пропавший бог призывался в образе быка, с очевидностью наталкивает нас вывод о его связи со смертью и возрождением Диониса. Учитывая то, что Дионис призывается в гимне в облике свирепого быка, обряд на острове Тенедос не следует рассматривать как тот, во время которого Дионис должен был появиться на свет в облике беззащитного ребенка. Бог возвращался юным, но отнюдь не беспомощным. Он был полон силы, смелости и невероятного могущества. Орфический миф говорит о том, что ребенком Дионис получил молнии и трон Зевса и продолжал наводить ужас на своих врагов до последнего дня, обретая подобие змеи, льва и быка.

Миф о перерождении божества в облике молодого быка подобен мифу о новорожденном Дионисе (Ликнит), которого будят и поднимают из колыбели его божественные кормилицы. Фиады подражают этим женщинам в культовых практиках.

К сожалению, сведенья об этом встречаются лишь у Плутарха, но он ничего не упоминает том, когда именно это происходило. Он утверждает лишь то, что по дельфийскому поверью остатки Диониса находились недалеко от оракула, и что в храме Аполлона совершались жертвоприношения в то время, когда Ликнит был пробужден фиадами. Но также у Плутарха мы встречаем упоминания о том, что адресованные Аполлону пианы утихали в Дельфах с наступлением зимы, но дифирамбы Дионису были слышны на протяжении всей зимней поры.

Название первого из трех зимних месяцев, Dadophorios, связан с ритуальным огнем, используемым во время совершений культовых практик в честь божества. В это время фиады поднимались на гору Парнас, чтобы предаться там неистовым танцам. Из-за сильного мороза их жизнь часто подвергалась опасности, поэтому нередко их спасали мужчины, последовавшие за ними на гору. Вспомним, что говориться о божественных нимфах в мифе: они воспитали божественного младенца, а затем последовали за Дионисом, когда он возмужал. По этой причине, подражающие им менады также начинали свой танец с символического обряда пробуждения спящего младенца-Диониса. Конечно, священная песнь в честь Диониса, называемая дифирамбом, связана, в первую очередь, с мифом о рождении божества. Если гипотеза Е. Нордена верна, то мы можем назвать конкретную дату пробуждения Диониса — восьмое ноября. На острове Андрос епифания Диониса праздновалась в январе. То есть, возвращение божества было тесно связанно с сезонными изменениями. Поскольку миф о расправе титанов над Дионисом связан с Дельфами, само собой разумеется, что возвращение Ликнита и его пробуждение женщинами предполагало его ужасную смерть. В пятьдесят третьем орфическом гимне говориться о том, что «хтонический Дионис» нашел временное убежище у Персифоны. Согласно сорок шестому гимну, Дионис-Ликнит попал к Персефоне по решению Зевса, и там и был воспитан.

История ужасной смерти Диониса очень похожа на известный миф об Осирисе, которого убил и разорвал на части коварный Сет. Схожесть мифов даже привела некоторых ученых к убеждению, что миф о Дионисе — ни что иное, как копия египетского мифа. В самом деле, сравнение Диониса и Осириса кажется куда более логичным и значимым, чем его сравнение с фракийский, фригийскими или минойскими божествами. Но все-таки во многих важных деталях мы можем отметить существенное различие между мифами. К примеру, Изида сыграла ключевую роль в мифе о смерти и возрождении Осириса. Но в античном мифе мы не встречаем персонажа, который мог бы ей соответствовать. Также Осирис был сперва заключен в гробницу, где погибает. Позже Тифон разрывает его тело на четырнадцать частей, которые он затем разбросал далеко друг от друга. Итак, в египетском мифе не упоминается о поедании тела Осириса. Наконец, Осирис погибает в весьма уважительном возрасте, спустя многие годы от начала своего правления. Дионис же встречает ужасную кончину, будучи еще совсем юным. Таким образом, нельзя утверждать, что Дионис — лишь античный аналог египетского бога. Причина ужасной смерти Диониса скрыта не в египетском мифе, а в самой природе божества. Он погибает в столь юном и трепетном возрасте именно потому, что сам является разрушителем юной жизни. Таким образом, популярная сейчас версия о том, что у истоков мифа лежит так называемый «сакраментальный ритуал убийства и поедания божества» теряет свой смысл. Ведь в случае с Дионисом, мы имеем дело с абсолютно посторонним феноменом, истоки которого не возможно установить.

Богу, столь тесно связанным со смертью и миром мертвых, самому предстоит пройти через ужас разрушения, чтобы затем вновь возвратиться к жизни из ночного мрака. И, подобно тому, как разрушитель становиться жертвой, он подвергается также и власти ужаса, который сам способен наводить.

Мифология более позднего периода различает Загрея, который был сыном Зевса и Персефоны и был уничтожен титанами, как раннюю манифестацию истинного Диониса, сына Семелы, которого Зевс призвал на место Диониса-Загрея. Но в раннем мифе смерть также постигает божество, после чего оно также поднимается на свет из ночного мрака. Но в оригинальной версии оба божества едины. Бог, во разнообразии принимаемых им форм, одновременно сын и Семелы, и Персе-фоны, и он спускается в Аид так же, как поднимается на Олимп.

Удивительно то, как приходит и исчезает многоликое божество. Дионис может появиться внезапно — как вихрь, приносящий вслед за собой радость, дикость, экстаз и наслаждение. Но вот он исчезает так же внезапно, как и появился. Во время аргионийского фестиваля женщины проводили некоторое время в поисках исчезнувшего божества, пока наконец не заявляли, что он сбежал к музам. Во время орхоменских агриноний женщин преследовал с мечом жрец Диониса, что точно соответствует легенде о Ликурге, который напал на спутниц божества со своим ужасающим оружием.

В мифе богу удалось спастись благодаря Фетиде, которая укрыла его в морских глубинах. Дионис исчез в море, и море стало ему домом. И он вновь исчезает, сбегая к музам. Также считалось, что он исчез еще раз — на горе Наксос. Вскоре после этого за ним вслед исчезла и его возлюбленная Ариадна.

Прошло немало времени, прежде чем пропавший бог вновь явился перед своими последователями. Празднования его эпифании, которые проводились лишь раз в два года, явно намекают на длительное отсутствие божества. Согласно орфическому гимну, все это время Дионис спал в доме Персифоны. Однако, даже ежегодные появления божества были связанны с его возвращением из невероятно далеких краев. Ниса (место, где Диониса взрастили нимфы) находилась предположительно на дальнем востоке. Древние местности, где изготавливалось вино, находились также на востоке, в то время, как виноградная лоза появилась на западе относительно недавно. Уже у Эвмела мы встречаем упоминания о том, что Дионис провел некоторое время с богиней Реей во Фригии, после чего излечился благодаря её помощи от своего безумия и отправился в дальние путешествия. И, возвращаясь после столь дальних странствий, бог появлялся вновь как победитель и завоеватель. Считалось, что он во многом был подобен Аресу и был первым триумфатором. Одно из имен, которым наделялся бог в дионисийском боге, также соответствует етруско-латинскому слову triump(h) us. В римской триумфальной процессии мы также встречаем

фигуру триумфатора, которая подобна одеянием и красным раскрасом не лишь на Юпитера, но и на Диониса.

Считалось, что еще до победного вхождения Александра в Индию там успел побывать Дионис, который уже покорил эти земли и заставил местное население признать его власть. Его сражения и победы детально описывал в своей поэме Нонн. Некоторые утверждали, что победный марш Александра через Карманию был, на самом деле, подражанием триумфального марша Диониса.

Нет никакой нужды останавливаться на том, что произошло с ним далее в этой легенде. Уже сейчас очевидно, что образ Диониса очень близок образу завоевателя восточных земель. Уже в «Вакханках» Евприпида мы встречаем упоминания о том, что задолго до Александра Дионис побывал в Медии, Персии, Аравии и Бактрии. Там же говорится, что и сам бог пришел из далеких земель, предположительно, из лидийского региона Tmolus. Согласно Евприпиду, именно лидийские женщины стали его спутницами подобно тому, как в мифе о Персее за ним последовали «женщины моря».

Но еще более загадочны ионические празднования в честь появления Диониса в начале весны. Исчезнувший бог возвращается из моря, где он так долго скрывался. Он может прийти с запада или востока, но природа при его появлении неизменно оживает. Появление в городе колесницы в форме корабля служит знаком, что Дионис вернулся. Так встречали бога во время празднований анфестерий в ионических городах.

Дионисийский фестиваль Aiovoma (Дионисии), учрежденный Песистратом в Афинах, проводиться через месяц. В том же месяце проводят и Aypicovia (Агрионии).

Празднующие также знали об исчезновении бога, хотя полагали, что он не скрылся в море, а отправился к музам. Но здесь также праздновали возвращение исчезнувшего бога. В гимне Филодарма его призывают вернуться в «священную пору весны». Павсаний упоминает о весеннем фестивале в Лаконии, во время которого наблюдалось чудо преждевременного созревание винограда. Вспомним и об именах Anthios и Antheus, которыми наделяли Диониса. Во время этих празднований ничего не напоминало о мифе про рождение бога. Их причиной было возвращение исчезнувшего божества. Все это связано с великой тайной эпифании божества, которая раскрывается как в мифе, так и в культе. И в этом случае не имеет никакого смысла устанавливать то, каким образом происходили миграции дионисийского культа.

Существуют источники (преимущественно малоазийского происхождения), которые говорят, что существовали конкретные формы регулярного исчезновения и возращения божества. Это послужило основой для гипотезы о том, что религия Диониса, на самом деле, имела два основных ответвления, которые самостоятельно развивались и распространялись по различным маршрутам. Например, нам известно о существовании весеннего фестиваля в Лидии. Однако, мы не располагаем какими-то значимыми деталями о его праздновании. С другой стороны, у Плутарха мы встречаем упоминания о фригийской вере в бога, который спит зимой и просыпается летом. По этой причине там проводились соответствующие оргиестические празднования, посвященные Засыванию и Пробуждению. Но жителя Пафла-гонии считали, что бог был скован и заперт, и лишь к весне начинал двигаться, пока наконец не освобождался полностью.

Бог, почитаемый подобным образом, должен был иметь тесную связь с растительным миром. Дионис, который приходит ранней весной, действительно подобен пробуждающейся природе. Но он не разделяет с ней её ежегодную участь.

Дионисийскому культу известны лишь фестивали пробуждения божества. Но ничего не упоминается о том, как Дионис засыпает. Напротив, именно зимой, когда вся природа замирает в ожидании весны, божество совершает свое самое громкое и заметное появление. Затем он исчезает вновь во время весенних фестивалей (во время которых затем вновь возвращается). Об этом свидетельствуют Агринонии и ленайские фестивали. Следовательно, стоит ли нам верить в то, что мог действительной существовать некий другой Дионис, в которого верили и которого почитали жители Фригии или Пафлагонии? Но Плутарх не утверждал, что он подразумевал под этим божеством Диониса. В той же работе Плутарх писал о Дионисе

достаточно часто, используя множество деталей и фактов, связанных с божеством. Итак, кажется весьма маловероятным то, что он мог бы забыть упомянуть имя Диониса, если действительно имел его в виду, когда писал о столь важном фригийском культе. К тому же, Плутарх уж точно бы не позабыл о божестве, когда сравнивал греческие и не-греческие культовые практики, тем более, после упоминания о Деметре. Если же мы осмелимся сделать собственное предположение, то куда более убедительной покажется фигура зевсоподобного божества, упоминания о которой можно встретить во фригийских сакральных текстах. Наконец, слова Галена, к которым обращается Лобек, действительно могут касаться дионисийского культа. Но здесь ни разу не упоминалось имя Диониса, к тому же, единственной отсылкой к нему были упоминания об оргаистических празднованиях в конце весны.

Итак, Дионис предстает перед нами в двух формах: как божество, которое исчезает и появляется вновь, и как бог, который умирает и возрождается. Вторая версия превратилась в хорошо известное верование в многочисленные перерождения божества. Но обе концепции, на самом деле, коренятся в одной идее. Ведь главное здесь — идея двуликого бога, духа присутствия и отсутствия, настоящего и прошлого. И этот образ наиболее полно воплощается в символе маски.

В нем сливаются воедино непостижимая тайна жизни и смерти. Вот почему Дионис приносит не только радость и экстаз, но и безумие и разрушения. С самого момента его преждевременного рождения его преследуют страдания и боль. Его мать умирает в страданиях, охваченная божественным пламенем. Его победы становятся поражениями, а сам он падает с невидимых высот в полную ужасов и мучений тьму. Из виноградной лозы, из этой «матери безумия и дикости», появляется в его честь напиток — магический элексир, который приносит облегчение и забвение. И на руках Диониса предается забвению его возлюбленная Ариадна.