Приложение IV

Политико-мистический Священный союз, созданный на Венском конгрессе в 1815 г. для проведения христианской политики, предписывал государствам «руководствоваться не иными какими-либо правилами как заповеди сея святые веры, заповедями любви, правды и веры», а также «подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь, как братья и соотечественники». Однако акты Конгресса, в которых религия и мораль совершенно вытесняют право и политику, по ходу выполнения их создавали путаницу и порождали неразрешимые противоречия. Они были озвучены на Конгрессе, который с 20 октября по 14 декабря 1822 г. проходил в итальянском городе Верона. «Я, – сказал Александр I на Веронском конгрессе французскому уполномоченному по поводу греческого восстания, – покидаю дело Греции потому, что усмотрел в войне греков революционный признак времени. Что бы ни делали для того, чтобы стеснить Священный союз в его деятельности и заподозрить его цели,(?! – В. С.) я от него не отступлюсь. У каждого есть право на самозащиту, и это право должны иметь также и монархи против тайных обществ; я должен защищать религию, мораль и справедливость (?! – В. С.)».

Не особенно стремясь раскрыть противоречия тезисов Конгресса, в которых «заповеди святые веры» повисали в воздухе, а в борьбе за независимость при желании легко было увидеть «революционные признаки времени», царь попросту отказался от практического применения принципов морали и справедливости. При такой позиции Александра исчезал самый христианский характер Священного союза. Ибо европейские государства негласно обязывались подавлять революции, каково бы ни было их происхождение. Не случайно один из самых хитрых и матёрых функционеров Европы австрийский дипломат князь Меттерних в своих мемуарах отзывался о «союзе» как о «пустом и трескучем документе». Напомню, что Англия не участвовала в составлении договора, мотивируя это тем, что по английской конституции король не имеет права подписывать договоры с другими державами. По сути выжидательная позиция Англии оправдала себя, потому что «братство» начало распадаться, как только обозначились не совпадающие друг с другом интересы государств, вызванные той или иной «политической необходимостью».

Начавшаяся череда революций, как истинно освободительных, так и масонских, уничтожающих монархию и аристократию в принципе, устранение в 1830 г. с политической арены Карла Х, обретение независимости «революционной» Бельгии (к слову, тут же признанной европейскими государствами), говорит о том, что члены Священного союза использовали все предыдущие соглашения для своих стратегических манёвров и дипломатических трюков. Так, почувствовав опасный для себя жар политической борьбы в самой сердцевине Европы, Австрия и Пруссия пригласили в 1833 г. Россию для подтверждения на деле ранее подписанных в Вене «христианских принципов». В соответствии с «принципами», а более всего недальновидностью Кабинета Александра I, Россия обязывалась вмешиваться в дела европейских монархов, решая проблемы тех из них, которые чувствовали опасность для своего трона. Иначе говоря, Россия обязывалась «поддерживать власть везде, где она существует, подкреплять её там, где она слабеет, и защищать её там, где на неё открыто нападают». Результаты близоруких, а порой предательских по отношению к собственной Стране соглашений известны. Происками тайного врага России Несельроде, ставшего министром иностранных дел Российской империи вскоре после Венского конгресса, Россия ввела в 1848 г. свои войска в мятежную Австрию, которая, с помощью русского оружия поправив свои дела, через несколько лет вступила в коалицию против России. Это был не первый и не последний случай, который раскрывает суть внешней политики европейских держав (и, заглянем вперёд, – остального Запада), однозначно видевших угрозу собственным интересам в самом существовании России. К примеру, в той же Крымской кампании польские эмигранты с проклятиями русскому самодержавию лихо вставали под турецкие знамёна под руководством менее лихих, но более хитрых английских военных, также не чуравшихся облачаться в турецкую чалму.