От переводчика

От переводчика

Книга профессора Э. Корета была избрана нами для перевода в первую очередь по той причине, что автор предлагает читателю хотя и краткое, но систематическое изложение метафизики. Именно этот момент и определил наш выбор учебника по метафизике, потребность в котором, по-видимому, давно уже ощущается.

Один из главных принципов перевода данной книги заключается в точности и даже некоторой буквальности перевода не только основных понятий и терминов, но и практически всего текста. Метафизика – это не только «культура разума» (Кант), но и глубоко традиционная для университетского образования дисциплина, и как раз отдавая должное традициям метафизического мышления, нашедшим выражение и в определенной специфике языка, при переводе мы практиковали буквальность, пусть даже в ущерб удобочитаемости и литературности текста учебника. Оставляя недостатки и просчеты предложенного читателю перевода на совести переводчика, ниже мы посчитали необходимым специально оговорить некоторые наиболее типичные проблемы, с которыми пришлось столкнуться.

Во-первых, мы пытались выдержать традиционность перевода на русский язык философской классики: Платона, Аристотеля, Канта, Гегеля. Поэтому Aufheben переводилось как «снятие»; «упразднение», Vergehen чаще всего переводилось словом «исчезновение», но также и как «прехождение»; «прихождение» же стало эквивалентом для das Kommen, Wollen переведено как «воление».

Во-вторых, наиболее трудными для перевода были сложные слова, найти русский эквивалент которых удавалось не всегда. В силу этого мы переводили: Gesamtwissenschaft – «целокупная наука» или, в зависимости от контекста – «совокупная наука», Aktvollzug – «исполнение акта», Geistvollzug – «исполнение духа» («реализация» представлялась менее удачной в силу целого ряда причин). Seinsgeltung – «значимость бытия» или же «бытийная значимость», Seinsgehalt – «содержание бытия», иногда же – «бытийное содержание», что, собственно, означает «содержание бытия в сущем»; не исключено, что прообразом здесь может быть аристотелевское «to ti esti», переводившееся на русский язык и как «суть веши», и как «наличное что». Seibsterfahrung пришлось перевести как «опыт-себя», дабы сохранить и «опыт», и «самость»; по аналогии переводилось semsmabig – «бытийно-соразмерный». Sich-Wollen и Sich-Wissen мы передали, соответственно, как «воление-себя» и «знание-себя». «Целеустремляемость» и «целеуверенность» соответствуют стоящим в оригинале Zielstrebigkeit и Zielsicherheit.

В-третьих, были определенные трудности в точном переводе отдельных рядов слов – как правило однокоренных, – которые имеют далеко не техническое значение. В таких случаях мы вынуждены были иногда прибегать к не всегда желательному словотворчеству. Безусловно, на первом месте здесь стоит die Frage – «вопрос» и связанные с этим: das Fragen, Fragende, Antrage, Gefragte, befragen, что в переводе на русский язык дало: «вопрошание», «вопрошающий», «запрос», «непрошеное», «спрошенный», «опрашивать». Переведя Wirken как «действие», Wirkung – как «действование», Mitwirken – «со-действие» (дабы с помощью дефиса подчеркнуть совместность действия), мы вынуждены были Handeln и Handlung варьировать, исходя из контекста, от «поступков» до «действований» и «дела». Целый ряд не всегда удобопереводимых и удобочитаемых выражений с приставками vor или voraus, которые, в силу их предметной значимости, необходимо было сохранить, пришлось оставить в буквально «немецкой» форме. А именно, Vorwissen переведено как «предзнание», vorgegeben – «предданный», vorausliegen – «предлежать» или «преднаходиться». «Актуировать» и «актуирование» вновь выявляет свою «немецкость», однако предпочтение использовать именно их коренится в различении actus и actualitas, где традиционное «актуализировать» отображает именно последнее.

В-четвертых, практически непереводимыми оставались отдельные дистинкции и оппозиции, функции которых далеко превосходят «технический» характер. В таких случаях, разумеется, говорить о переводе можно лишь как о переложении. Практически невозможным было передать немецкое разведение Ubel и Bose – «естественного зла» и «морального зла».

Архаизация, по-видимому, мало помогла бы здесь. Поэтому мы будем вынуждены в обоих случаях оставить «зло», хотя, по возможности, Bose переводилось прилагательной формой «злой», «злое». Различение Ziel и Zweck очень условно отобразилось в выбранных соответствиях: «цель» и «назначение». Не менее условной была и дистинкция trennen – scheiden («отделять» – «разделять»), причем с самого начала мы отказались от использования глагола «разъединять», ибо он имплицирует «единство». Переводить Ermoglichung, Verwirklichung, Zustandekommen одним словом «осуществление» представлялось нежелательным, и если для Ermoglichung в глагольной форме можно было найти соответствие «делать возможным», то субстантивной формы не нашлось. Двояким вышел перевод для Hinordnung [aul] – «направленность [на]» и, исходя опять-таки из контекста, «расположенность [к]». Двояко также пришлось перевести оборот in Potenz zu – как «способность» [к], и как «возможность», «потенция» по отношению к действительности. Freigeben мы переводили преимущественно как «высвобождение». Для прилагательного erstrebbar так и напрашивалось «устремляемый», однако русское слово выражает противоположную направленность устремления. Поэтому мы были вынуждены передать его словом «влекущий», осознавая, конечно, его приблизительность. Логически-метафизическое различие dab и was, которое традиционно переводится как «то что» и «что», в русском тексте практически перестает быть различием. Именно с этим различием связана дистинкция Dasein – Sosein (existentia – essentia). Избегая словотворчества в данном, принципиальном для целой традиции, пункте, мы избрали, по всей видимости, наиболее простой путь: «существование» – «сущность». Такой вариант перевода оправдан еще и тем обстоятельством, что на английский язык Sosein, как правило, переводят essence. Однако в некоторых случаях словотворчества избежать все-таки не удалось. Так, Da-Seiende – So-Seiende переведено парой «существующее-сущее» – «сущностно-сущее».

Из двух соображений мы оставили без перевода греческие и латинские цитаты. Во-первых, в большинстве случаев они переведены и, более того, интерпретированы самим автором. Во-вторых, и, пожалуй, это главное – точный перевод этих цитат не всегда совпадает с изложением Э. Корета, подчас трудно определить, то ли автор интерпретирует цитату, то ли цитата призвана подтвердить мысль автора.

У Э. Корета мы встречаем стандартную систему цитирования, которая оставлена без изменений (напр., KrV А/В – Кант, «Критика чистого разума», А – первое издание, В – второе издание).