Глава 12. ГАБИТУС

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 12. ГАБИТУС

Обращаю ваше внимание на то, что я говорю habitus на настоящей латыни, понятной во Франции. Слово это передает суть дела несравненно лучше, чем «привычка» (habitude)… «навык» (acauis) и «способность» (faculte) в истолковании Аристотеля… Оно обозначает не те метафизические привычки и таинственную «память», о которой говорится в солидных томах или в небольших и знаменитых диссертациях. Эти «привычки» варьируют не просто в зависимости от индивидов и их подражательных действий, но главным образом в зависимости от различий в обществах, престиже, обычаях и модах. Необходимо видеть техники и деятельность коллективного практического разума там, где обычно видят лишь душу и ее способности к повторению.

М. Мосс. Техники тела

Социальное отношение не существует от природы и не является вещью [121]. Социальное отношение никогда не играет роль непосредственного последнего основания практик, так как оно само неизбежно зависит от воспроизводящих/производящих его практик, поскольку для того, чтобы стать реальным — оказывать причиняющее воздействие на практики, — социальное отношение должно быть интериоризировано, эффективно усвоено, инкорпорировано агентами, которые, как известно, активно «конструируют» свое восприятие, выражение и оценивание социальной действительности, свои коммуникации и т. п. Иными словами, в непосредственной схеме "социальное отношение — практики" условие и обусловленное образуют цикл: с одной стороны, агенты конструируют свои практики, но этот процесс обусловлен пред-существующими социальными отношениями, с другой — социальные отношения каузально принуждают практики агентов, однако их причиняющая сила всегда опосредствована самими практиками.

Когда мы определяем социальное отношение как нетранзитивное (существующее и действующее независимо от описаний агентов [122]) условие и предпосылку практик, мы тем самым уже обобщаем условие и обусловленное, допускаем возможность существования практик. Интериоризация социального отношения агентами и связанная с ней как обратный процесс экстериоризация (воплощение интериоризированного отношения в практиках агентов) реализуются лишь в границах пред-данных социальных форм, на пред-посланных условиях и предпосылках, т. е. предполагают, что социальное отношение уже существует. Вместе с тем, необходимость процесса интериоризации/экстериоризации выражает то обстоятельство, что существование социального отношения предполагает существование практик. Квалифицируя социальное отношение как предпосланное условие практик, мы наделяем его характеристиками общими с практиками, которые уже выступают характеристиками практик. Восходя от обусловленного (практики) к условию (социальное отношение), мы при этом полагаем возможность существования обусловленного (практики). Это означает, что восхождение к условию оставляет неизменным то, что обусловливается, вне и независимо от процесса обусловливания, т. е. самое обусловливание не влияет на то, что обусловливается. Следовательно, практики остаются внешними по отношению к социальному отношению, которое их обусловливает. Практики — это события социальной реальности. В данном контексте событие есть производное от изменения. Можно сказать, что практики суть изменения социальной реальности, производимые агентами, причем эти изменения имманентны ей.

В такой модели практики всегда связаны и зависят от социальных отношений, а социальные отношения связаны и зависят от практик. Чтобы избежать такого положения, противоречащего нетранзитивности социальных отношений, они должны содержать в себе моменты, отличающиеся от формы практик; связь "социальное отношение — практики" должна быть опосредствована, а в социальных отношениях должно быть и нечто безусловное, и нечто, способное обеспечить реальный генезис практик. Тогда социальные отношения следовало бы рассматривать не как непосредственные формы возможности практик, но как некую "слоистую реальность" (ср. [123]), составленную, как минимум, из двух слоев. Не существует ли "на поверхности" ансамбля социальных отношений особого слоя наделенного статусом «нечто»? Существует ли нечто, что не является ни практикой, ни социальным отношением, ни экзистенцией, ни структурой? Если да, то это нечто не есть ни действие, ни коммуникация, ни восприятие, ни социальное представление, ни тело, ни условие, ни предпосылка действия, но структурирующая структура, которая объединяет пространство и прошлое, настоящее, будущее, порождая сходные, повторяющиеся и устойчивые во времени и пространстве практики, упорядочивая их. Структурирующая структура — это сложная и несводимая ни к чему иному сущность, опосредствующая связь "социальное отношение — практики", соединяющая практики и социальные отношения, находящаяся «над» экзистенцией, но "на поверхности" социальных отношений.

Таким «нечто» можно считать «габитус» по П. Бурдье (см.: [124, 125]). Габитус есть воспроизводимые, повторяющиеся, относительно устойчивые во времени и пространстве регулярности практик агента. В качестве структурирующей структуры габитус обладает иной природой, нежели практики и социальные отношения. Социальные отношения представляют собой ставшие в настоящем условиями и предпосылками практик прошлые условия и практики, а габитус — это «следы» прошлых практик агента, которые определяют его настоящие и будущие практики в силу того, что являются их внутренними (по отношению к агенту) условиями и предпосылками. Затруднительно сказать, существует ли габитус в «сознании» или «теле» агента. Для него подобное "или — или" некорректно. Мы в состоянии лишь косвенно измерять габитус, опираясь на те практики, которые производит агент, и на основе цикла "условие обусловленное". Если мы размыкаем круг "социальное отношение — практики", то мы обнаруживаем явление габитуса как таковое, во всей его нередуцируемости и причиняющей силе (основывающейся на его реляционных свойствах), приводящей в движение «модели» практик, ранее существовавшие «внутри» социальных отношений в «свернутом» виде.

Сложный статус габитуса можно проиллюстрировать следующим примером. С одной стороны, габитус не существует вне порождаемых им практик; подобно грамматике, он не существует вне языка. С другой стороны, габитус не совпадает полностью с практиками, ибо он есть нечто "социально-объективное", структурирующая структура, радикально отличающаяся от практик, как и грамматика отличается от речи112.

Габитус — не практики, но и не социальные отношения. Он детерминирует практики [во взаимодействии с социальными отношениями] и детерминирован социальными отношениями. Социальные отношения суть существующие нетранзитивно предварительные условия и предпосылки практик; практики реализуются согласно внутренним тенденциям габитуса, взятого во взаимодействии с социальными отношениями, как результат воспроизводства/производства социальных отношений. Поэтому неверно было бы утверждать, что агенты создают социальные отношения. Отношения всегда даны, и агенты лишь воспроизводят/производят их (ср. [126]). Производство социальных отношений неизбежно представляет собой лишь трансформацию воспроизводства, ибо социальные отношения пред-существуют.

Социальное отношение и габитус имеют разный онтологический статус: существование социального отношения возможно без непосредственного человеческого осуществления, а существование габитуса — нет. Социальное отношение может быть отсрочено, может выпасть из непрерывного во времени процесса воспроизводства/производства, может быть отложено, как книга в библиотеке, которую сегодня никто не читает, но которая завтра будет востребована. Напротив, габитус не существует вне агента.

Как возможны практики? Как замещение социального отношения практиками. Это замещение происходит в социальной реальности, организованной как система различий, и зависит от временного разрыва между практиками и социальным отношением. Этот разрыв носит характер процесса отсрочки в будущее социального отношения: оно всегда пред-послано практикам, для них оно всегда уже бытийствует, а поскольку практики суть живое настоящее, постольку реализация отношения (если мы берем его за точку отсчета времени) для него перманентно отложена в будущее.

Социальное отношение систематически порождает практики; ансамбль социальных отношений порождает систему практик, фиксируемую как система различий. В этом плане социальное отношение можно интерпретировать как "систему различий второго порядка". Эта «система» выражает, во-первых, процесс производства различий и, во-вторых, многообразие модусов существования различий. Социальное отношение предполагает не только временнoй разрыв с практиками (пред-существование, промежуток времени, отделяющий его от практик), но и одновременное со-существование различных (в том числе, противоречивых и конфликтных) практик в едином процессе их порождения и откладывания социального отношения в будущее. Существование различий второго порядка означает множественность инстанций производства практик, что исключает концепцию практики как константы присутствия.

Временной разрыв между практиками и социальными отношениями воспринимается агентами как прерывность социальной реальности. Эта прерывность зачастую описывается и интерпретируется наблюдателем-социологом как отсутствие у социальных отношений причиняющей силы, примат субъективного структурирования социальной реальности над объективным.

Промежуток времени, отделяющий социальное отношение от практик, в процессе интериоризации становится габитусом. Поэтому практики непосредственно не связаны с социальным отношением, а его бытийствование не может быть сведено к присутствию: и присутствие, и отсутствие неполно отражают бытийствование социального отношения, это бытийствование может быть описано лишь как отличие от самого себя, несовпадение с собой. Социальное отношение затронуто различием и отсрочено в будущее: являясь производством системы различий, социальное отношение продуцирует также и систему различий второго порядка, в том числе — различия с самим собой.

Производство практик возможно лишь в том случае, если каждое событие социального мира, которое допускает определение как наличие в настоящем времени, соотносится с чем-то иным, нежели оно само, несет в себе последствия детерминаций, имевших место в прошлом, и в тот же самый момент отрицает само себя своей связью с будущими событиями113. Сущностной тенденцией существования является временность: существование в социальном мире есть присутствие того, что было в прошлом.