Закономерности и противоречия капитализма

Закономерности и противоречия капитализма

Раскрывая значение экономического учения Маркса, Энгельс в полном соответствии со своим определением предмета политической экономии особый акцент делал на понимании капитала как отношения людей, скрытого в отношениях вещей. Он писал, что капитал означает у Маркса «„не общепринятое экономическое понятие, согласно которому капитал есть произведенное средство производства“; напротив, Маркс утверждает, что известная сумма стоимостей лишь тогда превращается в капитал, когда она увеличивается в своей стоимости, образуя прибавочную стоимость»[505]. При этом Энгельс отмечал, что Марксово определение капитала выведено из обобщения реальных фактов, имеет историческую подоплеку. Он напомнил, что слово «капитал» введено в употребление впервые в истории итальянцами XV и XVI веков и появилось тогда, когда возник сам обозначаемый им феномен – присвоение прибавочного труда свободных рабочих, производящих товары.

Энгельс писал, что величайшая историческая заслуга Маркса – это разрешение вопроса о том, откуда происходит прибавочная стоимость. Решение вопроса о прибавочной стоимости является центральным пунктом научного социализма[506]. Своим открытием источника прибавочной стоимости Маркс привел понятие капитала в соответствие с теми историческими фактами, из которых оно в конечном счете было абстрагировано и которым оно обязано своим существованием. Маркс освободил это экономическое понятие от неясных и шатких представлений, которые были свойственны и классической буржуазной политической экономии, и теориям социалистов-утопистов.

Вместе с тем такая трактовка капитала позволяет лучше разобраться в вопросе о роли прибавочной стоимости в капиталистической системе хозяйствования. Энгельс разъяснял, что, показав возникновение прибавочной стоимости не вопреки, а на основе законов товарного обмена, «Маркс обнажил механизм современного капиталистического способа производства и основанного на нем способа присвоения, открыл то кристаллизационное ядро, вокруг которого сложился весь современный общественный строй»[507].

Анализ открытий Маркса в политической экономии составляет крупную заслугу автора «Анти-Дюринга» как историка экономической мысли. Энгельс дал развернутую характеристику основного противоречия капитализма, форм проявления этого противоречия: между трудом и капиталом, между планомерной организацией производства на отдельных предприятиях и анархией в масштабах общественного производства, между способностью производства к безграничному росту и ограниченностью потребления основной массы трудящихся, их платежеспособным спросом. Энгельс четко представил органическую связь между этими противоречиями капитализма, а также показал их связь с экономическими кризисами перепроизводства, раскрыв их объективную обусловленность и неизбежность.

Все антагонизмы и неизлечимые пороки буржуазного общества, подчеркивал Энгельс, имеют своим первоисточником противоречие между общественным способом производства и частнокапиталистической формой присвоения. Проявляясь как антагонизм между пролетариатом и буржуазией, это основное противоречие заключает в себе все коллизии капиталистического общества, генерирует другие противоречия более частного, производного порядка.

«…Движущая сила социальной анархии производства, – отмечал Энгельс, – превращает возможность бесконечного усовершенствования машин… в принудительный закон для каждого отдельного промышленного капиталиста, в закон, повелевающий ему беспрерывно совершенствовать свои машины под страхом гибели»[508]. В то же время «усовершенствование машин делает излишним определенное количество человеческого труда. Если введение и распространение машин означало вытеснение миллионов работников ручного труда немногими рабочими при машинах, то усовершенствование машин означает вытеснение все большего и большего количества самих рабочих машинного труда…»[509]

С ростом концентрации капиталов, писал Энгельс, несовместимость общественной организации производства внутри фабрики с анархией производства в обществе становится осязательной и для самих капиталистов. Соответственно капитализм того времени представлялся ему неспособным рационально управлять производительными силами. Помимо, а часто как раз вопреки воле капиталистов это противоречие разрешается таким способом, что сами производительные силы стремятся «к освобождению себя от всего того, что свойственно им в качестве капитала, к фактическому признанию их характера как общественных производительных сил»[510]. Противодействие все более возрастающих материальных производительных сил их капиталистическому характеру «принуждает класс самих капиталистов все чаще и чаще обращаться с ними, насколько это вообще возможно при капиталистических отношениях, как с общественными производительными силами»[511]. Сначала образуются различного рода акционерные общества, но на известной ступени становится недостаточной и эта форма. Управление средствами производства и сообщения, кредитно-финансовыми учреждениями берет на себя государство, как официальный представитель капиталистического общества. Происходит вынужденное капиталистическое огосударствление экономики, предпринимается капиталистическая национализация.

«Государственная собственность на производительные силы, – писал Энгельс, – не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения»[512]. В этой связи, оценивая капиталистическое государство, Энгельс подчеркивал, что буржуазное государство, «какова бы ни была его форма, есть по самой своей сути капиталистическая машина, государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист»[513].