ЛЮБИМОВА Т.Б. ТОЧКА ЗРЕНИЯ И ПРИНЦИП

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ЛЮБИМОВА Т.Б.

ТОЧКА ЗРЕНИЯ И ПРИНЦИП

(Послесловие)[412]

Учение о Единой Духовной Традиции Рене Генона получило признание в России, и надо сказать, что для этого есть весьма важные причины. Россия нередко понимается как посредник между Востоком и Западом. И хотя это посредничество интерпретируется с внешней точки зрения (географического положения, экономических связей, культурного синтеза и т. п.), все же здесь присутствует некий смысл, превосходящий отчасти случайный и всегда индивидуальный исторический контекст. Когда проповедуют подобный экономический и социальный детерминизм (который является следствием позитивистского переворота в философии и становления профанной науки), то тем самым демонстрируют, что история как ничему раньше никого не учила, так и теперь не учит. Потому что все принципиально сначала решается, как сейчас говорят, на информационном уровне, а потом реализуется в видимом и материальном пространстве. Говоря в терминах учения о духовной Традиции, все происходит сначала в духовном мире, и лишь затем реализуется в нашем, проявленном и обусловленном. Экономика и социум есть предельная степень обусловленности, то есть здесь решения исполняются, а если и принимаются, то только ситуативные, частные и кратковременные. Но именно переворачивание всех отношений и есть характерный признак противодействия нормальному духовному порядку, который исходит из вечной изначальной Традиции. Поэтому во всех известных исторических событиях и ситуациях надо искать, прежде всего, метафизический и духовный смысл.

Р. Генон занимает метафизическую точку зрения точку зрения какой-нибудь частной науки, обращаясь к традиционным методам постижения реальности, то есть в первую очередь, к интеллектуальной интуиции и аналогии выражаемой такими положениями, как «все во всем, но в каждом особым образом», «путь вверх и путь вниз один и тот же» и т. п. Он открывает во всех доктринах, во всех религиях и культурах, о которых мы имеем какие-то исторические сведения, единые духовные принципы. Эти принципы представлены символически; расшифровка универсальных символов с определенной точки зрения — с той, которую он называет метафизической, — не только подтверждает этот главный тезис его учения, но и создает перед нами поистине объемную, даже многомерную картину, если так можно сказать. В этой многомерной картине Россия тоже Посредник, но только это посредничество, если его истолковывать символически, не между эмпирическими Востоком и Западом, а между Небом и Землей. В дальневосточной Великой Триаде роль Посредника[413] исполняет Человек, и опять же, не эмпирический индивид, который есть лишь возможность, потенциал Человека, а «истинный» и «трансцендентный».

Первый, то есть «истинный», поскольку он есть в то же самое время «изначальный» человек, соединяет в себе все возможности индивидуального проявления, содержит в себе «десять тысяч вещей», а второй есть тот, кто реализует духовное влияние, идущее от Принципа. Первый есть интеграл земных влияний, а второй — небесных. Понятно, что термины «Небо, Земля, Человек» здесь выступают в качестве изначальных принципов, а не как индивидуальные явления, не как наличные небо, земля и человек. Это — принципы; следовательно, из них, как из первичных сущностей, развертывается все последующее многообразное проявление, вся субстанция нашего, срединного мира. Согласно такой, метафизической точке зрения Россия должна следовать не за историческими Востоком или Западом, а исключительно за своим изначальным принципом, который невозможно извлечь из наличных обстоятельств и ни в коем случае нельзя понимать как религиозный, поскольку религии суть явления исторические, в них воплощается лишь один какой-нибудь аспект изначального Принципа, причем, аспект, соответствующей конкретной, частной среде его проявления. Религии, можно сказать, не синхронны Принципу, они не есть образ вечности, хотя в них и говорится о вечности. Надо здесь напомнить, что Генон не называет восточные метафизические доктрины религиями в обыденном, привычном для нас смысле этого слова. Религии для него это только иудаизм, христианство и ислам, поскольку в них речь идет о спасении индивидуального человеческого существа, причем это существо берется в его частных, обусловленных данным состоянием существования определениях, оно берется не объемным, так сказать. Речь никогда не идет в этом случае об избавлении его от частных индивидуальных ограничений, речь не идет в религии об освобождении. Религии относятся, в силу этого, к экзотерическому порядку, а не к эзотеризму, который один лишь интересует истинного метафизика. И точно так же, как в случае индивидуального существа, когда религиозная точка зрения «сокращает» человека до обусловленного существа, так же и в масштабе сообщества, рода, культуры она «сокращает» коллективное «существо» до его эмпирического состава. Сокращает она и саму историю, то есть обрезает линию времени, что и произошло с историей России, например. Ее начало полагают в том моменте, когда было принято христианство на территории России, отрезая тем самым всю предшествующую историю ее народов, как если бы она не имела своего внутреннего смысла или как если бы ее не было и вовсе. То же самое произвела религиозная точка зрения и по отношению ко всему человечеству: она на много сократила время его существования, хотя даже археологические открытия, не говоря уже о простой логике, подтверждают гораздо большую глубину исторической перспективы существования человечества, чем принимаемая в настоящее время «позитивной» наукой, подтверждают существование в ранние периоды других, неведомых нам цивилизаций человечества. Однако научное мышление запрещает принимать подобные факты, которые нарушают «научную картину мира». Эта «картина» тем не менее полна предубеждений. Существует даже идеологический запрет всерьез рассматривать этот вопрос. Практически невозможно преодолеть этот запрет в рамках «материалистической» науки; но как только осознается ограниченность подобной материалистической точки зрения, так сразу открывается новая перспектива для понимания истинного положения дел. Иными словами, для этого надо принять не частную точку зрения конкретной, ограниченной в пространстве и времени религии или науки, а всеобъемлющую, то есть метафизическую, с которой понятно, что история России включена во вселенский, гораздо более ёмкий по смыслу процесс, а не только в историю христианского или западного мира.

Внешний наблюдатель вряд ли найдет что-то общее между дальневосточной метафизикой и западной культурой, в которой доминирует религиозная (замещающая метафизическую) точка зрения. Не увидит он здесь общего и с древними философскими доктринами Индии, не говоря уже об античной философии. Однако точка зрения, которую занимает Р. Генон, позволяет утверждать, что у всех них общее происхождение, один корень, что они имеют общий Принцип, раскрывающийся в своих различных аспектах согласно месту, времени и обстоятельствам, то есть согласно тому духовному уровню, на котором находятся те или иные существа.

Важным понятием для Генона является «состояние существования», которое есть как бы один, горизонтальный срез всеобъемлющего универсального Существования. Существо, например, индивидуальный человек, находится в определенном состоянии существования и переходит на другие уровни, исчерпав возможности данного состояния, то есть движется по пути совершенствования, восхождения по ступеням посвящения, раскрывающего перед существом новые возможности постижения бытия, или же, напротив, претерпевает сужение таковых возможностей, духовную деградацию. При этом восхождение возможно только через «центр» этого состояния и самого существа. Что же это за центр? Не следует искать его ни в физическом теле, ни вообще в физическом мире. Этот «центр» есть точка пересечения падающей на горизонтальную плоскость (которая символизирует данное состояние существования) вертикали, «луча Неба», духовного влияния. Точка, очевидно, принадлежит не самой плоскости, а вертикали, без встречи с которой не было бы никакого центра. Состояний существования бесконечно много. Конечно, не следует это геометрическое представление понимать буквально, как это делают обычные люди. Это тоже символ, причем, символ универсальный. Такого же рода универсальным символом является и Триада, о которой идет в книге речь, и любая иная троичность, характерная для других традиционных форм.

Однако для утверждения единства всех традиций не достаточно того» что во многих доктринах и традиционных формах (практически, во всех) присутствует некая

троичность. Великая Триада дальневосточной традиции, то есть Небо, Земля и Человек, отнюдь не тождественна другим троичностям, тоже традиционным и тоже представляющим собою завораживающие по своей смысловой емкости символы. Например, христианская Троица, или индийская Тримурти, или индийская же Трибхувана[414], или буддистская Триратна, — все эти троичности, оказывается, не только нельзя приравнять друг к другу, но они относятся к разным состояниям существования, находятся на разных уровнях и даже на разных дистанциях по отношению к высшему, Единому Принципу. Из этого следует, что так называемая компартивнетика, то есть сравнение разных культур, духовных доктрин и религий» вовсе не есть реальное познание этих самых доктрин. Одни и те же термины» понятия и слова говорят нам совершенно о разных вещах. И чтобы понять, о чем же они говорят, надо суметь найти такую точку зрения, с которой все детали разнородных учений оказываются составляющими единую, связную по всем направлениям «картину». Этой есть Единая Традиция.

Современное научное сознание под «традицией» ничего другого не желает понимать, как только обычаи, относительно устойчивые формы общественной жизни, вплоть до того, что это слово «традиция» прилагается ко всему чему угодно, что таковой не может быть ни при каких условиях. Например, возникновение «новой традиции» в науке, философии [415], традиции моды (!), политические традиции. Это не только неточное использование термина, но просто вершина непонимания сути дела. Само слово «традиция» означает «передача», то, что может передаваться без изменения. Может ли что-либо передаваться без изменения в «потоке времени», в истории? Понятно, что нечто может передаваться неизменным не от одного времени к другому, а только если это нечто передается из вечности во время: меняется состояние существования, и меняются все его условия, или, если воспользоваться словами Гегеля, меняется «состояние мира». Неизменная духовная традиция восточных культур именно потому была неизменной, что она имела «поддержку Неба», то есть не прерывала своей внутренней связи с Единым Принципом. Неизменным может передаваться только то, что «в начале», в замысле, в зерне, зародыше, в программе, и что впоследствии развертывается во времени, приспосабливаясь к меняющимся условиям становления, к уже ставшим формам. Усмотрением этого неизменного «зерна» занята интеллектуальная интуиция, особая способность познания, раскрывающаяся в процессе посвящения. И опять, это «зерно» не носит материального характера, это духовное начало.

Очевидно, что для «истинного» или изначального человека не было никакой необходимости в посвящении; потребность в нем возникает по мере отклонения от Единой Традиции, то есть «спуска» к состояниям, менее благоприятным в духовном отношении. В книгах «Царство количества и знамения времени», «Кризис современного мира» и в других своих работах Р. Генон исследует причины катастрофического состояния современного человечества, его «спуска», духовной деградации, но не внешние, «исторические» причины; он усматривает внутренние связи событий, показывает этот процесс с метафизической точки зрения. Удивительно то, что «диагноз» современного ему западного общества (то есть первой половины XX века) оказался очень точным и подтверждается более поздними событиями, то есть еще большим падением человека в духовном плане.

Во всех исследованиях Р. Генона присутствует ясное понимание опасностей, исходящих от профанной науки. Последняя противопоставляется священным наукам, бытовавшим в традиционных культурах. Они выполняли совершенно иную роль, нежели современная наука; они вовсе не были устремлены на «эксплуатацию» материального мира в целях господства и власти над природой и людьми, «повышения благосостояния населения», создания комфорта и удовольствий. У них вообще не было никаких материальных целей. Священная география, священная история, алхимия, магия и т.п. были побочными приложениями высшего, метафизического и эзотерического знания. Применение данных этих священных наук было возможно только в целях восстановления нормального, то есть истинного духовного порядка. Соотношения между наукой и метафизикой перевернулись с наступлением нового времени таким образом, что наука утратила духовное основание, приняла рационалистический и экспериментальный метод в качестве единственного «правильного» метода, при этом идея Истины сжалась до эмпирического свидетельства, а целью такой профанизированной науки стало «покорение природы» ради эфемерных целей (власти, комфорта, удовольствий и т. п.). Позитивизм, с которым обычно связывают начало кризиса современного научного знания, был только поздним следствием этого разрушительного процесса. Парадоксальным образом О. Конт в своей системе тоже обращается к принципу троичности, но интерпретирует его совершенно превратным образом (см. об этом гл. XX). Наука, таким образом, становится агентом контртрадиции, что Генон очень обстоятельно показал еще на примере теорий А.Бергсона, З.Фрейда, К.Маркса в своей книге «Царство количества и знамения времени». Такая квалификация современной науки вызвана не только ее принципиальной материалистичностью, тем, что она все сводит к материальным проявлениям и объяснения ищет лишь в материальных законах. Генон очень убедительно показывает разрушительные последствия доминирования профанной науки в современной культуре не столько в материальном плане (то есть разрушения среды обитания посредством развития технологий), сколько в смысле разрушения самого человека и, соответственно, его духовной и, следовательно, космической среды[416]. Не будем забывать, что человек есть «малый космос», точная копия «большого космоса», с которым он связан очень тесно и неразрывно. Это тоже традиционная точка зрения.

В современном массовом сознании наука принимается как последняя инстанция истины; считается: научно, зна­чит, истинно. Очевидно, однако, что это лишь обольщение. Внушить от имени науки населению можно все, что угодно. Генон в «Заметках о Посвящении», напротив, утверждает, что профанная наука погубит человечество. Почему же? Не только потому, что ее деятельность имеет губительные последствия (через технологию) на среду обитания человечества, а, прежде всего, потому что именно в ней интеллект извращен в наибольшей степени, то есть именно в этом типе интеллектуальной деятельности далее всего зашло его падение. Его деятельность здесь носит только внешний характер. Если снова прибегнуть к геометрическому образу, то наука занята исключительно внешним пределом, то есть окружностью, и дальше всего отстоит от «центра» нашего состояния существования, который один только дает доступ к другим, более высоким состояниям. Стало быть, и поворот «падшего» состояния интеллекта к его истинному состоянию, который призван осуществить «истинный человек», должен произойти именно в этом месте, в науке.

Сейчас многие уже понимают критическое состояние науки, но «смотрят в другую сторону», не в ту, где есть реаль­ный выход. Выход обретается в восстановлении измерения «священного», наука должна стать священной, а не прини­маться в ее падшем состоянии как нечто абсолютно значимое, неприкасаемое. Не должно быть «культа» профанной науки, она должна перестать быть профанной. Те, кто говорят о кризисе в науке, предлагают придумать какую-нибудь новую парадигму, например, соединить научный рационализм с религиозной точкой зрения; или же предлагается восполнить сухой научный рационализм ценностным и гуманистическим измерением; все это, конечно, утопии. Во-первых, непонятно, каким образом это можно сделать, не отказавшись от главного определения каждой из сторон, а, во-вторых, из того, что соединятся две профанные точки зрения, ничего священного и эзотерического никогда не получится. Точка зрения Генона, напротив, предполагает панорамное видение проблемы, когда становится очевидным, что необходимо совершить некий «поворот», отказаться от «науковерия». То есть современное состояние культуры, для которого «наука» есть ключевое слово, и определяющее это состояние качество интеллекта не является легко поправимым, случайным от­клонением от нормального, правильного духовного порядка. Глубокое искажение Принципа проникло во все сферы жизни человека, и его возврат к нормальному, «изначальному» состоянию возможен только через такой поворот, то есть через восстановление истинного космического порядка. Социальный порядок, состояние умов, культура, наука, материальная деятельность, — все это суть производные от правильного космического порядка, понимаемого также не просто как порядок, существующий в материальной Вселенной. Это есть сплошная согласованность по всем направлениям и во все времена всех состояний универсального Существования, определяемая духовными принципами, место пребывания которых — Единая Духовная Традиция. Поворот к этому единству, восстановление Человека и есть восстановление космического порядка. Истинный Человек находится посреди Космоса, в нем представлен весь Космос, все «десять тысяч вещей». Он — центр, середина этой тьмы вещей, и он же универсальная их среда. Геометрический символ такого по­ложения вещей будет человек, вписанный в окружность, ноги которого стоят на окружности (символизирующей «Землю»), а голова — в центре этой окружности (символизирующем «Небо»). Таким образом, он есть «радиус», или «луч Неба» (радиус и луч по-французски обозначаются одним и тем же словом), то есть аналог «Оси Мира».

Очень интересным представляется в книге раздел, посвященный понятию среды (глава XIII). Для человека — это весь Космос, космическая среда. Он сам и есть «среда», посредник между двумя принципами, и в этом своем качестве он также является аналогом «всего», Вселенной. Генон рассматривает понятие среды в связи с другим понятием, наследственности. Тогда, в его время, еще не было «генетического бума», «генетический детерминизм» еще не стал доминирующей догмой в науке. Но Генон уже предвидел опасность такой возможности. Понятие среды для него находится в связи с понятием «существа». Универсальное Существование предоставляет бесконечно много возможностей, субстанция — это бесконечная потенция. Однако на каждом уровне, в каждом состоянии реализуется только ограниченное их число. Среда проявляется именно таким образом, какой соответствует качеству и уровню данного существа. Но среда не может быть сама по себе, она не есть сущность в себе, она обязательно для кого-то (субъекта) или для чего-то (вещи), для какой-то определенной вещи. То есть существо и среда — это взаимно дополнительные понятия. Субъект это тот, кто сам себя выделяет из среды, а вещь должна быть выделена нами каким– то образом. Вещь мы «вырезаем» из «всего», основываясь на своих же собственных способностях манипулировать ими в среде. Поэтому масштабы «вырезания» из среды возможны разные. Прежде всего, это космическая среда, то есть вся бесконечность возможных влияний, но она есть как бы «существо» в той «среде», которую образуют влияния Неба и Земли. Затем можно определить среды каждого уровня и состояния существования. Если довести эту мысль до логического предела, то, если все, в конечном счете, Единое (Принцип ведь един), то это Единое не может иметь внешней среды, следовательно, оно есть и среда для самого себя, и то, для кого (для чего) оно есть среда. Иными словами, в Едином противоположность этих понятий, как и любая другая оппозиция, исчезает. Таков парадокс этого понятия, что еще раз говорит о недостаточности наших рациональных средств, если мы хотим выйти за границы человеческого состояния существовании в постижении целостного, Единого Бытия. Можно только сделать вывод, что Единое Бытие самодостаточно. Однако есть и отрицание, негативное, которое тоже должно быть включено в Единое, и здесь мы уже приходим к метафизическому тождеству Бытия и He-Бытия. Надо сказать, что и этот момент символически представлен в дальневосточной традиции. Великая Триада, универсальный символ, продлевает по всем возможным силовым линиям свое действие во Вселенной смыслов (на современном языке — в информационной Вселенной), формируя среды и состояния, в которых существа совершенствуются или деградируют.

В книге содержится еще множество интересных моментов, например, интерпретация троичности времени или же сопоставление троичности «Судьба, Воля, Провидение» с Великой Триадой, но самое главное все-таки здесь то, что Генон реально дает возможность нам занять метафизическую точку зрения по отношению ко «всему», к универсальному Существованию.

Не говоря даже об исключительной утонченности интеллектуальных изысканий, проводимых Р. Геноном, — что, разумеется, доставляет истинное наслаждение читателю, способному следовать за его мыслью, — невозможно не отметить особую высоту той точки зрения, с которой ему открывается настоящий Космос духовной жизни человечества. Именно с этой точки зрения можно понять, что это именно Космос, а не хаос. «Сердцем» Единой Духовной Традиции является учение об изначальном Принципе, все собою, в реальности, определяющем, все порождающем и поглощающем, вне которого реально не существует ничего. Поэтому «спуск», духовная деградация человечества, будучи, по сути, упорствующей иллюзией, в конечном счете, закончится и, как всякая иллюзия, развеется. «Истина побеждает всегда», — такой был девиз у одного из рыцарских орденов. А поскольку Истина и Победа могут противостоять только в мире иллюзии, а в реальности они неразделимы, слиты в единой сущности, то победит она и на этот раз. Преодоление духовной и интеллектуальной деградации человечества, «светлое будущее», можно сказать, неотвратимо. Возможно, что именно Россия и станет той универсальной «средой» (серединой, «сердцем»), где совершится поворот от падшего состояния человечества к его истинному состоянию. В этом смысл ее посредничества, в обретении образа «истинного человека».