Роман Ингарден. Примечания к французскому переводу «Картезианских размышлений»[19]

Роман Ингарден. Примечания к французскому переводу «Картезианских размышлений»[19]

Примечание 1

Суть третьего параграфа и, одновременно, разрешение того затруднения, которое излагается в нем, заключено, как мне кажется, в словах: «Nous accepterons celte idee comme une Hypothese provisoire»[20] (выделено мною). Вследствие этого мне кажется, что следует несколько острее подчеркнуть предварительный, условный характер принятия этой гипотезы, — так, чтобы при этом были приведены и основания этой условности. Кроме того, в конце всего рассуждения представляется необходимым вернуться к этому пункту и еще раз обсудить вопрос о принятии такого предварительного решения. Иначе мне кажется невозможным преодолеть затруднения, связанные с предвзятостью наших допущений. Действительно, такие необоснованные допущения в скрытом виде содержатся в следующих местах текста: «…de donner aux sciences unfondernent absolut»[21] и «…nous posse-dons cette idee».[22] Что касается последнего утверждения, то ему предшествуют два предвзятых, т. е. неконтролируемых размышляющим философом допущения: в первом из них допускается, что мы обладаем этой идеей, причем неизвестно еще, в проясненном или в непроясненном виде, а во втором — несомненный характер нашего знания о том, что мы ей обладаем.

В завершение третьего параграфа следовало бы еще заметить: если мы решаемся осуществить первую «редукцию», — редукцию в отношении научных результатов, — то само это решение должно быть как-то мотивировано или обосновано. А эта мотивация или обоснование содержится в некоторых допущениях, правомерность которых здесь фактически не исследуется. Действительно, тут предполагается, во-первых, идея абсолютного обоснования и его ценность, а во-вторых, тот факт, что в наивном, равно как и в научном, познании наличие такого абсолютного обоснования, по меньшей мере, еще не было установлено или даже вовсе не имеет места. Первое допущение, здесь более важное, либо проводится совершенно наивно, без всякой критики, и в этом смысле является догмой (которая, возможно, вовсе не соответствует излагаемым позднее условиям аподиктической очевидности), либо не наивно, и тогда оно само должно быть получено трансцендентально-феноменологическим способом. Другими словами, для того чтобы убедиться в возможности и необходимости трансцендентально-феноменологической редукции, нужно, чтобы практически эта редукция уже была осуществлена. В обоих случаях мы имеем дело с бессилием сознательного, научно и критически контролируемого метода в сравнении с совершенно случайными «наитиями», гениальными прозрениями. Имеется ли отсюда какой-нибудь выход? (Это проблема начала).