Глава VIII. Тай-бо
Глава VIII. Тай-бо
1. Философ сказал: «О Тай-бо можно сказать, что он был в высшей степени добродетелен; он трижды отказывался от императорского трона; но так как народу было это неизвестно, то он не мог прославлять его».
У родоначальника чжоуской династии Тай-вана, деда Вэн-вана, было три сына: старший Тай-бо, второй Чжун-юн и третий Цзи-ли. В это время шанская династия пришла в упадок, а дом Чжоу с каждым днем усиливался и увеличивался. У Цзи-ли родился сын Чан, будущий Вэн-ван, обладавший качествами мудреца. Имея намерение уничтожить династию Шан и встречая несогласие со стороны старшего сына, Тай-ван решился передать престол третьему сыну, Цзи-ли, чтобы он потом достался многообещающему Чану. Вследствие этого Тай-бо со вторым братом бежали к цзинским (ху-бэйским) инородцам. Вот и вся добродетель его!
2. Философ сказал: «Почтительность, не сдерживаемая церемониями (правилами), ведет к трусости; храбрость – к смутам, прямота – к запальчивости. Когда человек, занимающий высокое положение, крепко привязан к родным, то народ проникается чувствами гуманности; когда он не оставляет старых друзей, то народ не бывает скаредным».
3. Цзэн-цзы, заболевши, призвал своих учеников и сказал им: «Откройте мои ноги, откройте мои руки. В „Ши-цзине“ сказано: „Блюди себя со страхом и трепетом, как будто бы ты стоял на краю бездны или ступал по тонкому льду“. Теперь я знаю, что я сохранил мое тело (т. е. полученное от родителей) в ценности. Да, мои детки!»
4. Когда Цзэн-цзы заболел, его навестил Мэн-цзин-цзы и осведомился о его здоровье. Цзэн-цзы сказал: «Когда птица при смерти, то пение ее жалобно; когда человек при смерти, то слова его добры. Для человека, занимающего высокое положение, в правилах поведения важны три вещи: телодвижения, свободные от грубости и небрежности; выражение лица, близкое к искренности; и тон речи, свободной от вульгарности и несообразности. Что касается (расположения) жертвенных сосудов (т. е. разных мелочей), то для этого есть специальные чины».
По толкованию китайцев птица жалобно кричит от страха смерти, а слова человека добры, потому что энергия у него ослабела и страсти угасли.
Этим изречением Цзэн-цзы хотел выразить, что правитель как лицо, на которое обращено внимание народа, должен держать себя с достоинством и тактом и не заниматься мелочами, для которых имеются специальные члены.
5. Цзэн-цзы сказал: «Будучи способным, обращаться с вопросами к неспособным; обладая большими знаниями, обращаться с вопросами к малознающим; иметь, как бы не иметь, быть полным, как бы пустым, и не считаться за оскорбления – так поступал один мой друг».
Под именем друга разумеют Янь-юаня, единственного из учеников Конфуция, который, как человек, почти достигший свойственного только святому мужу или мудрецу полного отрицания своей личности, мог поступать таким образом; только он, смотревший на других, как на самого себя, мог не обращать внимания на оскорбления, потому что при счетах за оскорбления выступило бы наружу «я» и «не я».
6. Цзэн-цзы сказал: «Не есть ли совершенный (благородный) муж тот, кому можно поручить малолетнего принца, вверить управление небольшим княжеством, и кого нельзя заставить отступить перед великим долгом? Да, это совершенный человек!»
7. Цзэн-цзы сказал: «Ученый не может быть широкою натурой, твердым и выносливым, потому что обязанность его тяжела и путь его далек. Гуманизм он считает своей обязанностью. Разве это не тяжелое бремя? Только со смертью оканчивается эта обязанность – разве это не далекий путь?»
8. Конфуций сказал: «Начинай образование с поэзии, упрочивай его церемониями и завершай музыкою».
Поэзия, имея своим основанием чувства и целью – возбуждение любви к добру и отвращение ко злу, при размеренном чтении с интонациями легче воздействует на душу и усвояется.
9. Конфуций сказал: «Народ можно заставлять следовать должным путем, но нельзя ему объяснить почему».
Этим конфуцианцы хотят сказать, что народ по своему невежеству не в состоянии понять отвлеченных рассуждений о побуждениях в области нравственной деятельности, а ему нужен живой пример исполнения нравственных принципов их руководителями и правителями. Хороши правители и руководители – хорош и народ, и наоборот. Каков поп, таков и приход, говорит русская пословица.
10. Конфуций сказал: «Отважный человек, тяготящийся бедностью, произведет смуту точно так же, как и человек, лишенный гуманности, если его чрез меру ненавидят».
11. Конфуций сказал: «Пусть человек обладает превосходными талантами Чжоу-луна, но если он тщеславен и скареден, то остальные качества его не заслуживают внимания».
12. Конфуций сказал: «Нелегко отыскать человека, который бы, проучившись три года, не стремился к жалованью».
13. Конфуций сказал: «Искренне веруй и люби учиться, храни до смерти свои убеждения и совершенствуй свой путь. В государство, находящееся в опасности, не входи; в государстве, объятом мятежом, не живи; появляйся, когда во Вселенной царит закон, и скрывайся в эпоху беззакония. Стыдно быть бедным и занимать низкое положение, когда в государстве царит закон; равно стыдно быть богатым и знатным, когда в государстве царит беззаконие».
Кто беден в государстве, где царит порядок, тот, значит, неучен, а кто богат в государстве беззаконном, тот, значит, человек без поведения, бесчестный.
14. Конфуций сказал: «Не в свое дело не мешайся».
15. Конфуций сказал: «Когда капельмейстер Чжи начал управлять музыкой, то окончание пьесы „Гуань-цзюй“ наполняло слух волною приятных звуков».
Когда Конфуций, возвратившись из княжества Вэй на родину, приступил к упорядочению музыки, то капельмейстер Чжи только что вступил в отправление своих обязанностей.
16. Конфуций сказал: «Заносчив и не прям, невежественнен и не кроток, неспособен и неискренен – таких я не признаю».
17. Конфуций сказал: «Учись так, как будто боишься не достигнуть предмета, да еще опасаешься потерять его».
18. Конфуций сказал: «Возвышенны Юй и Шунь, которые, обладая Вселенной, относились к этому безучастно».
19. Конфуций сказал: «Как велик был Яо в качестве государя! Как возвышен он! Только одно Небо велико и только один Яо соответствовал ему. По своим доблестям он так необъятен, что народ не может изъяснить его. Высок он и по своим наружным совершенствам».
20. Конфуций сказал: «У Шуня было пять министров, и Вселенная наслаждалась порядком». У-ван сказал: «У меня десять сановников, устраняющих порядок». Конфуций сказал: «Не правда ли, что трудно отыскать деловитых людей? Но в эпохи Тан и Юй (Яо и Шуня) их было больше, чем при Чжоу, когда было десять министров и из них – одна женщина. Вэнь-ван, несмотря на то, что обладал двумя третями Вселенной (Китая), служил династии Инь. Можно только сказать, что добродетели Чжоу были наивысшими добродетелями».
21. Конфуций сказал: «В Юе я не нахожу никакого недостатка. Он употреблял скудную пищу, но в высшей степени был почтителен к духам; обыкновенное платье было у него плохое, но зато наколенники и корона отличались необыкновенною красотою; дворцовые комнаты были низкие, но зато он прилагал все старание к проведению каналов и арыков. Да, в Юе нет порока».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.