Глава четвертая ПОЛТОРА ВЕКА ПОСЛЕ СМЕРТИ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава четвертая

ПОЛТОРА ВЕКА ПОСЛЕ СМЕРТИ

Когда в июне 1809 г. в одной нью-йоркской газете промелькнуло сообщение о смерти Томаса Пейна, то вряд ли многие читатели задумались над тем, что с этим именем неразрывно связаны величайшие революционные события, происшедшие в последней четверти XVIII в. на двух континентах — в Европе и в Америке, и еще менее над тем, что как нельзя вычеркнуть из истории эти события, так нельзя будет и забыть имя этого человека. Так оно и случилось. Имя Пейна продолжало жить, а идеи его оказывали воздействие на умы людей.

В. И. Ленин писал, что внутри каждой современной национальной культуры идет противоборство двух противоположных культур, что «в каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую» (12, стр. 120–121). В Англии, Франции и в Соединенных Штатах Пейн был активным представителем именно демократической культуры. После его смерти его труды и идеи продолжали сражаться против всякой реакционной, обскурантистской идеологии, против всего, что тормозило развитие сил прогресса. Вокруг имени Пейна и его идей разгорелась борьба.

Пейн мыслил и действовал как мелкобуржуазный демократ со всеми сильными и слабыми чертами, свойственными мировоззрению той социальной среды XVIII в., из которой он вышел. Сильные стороны его стали достоянием народных масс. Лучшим наследником их явился рабочий класс Англии и Соединенных Штатов Америки.

Еще при жизни Пейна враги приложили много усилий, чтобы исказить и представить в ложном свете его жизнь и деятельность, тем самым подрывая доверие к его учению. В 1791 г. подкупленный английскими консерваторами американский реакционер Джордж Чалмерс, скрывавшийся под псевдонимом Олдис, а в 1809 г. Джемс Читэм написали первые биографии Пейна, в которых изображали замечательного мыслителя и революционера пьяницей, морально и физически нечистоплотным человеком. Не было такой небылицы, которую не выдумали бы они в своих писаниях, чтобы вызвать к Пейну антипатию. Эти пасквили, выдержавшие множество изданий, послужили источником, из которого на протяжении всего XIX столетия не раз черпали авторы, принадлежавшие к политическому лагерю, для которого Пейн был отверженным. Историк английской общественной мысли Лесли Стифен, в 1876 г. поносивший Пейна как «невежественного» писателя и ловкого «демагога», возмущался особенно его трудами, подрывающими религию, и в связи с этим писал об «аморальности» Пейна.

Вершины злобных выпадов в конце XIX в. против Пейна достиг Теодор Рузвельт, впоследствии президент США, который в 1888 г. назвал его «ничтожным грязным атеистом».

Ненавистники Пейна не ограничились злобными и грубыми нападками на него. Они запрещали держать в библиотеках его книги и сжигали их, лишь бы слово Пейна не доходило до читателя из народа.

Но все оказалось бессильным заглушить влияние Пейна, и, чем дальше, тем больше клеветнические сочинения антипейновских пасквилянтов разоблачали себя.

Интерес к сочинениям Пейна не только не пропадал, но, напротив, возрастал по мере обострения борьбы сил прогресса против сил реакции. Противники Пейна вынуждены были от грубой ругани в его адрес переходить к утонченной «научной» критике и подобно историку американской литературы Ричардсону, писавшему в 1887 г. «о дешевом и ненаучном критическом методе и вульгарном характере» трудов Пейна, пытаться таким путем создать отрицательное впечатление об этих трудах. Их упрекали в отсутствии оригинальности. Им ставили в вину то, что в действительности было их заслугой, а именно, что передовые для своего времени идеи Пейн излагал на языке улицы, отказавшись от квазинаучного стиля, наводившего туман на простые истины.

Вместе с тем в ответ на сочинения политических реакционеров и религиозных мракобесов еще с начала XIX в. стали появляться труды, стремившиеся дать объективную характеристику великому революционеру. В 1819 г. Томас Клио Рикман, бывший другом Пейна с 1774 г., издал в Англии его правдивую биографию. Почти одновременно У. Шервиным, получившим из Америки рукописные материалы, была написана другая биография. И тогда же опубликовал биографию Пейна Р. Карлейль. В 1841 г. американец Джильберт Вейль, отличавшийся свободомыслием, составил новую биографию Пейна и издал первое собрание его сочинений. В самом конце XIX в., в 1892 г., английский вольнодумец Монкюр Конвей опубликовал двухтомную биографию Пейна, собрав все доступные ему материалы. Благодаря своей обширной документальности труд Конвея не утратил своего значения и до настоящего времени. На его основе в течение первой половины XX в. были написаны многие описания жизни Пейна.

Из биографий последнего времени заслуживают упоминания книги У Вудворда «Том Пейн: крестный отец Америки» (1945) и А. Олдриджа «Человек разума. Жизнь Томаса Пейна» (1959). Оба автора избегают давать оценку творчества Пейна в свете классовой борьбы в Англии, Америке и Франции конца XVIII и начала XIX в. Этим работам свойственна буржуазная ограниченность. Слабые стороны мировоззрения Пейна выдаются за сильные и наоборот. Вудворд, например, делает упор на то, что Пейна напрасно обвиняют в атеизме. Пейн действительно не был атеистом, но Вудворд не показывает сильные материалистические тенденции мировоззрения Пейна. И все же книга Вудворда способствует воссозданию (хотя и не вполне точному) образа этого замечательного человека.

Книга Олдриджа выгодно отличается от всех предыдущих изданий биографий Пейна тем, что автор привлек новый значительный материал, почерпнутый им в архивах Англии и Франции. Автор пишет, что объяснять «безразличие, если не враждебность публики (?! или господствующего класса? — Н. Г.) к Пейну главным образом его деистическими сочинениями недостаточно», что «главные враги Пейна были напуганы его политическими, а не религиозными взглядами» (43, стр. 317). Все это так, но и недооценивать критику Пейном Библии нет оснований. Книгу, вызывающую симпатию к Пейну, автор заканчивает следующими словами: «Парадоксально, но всеобщее принятие его принципов означало упадок его популярности, потому что, по мере того как они принимались и прилагались к обществу, они теряли дух новизны и индивидуальности» (43, стр. 322). К сожалению, Олдридж не уточняет, где именно и какие принципы Пейна нашли свое воплощение. Если он имеет в виду современные Соединенные Штаты или Англию, то как тогда можно объяснить продолжающиеся там искажения взглядов Пейна?

Книга Олдриджа служит примером попытки примирить политические, социологические и антиклерикальные представления Пейна с современной капиталистической идеологией. А таких попыток, и притом гораздо более откровенных, немало. Обращает на себя внимание появление в последнее время ряда работ, посвященных анализу книг Бёрка и Пейна. При этом некоторые авторы, становясь в позу беспристрастных наблюдателей одного из острейших политических споров XVIII в., заявляют, что Бёрк, написавший направленную против революции книгу (которой рады были европейские монархи, воевавшие с революционной Францией), якобы заслуживает уважения. Так, Р. Феннесси в книге «Бёрк, Пейн и права человека» (1963) пишет: «В настоящее время обычным является отдавать дань прозорливости Бёрка. И все же в демократический век не является неожиданным, что многие люди предпочитают проникнутые духом здравого смысла рассуждения Пейна о правах человека ухищренной защите Бёрком непопулярных институтов. И сегодня, как и в XVIII в., два человека продолжают вместе искать» (56, стр. 254). Так борец за прогресс и идеолог реакции оказываются совместно ищущими… В 1961 г. в Нью-Йорке были изданы в одном томе книга Бёрка «Размышления о французской революции» и «Права человека» Пейна. Издатели снабдили том лишь краткими заметками о двух авторах. В них справедливо говорится о Пейне как американском патриоте и революционере, что он по возвращении в США в 1802 г. как радикальный мыслитель подвергался остракизму. Однако о Бёрке сказано только то, что он был против жестокостей французской революции, и ни слова о том, что он был монархистом и врагом республики. Еще раньше упомянутых книг появились диссертация Хильгера «Критика Бёрком французской революции и его политическая концепция», изданная в Гамбурге в 1958 г., и книга Ф. Канавана «Политический разум Бёрка», вышедшая в США в 1960 г., в которых гальванизируется контрреволюционная концепция этого врага Пейна. Справедливо по этому поводу заметил прогрессивный немецкий историк философии Ииде: «Не способные к творческому развитию мысли, современные реакционеры хватаются за свой покрытый пылью классический образец» (60, стр. 16).

В ряде работ буржуазных историков 20—50-х годов подчеркивается, что главное в наследии Пейна — пропаганда новой религии и отстаивание мысли о боге. Так, например, Коннелл в работе к 200-летию со дня рождения Пейна пишет: «Пейн очистил Библию, и она не стала от этого хуже» (51, стр. 39). Это одна из попыток отвлечь внимание читателя от его критики религиозных догматов, содержащихся в Библии, от ниспровержения ее авторитета, на который опирается духовенство.

В борьбе за сохранение и подлинно научное объяснение учения Пейна, за популяризацию его гуманистических взглядов, осуждающих социальное неравенство и духовное рабство, главная роль принадлежит марксистам США, Англии и других стран.

Исследования прогрессивных ученых последнего времени показывают, что идеи Пейна сразу же после его смерти в 1809 г. распространялись известными издателями, поплатившимися за свою смелость, — Р. Карлейлем, Т. Уокером, Т. Спенсом и Д. Итоном. Их поддерживали значительные круги пролетариата Англии и США. Они использовались в классовой борьбе. Книги Пейна «Здравый смысл» и «Права человека» находились в кёльнской библиотеке К. Маркса.

Имя «известного демократа» Пейна, как называл его Ф. Энгельс, было популярно среди английских рабочих (см. 7, стр. 253). Его сочинения, несмотря на чинимые препятствия, доходили до рабочих, у которых пользовались большим спросом, их рекламировала рабочая и радикальная пресса. Еще в 1817 г. радикальный журнал «Черный карлик» указывал на Томаса Пейна как на предшественника социалиста-утописта Роберта Оуэна. В «Письмах из Лондона» (1843) Ф. Энгельс с удовлетворением отмечал, что «в руках рабочих имеются дешевые издания сочинений Томаса Пейна и Шелли» (6, стр. 520). Во многих городах Англии стало традицией отмечать годовщину со дня рождения Пейна. Участники торжественных собраний, созванных по этому поводу, отмечали, что идеи Пейна продолжают оставаться актуальными в условиях ведущейся ими политической борьбы. Имя Пейна с большим уважением упоминалось на рабочих митингах. В сообщении о митинге чартистов 1845 г. Энгельс писал, что его участники «почтили память Томаса Пейна и павших демократов всех стран» (8, стр. 598–599). В том же 1845 г., призывая к прославлению людей, «которые сражались за нечто реальное, а не за иллюзии» (8, стр. 572), Энгельс называл, в частности, «Георга Форстера, — немецкого Томаса Пейна, — который… до самого конца поддерживал французскую революцию… и погиб на эшафоте» (8, стр. 572).

Демократические принципы Пейна и его борьба за избирательное право оказались созвучными борьбе чартистов за всеобщее избирательное право и другие реформы. Не случайно в 1842 г. «Национальная чартистская ассоциация» издала в одном томе труды Пейна («Права человека», «Здравый смысл» и «Аграрная справедливость») и свою хартию. В предисловии к изданию было сказано: «В Пейне свобода нашла своего страстного друга, деспотизм — непримиримого врага; добродетель нашла в нем бесстрашного защитника, а бронзовое зло (т. е. монархия. — Н. Г.) поколебалось от силы его магического пера» (цит. по 48, стр. 23).

Английский прогрессивный историк Брунел нашел еще один факт, подтверждающий связь между чартизмом и Пейном. В сообщении о суде над Уильямом Доулингом в связи с заговором «Апельсиновое дерево» в сентябре 1848 г. говорилось, что сержант полиции нашел мандаты двух чартистов, которые были «должным образом избраны как представители Бригады Томаса Пейна на собрание в [таверне] „Апельсиновое дерево“ в Лондоне» (48, стр. 23).

Многое делала для популяризации взглядов Пейна по вопросам религии и пресса английских свободомыслящих. В 1859 г. журнал «Инвестигейтер» писал: «Попы отвергли их (Пейна и Р. Бернса. — Н. Г.), но они выросли в глазах… людей грамотных и „толпы“» (48, стр. 23). Даже буржуазный историк Гоулд вынужден был признать, что «весь XIX в. малообразованные, но думающие ремесленники перелистывали написанные резко и сильно страницы „Века разума“» (59, стр. 142).

Прогрессивная английская общественность в настоящее время продолжает пропагандировать передовые идеи Пейна. Издаются его книги, публикуются сочинения о его жизни и деятельности. В Библиотеке имени К. Маркса в Лондоне и в «Пейновском обществе» периодически устраиваются выставки, посвященные Т. Пейну.

В Соединенных Штатах Америки книги Пейна неизменно пользуются спросом в самых широких кругах читателей из среды рабочих и демократической интеллигенции. И здесь, как и в Англии, с 20-х годов XIX в. передовые круги американского общества начали регулярно праздновать годовщины со дня рождения Пейна. Последователи его создавали общества, пропагандировавшие его взгляды. В 1818 г. религиозная пресса подвергла резким нападкам «Дискуссионное общество» за то, что оно пропагандировало идеи Вольтера и Пейна. Упомянутый биограф Пейна Вейль, решивший «наводнить страну популярной деистической книгой» Пейна «Век разума», в 1845 г. организовал ее дешевое издание (67, стр. 157).

На идеях Пейна учились деятели рабочего и коммунистического движения.

Американские марксисты Д. Аллен, Ф. Фонер и другие внесли ценный вклад в изучение и пропаганду творческого наследия Пейна. В этой связи следует упомянуть подготовленное Ф. Фонером в 1945 г. двухтомное издание сочинений Пейна, единственное современное издание такого рода, которым вот уже более двадцати лет широко пользуются ученые всех стран, изучающие мировоззрение и деятельность Т. Пейна.

7 июня 1959 г. орган Американской коммунистической партии газета «Уоркер», отмечая 150-летие со дня смерти Пейна, писала: «Ныне, как и прежде, истинные борцы за демократию принадлежат самому передовому движению времени».

Обострение идеологической борьбы в современных условиях сказалось и на изучении творчества Пейна. Наряду с английскими и американскими марксистами в защиту Пейна, против искажения и извращения его взглядов выступили ученые ряда социалистических стран. Большой вклад в это дело внесли, в частности, ученые Германской Демократической Республики: Мёнке, Шенфельдер и Ииде. Они опубликовали переводы трудов Пейна с предисловиями и комментариями, а также исследования о нем.

Деизм Пейна, сыгравший положительную роль в подрыве религиозных верований, господствовавших в XVIII в., ныне, конечно, устарел, но критика Пейном Библии, его выступления против духовенства не потеряли своего значения и в наши дни, когда духовенство, в особенности в США, усиленно пропагандирует Библию.

Демократическим идеалам, которые провозглашал Пейн, пришли на смену идеи марксизма-ленинизма, наиболее полно и всеобъемлюще отражающие чаяния трудящихся масс. Но и призывы Пейна к свержению тиранических порядков, к ликвидации социальной несправедливости, к уничтожению национального неравенства, расизма и колониализма, к миру между народами звучат актуально в наше время.

* * *

Имя Пейна, ненавистное монархическим и реакционным кругам Европы и Америки, было ненавистно и правящим кругам царской России. В ноябре 1792 г. русский посол в Англии граф С. Р. Воронцов писал, что эмиссары французской революции стремятся совратить и Англию и в этих целях «возбуждают беспокойные головы, подкупают газетчиков, журналистов и мастеров брошюр в духе Томаса Пейна» и что правительство Питта «страшится открытой войны, которая будет в тысячу раз опаснее, чем тайная и вероломная война, которую ведут якобинцы против Великобритании» (21, стр. 272). Это послание в Россию вполне отражало настроения окружения Екатерины II, которая сказала как-то о Радищеве: «Он хуже Пугачева; он хвалит Франклина».

И если, как писал А. С. Пушкин, монархиня «не могла равнодушно видеть отторжение колоний от владычества Англии», то естественно, что имя самоотверженного революционера и ярого врага монархии Пейна должно было быть особенно ненавистно царскому двору.

В конце XVIII и в течение всего XIX в. труды Пейна в России были под запретом. Однако идеи Пейна все же доходили до русских читателей, хотя о самом мыслителе они знали очень мало. Одним из источников проникновения в Россию в 80—90-х годах XVIII в. взглядов Пейна был труд Рейналя «Философская и политическая история об учреждениях и торговле европейцев в обеих Индиях», и в частности последний том его — «Революция в Америке». В этой книге Рейналь, между прочим, конспективно изложил заключительную часть «Здравого смысла» Пейна. Самого автора Рейналь называл по его псевдониму «Здравый смысл». Более того, как заметил сам Пейн, в ряде мест Рейналь, не ссылаясь на Пейна, иногда буквально заимствовал некоторые важные места памфлета (например, мысли о различии между обществом и государством). Поскольку, как доказал в 1923 г. советский ученый В. П. Семенников, «Американскую революцию» Рейналя читал Радищев, то, как нам представляется, яркие места этой книги, принадлежавшие Пейну, не могли остаться для русского революционера незамеченными.

Не удивительно, что в русском переводе труда Рейналя, изданном «по высочайшему его императорского величества повелению» в Санкт-Петербурге в 1805–1811 гг., «Революция в Америке», где были и ссылки на «Здравый смысл» и заимствования из сочинения Пейна, помещена не была.

Для русских революционеров, в частности А. И. Герцена, Пейн был символом прогрессивных сил (см. 28, стр. 100).

Лишь в начале XX в., почти через сто лет после смерти Пейна, отрывки из его трудов впервые увидели свет на русском языке. Буржуазный либерал П. Г Мижуев в книге «Великий раскол англосаксонской расы» поместил извлечение из пейновского «Здравого смысла», снабдив его выразительным примечанием, с намеком на царскую цензуру, что возможно опубликовать только самое небольшое извлечение по соображениям, которые, как он надеялся, будут весьма понятны читателю.

Только при Советской власти труды Пейна стали достоянием широких кругов читателей и предметом изучения в нашей стране. Научный анализ мировоззрения Пейна был предпринят еще в довоенные годы профессором Б. Э. Быховским. В 1959 г., к 150-летию со дня смерти Пейна, в СССР впервые вышло научное издание «Избранных сочинений» Пейна. Исследованием Пейна занимались профессор М. П. Баскин, академик А. М. Деборин, ученые В. В. Воронов, Б. С. Громаков, Л. Н. Гончаров, X. Ф. Сабиров.

Творчество Томаса Пейна, выходца из народа, великого революционера и демократа, отстаивавшего интересы угнетенных масс, идеи мира и социального прогресса, привлекает внимание советской исторической и философской науки.