Выпуск № 25. 19 июля 2011 года
Выпуск № 25. 19 июля 2011 года
Итак, на официальном сайте Всероссийского общественного движения «Народный собор» было размещено мое интервью «Почему нельзя допустить распада России», и это уже окончательно взбесило людей, которые называют себя национал-демократами. Почему же это их так взбесило? Взбесило их то, что некое «чудовище» под названием «Кургинян» начинает снова осуждать национализм.
Ни в коем случае! Если бы я начал осуждать национализм и говорить, каким национализм является преступлением, как он близок к фашизму и так далее, эти люди не только не возмутились бы, а восхитились. То есть они бы, наверное, при этом дежурно возмутились… Они бы сказали: «Вот, смотрите, какие негодяи на нас наезжают… Какие мы хорошие… Как они нас топчут… Учитесь, люди русские, вставайте плотными рядами для того, чтобы отражать эти проклятые силы!»
Но произошло-то другое. Бешенство, доходящее до визга, вызвали правильные слова.
«Мы не воюем с националистами», — сказал я и говорю это еще и еще раз. Возможно, у меня существуют по каким-то вопросам достаточно существенные расхождения с «Народным собором», но это сейчас неактуально. Намного актуальнее другое: что и «Народный собор», и «Суть времени», от лица которого я веду диалог с «Народным собором», одинаково привержены единству русской исторической судьбы и, главное, представлению о неделимости нашей территории и категорической непозволительности еще одного уменьшения того обрубка, в который превращена историческая Россия. И люди из «Народного собора», и все те, кто объединились в «Сути времени», одинаково понимают, что этого допустить нельзя. Что это будет историческим концом России. Что территориальная целостность есть сейчас аксиома любого патриотического движения. Что этим нельзя пожертвовать в очередной раз, без того чтобы Россия не кончилась вообще. Мы это понимаем. Мы объединились. И в этом смысле мы протянули руку националистам, а они эту руку приняли. И мы будем работать вместе.
Вот это-то и вызывает ярость.
Во-первых, потому что нашлись силы, которые готовы работать вместе хотя бы в защиту территориальной целостности (что сейчас представляется крайне важной задачей).
Во-вторых, потому что были сказаны правильные слова. Как говорил Конфуций, нужно давать вещам правильные имена и называть их на всех базарах. Так вот это я и делаю: даю вещам правильные имена.
И тех, кто называет себя национал-демократами, называю (в соответствии с их же собственными представлениями) уменьшительными националистами, национал-либероидами, ликвидационными националистами, противопоставляя их нормальным националистам, которые никогда не будут грезить об очередном разрушении России. Об очередной — якобы освободительной — катастрофе, которая станет историческим концом страны, что понимает каждый разумный человек.
Вопрос к каждому националисту не в том, кого он любит и кого не любит. Вопрос этот («люблю — не люблю», «негодяй — не негодяй») — это бытовщина, а настало время политики. Политика же предполагает оценку лозунгов, призывов, стратагем и всего остального.
И вот я вчитываюсь в стратагемы и лозунги, которыми начинено интервью господина Белковского «АПН Северо-Запад» под названием «Не надо трястись над территориальной целостностью РФ»[30].
Итак, мы «трясемся», то есть говорим, что территориальная целостность РФ должна быть защищена. А также говорим о том, что нужно изменить и курс страны, и все его стратегические константы. И что только тогда можно спасти территориальную целостность. А также говорим, что Россия должна превратиться в страну, которой она была до последнего позорного двадцатилетия. И что это будет страна, в которой единство исторических периодов будет обеспечено высшим идейным синтезом. Вот что мы говорим.
Что же говорит Белковский? Мы не требуем, чтобы все вслед за нами в унисон говорили то же, что говорим мы. Мы просто спрашиваем: «Территориальная целостность должна быть защищена или не должна?» «Не надо трястись», — это парафраз на тему о том, что наплевать на территориальную целостность, что территориальную целостность надо нарушить. Белковский говорит о том, что ее надо нарушить.
Теперь мы спрашиваем остальных националистов… Как бы они к нам ни относились и какими бы ругательными словами они нас ни называли, мы к этим ругательным словам относимся с теплой иронией и не более того. Нас не интересуют ни похвалы, ни ругань. Нас интересуют политические оценки и ничто другое.
Мы спрашиваем: они — остальные националисты — тоже считают, вслед за Белковским, что не надо защищать территориальную целостность Российской Федерации?
Мы понимаем, что они, как и мы, недовольны проводимым курсом. Это понятно.
Мы понимаем, что они считают, что надо изменить курс. Но мы же считаем то же самое.
Мы одинаково констатируем пагубность существующего курса — того курса, которым Россия шла на протяжении двадцатилетия. Мы по-разному можем оценивать, в чем эта пагубность, однако одинаково признаем этот курс пагубным.
Но какое отношение к пагубности курса имеет территориальная целостность? Почему для того, чтобы вы шли в другом направлении, я должен, образно говоря, обрубить вам ноги и руки? Если я вам обрублю ноги и руки, вы будете ползти — и не обязательно в другом направлении, а может быть, в том же самом… Или вас поволокут на аркане… Что дурака-то валять по этому вопросу? Территориальная целостность есть высший императив? Да или нет?
Мы защищаем ее, понимая, что она а) может быть обеспечена только при изменении курса и б) курс надо менять?
Или же территориальная целостность может быть принесена в жертву невесть чему — некоему химерическому «благу русского народа», который однажды уже пожертвовал территориальной целостностью, будучи соблазненным идеями некоего «блага»? Мы же это помним…
Мы никоим образом не хотим сказать, что это только какие-то там «зловещие русские силы» соорудили эту русскую катастрофу. Но, во-первых, часть этих сил до сих пор говорит о том, что она участвовала в этом, и гордится этим. Мы же не можем помешать им гордиться. И, во-вторых, мы все помним, что слова эти произносились: РСФСР должна выйти из состава СССР. Это было сказано не либералами, а почвенниками. Конечно, основная роль в развале принадлежала либералам и национальным окраинам. Русский народ в целом держался до конца. Но это было или не было? Было сказано о выходе РСФСР из состава Советского Союза? Было сказано.
Было сказано (уже потом, гораздо позже), что при Советском Союзе крестьяне, может, жили и сытнее, но как-то тосковала душа, и мы это все грохнули?[31] Было. Это называется «русский крест» — за двадцатилетие 26,5 миллионов слишком рано умерших и неродившихся. Десятки миллионов, оказавшихся в жутких условиях на территориях расчлененной империи. Потеря техники, культуры и всего остального.
Теперь нужна очередная катастрофа якобы во благо русского народа. Так нужна катастрофа? Нужно опять расчленять страну невесть ради чего или не нужно? Да или нет? Простой политический вопрос: вы за отделение Северного Кавказа, вы вместе с Белковским или по другую сторону? Ну, ответьте и ругайте нас дальше. Но если вы при этом говорите, что вы против Белковского, то в вопросе о территориальной целостности мы союзники. Вы говорите, что для вас территориальная целостность есть как бы стратагема. Вы будете ее защищать. Вы становитесь в ряды защитников территориальной целостности. Это могут быть ряды, состоящие из очень разных людей с разными представлениями, крайне не любящих друг друга и называющих друг друга любыми ругательными словами. Ради бога!
Но вы ответьте на простой политический вопрос: вы в лагере Белковского или в лагере тех, кто будет ему противостоять? Вот и все. Все те, с кем мы разговариваем, должны ответить на этот вопрос, потому что Белковский-то очень ясен. Он все говорит прямо.
«Скажите, Станислав, вы хотите развала России, в чем вас нередко обвиняют оппоненты?»
Он отвечает «да» — значит, это не обвинение. Это он сам говорит: «Да. Я, безусловно, хочу, чтобы Северный Кавказ, по крайней мере, мусульманские его регионы, покинули состав России».
Спрашивают: «Какие конкретно регионы?»
Белковский отвечает: «Как минимум, Чечня, Ингушетия и Дагестан. Про остальные готов дискутировать».
Его спрашивают: «Как вы видите механизм их выхода из состава Российской Федерации?»
Белковский отвечает: «Сначала нужно перекрыть им федеральное финансирование. Это обессмыслит их присутствие в составе РФ, поскольку оно является главным и единственным мотивом их пребывания в России. После этого создается международная рабочая группа под председательством какого-нибудь мощного экс-президента США (может быть, к тому времени таким человеком уже будет Барак Обама), формулирует сценарий развода, и мы в строгом соответствии с Конституцией РФ этот развод осуществляем».
«Я считаю, что не надо трястись над территориальной целостностью РФ, — говорит Белковский. — <…> Снявши голову, по волосам не плачут».
Имеется в виду Украина, Белоруссия, потеря которых является, естественно, чудовищной катастрофой для России, кто ж спорит. Но теперь ее надо усугубить: снявши голову, по волосам не плачут.
«Вам не кажется, — спрашивают Белковского, — что после отделения Чечни и Дагестана независимости захотят поволжские республики — Татарстан с Башкортостаном?»
Белковский отвечает: «Это зависит от того, насколько они будут заинтересованы в нахождении в составе России».
Я не понял — вопрос идет об инородных частях? Или о том, кто как заинтересован? То есть им тоже надо перекрыть финансирование? И что еще им надо перекрыть? Тут же рассматривается сценарий отталкивания территорий. Каждому можно что-нибудь перекрыть, и он окажется «не заинтересован».
«Допустим, [они] не будут [заинтересованы в нахождении в составе России]. Их надо тоже отпустить?» — спрашивает интервьюер.
Белковский отвечает: «Я считаю, что если существует регион со сформировавшейся национально-культурной идентичностью и он хочет выйти из состава страны (как, например, Каталония или Страна басков в Испании), то это рано или поздно произойдет».
Все понятно, все сказано. Вы это поддерживаете? Ну, тогда вы в одном лагере! Причем тут вопрос не о том, кто из людей вам нравится или не нравится, чьи философствования вам по сердцу или, так сказать, против шерстки. Какая разница? Не об этом же речь идет. Не о бытовщине. Белковский только что тут сказал, что Татария и Башкирия тоже должны быть отделены.
Интервьюер: «Но в России пока такой регион только один — это Чечня. Даже Ингушетия даже в 90-е годы такого желания не изъявляла…».
Белковский: «Посмотрим, что будет в перспективе».
Ну, это смотря в какой перспективе, не правда ли?
Дальше Белковский говорит: «Я думаю, что у России есть возможность удержать Татарстан и Башкортостан, во многом за счет возвращения к реальному федерализму». Вот тут, с этого места, нельзя поподробнее?
Ну, и дальше все остальное…
Белковский: «Я думаю, что к новой войне с Чечней Россия сегодня не готова. Надо признать, что мы проиграли войну, причем ту, которая началась не в 1994-ом, а в 1817-ом. (В 1817-м! — С.К.) Что касается унитарного государства, Россия сегодня, по сути, им и является. Причем движение в сторону унитаризма в ходе строительства вертикали власти приводило к укреплению именно института неформальной сетевой власти на местах (он имеет в виду кланы. — С.К.). Потому что ответом на выстраивание вертикали было то, что власть уходила из рук формальных глав регионов, губернаторов, в руки всяких неформальных структур».
Интервьюер: «Вам не кажется, что отделение регионов Северного Кавказа не решит существующих с ними в отношении многочисленных проблем? В XXI веке невозможно отделиться от них бетонной стеной и пропустить по ней электрический ток…»
Тут Белковский, отвечая, адресует к опыту Израиля: они же оградились стеной — вот и мы оградимся, и так далее. Но Израиль сейчас воет от всего происходящего. Он понимает, что это конец.
Дальше Белковскому говорят, что тибетцы с уйгурами не выходят из Китая, то есть Китай не дает им выхода.
Он отвечает: «Китай — тоталитарное государство с соответствующей машиной принуждения, и я ни в коем случае не считал бы его образцом для России. <…> Китай — сверхдержава, пока США позволяют ему таковой быть, пока всемирная фабрика находится там, а не во Вьетнаме, Индонезии или, скажем, Мексике, где стоимость рабочей силы уже сопоставима с китайской (а с Мексикой у США — и транспортное плечо гораздо короче)».
Ну, так что же — может, Мексика станет Китаем? Мы ждем. Когда? Какие признаки? Если бы речь шла только о том, что это США кому-то что-то позволяют, так, наверное, Мексика бы стала… там транспортное плечо короче…
Белковский: «Над нами довлеет комплекс территории, который нужно изжить».
До какой степени его «нужно изжить»? До нуля, до чего? Это именно то, к чему призывают крайние либералы, которых мы называем либероидами. Все уже сомкнулось, господа. Мы в финале некоей игровой композиции.
Вопрос: «Ваши слова насчет изжития комплекса территории — это, по сути, ниспровержение основ русской мысли. Вы идете против Данилевского, Леонтьева, Льва Гумилева…».
Белковский: «Да, я вообще противник евразийства. Я считаю, что это романтическая доктрина. <…> Русский человек не хочет быть азиатом. <…> Мы хотим быть европейцами, а не азиатами. И даже войны, которые мы вели против европейских держав, имели своей важнейшей целью доказать Европе, какие мы крутые».
И так далее, и тому подобное.
Вот здесь опять начинается то, о чем я говорил в прошлой передаче, — дьявол в деталях. Мы не азиаты. И мы не хотим ими быть. Мы — альтернативный Запад. Но именно наше положение альтернативного Запада и является для нас сейчас мессиански выигрышным. Мы не хотим входить туда, куда уже входить невозможно, мы хотим вести мир за собой. Да, мы находимся в ситуации невероятного разгрома и унижения, но мы находимся в ней ПОЧЕМУ-ТО. Ведь надо же объяснить себе, ПОЧЕМУ. И как из этого выходить. И нельзя это объяснить себе, играя приблизительными понятиями, каковыми по отношению к России, безусловно, являются понятия Азия, Европа, Восток, Запад. «Каким же хочешь быть Востоком: Востоком Ксеркса иль Христа?»
Вы готовы к союзу с Белковским? Мы спрашиваем по-простому, по-политически: да или нет? Тем, кто готов к союзу с Белковским, рано или поздно придется оформить сам этот союз, декларации, на которых он стоит. Белковский все это маркирует двумя ценностями: национализм и демократия. Если бы ценностями здесь были действительно национализм и действительно демократия — это было бы замечательно!
Но только национализм в сочетании с демократией — это Робеспьер, а не Белковский. Повесьте рядом портрет Робеспьера и портрет Белковского (который мог бы написать кто-нибудь: Сафронов или Шилов). Посмотрите на эти два портрета — и вы увидите разницу.
Робеспьеру была отвратительна любая мысль о потере даже пяди французской земли. Пяди! Потому что у него был проект, у него была великая мечта. Он строил нацию, новый мир, национальное государство. А Белковский, как и все демократы у нас в стране, начинает с того, что залезает в американский обоз и грезит об оккупации. Он прямо говорит: «…создается международная рабочая группа под председательством какого-нибудь мощного экс-президента США (может быть, Обамы)».
А перед этим Белковский говорил о Майкле Кентском. Белковский все ищет, кому продаться, какие оккупационные войска завести на нашу территорию. И это не обвинение — это констатация. В его статьях, которые я перед этим разбирал, прямо сказано: Майкл Кентский должен прийти в Россию при участии и под давлением внешних сил. Это формула оккупации.
Значит, как только демократия, так оккупационизм и расчленение территории. Как только национализм, так опять-таки оккупационизм и расчленение территории. То есть конец страны.
Вот в этом и разница между Белковским и Робеспьером. Робеспьер грезил демократией и национализмом. А у нас за все 20 лет не нашлось ни одного Робеспьера, ни одного человека, который грезил бы и тем, и другим одновременно, никого, кто любил бы Россию по-настоящему. Все любят Америку, некоторые Германию, кое-кто Китай, но никто — Россию. Нет той великой любви, которая была у Робеспьера, нет масштаба личности. Это и есть блеск и нищета нашей демократии и нашего псевдонационализма, уменьшительного национализма. И как только эта демократия прикасается к национализму, он сразу превращается в либероидную чуму. Разве не так? А что не так?
В том же самом «АПН» («Агентстве политических новостей») есть такая очень интересная, трогательная статья про вашего покорного слугу. Она называется «Кургинянище»[32]. Кургинянище… Даже с эпиграфом: «Он рычит, и кричит, и усами шевелит. К.Чуковский». Поскольку написанное когда-то: «Покорилися звери усатому. (Чтоб ему провалиться, проклятому!)» — это было ясно про кого, то это очень трогательная статья.
Ее автор меня цитирует: «Перестройка дала мне, как творческому человеку, все. Защита перестройки — для меня не социальный заказ, а жизненная необходимость».[33]
Это было написано в 1988 году, к этому моменту слово «перестройка» не приобрело еще негативного оттенка, в нем не было еще ничего. Была только необходимость придать соответствующее ускорение советской системе, придать ей второе дыхание и вывести ее из некоторого состояния сна и полураспада — вот и все. Тут много на этом не наиграешь…
Автор: «Бизнес Кургиняна по защите перестройки — давний. Уже СССР рухнул, и перестройка сгинула, а Кургинян все защищает. Впрочем, сие неудивительно. <…> Перестройка хоть и кончилась, но продолжается, ибо Кургинян — типичный ее продукт, коммунистический оккультист, готовый принести русский народ в жертву „общему делу“. Какому-такому „делу“? А вот какому (дальше он меня цитирует. — С.К.): „Мы заявляем о метафизической открытости необогостроительства всем гуманистическим религиям, новым религиозным веяниям (от учения Н.Ф.Федорова об Общем Деле до концепций Тейяра де Шардена, Вернадского, Леопольда Сеа (теология освобождения), философской антропологии, гуманистического психоанализа и других поисковых направлений, ориентированных на познание человека и мира)“».[34]
Я обращаю внимание на то, что тут сказано о метафизической открытости. Тут не сказано, что мы присягаем всему сразу. Мы развиваем коммунистический проект — это именно то, чему я хочу посвятить четвертый, завершающий цикл лекций. И мы действительно хотим его развивать. И мы говорим о том, что этот проект должен быть открыт всему, что грезит о предельных целях человечества, — развитию. Тому самому развитию, которое идет и идет. Человеку, который восходит по лестнице этого развития — выше, выше и выше, до космических высот, до тех высот, на которых этот человек сможет совершать любые, самые неслыханные дела. И тут, конечно, есть место и Федорову с его «Общим делом», и Тейяру де Шардену, и Вернадскому, и Леопольду Сеа, и очень-очень многому другому, потому что именно это следует впитать для того, чтобы Красный проект не был римейком, не был ретро.
Реставрация обречена всегда. Если наши враги хотят придать Контрмодерну некое живое состояние, переводя его в активно-агрессивный неофашизм, то мы можем придать делу СССР и делу советского живое состояние, только включив «мотор». Они включают гностический, мы — хилиастический. Но если «мотор» не будет включен, то все эти песни об обычной примитивной реставрации не приведут ни к чему и мы не спасем страну, кому бы чего бы ни хотелось.
Итак, все сказано: о метафизической открытости, об этих благородных именах, о высших целях человечества. Автор статьи берет эту цитату и дальше говорит: «В топку коммунистического оккультизма и хочет перестройщик Кургинян бросить русский народ. Действительно, только русским не позволено создать собственное национальное государство и нацию. Их судьба — быть топливом для мерзкой сектантской оккультной идеологии».
Представляете, как задело то, что мы начали строить диалог с националистами? До какой степени задело! Мы же его не сегодня начали строить. Мы строим его давно. И Белковского мы задели не сейчас, а годами ранее. Я подчеркиваю, годами ранее! Потому что уже тогда вся его гнилая сущность была ясна.
В пользу того, что я хочу бросить «в топку коммунистического оккультизма» несчастный русский народ, приводится следующая моя цитата: «Русский народ, отстаивающий себя как народа-творца мировой истории, — это мета-нация. Может ли он стать чем-то другим? Чем? Народом, вписывающимся в первую модель, т. е. нацией, возглавляемой националистами? Наверное, может. И упрекнуть его за это нельзя. Но шанс на выживание в этом качестве с потерей первородства и статуса народа-творца мировой истории — меньше, чем при отстаивании этого статуса»[35]. (Это цитата из очень давней моей работы «Русский вопрос и институт будущего», опубликованной в сборнике у Сергея Чернышева.)
Вот это называется «бросить в топку оккультизма»?
А от лица какой религии это все говорится? Я уже запутался. Одни националисты — язычники, другие — вообще непонятно кто. Мы считаем, что творец мировой истории — народ. Это мета-нация. Русские — это народ, который способен быть локомотивом мировой истории. Он был им. И он может им стать вновь. И, может быть, без этого мировая история не будет продолжена.
Но ведь вопрос заключается не в том, чтобы бросить его в эту топку. Вопрос заключается в том, что только таким образом он может спасти себя. Потому что, действительно, в XXI веке выживать будут только центры сил с населением более 500 миллионов человек.
Намерение затащить таким способом Россию в Европу — это понятное намерение. Но только затащить ее туда невозможно, очень скучно. И затащить вдобавок надо в заканчивающийся проект «Модерн», то есть в никуда. Но это хоть в какие-то ворота лезет.
А вот создать некое обособленное целое с меньшим населением, изолировать это целое, имея с одной стороны миллиарды китайцев, с другой стороны — миллиард с лишним исламского халифата, с третьей стороны — всю западную враждебную цивилизацию… Так сдавить себя и еще развивать идею о том, какие именно субэтносы тут надо создать, как это все еще надо расчленить внутри самого русского этноса, могут только самоубийцы.
Ни одному малому и даже среднему народу не выжить в XXI веке — он должен будет войти в какой-то центр сил. Все эти химеры абсолютных суверенитетов просто уже не работают. Эта эпоха кончилась. Впереди век империй. Он впереди, а не позади. Русские выпрыгнули из имперского статуса тогда, когда все в него впрыгивают, по всему миру. Так называемые национальные государства Китай и Индия — это тоже империи. А уж Соединенные Штаты просто грезят статусом Четвертого Рима. А уж Евросоюз — точно империя.
Итак, я говорю еще раз, что русский народ, отстаивающий себя как народа-творца мировой истории, — это мета-нация. Может ли он стать чем-то другим? Может. Народом, вписывающимся в первую модель, то есть нацией Модерна. Присягнуть Модерну, быть возглавляемым националистами он может, может. «Упрекнуть его за это нельзя. Но шанс на выживание в этом качестве с потерей первородства гораздо меньше», — говорил я 17 лет назад. Что, теперь этого не видят все? Этот шанс сейчас не меньше — он нулевой.
Так вот, после приведенной цитаты следуют такие слова автора статьи на АПН: «Так что пахать русским не перепахать на оккультного дядю. В лице Кургиняна недобитая идеология перестройки вновь протянула щупальца к горлу русского народа. Оккультное лжеучение никак не слезет с нашей шеи. Впрочем, посмотрим ниже, к чему зовут…»
Дальше выясняется, что почему-то мы зовем к интернационализму.
Автор пишет: «Кургинян — это Интерфронт. Это попытка подписать русских, особенно представителей старшего поколения, на защиту антирусских интересов. Понятно, что русские — лишь дрова в топке имперского паровоза».
Извините, но имперский паровоз был сооружен не Кургиняном. Имперский паровоз был сооружен… так, по-крупному, видимо, Иваном Грозным, но уж точно — Петром Великим. Так что же, все, кто веками расширял Россию, вел ее к невероятным культурным, историческим высотам и пр., — все они бросали народ в топку паровоза?
Но автор продолжает: «Если найдется другой народ, кандидат на порабощение, кургиняны с радостным воем пересядут ему на шею, бросив русских подыхать на помойке. <…> такой кандидат появился. После того, как Мао Цзэдун победил в гражданской войне, китайцы всерьез рассматривались в качестве нового центра <…>. Перепрыгнуть с русской на китайскую шею «интернационалистам» не удалось».
Я бы такой спектакль поставил — так интересно. Так интересно, если бы не было совсем грустно оттого, что это же всё и есть белковщина. Понятно всем, что это белковщина. Это они так визжат оттого, что мы назвали их псевдонационалистами, уменьшительными националистами. Так вы не говорите про имперский паровоз, а все то же самое — про Кургиняна галдите сколько угодно.
«Впрочем, мы отвлеклись, — продолжает автор. — В 90-е годы русским навязали жупел империи. Никогда ранее, при Советской власти, СССР „империей“ не именовался. (А раньше? — С.К.) Точнее, империей его обзывали враги. Термин „империя зла“ принадлежит президенту США Рональду Рейгану. (Так, а мы говорим об империи добра. — С.К.) Однако в начале 90-х эту отрыжку американского агитпропа радостно скормили просоветским патриотам. Надо отдать людям должное, они не просто слопали ЦРУ-шную разработку, но и потребовали добавки».
Я не понял. Мы хотим добиться синтеза единого понимания разных этапов нашей истории. Мы видим в империи империю — особую форму существования народа, связанную с историософской миссией. Мы видим, как каждый раз, когда народ становится на этот путь, он совершает чудеса, он спасает себя и мир, он двигает вперед историю, он достигает фантастических высот развития. И каждый раз, как он сходит с этого пути, он впадает в ничтожество, неслыханное ничтожество. Мы призываем снова вернуться на дорогу, которая ведет к этому величию во всех его смыслах: к счастью исторической судьбы, к развитию, к улучшению уровня жизни, к сохранению геополитических параметров, при которых можно выжить в XXI столетии и не стать рабами других народов при беспощаднейшей конкуренции за ресурсы и не только.
Это все называется «на шею прыгнуть»? Оказывается, что это «навязанный жупел империи»: «Возникло целое идеологическое направление, называвшее себя „имперцами“. Правда, имперцы эти были странными. Они не требовали восстановления Российской империи (как можно было бы подумать по неопытности). Нет, они восхваляли Советский Союз, самым ценным свойством которого полагали порабощение русских».
Цитату! Кто, где сказал, что самое ценное свойство Советского Союза было порабощение русских? Вот сейчас зато русских освободили! Их же освободили от Советского Союза. Да? Они тут же попали в плен «эРэФии», теперь их освободят от «эРэФии» — они попадут в плен «Руси». Их освободят от плена «Руси» — они попадут в плен субэтнических государств. Их «освободят» от этого «плена» китайцы и другие народы, поработив их окончательно и ликвидировав русский народ вообще. И вот это будет «триумфом» русскости! По Белковскому и его коллегам.
Автор продолжает: «Теория имперства, если изложить ее по-простому, такова. Все народы мира имеют свои собственные государства, в которых они хозяева. Национальные государства дозволены всем. И армянам, и азербайджанцам, и украинцам, и финнам, и казахам, и немцам, и французам, и испанцам, и китайцам, и бразильцам, и итальянцам, и всем-всем. Но есть на свете один-единственный народ, которому не позволено иметь своего государства. Этот народ — русский, вечно обреченный быть рабом в некой „империи“. Но эта империя — не русская, свят-свят-свят».
Не понял… Империй, как мы знаем, было много. И народы страстно хотели их иметь. Французы хотели иметь империю Наполеона, поляки хотели иметь свою империю, турки хотели иметь Османскую империю, китайцы хотели иметь свою «срединную империю», Чжун Го… Я могу перечислять империи бесконечно… Габсбургов и так далее. Все хотели иметь империю, просто одним удавалось ее создать, а другим — нет. Другие попадали в орбиту тех или иных империй. Так это было до недолгого периода, который стремительно заканчивается. В этом-то и трагедия. Если все эти шорохи-то убрать, трагедия-то именно в этом. И мы все время говорим нашим собратьям, отпавшим от Советского Союза: «Вы опомнитесь, вы куда впадаете-то? Вы, отпав оттуда, впадаете куда?» Это и есть главный политический вопрос.
Итак, есть империя. «Империя эта управляется конгломератом счастливых народов, историческое предназначение которых — сидеть на русской шее», — утверждает автор.
Это вся русская история такая? Ну, тогда конец… Ну, тогда понятно, что надо сказать о народе, который тысячелетиями держал мерзавцев на своей шее. Нету этого народа. И нет гимна «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь». И нет тоста Сталина за русский народ. И нет ранних текстов Сталина, в которых он говорил о том, что именно русский народ является держателем, хранителем Советской империи, называя ее, естественно, Советским Союзом, а имея в виду именно это. «Сидеть на шее»…
И дальше: «Сами же русские не должны требовать ни прав, ни свобод, ни даже материального благополучия. Русские должны практиковать некий „аскетизм“, беспрерывно пахать на дядю, а если „дядя“ соблаговолит убить немножко (или не немножко) русских, то земно кланяться ему, приговаривая: „Спасибо тебе, Дядя!“».
Россия подошла к бездне. Она находится в сантиметре от этой бездны. Одни кривляются, говоря о том, что ее надо освободить от обременения — от Татарии, Башкирии, а также Северного Кавказа. Другие кривляются еще более круто. Придет ли, наконец, момент, когда все эти кривляния окажутся, как говорят в науке, элиминированы, то есть обнулены? Когда это все превратится в большую кучу никому не нужного мусора, на который можно будет смотреть, как и полагается смотреть на мусор, не испытывая по этому поводу никаких особенных переживаний? Пора смести его в совочек и убрать, пока не поздно, потому что это-то, кривляющееся, хочет другого. Оно хочет все добить до конца.
Почему «русские не должны требовать ни прав, ни свобод, ни даже материального благополучия»?.. В каком смысле? Они должны «пахать на дядю» и говорить дяде «спасибо»… Какому дяде? Как это может великий народ, если он великий, держать на своей шее какого-то дядю и непрерывно на него пахать, ему кланяться? Какое же презрение внутри, в душе, должно быть по отношению к русскому народу, чтобы это говорить? Чтобы губы выговаривали все это, чтобы язык выговаривал?! Вы понимаете, что должно быть в душе, разуме и в сердце?
«Русские должны вечно бесплатно работать на „кургиняна“. Такова их природа. Работать же русские должны во имя волшебной „территориальной целостности“. (О-па! — С.К.) Наконец-то, воскликнет наивный читатель. Да, конечно, территориальная целостность! Мы должны быть едины с нашими братьями — украинцами и белорусами! Как бы не так! Как раз насчет Украины и Белоруссии вы сильно ошибаетесь, дорогой наивный читатель. Эти народы должны находиться ВНЕ России».
Где, когда говорилось, что эти народы должны находиться вне России? Кто-нибудь говорит о том, что это не единый народ: Белоруссия, Малороссия, Великороссия? Вы только докажите это галицийцам или кому-нибудь еще, а нам-то это доказывать не надо. Мы-то в это свято верим. И оплакиваем потерю этих народов как величайшее (именно величайшее) поражение России. Но произошло-то это в тот момент, когда закричали о том, что РСФСР должна выйти из состава СССР! Никто же не говорил, что вместе должны выйти братские славянские народы. По-другому говорили тогдашние почвенники, в унисон с либероидами, демократоидами. «За нашу и вашу свободу», — так ведь говорилось? Или я что-нибудь неверно интерпретирую?
И опять — то же самое: «Уже сейчас Чечня фактически находится за пределами российского правового поля».
Находится. И это безобразно. И что? Поскольку она находится за пределами этого поля, ее надо просто выкинуть?
А следом за ней и весь остальной Северный Кавказ, чтобы побыстрее заполыхала Волга и тогда надо было сравнить Татарию с Басками, а Башкирию с Каталонией? Ради этого все нужно сделать? Не проще ли восстановить пределы правового поля?
«Российские законы не соблюдаются, Россия платит огромные деньги на „восстановление республики“. При этом „выходцы из Чечни“ пользуются неограниченными правами на территории остальной РФ».
И это безобразно, а кто-нибудь спорит? Говорятся вещи, с которыми мы вполне согласны, после чего говорится: «А поскольку это так, то…» То что? — То надо развалить Россию! Почему? Это же типичное предложение лечить головную боль методом отсечения головы. Почему самоубийство является единственным решением проблемы?
«Современная Россия есть, таким образом, колониальная периферия Кавказа. Право убить безнаказанно — право господское, восходящее к раннему Средневековью. Дворянин мог убить мужика, и ему за это ничего не было. Сегодня кавказцы стали господами для всей России. Проблема эта может быть решена через отделение Кавказа как региона».
Все! Это классический метод, даже Шарпа не надо. Это примитивная подрывная деятельность. Примитивная! Называются реальные болевые точки процесса, вызывается рефлекс — неотработанный разумом рефлекс на происходящее. А рефлекс именно таков — отторжение. Надежда возлагается на то, что следующая за рефлексом стадия — то есть осмысление ситуации — не сформируется, что на рефлексе отторжения все и кончится. Что этим рефлексом можно будет воспользоваться и разрушить страну. Вот мы и доходим до главного.
«Кургинянище, ого-го-о, оккультизм»!.. Ладно, ради бога. Сколько людей — столько и мнений. В конце концов, XXI век. Но дальше-то начинается политика.
«Волшебная территориальная целостность» — Белковский.
«Отделение Кавказа как региона» — Белковский.
«Тогда русские могли бы заняться собой, своими реальными интересами и целями. А также объединением с реально дружественными народами — белорусами и украинцами».
Я не понял — почему «тогда»? Ну, хоть один здравомыслящий человек может объяснить, почему именно «тогда» они могут заняться объединением? Почему они сейчас им не могут заняться?
Они 20 лет им не могут заняться — почему? Потому, что в Кремле сидит Рамзан Кадыров? Они не могут заняться потому, что в Кремле сидят друзья господина Белковского (они же либероиды), которые отчаялись тащить дальше Россию по губительному пути только с помощью одной лишь либероидной риторики и хотят добавить в нее псевдонационализм. Но волочь-то они ее хотят туда же, по тому же псевдозападническому пути, к тому же самому распаду, к той же самой модели, которую они называют демократической, и так далее. Вот почему нельзя объединиться с Лукашенко. А не потому, что в Кремле сидит Рамзан Кадыров.
Лукашенко на сегодняшний день беспокоит не Рамзан Кадыров, чьи свойства я обсуждать не хочу. И с этими констатациями: «за пределами правового поля», «неограниченные права» — я согласен. Но Лукашенко беспокоит не это. Лукашенко беспокоят Чубайс и олигархи, которые хотят сожрать белорусские ресурсы и создать на территории Белоруссии тот же бардак, который создан в целом в России, и превратить засеянные белорусские поля в незасеянные. Его же это беспокоит. Разве нет? Неужели Рамзан Кадыров?
С Украиной же вопрос еще сложнее. Там имеет место раскол. Поэтому вопрос заключается не в том, отделять или не отделять Северный Кавказ для того, чтобы объединяться с Украиной и Белоруссией. Это что за язык? Это на кого рассчитано? Вопрос в таком изменении курса, после которого и Кавказ не отпадет, и Закавказье присоединится, и Украина с Белоруссией присоединятся, а я надеюсь, что и Прибалтика. Присоединятся, присоединятся. И образуется новое великое государство, преемственное по отношению ко всем существовавшим Российским империям, включая Красную, которая была апофеозом имперского строительства по очень многим структурно-функциональным принципам.
Далее — вернемся к статье в АПН. Об империи нужно «поговорить всерьез» — это здорово. Ничего больше не ценю, чем серьезные разговоры: «Что такое империя? Она существует не только как пропагандистский конструкт. Империи бывают двух видов. (Так что же она такое? Я так и не понял. — С.К.) Первый — империя колониальная. В центре ее находится национальное государство. Оно присоединяет и эксплуатирует окраины. Так были построены Британская и Французская колониальные империи. Французы и англичане имели все права, как жители метрополии, стояли неизмеримо выше жителей провинций. (Все правильно. — С.К.) Никто не мог сомневаться, что Англия — государство англичан (кроме ирландцев. — С.К.), Франция — французов (кроме вандейцев и многих других. — С.К.). Впрочем, российские „имперцы“ подобной империи не хотят (что значит не хотят? — давайте переселимся на остров и создадим такую империю или начнем завоевывать колонии за океаном. — С.К.), ибо она подразумевает господствующее, а не рабское положение русских».
Подразумевается и приписывается одно желание — русских загнать в рабское положение. Ничего другого не хочется, да?.. А, честно говоря, они в нем еще не находятся? Усилиями либероидов, к которым сейчас присоединятся псевдонационалисты, они не в нем находятся? А если это все распадется на части, они не будут находиться в рабском положении почище нынешнего?
«Второй тип империи — империя территориальная. В ней есть главный, стержневой народ, на который ложатся все тяготы содержания империи, есть присоединенные народы, и есть имперская элита. Эта элита состоит, как правило, из представителей подчиненных народов, стержневого народа и, что важно, „управляющего народа“. Это такой народ, который, будучи одинаково далек от населяющих империю народов, обеспечивает управление ею. В Российской империи таким народом были немцы, в СССР начального периода — евреи».
Во-первых, начального периода. Значит, потом они не были? Но тогда тоже было плохо, потому что был — кто? Кавказцы, да? А в Российской империи это были немцы. А перед этим это были еще какие-нибудь монстры. И все. Нет русской истории. Никакой разницы между всем этим и тем, что говорит Пивоваров, по сути, нет. Никакой. Это близнецы. Это просто второе издание того же самого, которое необходимо для того, чтобы можно было продать первое издание, потому что первое перестали покупать. Совсем. И сюда надо что-то антикавказское впарить. Для продажи. Но это тот же товар под названием «распад страны».
«Большевики разделили единый русский народ на русских, украинцев и белорусов»…
Вы это расскажите галицийцам, они очень порадуются. И вам много другого расскажут. На протяжении всего этого времени реальная система существования страны, реальные, сложнейшие, трагические проблемы (все эти перипетии, которые описывал Гоголь: Остап, Андрий, две Украины, эта великая борьба за империю, против нее) — все это выдается в качестве одного комикса. Ну, это даже не «Гарри Поттер», это не «Мурзилка», это какая-нибудь сказка про гусыню. И на этом языке надо говорить с одним из самых образованных до сих пор народов мира!
«Имперско-советская пропаганда приписывает русским роль бессловесных и бесправных рабов в коммунистической империи. Будьте аскетами, говорит русским Кургинян, миллионер с хорошим загаром и в дорогом пиджаке, из автомобилей, по слухам, предпочитающий „Бэнтли“».
«Имперско-советская пропаганда приписывает русским роль бессловесных и бесправных рабов в коммунистической империи», — это слова Гитлера. Это, натурально, фразеология Гитлера. Только он дальше говорил: «И русские этого заслуживают». Это определенная оценка СССР, но Российская империя, в этой логике, предписывает русским быть рабами в руках немцев.
«„Кургиняны“ любят визжать об угрозе распада русского народа на несколько наций. Каких-нибудь „сибиряков“ или „поморов“…»
Это, по-моему, Широпаев предложил. Субэтнический принцип государства. Или нет? Или он это не предложил? Я обсуждал чужую идею.
«Однако нужно четко понимать, откуда берутся „сибиряки“ или „поморы“. (Они берутся оттого, что в Советском союзе плохо, да? — С.К.) <…> Русские глядят на опоганенное и измазанное „имперской“ идеологией рабства и терпильства русское имя. И… некоторым хочется назвать по-другому, чтобы только избавиться от навязываемых кургинянами рабских цепей».
То есть от русскости хочется избавиться, которую мы навязали. Моя прабабушка — княжна Мещерская. Это, видимо, она навязала рабские цепи. Вместе с Карамзиным и другими своими предками.
«Очевидно, что региональные нации на этнической базе русского народа могут возникать только для того, чтобы не быть рабами „кургинянов“, „выходцев с Кавказа“ и прочих имперских сущностей. (Но быть рабами китайцев. — С.К.) Чтобы быть просто хозяевами на своей земле (возникнет субэтническое государство рядом с Китаем, оно будет «хозяином на своей земле», оно потеряет ядерный статус, потеряет все — но будет «хозяином на своей земле»! — С.К.), самим выбирать правительство и свою судьбу. Самим решать, быть аскетами или „кушать курочку“ (Кургинян, впрочем, лично для себя предпочтет „курочку“). (Я кашу ем, кашу. Успокойся, милай, что ж ты так нервничаешь? — С.К.) Если русское национальное государство возникнет, все эти региональные идентичности станут неактуальными. (То есть Широпаев отменит их, что ли? — С.К.) Сегодня же, пока русские бесправные рабы в „РФ“, актуальность этих идентичностей (равно как и желания (внимание!!! — С.К.) призвать на помощь США, ЦРУ, черта лысого, лишь бы избавиться от коммунистических рыл) будет только расти».
Все! «О чем любят визжать „кургиняны“?..» Так это неважно! Все сказано: «…призвать на помощь США, ЦРУ, черта лысого, лишь бы избавиться от коммунистических рыл…»
Итак, о чем мы говорим в данный момент? О нападках каких-то людей? Никоим образом! Мы говорим о концепции. В очередной раз мы видим некую концепцию и продираемся к ней сквозь все остальное. И мы видим, что действительно формируется, с каждым днем все больше, именно то, о чем мы предупреждали. Формируется союз: псевдонационалисты либероидного образца должны подпереть совсем уже обессилевших либероидов и общими руками развалить остатки страны. После чего эта страна перейдет под патронат или под оккупацию (как хочет Белковский) разным внешним силам. И все.
То есть за всеми этими страстями, негодованиями по чужому поводу стоит очень серьезная попытка добиться того, чтобы все-таки состоялся конец русской истории, чтобы страна была добита.
И здесь я снова возвращаюсь к тому, о чем говорил. Это сложная шахматная доска, на одной клеточке которой может стоять какой-нибудь Навальный (Белковский, кстати, говорит, что он его друг), на другой — Белковский, на третьей и четвертой — еще кто-то (рис. 2).
Когда фишки будут расставлены, все это действительно развалится. Поэтому задача только в одном — ставить фишки самим, чтобы это не состоялось. А это и называется «давать вещам правильные имена и называть их на всех базарах». Для этого и создано движение «Суть времени».
Назовите слова «уменьшительный националист», «националист-либероид», «националист-ликвидатор», «псевдонационалист» — националист умрет политически. Начните воевать с такими националистами — и они окрепнут и не будут говорить о «патриархате-кургинянхате», «тараканище-кургинянище». Они забудут все. Они возликуют, потому что им только и нужно собрать под себя национальную энергию. Это не им самим нужно, это нужно хозяевам.
Что же сделать для того, чтобы этого не случилось? Нужно назвать правильные слова, превратить их в идеологию и управлять общественной энергией. То есть создать националистический поток энергии, который не был бы заражен всем этим дерьмом уменьшительства. Другой поток. Дерьмо отдельно — поток отдельно. В этом задача. Это и есть политика. И чем больше мы будем ею заниматься, тем больше будет вой.
Говорят: «Ах, зачем Вы их обидели?»
Я никого не обижаю. Я всех люблю. Особенно тех, кто так ярко выражает свои страсти по моему поводу. Я продираюсь сквозь все эти страсти к сути, сути времени, а она заключается в том, что момент нехороший. И эту фишку ставят в нужную точку. И тут вам что Белковский, что все остальное, что мы уже перечисляли… Пусть каждый из тех, кто входит в националистическое движение, скажет про себя: он за территориальную целостность или против. А то, что процессы надо менять, мы понимаем.
2 июля 2011 года в телепередаче «Национальный интерес» канала РТР директором Института социологии РАН, доктором философских наук Михаилом Константиновичем Горшковым был представлен доклад «Двадцать лет реформ глазами россиян».
Я хочу, чтобы вы ознакомились еще раз и подумали вместе со мной над данными, которые приведены в этом докладе.
Выбор между моралью и успехом: в 2011 году людей, которые говорили, что можно переступить через моральные принципы и нормы, стало 43%, а в 2003 году, 7 лет назад, их было 34% (рис. 3).
А давайте теперь подумаем: когда 51% скажет, что для того, чтобы добиться успеха, надо переступать моральные принципы, — что будет? Общества-то уже не будет. Общество же существует только тогда, когда работают моральные регуляторы. Когда перестанут работать моральные регуляторы следом за таким регулятором, как закон, — все, конец.
Теперь другой тезис: «Я лучше не добьюсь успеха в жизни, но никогда не переступлю через моральные нормы и принципы». В 2003 году эту позицию занимало 65% опрошенных, сейчас — 57%. А когда их станет 49% — что будет? Вот это и есть конец страны. Это же уже не общество. Это не социум. Это зооциум, в котором победит все, что угодно. В том числе и вся эта высоколобая и высококультурная ерунда.