Сильные и слабые стороны интроспективного интеллекта

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Сильные и слабые стороны интроспективного интеллекта

Поскольку наш разум мыслит объектными квазидинамическими моделями (мифами), наше мышление метафорично в любом случае, каждая объектная модель всегда основана на метафоре. Разум – это ассоциативный механизм. Моделирование – процесс поиска ассоциаций (сходства, различий, аналогий, подобия). Мышление протекает как движение внимания по виртуальным моделям и находится под интроспективным самоконтролем. Это сознательное мышление.

Наличие сознания делает человека человеком, которого называют «венцом природы», «царём природы» и т. п. Он сам творчески преобразует природу, сознание даёт ему волшебную силу.

Но не будем пыжиться от гордости. Интроспективный интеллект человека имеет не только сильные, но и слабые стороны. Во многих вопросах разум попадает в безысходные тупики, он бессилен перед неразрешимыми парадоксами, и во многих ситуациях ум как будто теряется и человеческий разум становится квазибезумным (как-будто-безумным). Люди совершают нелепые и неразумные поступки, а мыслители тысячелетиями ломают голову над неразрешимыми проблемами: – Почему в мире столько горя, трагедий, несчастий и войн, ведь человек так разумен? Какие неведомые силы ответственны за зло, которого человек не хочет?

Квазидинамическая модель – это простая модель, а живём мы в сверхсложном мире. Универсум сверсложен, и многие системы сложны и сверсложны. Могут ли простые динамические модели или сумма простых моделей быть адекватны сложным моделируемых системам? Смотря что понимать под адекватностью. Может ли простое быть моделью сложного? Может de facto, ведь человеческий интеллект мыслит именно таким способом.

Однако, при таком моделировании за пределами суммы моделей всегда находится некий остаток. Разум успешно моделирует простые системы, их фрагменты и темпоральные системы. Но все ли системы темпоральны? Все ли системы существуют во времени? Время – это проекция сознания, его «тень». Мыслящий интеллект не может дать ответ на вопрос: существует ли объективное время. Во-первых, время недоступно для непосредственного восприятия, во-вторых, разум не может сделать на этот счёт никаких мысленных выводов, так как изначально понятие «объективное время» безнадёжно парадоксально.

Если весь мир не является объектом и не существует во времени, то можно ли утверждать, что любой фрагмент мира является объектом и существует во времени? Нет. В общем случае любая сложная система, – так же как и весь мир, – является ситуативной системой, то есть сложной системой, фрагменты которой могут быть темпоральными и/или нетемпоральными. Можно ли в общем случае такую сложную систему всегда считать темпоральной, или она всегда будет нетемпоральной? Или может быть и то, и другое? Чему равна сумма темпоральных и нетемпоральных систем? Человеческий разум этот парадокс разрешить не может, но при этом модели разума – это всегда парадоксально темпоральные модели. Как информационные сущности они квазитемпоральны, время в них «застыло», а в процессе мышления они становятся динамичными, но при этом они магическим образом становятся «не теми же самыми».

Всё что создано человеческой мыслью и что есть в человеческой культуре и цивилизации – это простые модели. Люди создают простые модели, например модель процесса свободного падения камня, модель квадрата и прочие геометрические фигуры, план здания, чертёж механизма, организации и т. д. Потом модели материализуются в реальные сооружения, вещи и механизмы. Люди создают теории и концепции, дают объяснения и высказывают мнения.

Однако теория или концепция, например, это уже сумма многочисленных простых моделей. В ней всегда есть парадоксы. Парадоксы пытаются разрешить, устранить. Теория развивается, потом сменяется новой теорией. Но где же истина? Может быть более правильная теория сменяет менее истинную? Отнюдь. Спросим, например, физика: свет – частица или волна? В физике одновременно существует две концепции. Так где же истина? Истина, вопреки расхожему мнению, находится не в утверждениях, моделях или концепциях, а в некоем межмодельном пространстве, если можно так выразиться. Разные модели дополняют друг друга (в физике этот принцип озвучен как принцип дополнительности Нильса Бора). За пределами любой суммы моделей находится ещё нечто.

Сила человеческого сознания в том, что оно может бесконечно дополнять одну квазидинамическую модель другой и реализовывать их на практике. Создавая дополнительную модель разум временно решает парадокс и делает временную остановку. Проблемы служат своего рода маяками, сознательное познание движется от маяка к маяку. Всегда вперёд. Потому что относительно самого себя можно двигаться только вперёд, независимо от направления.

Слабость интеллекта, наделённого сознанием, в том, что он не может создавать нединамические модели, то есть он мыслит только метафорически и верит в миф.

Мыслящий интроспективный интеллект, можно так сказать, ориентирован исключительно на динамическое мышление (потому что другого у него нет, это безальтернативный вариант) и переоценивает значение динамического мышления, считая его не только критерием успешности, но и обязательным ориентиром. Конечно, многие люди, особенно образованные люди из среды научных работников и философов, осведомлены о многих научных и философских проблемах и должны осознавать их. Однако даже образованный разум имеет особенность непроизвольного дрейфа в сторону «динамических» заблуждений.

Поэтому разум склонен к поиску однозначной последовательности причин и первопричин. «Причина >> Следствие» – динамическая модель. Также мыслящий интеллект склонен к моделям, которые описывают динамические или причинные цепочки (из амёбы произошли водоросли, из…, из…, из…, … из доисторического примата – человек).

Для разума в любой модели есть объект, а объектом является любая поименованная сущность, при этом имя всегда является метафорой. Разум склонен всегда делить даже неделимое, так как для разума любая сущность фактически является объектом. Например, мир традиционно делится на земное и небесное, на внутренний мир и окружающий мир, на субъективное и объективное, реальное и воображаемое, на материальный мир и идеальное.

Время и пространство мыслящий интеллект обычно считает категориями, а в физическом аспекте они кажутся ему вселенскими свойствами мира. Да и как не казаться, ведь разум просто не в силах представить иное. «Вселенная длится» (Анри Бергсон).

Но на самом деле вселенная не длится и не делится. Невозможно отделить реальное от воображаемого, ни в виртуальном мире интеллекта, ни в объективном мире (и виртуальный мир неотделим от объективного, так что и искать собственно негде). Сколько бы философы не рассуждали о мире, они никогда не придут ни к чему кроме новых парадоксов, потому что рассуждать о такой абстракции как мир всё равно что рассуждать о такой абстракции как ничто: о вещи, которой нет, но о ней можно поговорить.

Условное деление философских взглядов на материализм и идеализм давно и принципиально устарело. Приходит новое мировоззрение. Обратим внимание на работы современного ведущего немецкого философа Лоренца Пунтеля в рамках «Структурно-системной исследовательской программы», книга «Structure and Being: A Theoretical Framework for a Systematic Philosophy». Л. Пунтель пишет об исчезновении промежутка (gap, англ.) между материальным и идеальным, о существовании параллельных философских дискурсов (вспомним «параллельные миры» фантастов и «множественность миров» Дж. Бруно, и сравним). Он соединяет онтологию с системологией (metasystematics).

Динамическое моделирование в настоящее время буксует в решении многих научных задач: природа эволюции, природа генома, природа разума, происхождение астрономической вселенной и др.

Сначала теорию Дарвина не принимали клерикалы, теперь в ней сомневаются методологи. Простая динамическая модель эволюции в некоторых вопросах не выдерживает критики. Если поверить в естественный отбор, то как на определённом этапе эволюции произошёл переход на двуполый принцип размножения, как мог произойти «отбор» двуполых среди однополых организмов?

Ричард Докинз («Эгоистичный ген») методом инверсии изменяет динамическую модель Дарвина (получается дополнительная модель): он предлагает рассматривать не эволюцию и сохранение видов как биологических организмов, а эволюцию и принцип сохранения генотипа (организм – это только «машина для выживания» генотипа). Однако такая инверсная модель – тоже достаточно простой подход и не выходит за рамки динамического моделирования. Можно легко придумать и другие инверсные модели. Например, что в геноме «зашита» не программа развития организма, а образ окружающего мира. А организм «эволюционно» приспосабливается в процессе своего роста к этой модели. Такая модель очень легко объясняет, зачем человеческому эмбриону жабры.

Теория эволюции – миф, то есть квазидинамическая модель, основанная на метафорах. Какой будет следующий этап теоретического развития?

Что такое эволюция? Развитие, деградация или инертная стабильность? Есть ли вообще «движение» в эволюции? Можно применить философский принцип инерции к этим вопросам и не называть это стремлением к сохранению или самосохранению. Жизнь на Земле – это процесс или ситуативная система? В общем плане, как отдельный биологический организм, так виды, популяции, гены и сама эволюция – только фрагменты ситуационной системы, в которой «нет времени», и нет «главных» понятий, вокруг которых можно строить «понятные», «истинные», но слишком парадоксальные объяснительные причинно-динамические модели (как из яйца получилась курица, и что было вначале – яйцо или курица).

А как в генах «зашифрован» инстинкт перелётных птиц? Как передаётся информация на какую звезду должен лететь косяк, или как ориентироваться ему по магнитному полю Земли? И вообще как далёкий предок перелётных птиц начал перелёты и как это «зашифровалось» в генах? На такие прямые динамические вопросы невозможно дать прямой динамический ответ. Современная научная мысль буксует в динамических моделях.

Многие трудности в таких вопросах определяются как раз тем, что для нашего сознания, ориентированного на динамическое моделирование, критерием успешного объяснения (научного моделирования) является наличие квазидинамической модели («мифа»). Вот почему теория Дарвина стала популярной несмотря ни на что: это яркий образец квазидинамического моделирования. От следующих объяснительных моделей ожидают того же самого.

Это на уровне научного мышления. На уровне политики, социума, обыденного мышления и обыденных ситуаций наш разум, наделённый сознанием, тоже проявляет свою слабую сторону.

Сознательный интеллект часто становится квазибезумным, попадая в циклы короткого замыкания. Люди эмоциональны, в их поведении возможна агрессия как выход. Они хотят простых решений, так как такие решения создают для них зону психологического комфорта. Они заблуждаются и ошибаются, но каждый раз уверены, что нужно найти новую простую истину или простую причину. Они хотят однозначности, справедливости, истинности, и при этом дотошно ищут виновных в кризисных ситуациях. Всегда нужен стрелочник, потому что это решает проблему, не выводя её за пределы динамического мышления и простой модели. Парадоксы в простых моделях, предполагающих иерархическое структурирование, обычно решаются путём исправления и устранения отдельных недостатков при обязательном условии сохранения единой иерархии и однозначности в каждом элементе.

Стремление к целостности и однозначности на уровне менталитета часто превращается в сверхценность идеи иерархической структуры, которая является простой в метасистемном смысле, но при этом состоит из большого числа элементов. На протяжении всей истории человечества люди создавали социальные иерархические системы: армии, корпорации, централизованные структуры и т. д. Иерархическая структура – это системная «пирамида», а люди для которых идея «пирамиды» является культом, становятся «строителями пирамид». При этом неизбежные парадоксы реальной жизни, которые принципиально не согласуются с идеей простоты пирамиды, приводят разум людей в состояние квазибезумия, которое часто сопровождается социальным давлением или насилием.

Сознание движется всегда вперёд относительно самого себя, но так же творится и история. История «не имеет сослагательного наклонения», потому что исторический процесс всегда идёт вперёд относительно самого себя, независимо от направления. А потому любые просчёты, заблуждения и даже неприглядные факты всегда остаются в истории историческими вехами.

Люди путают позиции в социальных ситуациях и их мнения могут быть нерелевантны их собственной позиции и их действительным интересам, а образ жизни странным, но сами они этого могут не замечать. Общественное сознание легко попадает в ловушку популизма, и политики им манипулируют. Но динамическое мышление всегда является квазидинамическим моделированием. Поэтому социальный миф ставится под сомнение, например, таким каверзным динамическим вопросом: что будет с вами через десять, двадцать лет?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.