1.2 Людвиг Витгенштейн. Логико-философский трактат
1.2 Людвиг Витгенштейн. Логико-философский трактат
Предисловие. Эту книгу, пожалуй, поймет лишь тот, кто уже сам продумывал мысли, выраженные в ней, или весьма похожие. Следовательно, эта книга — не учебник. Ее цель будет достигнута, если хотя бы одному из тех, кто прочтет ее с пониманием, она доставит удовольствие.
Книга излагает философские проблемы и показывает, как я полагаю, что постановка этих проблем основывается па неправильном понимании логики нашего языка. Весь смысл книги можно выразить приблизительно в следующих сливах: то, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать.
Следовательно, книга хочет поставить границу мышлению, или скорее не мышлению, а выражению мыслей, так как для того, чтобы поставить границу мышлению, мы должны были бы мыслить обе стороны этой границы (следовательно, мы должны были бы быть способными мыслить то, что не может быть мыслимо).
Эту границу можно поэтому установить только в языке, и все, что лежит по ту сторону границы, будет просто бессмыслицей.
Я не хочу судить о том, в какой мере мои усилия совпадают с усилиями других философов. Ведь написанное мною не претендует на новизну деталей, и я потому не указываю никаких источников, что мне совершенно безразлично, думал ли до меня кто-либо другой о том, о чем думал я.
Хочу только упомянуть выдающиеся работы Фреге и моего друга Бертрана Рассела, которые в значительной степени стимулировали мои мысли.
Если эта работа имеет какое-либо значение, то оно заключается в двух положениях.
Bo-пepвыx, в том, что в ней выражены мысли, и это значение тем больше, чем лучше они выражены. Тем скорее они попадают в самую точку. Я, конечно, сознаю, что использовал далеко не все возможности просто потому, что мои силы слишком малы для этой задачи. Другие могут взяться за нее и сделать это лучше.
Напротив, истинность изложенных здесь мыслей кажется мне неопровержимой и окончательной. Следовательно, я держусь того мнения, что поставленные проблемы в основном окончательно решены. И если я в этом не ошибаюсь, то значение этой работы заключается, во-вторых, в том, что она показывает, как мало дает решение этих проблем.
1. Мир есть все то, что имеет место.
1.1. Мир есть совокупность фактов, а не вещей.
1.11. Мир определен фактами и тем, что это все факты.
1.12. Потому что совокупность всех фактов определяет как все то, что имеет место, так и все то, что не имеет места.
1.13. Факты в логическом пространстве суть мир.
1.2. Мир распадается на факты.
1.21. Любой факт может иметь место или не иметь места, а все остальное останется тем же самым.
2. То, что имеет место, что является фактом, — это существование атомарных фактов.
2.01. Атомарный факт есть соединение объектов (вещей, предметов).
2.011. Для предмета существенно то, что он может быть составной частью атомарного факта.
2. 012. В логике нет ничего случайного: если предмет может входить в атомарный факт, то возможность этого атомарного факта должна предрешаться уже в предмете.
2.0121. Если бы для предмета, который мог существовать отдельно, сам по себе, впоследствии было бы создано соответствующее ему положение вещей — это выступало бы как случайность.
Если предмет может входить в атомарные факты, то эта возможность должна заключаться в самом предмете.
(Нечто логическое не может быть только возможным. Логика трактует каждую возможность, и все возможности суть все факты.)
Как мы не можем мыслить вообще пространственные объекты вне пространства или временные вне времени, так мы не можем мыслить какой-либо объект вне возможности его связи с другими.
Если я могу мыслить объект в контексте атомарного факта, я не могу мыслить его вне возможности этого контекста.
2.0122. Предмет независим, поскольку он может существовать во всех возможных обстоятельствах, но эта форма независимости является формой связи с атомарным фактом, формой зависимости. (Невозможно, чтобы слова выступали двумя различными способами: отдельно и в предложении.)
2.0123. Если я знаю объект, то я также знаю все возможности его вхождения в атомарные факты.
(Каждая такая возможность должна заключаться в природе объекта.)
Нельзя впоследствии найти новую возможность.
2.01231. Чтобы знать объект, я должен знать не внешние, а все его внутренние качества.
2.0124. Если даны все объекты, то этим самым даны также и все возможные атомарные факты.
2.013. Каждая вещь существует как бы в пространстве возможных атомарных фактов. Это пространство я могу мыслить пустым, но не могу мыслить предмет без пространства.
2.0131. Пространственный объект должен находиться в бесконечном пространстве (точка пространства есть аргументное место.)
Пятно в поле зрения не должно быть обязательно красным, но оно должно иметь цвет, оно окружено, так сказать, цветным пространством. Тон должен иметь какую-то высоту, объект чувства осязания — какую-то твердость и т. д.
2.014. Объекты содержат возможность всех положений вещей.
2.0141. Возможность вхождения объекта в атомарные факты есть его форма.
2.02. Объект прост.
2.0201. Каждое высказывание о комплексах может быть разложено на высказывания об их составных частях и на предложения; полностью описывающие эти комплексы.
2.021. Объекты образуют субстанцию мира. Поэтому они не могут быть составными.
2.0211. Если бы мир не имел субстанции, то имеет смысл предложение или нет — зависело бы от того, истинно или нет другое предложение.
2.0212. Тогда было бы невозможно построить образ мира (истинный или ложный).
2.022. Очевидно, что как бы не отличался воображаемый мир от реального, он должен иметь нечто — некоторую форму — общее с действительным миром.
2.023. Эта постоянная форма состоит из объектов.
2.0231. Субстанция мира может определять только форму, а не материальные свойства. Потому что они прежде всего изображаются предложениями — прежде всего образуются конфигурацией объектов.
2.0232. Между прочим: объекты бесцветны.
2.0233. Два объекта одинаковой логической формы — помимо их внешних свойств — различаются только тем, что они различны.
2.02331. Или предмет имеет свойства, которых не имеет ни один другой предмет, — тогда — можно просто выделить его из других посредством описания, а затем на него указать; или же имеется много предметов, все свойства которых являются общими для них, — тогда вообще невозможно указать ли одного из этих предметов.
Потому что, если предмет ничем не выделяется, то я не могу его выделить, — ведь в этом случае получилось бы, что он выделяется.
2.024. Субстанция есть то, что существует независимо от того, что имеет место.
2.025. Она есть форма и содержание.
2.0251. Пространство, время и цвет (цветность) есть формы объектов.
2.026. Только если есть объекты, может быть дана постоянная форма мира.
2.027. Постоянное, существующее и объект — одно и то же.
2.0271. Объект есть постоянное, существующее; конфигурация есть изменяющееся, неустойчивое.
2.0272. Конфигурация объектов образует атомарный факт.
2.03. В атомарном факте объекты связаны друг с другом подобно звеньям цепи.
2.031. В атомарном факте объекты сочетаются определенным образом.
2.032. Тот способ, каким связываются объекты в атомарном факте, есть структура атомарного факта.
2.033. Форма есть возможность структуры.
2.034. Структура факта состоит из структур атомарных фактов.
2.04. Совокупность всех существующих атомарных фактов есть мир.
2.05. Совокупность всех существующих атомарных фактов определяет также, какие атомарные факты не существуют.
2.06. Существование или несуществование атомарных фактов есть действительность. (Существование атомарных фактов мы также называем положительным фактом, несуществование — отрицательным.)
2.061. Атомарные факты независимы друг от друга.
2.062. Из существования или несуществования какого-либо одного атомарного факта нельзя заключать о существовании или несуществовании другого атомарного факта.
2.063. Действительность, взятая в ее совокупности, есть мир.
2.1. Мы создаем для себя образы фактов.
2.11. Образ изображает факты в логическом пространстве, т. е. в пространстве существования или несуществования атомарных фактов.
2.12. Образ есть модель действительности.
2.13. Объектам соответствуют в образе элементы этого образа.
2.131. Элементы образа замещают в образе объекты
2.14. Образ состоит в том, что его элементы соединяются друг с другом определенным способом.
2.141. Образ есть факт.
2.15. То, что элементы образа соединяются друг с другом определенным способом, показывает, что так же соединяются друг с другом и вещи.
Эта связь элементов образа называется его структурой, а возможность этой структуры — формой отображения этого образа.
2.151. Форма отображения есть возможность того, что предметы соединены друг с другом так же, как элементы образа.
2.1511. Так образ связан с действительностью; он достает до нее.
2.1512. Он подобен масштабу, приложенному к действительности.
2.15121. Только самые крайние точки деления шкалы касаются измеряемого объекта.
2.1513. Согласно этому взгляду, образу принадлежит также отношение отображения, которое и делает его образом.
2.1514. Отношение отображения заключается в соотнесении элементов образа и предметов.
2.1515. Эти соотнесения есть как бы щупальца элементов образа, которыми образ касается действительности.
2.16. Чтобы быть образом, факт должен иметь нечто общее с тем, что он отображает.
2.161. В образе и в отображаемом должно быть нечто тождественное, чтобы первый вообще мог быть образом второго.
2.17. То, что образ должен иметь общим с действительностью, чтобы он мог отображать ее на свой манер, — правильно или ложно, — есть его форма отображения.
2.171. Образ может отображать любую действительность, форму которой он имеет.
Пространственный образ — все пространственное, цветной — все цветное и т. д.
2.172. Но свою форму отображения образ не может отображать. Он ее обнаруживает.
2.173. Образ изображает свой объект извне (его точка зрения есть его форма изображения), поэтому образ изображает свой объект правильно или ложно.
2.174. Но образ не может выйти за пределы своей формы изображения.
2.18. То, что каждый образ, какой бы формы он ни был, должен иметь общим с действительностью, чтобы он вообще мог ее отображать — правильно или ложно, — есть" логическая форма, т. е. форма действительности.
2.181. Если форма отображения является логической формой, то образ называется логическим.
2.182. Каждый образ есть также логический образ. (Напротив, не каждый образ есть, например, пространственный образ.)
2.19. Логический образ может отображать мир…
2.201. Образ отображает действительность посредством изображения возможности существования и несуществования атомарных фактов.
2.202. Образ изображает возможные положения вещей в логическом пространстве.
2.203. Образ содержит возможность того положения вещей, которое он изображает.
2.21. Образ соответствует или не соответствует действительности, он верен или неверен, истинен или ложен.
2.22. Образ изображает то, что он изображает, независимо от своей истинности или ложности, через форму отображения.
2.221. То, что образ изображает, есть его смысл.
2.222. Истинность или ложность образа состоит в соответствии или несоответствии его смысла действительности.
2.223. Чтобы узнать, истинен или ложен образ, мы должны сравнить его с действительностью.
2.224. Из образа самого по себе нельзя узнать, истинен он или ложен.
2.225. Нет образа, истинного априори.
3. Логический образ фактов есть мысль.
3.001. "Атомарный факт мыслим"- означает, что мы можем создать его образ.
3.01. Совокупность всех истинных мыслей есть образ мира.
3.02. Мысль содержит возможность того положения вещей, которое в ней мыслится.
То, что мыслимо, также возможно.
3.03. Мы не можем мыслить ничего нелогического, так как иначе мы должны были бы нелогически мыслить.
3.031. Когда-то говорили, что бог может создать все, за исключением того, что противоречит законам логики. Мы не могли бы сказать о каком-либо "нелогическом" мире, как он выглядит.
3.032. Изобразить в языке нечто "противоречащее логике" так же невозможно, как нельзя в геометрии посредством ее координат изобразить фигуру, противоречащую законам пространства, или дать координаты несуществующей точки.
3.0321. Мы можем, пожалуй, пространственно изобразить атомарный факт, противоречащий законам физики, но не атомарный факт, противоречащий законам геометрии.
3.04. Априори верной мыслью была бы такая, возможность которой обеспечивала бы и ее истинность.
3.05. Априори знать, что мысль истинна, мы могли бы только тогда, когда ее истинность познавалась бы из самой мысли (без объекта сравнения).
3.1. Мысль в предложении выражается чувственно воспринимаемо.
3.11. Мы употребляем чувственно воспринимаемые знаки (звуковые или письменные и т. д.) предложения как проекцию возможного положения вещей.
Метод проекции есть мышление смысла предложения.
3.12. Знак, посредством которого мы выражаем мысль, я называю пропозициональным знаком. И предложение есть пропозициональный знак в своем проективном отношении к миру.
3.13. Предложению принадлежит все то, что принадлежит проекции; но не то, что проектируется.
Следовательно, — возможность того, что проектируется, но не оно само.
Следовательно, в предложении еще не содержится его смысл, но, пожалуй, лишь возможность его выражения.
("Содержание предложения" означает содержание осмысленного предложения.)
В предложении содержится форма его смысла, но не его содержание.
3.14. Суть пропозиционального знака в том, что его элементы, слова, соединяются в нем определенным образом.
Пропозициональный знак есть факт.
3.141. Предложение не является смесью слов. (Так же как музыкальная тема не является смесью звуков.)
Предложение членораздельно произносится.
3.142. Только факты могут выражать смысл; класс имен этого делать не может.
3.143. То, что пропозициональный знак является фактом, замаскировано обычной формой выражения — письменной или печатной.
(Потому что, например, в напечатанном предложении пропозициональный знак существенно не отличается от слова. Поэтому Фреге мог назвать предложение составным именем.)
3.1431. Сущность пропозиционального знака станет очень ясной, если мы будем представлять себе его составленным не из письменных знаков, а из пространственных объектов (например, столов, стульев, книг).
Пространственное взаиморасположение этих вещей выразит тогда смысл предложения.
3.1432. Мы не должны говорить: "Комплексный знак "aRb" означает, что а находится в отношении R к b", но должны говорить: "то, что "а" стоит в определенном отношении к "b", означает, что aRb".
3.144. Положения вещей могут быть описаны, но не названы. (Имена подобны точкам, предложения — стрелкам, они имеют смысл.)
3.2. В предложении мысль может быть выражена так, что объектом мысли будут соответствовать элементы пропозиционального знака.
3.201. Эти элементы я называю "простыми знаками", а предложение "полностью анализированным".
3.202. Простые знаки, используемые в предложении, называются именами.
3.203. Имя означает объект. Объект есть его значение ("Л" есть тот же самый знак, что и "A").
3.21. Конфигурации простых знаков в пропозициональном знаке соответствует конфигурация объектов в положении вещей.
3.22. Имя замещает в предложении объект.
3.221. Объекты я могу только называть. Знаки замещают их. Я могу только говорить о них, но не высказывать их. Предложение может только сказать, как существует предмет, но не что он такое.
3.23. Требование возможности простого знака есть требование определенности смысла.
3.24. Предложение, говорящее о комплексе, находится во внутреннем отношении к предложению, говорящему о составной части этого комплекса.
Комплекс может быть дан только через свое описание, и это описание будет или правильным, или неправильным. Предложение, в котором речь идет о несуществующем комплексе, будет не бессмысленным, а просто ложным.
Тот факт, что элемент предложения обозначает комплекс, можно видеть из неопределенности в предложениях, в которые он входит. Мы знаем, что этим предложением еще не все определено (ведь обозначение общности содержит некоторый первообраз).
Объединение символов комплекса в один простой символ может быть выражено определением.
3.25. Имеется один и только один полный анализ предложения.
3.251. Предложение выражает то, что оно выражает, определенным, ясно указуемым способом: предложение членораздельно произносится.
3.26. Имя не разлагается далее никаким определением; оно — первичный знак.
3.261. Каждый определенный знак указывает на те знаки, посредством которых он был определен, а определения показывают путь.
Два знака, один — первичный, и другой — определенный через первичный, не могут обозначать одним и тем же способом. Имена не могут разлагаться на части определениями. (Как и любой знак, который сам по себе и независимо от других имеет значение.)
3.262. То, что не может выражаться в знаке, выявляется при его применении. То, что скрывают знаки, показывает их применение.
3.263. Значения первичных знаков можно разъяснить. Разъяснения суть предложения, которые содержат первичные знаки. Они, следовательно, могут быть поняты только тогда, когда уже известны значения этих знаков.
3.3. Только предложение имеет смысл; только в контексте предложения имя обладает значением.
3.31. Каждую часть предложения, характеризующую его смысл, я называю выражением (символом).
(Само предложение есть выражение.)
Выражение — все то существенное для смысла предложения, что предложения могут иметь друг с другом общего.
Выражение характеризует форму и содержание.
3.311. Выражение предполагает формы всех предложении, в которые оно может входить. Это является общим, характерным признаком класса предложений.
3.312. Следовательно, выражение изображается общей формой предложений, которые оно характеризует.
А именно, в этой форме выражение будет постоянным, а все остальное — переменным.
3.313. Выражение, следовательно, изображается переменной, значения которой — предложения, содержащие это выражение.
(В предельном случае переменная становится постоянной, выражение — предложением.)
Я назову подобную переменную "пропозициональной переменной".
3.314. Выражение имеет значение только в предложении. Каждая переменная может рассматриваться как пропозициональная переменная.
(Включая и переменное имя.)
3.315. Если мы превратим какую-то составную часть предложения в переменную, то существует класс предложений, которые являются всем и значениями подобным образом возникшего переменного предложения. Этот класс в общем зависит еще от того, что мы, по произвольному соглашению, понимаем под частями предложения. Но если мы превратим все те знаки, значение которых было определено произвольно, в переметные, то все-таки будет существовать такой же класс. Однако теперь он зависит не от какого-либо соглашения, а только от природы предложения. Он соответствует логической форме — логическому первообразу.
3.316. Устанавливается, какие значения может принимать пропозициональная переменная. Установление значений есть переменная.
3.317. Установление значений пропозициональной переменной есть указание предложений, общим признаком которых является переменная.
Установление значений есть описание этих предложений.
Следовательно, установление будет относиться только к символам, а не к их значениям.
И только то существенно для установления, что оно есть только описание символов и ничего не утверждает об обозначаемом. Не существенно, как производится описание предложений.
3.318. Я понимаю предложение — подобно Фреге и Расселу — как функцию выражений, содержащихся в нем.
3.32. Знак есть чувственно воспринимаемая часть символа.
3.321. Следовательно, два различных символа могут иметь общий знак (письменный или звуковой) — тогда они обозначают по-разному.
3.322. На общий признак двух объектов никогда не может указывать то, что мы обозначаем их одними и теми же знаками, но при различных методах обозначения. Потому что знак произволен. Следовательно, мы могли бы также выбрать два совершенно различных знака, и куда денется тогда общность обозначения?
3.323. В повседневном языке чрезвычайно часто бывает, что одно и то же слово обозначает совершенно различными способами — следовательно, принадлежит к различным символам, или, что два слова, которые обозначают различными способами, употребляются в предложении на первый взгляд одинаково.
Так появляется слово "есть" как связка, как знак равенства и как выражение существования; "существовать" — как непереходный глагол, подобный глаголу "идти"; "тождественный"- как прилагательное; мы говорим о чем-то, но также и о том, что что-то происходит.
(В предложении "Зеленое есть зеленое", где первое слово есть собственное имя, а последнее-прилагательное, эти слова имеют не просто различные значения, но они являются различными символами).
3.324. Таким образом, легко возникают самые фундаментальные заблуждения (которыми полна вся философия).
3.325. Для того чтобы избежать этих ошибок, мы должны использовать такую символику, которая исключает их, не применяя одинаковых знаков в различных символах и не применяя одинаковым образом знаки, которые обозначают различным образом, т. е. символику, подчиняющуюся логической грамматике, логическому синтаксису.
(Логическая символика Фреге и Рассела является таким языком, который, правда, исключает еще не все ошибки.)
3.326. Для того чтобы узнать символ в знаке, мы должны учитывать осмысленное употребление.
3.327. Знак определяет логическую форму только вместе со своим логико-синтаксическим применением.
3.328. Если знак не необходим, то он не имеет значения. В этом смысл "бритвы" Оккама.
(Если все обстоит так, как если бы знак имел значение, то он имеет значение.)
3.33. В логическом синтаксисе значение знака не должно играть никакой роли; должна быть возможна разработка логического синтаксиса без всякого упоминания о значении знака; она должна предполагать только описание выражений.
3.331. Исходя из этого замечания, мы пересмотрим расселовскую "теорию типов". Ошибка Рассела проявилась в том, что при разработке своих символических правил он должен был говорить о значении знаков.
3.332. Ни одно предложение не может высказывать что-либо о самом себе, потому что пропозициональный знак не может содержаться в самом себе (это есть вся "теория типов").
3.334. Правила логического синтаксиса должны быть понятны сами собой, если только известно, как обозначает каждый знак.
3.34. Предложение обладает существенными и случайными чертами.
Случайны те черты, которые возникают благодаря особому способу конструирования пропозиционального знака, а существенны те, которые одни только делают предложение способным выражать свой смысл.
3.341. Следовательно, существенно в предложении то, что является общим для всех предложений, могущих выражать одинаковый смысл.
И точно так же вообще существенным в символе является то, что имеют между собой общим все символы, могущие выполнять одну и ту же задачу.
3.3411. Следовательно, можно было бы сказать: собственное имя есть то, что имеют общим все символы, обозначающие объект. Из этого последовательно получается, что никакое сочетание не существенно для имени.
3.342. В наших обозначениях есть, правда, нечто произвольное, но вот что не произвольно: если мы нечто определяем произвольно, то еще нечто другое должно иметь место.
(Это вытекает из сущности системы записи.)
3.3421. Конкретный метод символизации может быть несуществен, но существенно всегда то, что имеется возможный метод символизации. И так же дело обстоит вообще в философии: отдельное снова и снова оказывается несущественным, но возможность каждого отдельного раскрывает нам что-то о сущности мира.
3.343. Определения суть — правила, перевода с одного языка на другой. Каждая правильная символика должна быть переводима в другую согласно таким правилам: это есть то, что они все имеют общим.
3.344. То, что обозначено символом, есть общее всех тех символов, которыми первый символ может замещаться согласно правилам логического синтаксиса.
3.3441. Например, можно выразить общее всех способов записей функций истинности так: общим для них является то, что все они могут заменяться — например, обозначениями "~р" ("не р") и "р V q" ("р или q").
(Этим самым указано, как возможный специальный способ записи может дать нам общую информацию.)
3.3442. Знак комплекса не исчезает при анализе произвольно, так чтобы его исчезновение было различным во всякой пропозициональной структуре.
3.4. Предложение определяет место в логическом пространстве. Существование этого логического места гарантируется существованием одних только составных частей, существованием осмысленных предложений.
3:41. Пропозициональный знак и логические координаты — это и есть логическое место.
3.411. Геометрическое и логическое место соответствуют друг другу в том, что они оба есть возможность существования.
3.42. Хотя предложение должно определять только одно место в логическом пространстве, однако в нем должно быть уже дано все логическое пространство.
(Логические строительные леса вокруг образа определяют логическое пространство. Предложение охватывает все логическое пространство.)
3.5. Примененный, мыслимый пропозициональный знак есть мысль.
4. Мысль есть осмысленное предложение.
4.001. Совокупность предложений есть язык.
4.002. Человек обладает способностью строить язык, в котором можно выразить любой смысл, не имея представления о том, как и что означает каждое слово, — так же как люди говорят, не зная, как образовывались отдельные звуки.
Разговорный язык есть часть человеческого организма, и он не менее сложен, чем этот организм. Для человека невозможно непосредственно вывести логику языка.
Язык переодевает мысли. И притом так, что по внешней форме этой одежды нельзя заключить о форме переодетой мысли, ибо внешняя форма одежды образуется совсем не для того, чтобы обнаруживать форму тела. Молчаливые соглашения для понимания разговорного языка чрезмерно усложнены.
4.003. Большинство предложений и вопросов, высказанных по поводу философских проблем, не ложны, а бессмысленны. Поэтому мы вообще не можем отвечать на такого рода вопросы, мы можем только установить их бессмысленность. Большинство вопросов и предложений философов вытекает из того, что мы не понимаем логики нашего языка.
(Они относятся к такого рода вопросам, как: является ли добро более или менее тождественным, чем красота?) И не удивительно, что самые глубочайшие проблемы на самом деле не есть проблемы.
4.0031. Вся философия есть "критика языка" (правда, не в смысле Маутнера). Заслуга Рассела как раз в том, что он сумел показать, что кажущаяся логическая форма предложения не должна быть его действительной формой.
4.01. Предложение-образ действительности. Предложение — модель действительности, как мы ее себе мыслим.
4.011. На первый взгляд, по-видимому, предложение — например, как оно напечатано на бумаге — не является образом действительности, о которой оно говорит. Но ведь и ноты тоже не кажутся на первый взгляд образом музыки, и наши фонетические знаки (буквы) не кажутся образом нашей устной речи. И все же эти символики даже в обычном смысле слова оказываются образами того, что они изображают.
4.012. Очевидно, что предложение формы "aRb" мы воспринимаем как образ. Здесь, очевидно, знак есть подобие обозначаемого.
4.013. И если мы проникнем в сущность этой образности, то увидим, что она не нарушается кажущимися нерегулярностями. Потому что эти нерегулярности тоже отражают то, что они должны выразить; но только другим способом.
4.014. Граммофонная пластинка, музыкальная мысль, партитура, звуковые волны — все это стоит друг к другу в том же внутреннем образном отношении, какое существует между языком и миром.
Все они имеют общую логическую структуру.
(Как в сказке о двух юношах, их лошадях и их лилиях. Они все в некотором смысле одно и то же.)
4.0141. В том, что есть общее правило, благодаря которому музыкант может извлекать из партитуры симфонию, благодаря которому можно воспроизвести симфонию из линий на граммофонной пластинке и — по первому правилу — снова воспроизвести партитуру, — в этом заключается внутреннее сходство этих, казалось бы, совершенно различных явлений. И это правило есть закон проекции, который проектирует симфонию в языке нот. Оно есть правило перевода языка нот в язык граммофонной пластинки.
4:015. Возможность всех подобий, всей образности нашего способа выражения, основана на логике отображения.
4.016. Для того чтобы понять сущность предложения, вспомним иероглифическое письмо, изображающее факты, которые оно описывает.
И из него, не теряя существа отображения, возникло буквенное письмо.
4.02. Это мы видим из того, что мы понимаем смысл пропозиционального знака без того, чтобы он был нам объяснен.
4.021. Предложение есть образ действительности, потому что я знаю представленное им положение вещей, если я понимаю данное предложение. И я понимаю предложение без того, чтобы мне был объяснен его смысл.
4.022. Предложение показывает свой смысл. Предложение показывает, как обстоит дело, если оно истинно. И оно говорит, что дело обстоит так.
4.023. Предложение должно определять действительность до такой степени, чтобы достаточно было сказать "Да" или "Нет", для приведения его в соответствие с действительностью. Для этого действительность должна полностью описываться им.
Предложение есть описание атомарного факта.
Как описание объекта описывает его по его внешним свойствам, так предложение описывает действительность по ее внутренним свойствам.
Предложение конструирует мир с помощью логических строительных лесов, поэтому в предложении можно также видеть, как обстоит дело со всем логическим, когда это предложение истинно. Можно делать выводы из ложного предложения.
4.024. Понять предложение — значит знать, что имеет место, когда оно истинно.
(Следовательно, можно его понимать, не зная, истинно оно или нет.) Предложение понято, если поняты его составные части.
4.025. Перевод одного языка в другой происходит не так, что каждое предложение одного языка переводится в предложение другого; переводятся только составные части предложения.
(И в словаре переводятся не только существительные, но и глаголы, прилагательные, союзы и т. д.; и они все трактуются одинаково.)
4.026. Значения простых знаков (слов) должны быть нам объяснены, чтобы мы их поняли.
Пока мы объясняемся при помощи предложений.
4.027. Для предложения существенно то, что оно может сообщать нам новый смысл.
4.03. Предложение должно в старых выражениях сообщать нам новый смысл.
Предложение сообщает нам положение вещей, следовательно, оно должно быть существенно связано с этим положением вещей.
И связь состоит именно в том, что оно является логическим образом этого положения вещей.
Предложение высказывает нечто лишь постольку, поскольку оно есть образ.
4.031. В предложении положение вещей составляется как бы ради пробы. Вместо: это предложение имеет такой-то и такой-то смысл, можно просто говорить: это предложение изображает такое-то и такое-то положение вещей.
4.0311. Одно имя представляет один предмет, другое имя — другой предмет, и они связаны друг с другом. И целое — как живой образ — изображает атомарный факт.
4.0312. Возможность предложения основывается на принципе замещения объектов знаками.
Моя основная мысль заключается в том, что "логические постоянные" ничего не представляют, что логика фактов не может быть/представлена.
4.032. Предложение лишь постольку является образом положения вещей, поскольку оно логически расчленимо.
(Предложение "ambulo" тоже является составным, потому что его основа имеет другой смысл с другим окончанием, а его окончание — с другой основой.)
4.04. В предложении должно быть в точности столько различимых частей, сколько их есть в положении вещей, которое оно изображает.
Оба должны обладать одинаковой логической (математической) множественностью. (Ср. механику Герца о динамических моделях.)
4.041. Эта математическая множественность, естественно, не может быть в свою очередь отображена. При отображении невозможно выйти за ее пределы,
4.0411. Если бы мы захотели, например, то, что мы выражаем через "(x)fx", выразить через замену индекса перед fx, например, так: "(общее)fx";- это было бы неудовлетворительно: мы не знали бы, что обобщалось. Если бы мы захотели показать это через индекс "g", например, так: "f(xg)", то это также было бы неудовлетворительным: мы не знали бы область обобщения.
Если бы мы попытались разрешить это введением некоторого знака на места аргумента, например, так:
"(G, G) * F(G, G)", — это было бы неудовлетворительным:
мы не смогли бы установить тождество переменных. И так далее.
Все эти способы символизации неудовлетворительны, так как они не имеют необходимой математической множественности.
4.0412. По этой же причине неудовлетворительно и идеалистическое объяснение виденья пространственных отношений через "пространственные очки", потому что оно не может объяснить множественности этих отношений.
4.05. Действительность сравнивается с предложением.
4.06. Истинным или ложным предложение может быть, только будучи образом действительности.
4.061. Если не замечать, что предложение имеет смысл, независимый от фактов, то можно легко поверить, что истинное и ложное — равноправные отношения между знаками и обозначаемым.
Тогда можно было бы сказать, например, что "р" обозначает истинным образом то, что "~р" обозначает ложным образом, и т. д.
4.062. Нельзя ли объясняться с помощью ложных предложений так же, как до этого с помощью истинных, поскольку известно, что они мыслятся ложными? Нет! Потому что предложение истинно, если то, что в нем утверждается, имеет место; и если мы под "p" имеем в виду "~p", и то, что мы имеем в виду, имеет место, то "p" в новом понимании истинно, а не ложно.
4.0621. Но важно то, что знаки "р" и "~р" могут выражать одно и то же, так как это показывает, что знаку "~" в действительности ничто не соответствует.
То, что в предложении встречается отрицание, еще не характеризует его смысла (~~ p = р).
Предложения "р" и "~р" имеют взаимнопротивоположный смысл, но им соответствует одна и та же действительность.
4.063. Иллюстрация для разъяснения понятия истинности: черное пятно на белой бумаге; можно описать форму пятна, указывая для каждой точки поверхности, является ли она белой или черной. Факту, что точка черная, соответствует положительный факт, факту, что точка белая (не черная), отрицательный факт. Если я укажу точку поверхности (по терминологии Фреге — значение истинности), то это соответствует предположению, выдвигаемому на обсуждение, и т. д.
Но для того, чтобы можно было сказать, является ли точка черной или белой, я должен прежде всего знать, когда можно назвать точку черной и когда белой; чтобы можно было сказать, что "p" истинно (или ложно), я должен определить, при каких обстоятельствах я называю "р" истинным, и тем самым я определяю смысл предложения." Аналогия нарушается в следующем пункте: мы можем указать точку на бумаге, даже не зная, что такое черное и белое, но предложению без смысла вообще ничего не соответствует, так как оно не обозначает никакого предмета (значения истинности), свойства которого называются, например, "ложью" или "истиной". Глагол предложения не есть "истинно" или "ложно" — как думал Фреге, — но то, что "истинно", должно уже содержать глагол.
4.064. Каждое предложение должно уже иметь некоторый смысл; утверждение не может придать ему смысл, потому что оно утверждает именно смысл. То же самое относится и к отрицанию.
4.0641. Могли бы сказать: отрицание уже связывается с логическим местом, которое определяется отрицаемым предложением. Отрицающее предложение определяет не то логическое место, которое определяет отрицаемое предложение.
Отрицающее предложение определяет логическое место с помощью логического места отрицаемого предложения описывая первое как лежащее вне последнего.
Сам факт, что отрицаемое предложение может снова отрицаться, показывает, что то, что отрицается, уже является предложением, а не только предварением предложения.
4.1. Предложение изображает существование и несуществование атомарных фактов.
4.11. Совокупность всех истинных предложений есть все естествознание (или совокупность всех естественных наук).
4.111. Философия не является одной из естественных наук.
(Слово "философия" должно означать что-то стоящее над или под, но не наряду с естественными науками.)
4.112. Цель философии — логическое прояснение мыслей.
Философия не теория, а деятельность.
Философская работа состоит по существу из разъяснений.
Результат философии — не некоторое количество "философских предложений", но прояснение предложений.
Философия должна прояснять и строго разграничивать мысли, которые без этого являются как бы темными и расплывчатыми.
4.1121. Психология не ближе к философии, чем любая другая естественная наука.
Теория познания есть философия психологии. Не соответствует ли мое изучение знакового языка изучению мыслительного процесса, который философы считали таким существенным для философии логики? Только они запутались большей частью в несущественных психологических исследованиях, и аналогичная опасность грозит и моему методу.
4.1122. Дарвиновская теория имеет не больше отношения к философии, чем любая другая естественнонаучная гипотеза.
4.113. Философия ограничивает спорную область естествознания.
4.114. Она должна ставить границу мыслимому и тем самым немыслимому.
Она должна ограничивать немыслимое изнутри через мыслимое.
4.115. Она означает то, что не может быть сказано, ясно показывая то, что может быть сказано.
4.116. Все то, что вообще может быть мыслимо, должно быть ясно мыслимо.
Все то, что может быть сказано, должно быть ясно сказано.
4.12. Предложения могут изображать всю действительность, но они не могут изображать то, что они должны иметь общим с действительностью, чтобы быть способными ее изображать, — логическую форму.
Для того чтобы можно было изображать логическую форму, мы должны были бы быть в состоянии поставить себя вместе с предложениями вне логики, то есть вне мира.
4.121. Предложения не могут изображать логическую форму, она отражается в них.
Язык не может изображать то, что само отражается в языке.
Мы не можем выразить языком то, что само выражается в языке.
Предложение показывает логическую форму действительности.
Оно выявляет ее.
4.1211. Если два предложения противоречат друг другу, то это обнаруживается в их структуре; точно так же, если одно следует из другого. И так далее.
4.1212. То, что может быть показано, не может быть сказано.
4.1213. Теперь нам понятно, почему мы чувствуем, что мы владеем правильным логическим пониманием, если только все правильно в нашей символике.
4.122; "Мы можем говорить в некотором смысле о формальных свойствах объектов и атомарных фактов или о свойствах структуры фактов, и в этом же смысле — о формальных отношениях и отношениях структур.
(Вместо "свойство структуры" я также говорю "внутреннее свойство"; вместо "отношения структур" — "внутреннее отношение").
Я привожу эти выражения, чтобы показать причину очень распространенного у философов смешения внутренних отношений и собственно (внешних) отношений.
Существование подобных внутренних свойств и отношений не может, однако, утверждаться предложениями, но оно проявляется в предложениях, которые изображают факты и говорят о рассматриваемых объектах.
4.1221. Внутреннее свойство факта мы можем также назвать чертой этого факта. (В том смысле, в каком мы, например, говорим о чертах лица.)
4.123. Свойство является внутренним, если немыслимо, что его объект им не обладает.
Этот голубой цвет и тот стоят тем самым во внутреннем отношении более светлого и более темного. Немыслимо, чтобы эти два объекта не стояли в этом отношении друг к другу.
(Здесь неопределенному употреблению слов "свойство" и "отношение" соответствует неопределенное употребление слова "объект".)
4.124. Существование внутреннего свойства возможного положения вещей не выражается предложением, но оно выражает себя в предложении, изображающем это положение вещей, посредством внутреннего свойства данного предложения.
Приписывать предложению формальное свойство так же бессмысленно, как и отрицать у него это формальное свойство.
4.1241. Нельзя различать формы друг от друга, говоря, что одна форма имеет это свойство, а другая — то, так как это предполагает, что имеется смысл в утверждении любого свойства любой из этих форм.
4.125. Существование внутреннего отношения между возможными положениями вещей выражается в языке внутренним отношением между предложениями, которые их изображают.
4.1251. Здесь окончательно разрешается спорный вопрос — "являются ли все отношения внутренними или внешними".
4.1252. Ряды, упорядоченные внутренними отношениями, я называю формальными рядами.
Числовой ряд упорядочен не внешним, а внутренним отношением.
Точно так же и ряд предложений "aRb".
"($x): aRx xRb"
"($x, у): aRx xRy yRb", и т. д.
(Если "b" стоит в одном из таких отношений к "а", то я называю "b" следующим за "а".)
4.126. В том смысле, в каком мы говорим о формальных свойствах, мы можем теперь говорить и о формальных понятиях.
(Я ввожу это выражение, чтобы сделать ясной причину смешения формальных понятий с собственно понятиями, которое пронизывает всю старую логику.)
Тот факт, что нечто подводится под формальное понятие, как его объект, де может быть выражен предложением. Но это обнаруживается в знаке самого этого объекта. (Имя показывает, что оно обозначает объект, знак числа — что он обозначает число, и так далее.)
Формальные понятия не могут, как собственно понятия, изображаться функцией.
Потому что их признаки, формальные свойства, не выражаются функциями.
Выражение формального свойства есть черта определенного символа.
Знак, обозначающий признак формального понятия, является, следовательно, характерной чертой всех символов, значения которых подводятся под это понятие.
Следовательно, выражение формального понятия есть пропозициональная переменная, в которой постоянным является только эта характерная черта.
4.127. Эта пропозициональная переменная обозначает формальное понятие, а ее значения обозначают те объекты, которые подходят под это понятие.
4.1271. Каждая переменная есть знак формального понятия. Потому что каждая переменная представляет постоянную форму, которой обладают все ее значения и которая может пониматься как формальное свойство этих значений.
4.1272. Так, переменное имя "x" есть собственно знак псевдопонятия объект.
Там, где всегда правильно употребляется слово "объект" ("предмет", "вещь" и т. д.), оно выражается в логической символике через переменные имена.
Например, в предложении: "имеется два объекта, которые…" через ($x, y)…"
Там же, где оно употребляется иначе, т. е. как собственно понятийное слово, возникают бессмысленные псевдопредложения.
Так, например, нельзя сказать: "имеются объекты", как говорят "имеются книги". И также нельзя говорить: "имеется 100 объектов" или "имеется К объектов".
И вообще бессмысленно говорить о количестве всех объектов.
Это же относится и к словам "комплекс", "факт", "функция", "число" и так далее.
Все они обозначают формальные понятия и изображаются в логической символике переменными, а не функциями или классами (как думали Фреге и Рассел).
Такие выражения, как "1 есть число", "есть только один нуль", и все им подобные бессмысленны.
(Говорить "есть только одна единица" так же бессмысленно, как было бы бессмысленно сказать: 2 + 2 в 3 часа равно 4.)
4.12721. Формальное понятие уже дано с объектом, который подводится под него. Следовательно, нельзя вводить объекты формального понятия и само формальное понятие как исходные понятия. Следовательно, нельзя вводить в качестве исходных понятий, например, понятие функции и одновременно конкретные функции (как делал Рассел) или понятие числа и одновременно определенные числа.
4.1273. Если мы хотим выразить в логической символике общее предложение "b следует за а", то для этого мы употребляем выражение для общего члена формального ряда:
aRb,
($x): aRx.xRb,
($x, у): aRx xRy yRb,
…
Общий член формального ряда можно выразить только переменной, так как понятие: "член этого формального ряда" является формальным понятием. (Это просмотрели Фреге и Рассел; способ, каким они хотели выразить общие предложения, такие, как, например, вышеприведенные, был поэтому ложным; он содержал circulus vitiosus (порочный круг).
Мы можем определить общий член формального ряда, давая его первый член и общую форму операции, которая образует последующий член из предыдущего предложения.
4.1274. Вопрос о существовании формального понятия бессмыслен. Потому что ни одно предложение не может ответить на такой вопрос. Например, нельзя спрашивать:
"Есть ли неанализируемые" субъектно-предикатные предложения?
4.128. Логические формы нечисленны.
Поэтому в логике нет каких-либо привилегированных чисел и поэтому нет никакого философского монизма или дуализма и т. д.
4.2. Смысл предложения есть его согласование или несогласование с возможностями существования и несуществования атомарных фактов.
4.21. Простейшее предложение, элементарное предложение, утверждает существование атомарного факта.
4.211. Признаком элементарного предложения является то, что ни одно элементарное предложение не может ему противоречить.
4.22. Элементарное предложение состоит из имен. Оно есть связь, сцепление имен.
4.221. Очевидно, что при анализе предложений мы должны доходить до элементарных предложений, которые состоят из непосредственной связи имен. Здесь встает вопрос: как возникает пропозициональная связь?
4.2211. Даже если мир бесконечно сложен, так что каждый факт состоит из бесконечного числа атомарных фактов и каждый атомарный факт из бесконечного числа объектов, — даже тогда должны быть даны объекты и атомарные факты.