2. «Композиты»

Иногда на нашем пути попадались миры, заселенные разумными существами, развитая личность которых являлась выражением не какого-то одного, а целой группы организмов. В большинстве случаев, причиной подобного положения была необходимость совмещения разума сочень небольшими размерами тела индивидуума. На какой-нибудь большой планете, либо близко расположенной к своему солнцу, раскачиваемой своим большим спутником, нормальным явлением были огромные океанические приливы. Обширные участки ее поверхности периодически скрывались под водой. Чтобы жить в таком мире, желательно было уметь летать, но из-за сильной гравитации летать могли только маленькие создания, – относительно небольшие массы молекул. Они не могли оторвать от земли большой мозг, типа человеческого, способный вести сложную умственную деятельность.

В подобных мирах органической основой разума зачастую являлась стайка птиц, размерами не больше воробья. Стая была объединена общим индивидуальным разумом «человеческого» уровня. То есть, «тело» разумного существа состояло из отдельных частей, но его «мозг» был почти таким же цельным, как мозг человека. Подобно тому, как стаи чернозобиков и травников выполняют фигуры высшего пилотажа в небе над устьями наших рек, – так в небе над районами этих миров, периодически заливаемыми приливом, метались тучи крылатых созданий, причем каждая стая обладала единым сознанием. Время от времени, подобно нашим крылатым, здешние птицы опускались на землю, и огромное облако превращалось в тонкий покров, напоминающий осадок, оставленный отливом.

Жизнь в таких мирах определялась ритмом приливов и отливов. Ночью, все тучи птиц дремали на волнах. Днем они увлекались «воздушными» видами спорта и религиозными обрядами. Но дважды в день, когда вода отступала, они возделывали болотистую местность или занимались развитием промышленности и культуры в своих городах из бетона. Нам было очень интересно наблюдать за тем, с какой изобретательностью они укрывали свои орудия цивилизации от разрушительного наступления прилива.

Поначалу мы предположили, что единство мышления этих маленьких птиц было телепатического свойства. Но оказалось, что это не так. Оно зиждилось на единстве сложного электромагнитного поля. По сути, вся группа была «пропитана» радиоволнами. Каждый индивидуальный организм передавал и принимал радиосигналы, соответствующие нервным токам химического свойства, благодаря которым сохраняется единство нервной системы человека. Каждый мозг вибрировал в соответствии с ритмом окружающей его воздушной среды; и каждый привносил свою особую «тему» в общую «симфонию». До тех пор, пока объем стаи не превышал примерно одной кубической мили, мышление всех индивидуумов оставалось единым, и каждый индивидуум играл роль особого центра общего «мозга». Но стоило кому-то оторваться от стаи (что иногда случалось в штормовую погоду), как они тут же утрачивали контакт с коллективным разумом и становились отдельными существами с очень низким уровнем развития. В сущности, по прошествии определенного времени, каждый такой индивидуум опускался до уровня обычного животного, повинующегося системе инстинктов и рефлексов, единственной задачей которого было восстановление контакта со стаей.

Можно себе представить, насколько умственная жизнь этих существ – «композитов» – отличалась от всего, с чем нам до сих пор приходилось сталкиваться. И в то же время, она была точно такой же. Как и человеку, этому «облаку птиц» были известны гнев и страх, голод и непреодолимое сексуальное влечение, любовь и все страсти толпы; но поскольку эта среда очень отличалась от всех ранее нам известных, мы с большим трудом определили эти чувства.

Секс был одним из наиболее потрясающих аспектов здешней жизни. Каждое «облако» было бисексуальным – в нем имелись сотни особей женского и мужского рода, совершенно равнодушных друг к другу, но моментально реагирующих на присутствие другого «облака птиц». Мы обнаружили, что эти странные «множественные» существа испытывали удовольствие и стыд от плотского контакта не в результате непосредственного совокупления специальных «половых» подразделений, а в результате чрезвычайно изящного смешения двух «облаков» в ходе выполнения в воздухе любовного обряда.

Но для нас имело значение не это поверхностное сходство с нами, а идентичность уровней нашего умственного развития. И в самом деле, мы бы вообще не смогли установить с ними никакого контакта, если бы они не находились на той же самой стадии эволюции, которая была нам так хорошо известна в наших мирах. Ибо каждая из этих подвижных разумных стай маленьких птиц была, по сути, индивидуумом примерно одного с нами духовного порядка – «человеком», полуангелом, получертом, способным на крайние проявления любви и ненависти по отношению к другим «облакам птиц», совершающим умные и глупые поступки, знающим всю гамму человеческих страстей, – от самых низменных до самых возвышенных.

Делая все, что в наших силах, чтобы пробиться за пределы формального сходства нашего духа с духом этих существ, которое и позволило нам установить контакт с ними – мы с большим трудом научились глядеть одновременно миллионами глаз и чувствовать миллионами крыльев структуру воздуха. Мы научились разбираться в тонкостях заливных берегов, топей и больших земледельческих районов, дважды в день орошаемых приливом. Мы восхищались огромными электростанциями, работающими на энергии приливов, и системой грузового электротранспорта. Мы обнаружили, что целые леса бетонных шестов, похожих на минареты, и платформы на сваях, стоявшие в наименее заливаемых приливом местах, были «детскими садами», где за молодняком ухаживали до тех пор, пока он не овладевал умением летать, ".

Постепенно мы научились понимать кое-что из чуждого нам мышления этих странных существ, внешне совершенно непохожего на наше, а по сути ему тождественного. Время ограничено и мне не успеть сказать даже несколько общих слов о безграничной сложности самых развитых из этих миров. Мне нужно успеть рассказать еще о многом. Скажу только одно: поскольку индивидуальность этих «облаков» птиц была более хрупкой, чем индивидуальность человека, то ее можно было лучше понять и более точно оценить. Им постоянно грозила опасность физического и умственного распада. Соответственно, наиболее заметным мотивом всех их культур была идея цельного «Я». С другой стороны, опасность того, что «Я» одного «облака» птиц может подвергнуться физическому вторжению его соседей подобно тому, как одна радиостанция может вмешаться в передачи другой радиостанции – заставляла эти существа, в отличие от нас, более сдержанно относиться к страстям толпы, к растворению «Я» индивидуума в «Я» коллектива. Но опять же, именно потому, что на пути этой опасности был поставлен надежный заслон, идеал всемирного сообщества развивался здесь без ожесточенной борьбы с мистическим трайбализмом, слишком хорошо известной нам в наших мирах. Здесь борьба велась только между индивидуализмом и идеалами-близнецами: мировым сообществом и мировым разумом.

Ко времени нашего визита во всех регионах планеты уже разворачивался конфликт между двумя этими течениями. На одном полушарии «индивидуалисты» были сильнее и они истребляли сторонников идеала мирового разума, а также копили силы для нападения на другое полушарие, где партия мирового разума добилась господства не силой оружия, а одной только своеобразной «радиобомбардировкой». Эта партия излучала особые волны, от которых ее противникам не было никакого спасения. «Радиобомбардировка» либо разрушала разум бунтовщиков, либо принуждала их присоединиться к общей радиосистеме.

Последовавшая за этим мировая война произвела на нас ошеломляющее впечатление. «Индивидуалисты» использовали артиллерию и отравляющие газы. Партия мирового разума использовала эти виды оружия в гораздо меньшей степени, чем радиоволны, которые она, в отличие от ее противников, могла применять с неизменным успехом. Радиосистема была настолько сильно развита и настолько хорошо приспособлена к физиологической восприимчивости птичьих стай, что «индивидуалисты», еще не успев причинить своим противникам серьезного вреда, оказались в бурном потоке радиостимуляции. Их индивидуальность рассыпалась. Особи, из которых состояли их композитные тела, были либо уничтожены (если они были предназначены исключительно для войны), либо реорганизованы в новые «облака», верные мировому разуму.

Вскоре после поражения «индивидуалистов» наши контакты с этой расой прервались. Жизнь и социальные проблемы юного мирового разума были для нас совершенно непостижимы. Мы смогли восстановить наш контакт с ним только на более поздней стадии нашего путешествия.

Другим мирам, заселенным расой «облаков» птиц, повезло меньше. Большую их часть по той или иной причине ждала печальная судьба. Стрессы, порожденные индустриализацией, и общественные беспорядки привели к эпидемии безумия или распада «индивидуума» на стаю обыкновенных животных, подчиняющихся рефлексам. Эти жалкие маленькие создания, утратившие силу независимого разумного поведения, истреблялись многочисленными хищниками или погибали в результате стихийных бедствий. На данном этапе мировая сцена была пуста и ожидала выхода на нее какого-нибудь червя или амебы, готовых начать новый великий поход биологической эволюции в направлении человеческого уровня.

Во время нашего путешествия мы повстречали и другие типы «композитных» индивидуумов. Например, мы обнаружили, что некоторые очень большие и сухие планеты были заселены насекомообразными существами: каждый рой или гнездо представляли собой состоящее из отдельных частей тело с общим разумом. Эти планеты были настолько велики, что никакой подвижный организм не мог превышать размерами жука, и никакой летающий организм – муравья. В разумных «роях», игравших в этих мирах роль человека, микроскопические мозги насекомоподобных существ были настроены на выполнение микроскопических функций в рамках группы, подобно тому, как члены муравьиного сообщества специализируются на выполнении конкретных, отличных друг от друга, функций: труда, войны, продления рода и т. д. Все двигались сами по себе, но каждый класс существ выполнял особые «нейрологические» функции в жизни всего организма. В сущности, эти организмы действовали так, словно были разными типами клеток нервной системы.

Пребывая в этих мирах, мы должны были, привыкнуть к единому сознанию огромного роя особей, как и в мирах, заселенных «облаками птиц». На бесчисленных ножках мы семенили по бетонным коридорам лилипутских размеров, наши бесчисленные антенны-манипуляторы выполняли в заводских помещениях и на полях не очень понятные нам операции, а также управляли маленькими корабликами, плавающими по каналам и озерам этих плоских миров. Бесчисленными сложными глазами насекомых мы озирали равнины, покрытые растительностью, похожей на мох или изучали звезды с помощью микроскопических телескопов и спектроскопов.

Организация жизни мыслящего роя была настолько совершенной, что вся рутинная работа на заводах и полях была, с точки зрения разума роя, бессознательной, подобно тому, как бессознательными являются пищеварительные процессы человеческого существа. Сами маленькие насекомоподобные существа выполняли свою работу вполне осознанно, хотя и не понимали ее значения. Но разум роя утратил способность контролировать их. Он был почти полностью занят деятельностью, требующей единого осознанного контроля: теоретической и прикладной науками, исследованиями, как в материальной, так и в интеллектуальной сферах.

Ко времени нашего визита в наиболее потрясающие из этих заселенных насекомоподобными миров, их население состояло из большого количество великих наций, в свою очередь, состоявших из бесчисленных роев. Каждый индивидуальный рой имел свое собственное гнездо, свой город, площадью примерно в полгектара, улочки и домики которого располагались под землей. «Глубина» городка достигала полуметра. Прилегающие участки земли были отведены под выращивание пригодных в пищу растений, внешне напоминавших мох. Когда размеры роя увеличивались, он мог основать колонии, находившиеся за пределами досягаемости физиологической радиосистемы роя – «метрополии». Так возникали новые группы-индивидуумы. Но так же, как и «облакам» птиц, этой расе не было известно то, что соответствовало бы нашей смене поколений индивидуальных разумов. Насекомоподобные существа в пределах мыслящей группы умирали и уступали место новым, но разум группы оставался бессмертным. Особи сменяли друг друга, группа – «Я» оставалась вечной. Ее разум сохранил память о бесчисленных поколениях особей. Если речь шла о поколениях, живших давным-давно, то воспоминания эти были весьма смутными. А что касается того времени, когда разум поднимался с «субчеловеческого» на «человеческий» уровень, – тут он был бессилен что-либо вспомнить. Таким образом, цивилизованные рои сохраняли в памяти смутные и фрагментарные сведения о каждом историческом периоде.

Цивилизация превратила старые беспорядочные муравейники в построенные строго по плану подземные города; превратила старые ирригационные рвы в разветвленную систему каналов, предназначенных для перевозки грузов из района в район; стала использовать механическую энергию, получаемую при сжигании растительных веществ; стала добывать полезные ископаемые и выплавлять металл; создала невероятно маленькие, почти микроскопические механизмы, благодаря которым во многих развитых районах значительно улучшились условия жизни и увеличилась ее продолжительность; цивилизация также создала несметное количество движущихся аппаратов, соответствующих нашим тракторам, поездам и кораблям. И породила классовые различия между группами-индивидуумами, занимающимися исключительно сельским хозяйством, теми, кто работал в промышленности, и теми, кто специализировался на умственном труде и координации усилий всех индивидуумов. Последние, со временем, стали бюрократическими тиранами своей страны.

Ввиду того, что планета отличалась большими размерами, а путешествия на дальние расстояния представляли собой огромную трудность для таких маленьких существ – разные цивилизации развивались в десятках изолированных друг от друга регионах. Когда, в конце концов, они вошли в контакт друг с другом, то многие из них уже находились на очень высоком уровне промышленного развития и располагали самым «современным» оружием. Читателю не составит труда представить, что произошло, когда расы, которые по большей части представляли собой разные биологические виды, и абсолютно отличались в обычаях, образе мышления и идеалах, вошли в контакт, и, естественно, в конфликт друг с другом. Описание последовавшей за этим безумной войны только утомило бы читателя. Но вот что интересно: нам, телепатическим пришельцам из отдаленных, как в пространстве, так и во времени миров, было проще общаться с любой из враждующих группировок, чем этим группировкам – друг с другом. Благодаря этой нашей способности, мы могли сыграть важную роль в истории этого мира. Вероятно, именно благодаря нашему посредничеству, эти расы избежали взаимного уничтожения. Проникнув в разум наиболее авторитетных индивидуумов каждой из враждующих сторон, мы терпеливо внедряли в него определенное понимание образа мышления врага. И поскольку все эти расы в методах общения намного обогнали человечество Земли, поскольку в рамках своей расы разум-рой был способен на истинное общение, – то стоило им только начать воспринимать своих врагов не как чудовищ, а как ничем не отличающихся от них существ, – война немедленно прекратилась.

«Главные» индивидуумы каждой расы, наставленные на путь истинный «посланцами Господа», принялись героически проповедовать идею всеобщего мира. И, хотя многих из них незамедлительно предали мучительной казни, – их дело, в конце концов, восторжествовало. Все расы договорились друг с другом, за исключением двух злобных и обладавших довольно низким уровнем культуры народов. Последних мы не смогли переубедить: будучи большими специалистами в области ведения войны, они представляли собой очень серьезную опасность. Они восприняли новый дух миролюбия, как обыкновенную слабость своих врагов, и были полны решимости воспользоваться этим, чтобы подчинить себе весь мир.

– Но сейчас мы стали свидетелями драмы, которая земному человеку, конечно же, показалась бы совершенно невероятной. Такое могло произойти только в этом мире, где здравый рассудок каждой расы уже достиг очень высокого уровня. Миролюбивые расы наши в себе мужество разоружиться. Они совершенно открыто уничтожили запасы вооружений и фабрики по производству боеприпасов. Кроме того, они позаботились о том, что бы при этом присутствовали взятые в плен рои противника. После чего они освободили пленников, попросив их рассказать своим обо всем увиденном. В ответ враг вторгся в ближайшую из разоружившихся стран и принялся безжалостно навязывать ей милитаристскую культуру, используя для этого пропаганду и преследования несогласных. Но несмотря на массовые аресты и казни, результат не оправдал ожиданий. Ибо тиранические расы были способны общаться на том же уровне, что и наш Homo Sapiens, а их жертвы в этом отношении были на голову выше. Репрессии только укрепляли волю к пассивному сопротивлению. Постепенно тирания стала сдавать свои позиции. А затем просто внезапно рухнула. Захватчики отступили, унеся с собой микроб пацифизма. В течение на удивление непродолжительного времени мир превратился в федерацию совершенно разных видов существ.

С счастью я понял: на Земле, где все цивилизованные существа принадлежат к одному и тому же биологическому виду, подобное счастливое разрешение конфликта просто невозможно в силу одного фактора – слишком слабой способности к общению. Впрочем, мне пришло в голову, что тираническая раса насекомоподобных могла добиться большего успеха в навязывании своей культуры покоренной стране, если бы в этой стране было молодое поколение, легко поддающееся уловкам пропаганды.

Когда мир насекомоподобных преодолел этот кризис, началось настолько быстрое развитие разума его индивидуумов и социальной структуры, что нам стало все труднее поддерживать с этим миром контакт. В конце концов, связь прервалась. Но позднее, когда мы сами вышли на более высокий уровень развития, нам удалось восстановить наши отношения.

Я не буду ничего говорить о других мирах, заселенных насекомоподобными, поскольку ни одному из них не было суждено сыграть значительную роль в истории нашей галактики.

Чтобы картина положения рас, в которых индивидуальный разум не обладал монолитным организмом, была полной, – я должен упомянуть о еще одном, весьма странном их виде. В этом мире, тело индивидуума представляет собой облачко ультрамикроскопических «полуживых» частиц, организованных в общую радиосистему. Раса подобного типа населяет сейчас одну из планет нашей собственной солнечной системы – Марс. Поскольку в другой книге я уже описал эти существа и те трагические последствия, к которым, в далеком будущем, их приведут отношения с нашими потомками, здесь я скажу о них только одно: мы смогли установить с ними контакт только на более поздней стадии нашего путешествия, когда научились общаться с существами, духовное состояние которых совершенно отличалось от нашего.