2. Межпланетные конфликты

2. Межпланетные конфликты

Некоторые из описываемых мною «утопий» возникли еще до рождения «Другой Земли». Еще большее их количество процветало задолго до того, как сформировалась наша с вами планета, но многие из наиболее развитых цивилизаций были по сравнению с нами далеким будущим, и возникли много веков спустя после гибели последней человеческой расы. Разумеется, гибель пробудившихся цивилизаций была менее распространенным явлением, чем гибель миров, находившихся на более низком уровне развития. В результате, несмотря на то, что ни одна эпоха не обходилась без катастроф, с течением времени количество пробудившихся миров в нашей галактике увеличивалось. Количество рождений планет, связанное с количеством зрелых, но еще не старых, звезд, достигло (или достигнет) пика в довольно поздний период истории нашей галактики, а затем пошло (или пошло) на спад. Но поскольку прерывистое продвижение мира от чисто животного уровня к духовной зрелости занимает, в среднем, несколько миллиардов лет, количество «утопических» и полностью пробудившихся миров достигло своего максимума довольно поздно, когда наша галактика уже миновала пору своего расцвета. И, несмотря на то, что уже в раннюю эпоху нескольким пробудившимся мирам удалось установить контакт друг с другом, либо посредством космических путешествий, либо посредством телепатии – межзвездные отношения оказались в центре их внимания только на более поздней стадии галактической истории.

В развитии пробуждающегося мира таилась одна, очень серьезная, но не очень заметная и потому легко ускользающая от внимания опасность. Цивилизация могла «зациклиться» на нынешнем уровне своего развития, в результате чего прекращался всякий прогресс. Было странно видеть, как существа, психология которых ушла так далеко по сравнению с психологией земных людей, умудрялись попасть в подобную ловушку. По всей видимости, на любой стадии умственного развития, за исключением высшей, развитие разума требует ясного понимания цели, и легко может быть направлено не в ту сторону. Как бы там ни было, но несколько высокоразвитых миров, достигших уровня коллективного мышления, впали в непонятную мне, странную и имевшую катастрофические последствия извращенность. Я могу только предполагать, что жажда истинного общения и истинная ясность мышления приняли в этих цивилизациях извращенные формы и стали навязчивой идеей, в результате чего поведение этих рас стало напоминать трайбализм и религиозный фанатизм. Это заболевание быстро привело к подавлению всего, невмещавшегося в общепринятую культуру мирового сообщества. Когда такие цивилизации получили возможность совершать космические путешествия, ими овладевало фанатичное желание навязать свою культуру всем обитателям галактики. Иногда их усердие становилось настолько яростным, что они были готовы объявить безжалостную религиозную войну любой цивилизации, сопротивлявшейся их влиянию.

Маниакальные идеи, возникающие на той или иной стадии продвижения к «утопии» и ясному сознанию, даже если и не заканчивались ужасной катастрофой, то могли увести пробуждающийся мир в неверном направлении. Сверхчеловеческий разум, отвага и упорство преданных идее индивидуумов могли быть направлены на достижение не стоящих того целей. В результате этого, в экстремальных случаях, даже мир в социальном смысле «утопический», а в умственном – сверхиндивидуальный, мог утратить благоразумие. Обладая абсолютно здоровым «телом» и помешавшимся «рассудком», такой мир мог причинить ужасный вред своим соседям.

Такие трагедии стали возможными только после значительного развития межзвездных и межпланетных средств-сообщения. Много эпох тому назад, на заре истории галактики, количество планетных систем было очень маленьким, и достигшие «утопии» миры можно было пересчитать по пальцам одной руки. Находившиеся в разных уголках галактики, они были бесконечно далеки друг от друга. Если не считать редких телепатических контактов – каждый из них жил практически в полной изоляции. Несколько позднее, но все еще в тот ранний период, когда эти «самые старшие» дети галактики усовершенствовали свое общество, свою биологическую природу и стояли на пороге сверхиндивидуальности, они сосредоточили свое внимание на межпланетных путешествиях. Они развили космонавтику и создали существа, специально предназначенные для колонизации соседних планет.

В еще более позднюю эпоху – в средний период галактической истории появилось больше планетных систем, и все больше разумных миров успешно справлялось с тем великим психологическим кризисом, который многие миры так и не смогли преодолеть. Тем временем, часть «старшего поколения» пробудившихся миров столкнулась с невероятно трудной проблемой уже не просто межпланетных, а межзвездных путешествий. Эта новая возможность неизбежно должна была привести к изменению всего характера галактической истории. До сих пор, несмотря на осторожные телепатические исследования, проведенные наиболее несостоявшимися мирами, жизнь галактики представляла собой жизнь определенного количества изолированных миров, не оказывавших друг на друга никакого влияния. С началом межзвездных путешествий многие отдельные эпизоды биографии галактики стали постепенно сливаться в цельное драматическое произведение.

Путешествия в пределах планетной системы поначалу совершались на ракетах, приводимых в движение обычным горючим. Первым путешественникам грозила только одна серьезная опасность – столкновение с метеором. Даже самый надежный корабль, управляемый самым опытным штурманом и движущийся в районе, относительно свободном от этих невидимых и смертоносных снарядов, в любой момент мог удариться о них и сгореть. Проблема была решена только тогда, когда раса смогла открыть такое сокровище, как ядерная энергия. Только тогда появилась возможность защитить корабль просторной энергетической оболочкой, которая отбрасывала метеоры или взрывала их на расстоянии. Больших трудов стоило создать еще одну такую оболочку, защищавшую космические корабли и их экипажи от непрерывного и убийственного дождя космического излучения.

В отличие от межпланетных, межзвездные путешествия были невозможны до тех пор, пока не был открыт доступ к ядерной энергии. К счастью, доступ к этому источнику энергии, как правило, открывался уже на поздней стадии развития цивилизации, когда образ мышления был уже достаточно зрелым для того, чтобы использовать этот самый опасный из всех физических инструментов, не подвергая себя опасности непоправимой катастрофы. Впрочем, катастрофы действительно имели место. По глупой случайности, несколько миров взлетели на воздух, а на некоторых других планетах цивилизация была временно уничтожена. Но, рано или поздно, большинство разумных миров укротило этого ужасного джина и использовало его для решения титанических задач, среди которых было не только создание новых отраслей промышленности, но и великое дело изменения орбит, по которым вращались планеты, с целью улучшения климата. Эта опасная и требующая большой точности исполнения задача была решена посредством запуска гигантских атомных ракет в такое время и в таком месте, что планета постепенно сдвигалась в нужном направлении.

Межзвездные путешествия поначалу осуществлялись следующим образом: планета снималась со своей естественной орбиты серией произведенных в соответствующее время и в соответствующих местах взрывов и начинала двигаться в открытом космосе со скоростью, значительно превышавшей обычную скорость планет и звезд. Иногда эта скорость была выше, чем было необходимо, поскольку если планету не освещает солнце, то жизнь на ней невозможна. В случае непродолжительного межзвездного путешествия, эту проблему иногда удавалось решить посредством генерирования ядерной энергии из субстанции самой планеты. Для длительного межзвездного путешествия, длящегося по много тысяч лет, единственным выходом было создание маленького искусственного солнца и запуск его в космос в качестве ослепительно сияющего спутника живой планеты. Для решения этой задачи, к планете притягивалась другая, незаселенная планета и создавалась сдвоенная система. Затем изобретался механизм контролируемого распада атомов безжизненной планеты, обеспечивающий постоянный приток света и тепла. Два небесных тела, вращаясь вокруг друг друга, отправлялись в межзвездное путешествие.

На первый взгляд, эта сложнейшая операция кажется невозможной. Если бы объем этой книги позволил мне описать все эксперименты, предшествовавшие созданию этой технологии, длившиеся на протяжении веков и заканчивавшиеся гибелью целых миров, то недоверие читателя, скорее всего, улетучилось бы. Я имею возможность посвятить лишь несколько предложений этой поэме о дерзости научной мысли и личной отваге. Скажу лишь только, что, прежде чем этот процесс был доведен до совершенства, многие густонаселенные миры либо отклонились в сторону и замерзли, либо были изжарены своим искусственным солнцем.

Звезды так далеки друг от друга, что мы измеряем расстояние между ними в световых годах. Если бы планеты-путешественницы двигались со скоростью, сравнимой со скоростью самих звезд, то даже самое короткое путешествие длилось бы многие миллионы лет. Поскольку в межзвездном пространстве движущееся тело практически не испытывает никакого сопротивления и, стало быть, не теряет инерции движения – то планета-путешественница могла двигаться в течение многих лет со скоростью, значительно превышающей скорость самой быстрой звезды. И действительно, если даже первые путешествия тяжелых естественных планет, с нашей точки зрения, являются чем-то потрясающим, то должен сказать, что на более поздней стадии путешествия совершались на маленьких искусственных планетах, двигавшихся со скоростью, всего лишь в два раза меньше скорости света. Двигаться с большей скоростью было невозможно из-за определенного «эффекта относительности». Даже при такой скорости стоило предпринимать путешествия к ближайшим звездам, если, конечно, другая планетная система находилась в пределах досягаемости Следует помнить, что пробудившемуся миру не было необходимости мыслить категориями таких маленьких отрезков времен, как человеческая жизнь Хотя индивидуумы умирали, мыслящий мир, в определенном и очень важном смысле, был бессмертен. Он привык строить планы на миллионы лет вперед.

В раннюю эпоху истории галактики, путешествия от звезды к звезде были очень трудным делом и редко заканчивались удачей. На более поздней стадии, когда уже многие тысячи планет были заселены разумными расами, сотни из которых уже миновали «утопическую» фазу – возникла очень серьезная проблема. К этому времени межзвездные путешествия стали самым обычным делом. Огромные десятки километров в диаметре, исследовательские корабли были построены прямо в космосе из искусственных материалов невероятной легкости и прочности. Они были снабжены ракетными двигателями и имели возможность наращивать скорость до тех пор, пока она не достигала половины скорости света. Даже и в этом случае на путешествие из конца в конец галактики потребовалось бы не меньше двухсот тысяч лет. Впрочем, не было никакого резона предпринимать столь долгое путешествие. Лишь очень немногие путешествия в поисках подходящих планетных систем длились дольше десятой части этого срока. А многие были гораздо короче. Расы, достигшие уровня коллективного сознания и уверенно закрепившиеся на нем, не колеблясь посылали множество подобных экспедиций. В конце концов, они могли отправить в плавание по космическому океану и свою планету, чтобы осесть в какой-то далекой системе, рекомендованной их разведчиками.

Межзвездные путешествия настолько завораживали, что иногда становились навязчивой идеей даже высокоразвитых «утопических» миров. Это могло произойти только в том случае, если в организме этой цивилизации имелся какой-то микроб, какая-то тайная и неутоленная страсть, не дававшая покоя разумным существам. Только тогда раса могла помешаться на путешествиях.

В этом случае организация общества подвергалась перестройке и со спартанской суровостью нацеливалась-исключительно на претворение в жизнь новой коллективной идеи. Все члены общества, одержимые коллективным безумием, постепенно забывали об активном общении друг с другом и творческой умственной деятельности, которая доселе были их главным занятием. Постепенно замирала вся работа духа, заключавшаяся в критическом и осторожном исследовании вселенной и собственной природы. Самые глубокие корни эмоций и воли, которые в пробудившемся мире, сохранившем, рассудок всегда являлись объектом глубоких раздумий, с течением времени становились все более и более непостижимыми. Несчастливый коллективный разум такого мира постепенно переставал понимать самого себя. Он все отчаяннее преследовал свою призрачную цель. Были заброшены все попытки исследовать галактику телепатическим методом. Жажда физического исследования принимала религиозные формы. Коллективный разум убеждал себя, что он должен любой ценой нести свою культуру всем обитателям галактики. И хотя сама культура уже исчезала, ее смутный образ являлся обоснованием политики такой цивилизации.

Здесь я должен кое-что пояснить читателю, чтобы у него не сложилось неверного впечатления. Необходимо ясно понимать большую разницу между обезумевшими мирами, находящимися на относительно низком уровне умственного развития, и мирами, добравшимися почти до высшего уровня. Слаборазвитые миры зацикливались на путешествии, как таковом, как предприятии, требующем отваги и дисциплины. Более трагичной была история тех немногих, почти полностью пробудившихся миров, которые зацикливались на самих себе, на уровне ясности собственного мышления и на распространении того типа общества и того образа мышления, которые больше всего нравились им самим. Для них путешествие было всего лишь средством создания «священной» империи.

Из моих слов можно сделать вывод, что эти опасные миры действительно сошли с ума, сбились с пути умственного и духовного развития. Но, на самом деле, их трагедия заключалась в том, что безумными или злобными их считали другие, а самим себе они казались вполне здравомыслящими, практичными и достойными. Бывало, что и мы, ошеломленные исследователи, почти верили в это. Мы входили с этими мирами в настолько тесный контакт, что могли понять, так сказать, скрытую разумность их безумия, или скрытую правоту их преступлений. Я вынужден описывать эти безумия или преступления, используя простые человеческие категории сумасшествия и противоправного поведения. На самом деле это были явления «сверхчеловеческого» порядка, ибо они включали в себя извращение умственных и духовных способностей, человеку совершенно недоступных.

Когда какой-либо из этих «обезумевших» миров встречался со здравомыслящим миром, он совершенно искренне выражал свои добрые и вполне разумные намерения. Он хотел только культурного обмена и, если это возможно, экономического сотрудничества. Своим добродушием, разумным общественным строем, динамизмом он завоевывал уважение другого мира. Каждый участник диалога воспринимал другого, как благородное, хотя и несколько чуждое и отчасти непонятное орудие духа. Но постепенно разумный мир начинал понимать, что в культуре «обезумевшего „мира присутствуют определенные скрытые и далеко идущие намерения, – безжалостные, агрессивные и враждебные духу, – которые и являются доминирующим мотивом его „международной“ политики. Тем временем, „обезумевший“ мир, с сожалением приходил к заключению, что его партнеру все таки очень недостает понимания, что он равнодушен к самым высоким ценностям и добродетелям и, вообще, потихоньку „загнивает“, а потому, ради его же блага, должен быть переделан или уничтожен. Таким образом, эти миры, несмотря на остатки уважения и привязанности, осуждали друг друга. Но „обезумевший“ мир не мог удовлетвориться одной лишь критикой. В конце концов, он начинал «священную“ войну, стремясь уничтожить зловредную цивилизацию другого мира и даже все его население.

Сейчас, когда все позади, когда произошло окончательное духовное падение «обезумевших» миров, мне легко называть их» извращенцами». В ходе первого акта этой драмы мы зачастую совершенно не понимали, какая из сторон проявляет больше благоразумия.

Некоторые из «обезумевших» миров пали жертвой навигационных ошибок, совершенных из-за собственного глупого упрямства. Другие, не выдержавшие длившихся веками исследований, познали социальный невроз и гражданские войны. Некоторым удалось все же достичь цели и, совершив длившийся несколько тысячелетий переход, добраться до соседней планетной системы. Как правило, агрессоры находились в отчаянном положении. Большая часть материала их маленького искусственного солнца была израсходована. Они были вынуждены экономить тепло и свет до такой степени, что к открытию подходящей планетной системы на большой части их родной планеты воцарился арктический климат. По прибытии, они, прежде всего, занимали подходящую орбиту и, как правило, в течение нескольких сотен лет восстанавливали силы. Затем они исследовали соседние планеты, определяя наиболее удобную для жизни, и начинали приспосабливаться сами или приспосабливать своих потомков к жизни на ней. Если (это бывало довольно часто) какие-нибудь планеты уже были заселены разумными существами, то пришельцы, рано или поздно вступали с ними в конфликт из-за права на эксплуатацию полезных ресурсов планеты, либо, в большинстве случаев, из-за маниакального стремления пришельцев к насаждению своей культуры. Ибо к этому времени их миссия, которая являлась идеологическим обоснованием этого героического предприятия, превращалась в абсолютно навязчивую идею. Пришельцы совершенно были неспособны понять, что туземная цивилизация, хоть и менее развитая, чем их собственная, вполне устраивала туземцев. Они не могли понять и того, что их собственная культура, в прошлом являвшаяся выражением величия пробудившегося мира, несмотря на всю механическую мощь и безумный религиозный фанатизм, к этому времени уже опустилась на более низкий уровень по сравнению с культурой туземцев, если иметь ввиду умственную деятельность.

Нам пришлось стать свидетелями отчаянной борьбы разумных существ, находившихся на том же низком уровне развития, что и нынешний Homo Sapiens, с расой сумасшедших «суперменов», обладавших не только всесокрушающим ядерным оружием, но и превосходством в умственном развитии, знаниях, фанатизме, а также огромным преимуществом принадлежности всех индивидуумов к единому разуму расы. Поскольку мы привыкли превыше всего ценить умственное развитие, то, поначалу были на стороне, пусть «извращенных», но пробудившихся пришельцев. Однако, скоро мы начинали симпатизировать и туземцам, а потом и вовсе переходили на их сторону, какой бы варварской нам не казалась их цивилизация. Ибо, несмотря на их глупость, невежество, суеверность, бесконечные внутренние конфликты, душевную черствость, – мы видели в них утраченную пришельцами наивную, но взвешенную мудрость, проницательность, свойственную животным, духовную перспективу. А пришельцы, хоть и достигли сияющих вершин, но все-таки были «извращенцами». Со временем мы стали воспринимать этот конфликт, как борьбу невоспитанного, непокорного, стреляющего из рогатки, но многообещающего мальчишки с вооруженным до зубов религиозным фанатиком.

Как только пришельцы покоряли всю найденную планетную систему, ими снова овладевала страсть к миссионерству. Убедив себя, что их долг – включить в свою религиозную империю всю галактику, они отделяли от системы пару планет, укомплектовывали их «экипажем» разведчиков и отправляли в межзвездное пространство. В своем миссионерском рвении они иногда отправляли в разные стороны все планеты этой системы. Иногда, на их пути вставала другая раса сумасшедших «сверхличностей». Начиналась война, заканчивавшаяся гибелью одного или, что бывало довольно часто, обоих участников.

Иногда, путешественники наталкивались на миры, находившиеся на одном с ними уровне развития, но не ставшие жертвой маниакального «империализма». В этом случае, туземцы, поначалу радушно встретившие пришельцев, постепенно начинали понимать, что имеют дело с сумасшедшими. Тогда они сами быстро ставили свою цивилизацию на военные рельсы. Исход борьбы решали уровень вооружений и воинское искусство. Если борьбы была долгой и ожесточенной, то туземцы, даже одержав победу, могли оказаться в таком состоянии смятения разума, что им больше никогда не удавалось восстановить свое благоразумие.

Миры, одержимые манией» религиозного империализма», отправлялись в межзвездные путешествия гораздо раньше, чем в этом возникала экономическая необходимость. А вот пробудившиеся миры, которые сохранили благоразумие, рано или поздно сами определяли момент, когда для дальнейшей реализации их необычайных способностей им уже не были нужны ни дальнейшее материальное развитие, ни рост населения. Их вполне удовлетворяла их родная планетная система и состояние экономической и социальной стабильности. Поэтому большую часть своих практических умственных способностей они сосредотачивали на телепатическом изучении вселенной. Телепатическая связь между мирами становилась все более точной и надежной. Галактика уже прошла примитивную стадию развития, когда любой мир мог находиться в одиночестве и коротать свой век, восхищаясь собственным великолепием. Например, в представлениях Homo Sapiens, Земля стала «съеживаться» до размеров какой-нибудь страны, а сама галактика, в критический период своей истории «съежилась» до размеров мира. Пробудившиеся миры, достигшие наибольших успехов в телепатическом исследовании космоса, к этому времени уже составили довольно точную «умозрительную карту» всей галактики, хотя в ней еще продолжало оставаться немало эксцентричных миров, с которыми невозможно было установить длительный контакт. Кроме того, была одна система очень высокоразвитых миров, телепатическая связь с которой постепенно и таинственно «заглохла». Об этой системе я еще буду говорить в следующих главах.

К этому времени, телепатические способности «обезумевших» миров и систем значительно ослабели. Хотя более зрелые духом миры держали их под телепатическим наблюдением и, до определенной степени, воздействовали на них, – сами эти миры пребывали в состоянии такого самодовольства, что не испытывали никакого желания исследовать умственную жизнь галактики. Физические путешествия и «священная имперская мощь» им казались наилучшими средствами общения с окружающей вселенной.

Со временем, в галактике сложилось несколько великих, соперничающих друг с другом, «безумных» империй, каждая из которых утверждала, что именно на нее возложена божественная миссия объединения и просвещения всей галактики. Идеология у всех империй была одна и все же они яростно боролись друг с другом. Зародившиеся в удаленных друг от друга районах галактики, эти империи легко подчинили себе миры, находившиеся в пределах их досягаемости и не достигшие «утопического» уровня. Так они покоряли одну планетную систему за другой, пока, в конце концов, не оказались лицом к лицу.

В результате начались войны, каких еще не видела галактика. Целые «флоты» планет, «натуральных» и «искусственных», стараясь перехитрить друг друга, маневрировали в межзвездном пространстве, уничтожая противника с помощью длинных лучей ядерной энергии. В ходе сражений между метавшимися в космосе армиями погибали целые планетные системы. Были уничтожены многие пробудившиеся миры. Многие слаборазвитые расы, не принимавшие никакого участия в этом конфликте, стали невинными жертвами бушевавшей вокруг них космической войны.

Впрочем, галактика так велика, что эти межзвездные войны, какими бы ужасными они не были, поначалу могли считаться всего лишь редкими несчастными случаями, неудачными эпизодами триумфального шествия цивилизации. Но болезнь распространялась все дальше и дальше. Все больше сохранивших благоразумие миров, оказавшись объектом агрессии «безумных» империй, перестраивалось в соответствии с потребностями обороны. Они правильно рассудили, что данная ситуация относится к числу тех, которые нельзя решить ненасильственными методами; ибо враг, в отличие от всех остальных групп разумных существ, до такой степени очистился от «человечности», что просто был не способен на милосердие. Но эти миры ошибочно полагали, что их спасение – в оружии. Даже если обороняющаяся сторона одерживала победу, то война, как правило, длилась так долго и была такой ожесточенной, что наносила непоправимый ущерб духу победителей.

Наблюдая за более поздней и, наверное, самой ужасной фазой истории нашей галактики, я невольно вспомнил о том состоянии тревоги и растерянности, в котором пребывала Земля в момент начала моих приключений. Постепенно вся галактика – девяносто тысяч световых лет в ширину и столько же в длину, тридцать миллиардов звезд, более ста тысяч планетных систем (на это время), тысячи разумных рас – была парализована страхом войны и периодически корчилась в конвульсиях сражений.

Однако, в одном отношении положение галактики было более отчаянным, чем положение нашего сегодняшнего маленького мира. Ни одна из наших наций не достигла уровня пробудившегося супериндивидуума. Даже народы, одержимые манией «величия стада», состоят из индивидуумов, совершенно здравомыслящих в частной жизни. При удачном стечении обстоятельств, эти народы могут отчасти излечиться от своего безумия. Или мастерски организованная пропаганда идеи единства всего человечества может решить все дело. Но в этот мрачный век галактики каждый в этом «безумном» мире был безумен до самой глубины своей души. Физическая и умственная конституции супериндивидуумов, а также тело и «мозги» были нацелены исключительно на достижение безумной цели. Призывать одураченные создания отказаться от священной и безумной цели их расы было все равно, что убеждать клетки мозга опасного маньяка выступить в защиту доброты.

В те дни жить в пробудившемся мире, сохранившем благоразумие, пусть даже и не достигшем высшего уровня восприятия, означало понимать (или придти к пониманию) того, что галактика находится в ужасном положении. Такие миры организовали Лигу Сопротивления Агрессии; но, поскольку в военном отношении они были развиты значительно слабее «безумных» миров, и менее склонны подчинять своих членов-индивидуумов военной деспотии, они находились в очень невыгодном положении.

Более того, их враги тоже объединились; ибо одна империя добилась господства над всеми остальными и вдохнула во все «безумные» миры страсть «религиозного империализма». Хотя Соединенные Империи «сумасшедших миров» были в галактике меньшинством, благоразумные миры не могли рассчитывать на скорую победу; у них не было опыта ведения войны и они не выступали единым фронтом. Между тем, война очень влияла на умственную жизнь членов Лиги. Потребности и ужасы войны уничтожали более тонкие и развитые способности разума. Они становились все меньше и меньше способными к той культурной деятельности, которую они отчаянно и упрямо продолжали считать единственно верным образом жизни.

Очень многие входящие в Лигу миры, оказавшись в этой ловушке, из которой, как им казалось, не было никакого выхода, – с горя начали думать, что духу, который они считали божественным, жаждущим истинного общения и истинного пробуждения, не суждено одержать победу и, стало быть, он не является истинным духом космоса. Пошел слух, что всем в космосе управляет слепой случай, а, может быть, и дьявольский разум. Некоторые стали подозревать, что Создатель Звезд творил исключительно для того, чтобы потом удовлетворять свою страсть к разрушению. Потрясенные этим ужасным предположением, все стали впадать в безумие. Они вообразили, что враг, в самом деле, как он и утверждал, был орудием божьего гнева, карающим их за нечестивое желание превратить всю галактику, весь космос в рай, населенный благородными и полностью пробудившимися созданиями. Растущее ощущение присутствия в космосе абсолютно злой силы и сомнение в истинности собственных идеалов, обладающее еще более разрушительным действием привели к тому, что члены Лиги впали в отчаяние. Некоторые из них сдались врагу. Другие стали жертвой внутренних беспорядков и утратили единство мышления. Было похоже на то, что война миров и в самом деле закончится победой «безумных» миров. Так бы оно и было, если бы не вмешательство той далекой системы великолепных миров, которая, как уже говорилось выше, на протяжении длительного периода не вступала ни в какой телепатический контакт с остальной частью нашей галактики. Это была та система, которую в ранний период истории галактики основали симбиотические «ихтиоиды» и «арахноиды».