10 ноября

10 ноября

Басовитая сова ухала в холмах; её низкий голос проникал в комнату и обострял слух. Не считая этого уханья, всё было тихо; не было даже кваканья лягушек, не слышно было ни шороха от какого-нибудь проходящего или пробегающего мимо зверя. Тишина усиливалась между криками совы, что доносились с южных холмов; они наполняли и долину и холмы, и воздух трепетал и пульсировал от этого призыва. Ответа на него не было очень долгое время, а когда он пришёл, он слышался из глубины долины с запада; но в промежутках между криками сов были тишина и красота ночи. Рассвет вскоре должен был наступить, но сейчас было ещё темно; можно было видеть очертания холма и это огромное баньяновое дерево. Плеяды и Орион заходили в ясном, безоблачном небе; короткий ливень освежил воздух, в нём были запахи, исходящие от старых деревьев, дождя, цветов и очень древних холмов. Это было действительно чудесное утро. Что было снаружи, то происходило и внутри, и медитация действительно есть движение того и другого, без разделения. Множество систем медитации просто замыкает ум в пределах какого-то шаблона, предлагая замечательные способы бегства и сильные ощущения; только незрелость играет с ними, получая от них большое удовлетворение. Без самопознания вся медитация ведёт к заблуждению и разным формам самообмана, фактическим или выдуманным. Это было движение интенсивной энергии, той энергии, которую конфликт никогда не познает. Конфликт извращает и рассеивает энергию, так же, как это делают идеалы и конформизм. Мысль ушла, и с мыслью чувство, но мозг был живым и полностью чувствительным. Всякое движение, действие с мотивом есть бездействие — и именно это бездействие разъедает и портит энергию. Любовь с мотивом перестаёт быть любовью; существует любовь без мотива. Тело было полностью неподвижно, а мозг был совершенно спокоен, и оба они действительно осознавали всё, но не было ни мысли, ни движения. Это не было формой гипноза, специально вызванным состоянием, поскольку нечего было этим достигать, никаких видений, сильных ощущений, всех этих глупостей. Это был факт, а в факте нет ни удовольствия, ни страдания. И это движение было недоступно для любого узнавания, для известного.

Наступил рассвет, и с ним пришло то иное, что составляет существенную часть медитации. Залаяла собака, и день начался.