«Счастье» и комфорт
«Счастье» и комфорт
В этой второй модели — переплавки себя в «танк» — цель будто бы достигнута. Бегство от себя удалось. Но оно и удалось и не удалось. Состоялось «жизнеустройство», и не состоялась судьба.
«Жизнеустройство» состоялось, как может «состояться» комфортабельно обставленное жилище. А судьба не состоялась, потому что, убивая в себе человека, мы убиваем целый мир деятельно добрых, бескорыстных, творческих отношений с окружающими людьми, с миром. Судьба и есть наши отношения с миром — во всей их истинности.
Мы нередко сегодня путаем сложное понятие «счастье» с весьма несложным понятием «комфорт». И, все чаще говоря о человеке, что с ним «все в порядке», что все у него хорошо, имеем в виду: жизнь его — извне и изнутри — насыщена всеми видами и формами комфорта. Но «счастье» и «комфорт» — совсем не одно и то же. Более того, возможны ситуации, когда первое исключает второе или второе — первое. Счастье немыслимо без страдания, это естественная цена за него, ибо со-страдание — тоже страдание. А можно ли любить, не сострадая? А можно ли быть счастливым, не любя?
Комфорт со страданием несовместим. Это бегство от страданий, с которыми сопряжены и любовь и нравственный выбор. Это переплавка любой ценой «неудобной» судьбы в удобное жизнеустройство.
Чем неблагоприятнее складываются жизненные обстоятельства, чем упорнее ускользает «успех», тем и сильнее соблазн: убить в себе то, что «мешает» — самое незащищенное и уязвимое, чтобы этой ценой купить совершенно реальные блага. Душа — цена самая дорогая. Дороги порой — разумеется, в особом исчислении — и «ценности», адекватные этой цене.
И вот думаешь, что потери только «у врагов», но «то место» болит именно потому, что капитальнейшая из потерь у тебя самого.
В одном из писем-исповедей меня поразили строки:
«Если можно сохранить себя как целостную личность, сохранить духовно, ценой крушения „судьбы“ (до чего же точны и уместны эти кавычки у автора письма!) — надо пойти на это крушение, как шли в войну летчики на таран, как сегодня шоферы на бешеном бегу в экстремальных ситуациях кидают машину на фонарный столб или ограду моста, чтобы сохранить жизнь непредвиденно оказавшемуся на дороге ребенку».
Строки эти написаны сильным, мужественным человеком, который нашел в себе решимость «всё начать сначала и никогда не пожалеть о том».
Лев Толстой (назвав это великое имя, я невольно вернулся к той мощной «корневой системе», о которой непростительно мельком выше написал) однажды посоветовал одному из тех, кто тысячами ходил к нему в Ясную Поляну: делайте лишь то, что увеличивает душу, и не делайте того, что умаляет ее.
Сегодня это высказывание об «увеличении души» может показаться иным не в меру «современным людям» этическим архаизмом.
Но порой этические архаизмы обладают силой, формирующей судьбу.