Патриотизм, национализм, шовинизм

Патриотизм, национализм, шовинизм

Россия видит свое спасение не в мистицизме, не в аскетизме, не в пиетизме… Ей нужны не проповеди (довольно она слышала их!), не молитвы (довольно она твердила их!), а пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с учением церкви, а с здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение.

В. Г. Белинский. Из письма к Гоголю. – Полн.собр.соч. в 13 т., Х, с. 213.

И дым отечества нам сладок и приятен.

А.С. Грибоедов

Мудрому человеку вся земля открыта. Ибо хорошей душе отечество – весь мир.

Демокрит

… узкая национальность не в духе русском.

Ф.М. Достоевский

Я люблю свободу больше, чем родину.

М. Мамардашвили

… нужно сознаться, что наша общественная жизнь – грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, что равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству, – поистине могут привести в отчаяние.

А.С. Пушкин (из письма к Чаадаеву от 19 октября 1836г., написанного под впечатлением публикации первого “Философического письма”)

Любят родину не за то, что она велика, а за то, что она своя.

Сенека 12, 211

Патриот желает, чтобы Россия была лучше. Националист считает, что уже сейчас Россия – самая лучшая.

В. С. Соловьев

Любовь к отечеству – прекрасная вещь. Но еще более высокая – любовь к истине.

П.Я. Чаадаев

Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, с преклоненной головой, с запертыми устами. Я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит ее; я думаю, что время слепых влюбленностей прошло. Теперь прежде всего мы обязаны родине истиной.

П.Я. Чаадаев

Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в человечество, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру. И, конечно, не пройдет без следа то наставление, которое суждено нам дать, но кто знает день, когда мы найдем себя среди человечества, и кто исчислит те бедствия, которые мы испытываем до свершения наших судеб?

П.Я. Чаадаев (Первое философическое письмо)

…я никогда не признавал той неприступной черты, которую иные заботливые и даже рьяные, но малосведующие патриоты непременно хотят провести между Россией и Западной Европой, той Европой, с которою порода, язык, вера так тесно ее связывают. Не составляет ли наша, славянская раса – в глазах филолога, этнографа – одной из главных ветвей индо-германского племени? И если нельзя отрицать воздействия Греции на Рим и обоих их вместе – на германо-романский мир, то на каком же основании не допускается воздействие этого – что ни говори – родственного, однородного мира на нас? Неужели же мы так мало самобытны, так слабы, что должны бояться всякого постороннего влияния и с детским ужасом отмахиваться от него, как бы он нас не испортил? Я этого не полагаю: я полагаю, напротив, что нас хоть в семи водах мой, – нашей, русской сути из нас не вывести. Да и что бы мы были, в противном случае, за плохонький народец! Я сужу по собственному опыту: преданность моя началам, выработанным западною жизнию, не помешала мне живо чувствовать и ревниво оберегать чистоту русской речи.

И.С. Тургенев[30]

Когда в нас что-нибудь неладно, то мы ищем причин вне нас и скоро находим: “Это француз гадит, это жиды, это Вильгельм…” Это призраки, но зато как они облегчают наше беспокойство!

А.П. Чехов

… самый дешевый вид гордости – гордость национальная. Ибо кто ею одержим, обнаруживает этим отсутствие в себе каких-либо индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, так как иначе ему незачем было бы хвастаться за то, что у него общее с миллионами. У кого есть выдающиеся личные достоинства, тот, напротив, всего яснее видит недостатки собственной нации, так как они постоянно у него на глазах. А всякий жалкий бродяга, у которого нет за душой ничего, чем он мог бы гордиться, хватается за последнее средство – гордиться той нацией, к какой именно он принадлежит: это дает ему опору, и вот он с благодарностью готов pyr cai laz (кулаком и пятой – греч.) защищать все присущие этой нации недостатки и глупости.

… индивидуальность стоит далеко выше национальности, и по отношению к каждому данному человеку первая заслуживает в тысячу раз более внимания, чем вторая. Вообще за национальным характером, так как в нем отражается толпа, никогда нельзя по совести признать много хорошего…

Всякая нация смеется над другой, и все они правы.

А. Шопенгауэр (“Афоризмы житейской мудрости”)

* * *

О любви к родине говорят либо поэты, либо демагоги.

Любят родину не за то, что она хорошая и прекрасная, а за то, что она своя.