ГЛАВА XV Искусство эпитафии

ГЛАВА XV

Искусство эпитафии

Что такое эпитафия? Слово это состоит из двух греческих: «эпи» — «на, над» и «тафос» — «могила». Так в Древней Греции первоначально называлась надгробная речь, а позже — надгробная надпись, часто в стихотворной форме.

В Керчи в церкви Иоанна Предтечи, ценнейшем памятнике архитектуры VIII века, хранится не менее ценная коллекция античных надгробных камней, одна из самых больших в мире. Наталья Сергеевна Белова, видный специалист по античной эпитафике, в то время заведовавшая кафедрой латинского языка 1-го Ленинградского медицинского института, в 1974 году пригласила меня, студента-первокурсника этого института участвовать в Боспорской археологической экспедиции. Помню, как первый раз я вошел под прохладные своды церкви Иоанна Предтечи, а Наталья Сергеевна водила меня от одного камня к другому, читала и тут же переводила многочисленные эпитафии. И я решил, что рано или поздно, непременно, кроме медицины, займусь историей и попытаюсь как можно больше разузнать о том, о чем говорили античные эпитафии.

Именно тогда, 20 лет назад и зародился замысел этой книги.

Считается, что искусство эпитафии возникло в Древней Греции, и это действительно так. Однако своеобразными эпитафиями можно считать и многочисленные иероглифы, покрывавшие саркофаги древних египтян. Помимо религиозных погребальных текстов в них содержалась и некоторая информация о личности покойника.

Известны были эпитафии и в Древней Иудее. Библейский археолог Букоторф в качестве примера приводит следующие надписи на еврейских памятниках: «Этот камень я поставил в память уважаемого покойного Елиакима. Да даст ему Бог покой в Едеме между другими святыми земли. Аминь. Аминь. Села». Памятник одной девушки имеет такую надпись: «Этот памятник я поставил над святейшей, чистейшей, добродетельной и нравственной Ревеккой, дочерью святого раввина, левита Самуила, о которой все хорошо отзывались. Умерла она 8 декабря 135 года. Да покоится ее душа в Едемском саду».

В России эпитафии появились довольно поздно. Хронологически и стилистически надгробиям с эпитафиями предшествовали гладкие намогильные белокаменные плиты. Самое древнее захоронение под такой плитой было вскрыто в Московском Кремле в слое первой половины XIII века. Позже на этих плитах появляется орнамент, построенный из комбинаций разного диаметра кругов. Орнамент этот в свою очередь тесно связан с белокаменными надгробиями Москвы XV–XVII веков. И лишь затем широкое распространение получают надгробия с надписями.

Известный знаток истории Петербурга М. И. Пыляев приводит интереснейшие стихотворные эпитафии на могилах знаменитых военачальников, государственных и церковных деятелей, поэтов XVIII–XIX веков, похороненных в Александро-Невской лавре. Так, на могиле прадеда А. С. Пушкина А. П. Ганнибала выбита следующая эпитафия:

«Зной Африки родил, хлад кровь его покоил, России он служил — путь к вечности устроил».

На надгробных памятниках Лавры немало стихотворных эпитафий, принадлежащих известным поэтам XVIII века И. И. Дмитриеву, Г. Р. Державину и даже императрице Екатерине II (на могиле адмирала Чичагова).

Но немало в Лавре встречается эпитафий, явно обнаруживающих невежество и малограмотность; большая их часть принадлежит умершему купечеству. Вот одна из таких эпитафий:

«Здесь лежит, любезные мои дети, мать ваша, которая на память вам оставила последнее сие завещание: живите дружелюбно, притом помните и то, что Ириной звали ее, в супружестве была за петербургским купцом Василием Крапивиным 19 лет и 44 года, 10 месяцев и 16 дней; к несказанной моей и вашей печали, разлучилась с вами, оставя мир с вами и благословение».

Или другая:

«Под сим камнем, воздвигнутым петербургским 2-й гильдии купцом Николаем Ивановичем Похотиным, погребено тело его, проведшаго жизнь в Петербурге безмятежно 42 года собственными трудами и без покрова мнимых приятелей во славу же Божию и трудов своих».

В числе эпитафий, невольно вызывающих улыбку, находим следующую:

«Пров Константинович, князь Волосский, граф Австрийский, происходивший от рода греческого императора Иоанна Кантакузина, который царствовал в 1198 году, и праправнук бывшего в Валахии господарем в 1619 году Сербана Константиновича Кантакузина, родившегося в Трантавании (именно так, не Трансильвании! — С. Р.) от Погоны Михаиловны, урожденной княгини Контакузиной в августе месяце, пребывший в службе при российском императорском дворе пажем и имевший наследственное право на орден Константиновича Св. Велик, (именно так, не Константина! — С. Р.) и победоносца Георгия, умер 4 м. 1787 года в цвете молодых своих лет. От роду имел 16 л. 8 мес.».

На одной могиле отца находим лаконичную надпись сына:

«Кого родил, тот сей и соорудил».

В своей книге «Перед восходом солнца» Михаил Зощенко, вспоминая жившего в конце XVIII столетия в Петербурге библиотекаря Эрмитажа И. Ф. Лужкова, приводит свидетельства его современников, рассказывавших, что тот с необыкновенным рвением относился ко всяким похоронным делам и почти ежедневно присутствовал на отпевании совершенно незнакомых ему покойников, бесплатно рыл на кладбищах могилы для бедных, любил писать эпитафии и высек на надгробной плите одного своего родственника:

«Паша, где ты? — Здеся. — А Ваня? — Подалее немного. — А Катя? — Осталась в суетах».

Рассказывая о различных курьезных эпитафиях, хочется привести некоторые наиболее интересные надгробные надписи, собранные и переведенные Г. Александровичем:

«Он возлегает в гробу из кипарисового дерева и развлекает самых изысканных червей».

(Эпитафия на могиле богача в английском городе Лидсе.)

«Здесь старый Мартин Элгинброд

Покоится на жестком ложе.

Помилуй душу грешную его, о боже!

Тебя бы непременно он в раю пристроил,

Когда бы ты был им, а он тобою».

(Эпитафия на могиле Мартина Элгинброда в шотландском городе Эбердине.)

«В этом доме не платят налогов на печные трубы, Стоит ли удивляться, что старая Ребекка не смогла устоять против такого жилища».

(Эпитафия на могиле Ребекки Боггес в английском городе Фолькстоне.)

«Страшнее всех мук ада для него то, что ты читаешь эту эпитафию на его могиле бесплатно».

(Эпитафия на могиле ростовщика. Кладбище Пер Лашез.)

«Он покорил все цветы, кроме бессмертника».

(Эпитафия на могиле садовника. Там же. Из «Джама» (США), 1964 г. т. 189,№ 4.)

«Да простит ему Господь часть его прегрешений за те многие тысячи туристов, которые он привлекает в наш город».

(Надпись на могиле знаменитого разбойника Дика Терпина в английском городе Йорке. «Йоркшир пост». 1968, 14 июля.)

«Он никогда не отдавал никаких долгов, кроме долгов природе».

(Эпитафия на могиле мота. Кладбище Пер Лашез. «Констелясьон» (Париж), 1972, май.)

«Хоть бесталанным повсеместно признан,

Все ж в Академию он не был избран».

(Автоэпитафия французского поэта-сатирика)7-го столетия Пиррона. Кладбище Пер Лашез. «Констелясьон» (Париж), 1972, май.)

«Здесь лежит Эстер Райт, которую Бог призвал к себе. Ее безутешный супруг Томас Райт, лучший каменотес Америки, собственноручно выполнил эту надпись и готов сделать то же самое для вас за 250 долларов».

(Эпитафия на могиле Эстер Райт в американском городе Минеаполи-се. «Минеаполис стар», 1974, 13 июля.)

«Здесь погребен мистер Джеральд Бэйтс, чья безутешная вдова Энн Бэйтс проживает по Элмстрит 7 и в свои 24 года обладает всем, что только можно требовать от идеальной жены».

(Эпитафия на могиле Дж. Бэйтса в г. Чарльстоне (Южная Каролина). «Ридерс дайджест» (Плезентвиль, США), 1974, № 7.)

Жанр эпитафии явился родоначальником эпиграммы. Чем была античная эпиграмма? Первоначально — надписью на могильной плите, жертвенном треножнике, статуе божества, т. е. мало чем отличалась от обычной эпитафии. Из таких надписей постепенно родились сентенции — короткие моральные рассуждения, подводящие итог жизненному опыту. Затем их сменили острые бытовые зарисовки, характерологические этюды, сатирические обобщения — таким образом родилась классическая античная эпиграмма, ставшая родоначальницей всех других эпиграмм — французской, английской, русской.

В ходе развития искусства эпиграммы наблюдается и обратный процесс — обращение эпиграммы к жанру эпитафии. Но на этот раз эпитафия — лишь предлог, лишь удачная литературная форма, чтобы выразить свои мысли. Правда, нередко некоторые литературные эпитафии, а особенно часто — автоэпитафии действительно помещались на надгробных памятниках.

Эпиграммы нового времени наибольшее развитие получили во Франции, начиная с XVI столетия, откуда этот жанр шагнул в другие литературы. Поэтому мы приведем несколько наиболее типичных французских литературных эпитафий (в переводе В. Васильева):

Здесь спит моя супруга. Ах какой

И ей покой, и мне покой!

(Жак Дю Лоран, 1553-I658)

Под сей плитой почил игумен.

Он был донельзя неразумен:

Умри неделею поздней,

Он жил бы дольше на семь дней.

(Поль Скаррон, 1610–1660)

Эпитафия Кольберу, скончавшемуся от каменной болезни (Жан-Батист Кольбер, 1619–1683, был интендантом финансов, при котором была введена жестокая система налогообложения — С. Р.)

Здесь стал Кольбер добычею земли

Жестокая болезнь его сразила:

Во вскрытом трупе пять камней нашли,

Из коих самым твердым сердце было

(Аноним XVIII века)

Эпитафия знатному путешественнику

Не плачьте, что положен в урну эту

Землепроходца Пьера бренный прах,

Пьер много путешествовал по свету,

Но не бывал еще на небесах.

(Антуан-Луи Лебрен, 1680–1743)

Эпитафия аптекарю

Здесь тот почиет, кто всю жизнь без лени

За грош вставал пред задом на колени.

(Аноним XVIII века)

Жанр литературной эпитафии, т. е. стихов, иронизирующих над смертью — весьма парадоксальный жанр. Особенно он близок знаменитому английскому «черному юмору». Поэтому в Англии жанр литературных сатирических эпитафий получил очень широкое распространение. Мы приведем некоторые из этих эпитафий в переводе С. Я. Маршака:

Лежу под камнем я — вдова

Владельца «Золотого льва»

Покорный воле провиденья

Мой сын содержит заведенье.

Сошел под гробовую сень

Беспечный дядя Питэр.

Лишь оттого, что в майский день

Оставил дома свитер.

— Эй, кто тут погребен?

— Ну, я! А кто ж иной?

— Так это ты, мой Джон?

— Да, был когда-то мной!..

Я, гренадер, лежу в земле сырой.

Я простудился, выпив кружку пива.

Не пейте пива жаркою порой,

А пейте спирт — и будете вы живы!

На этой жизнеутверждающей эпитафии (само словосочетание звучит несколько парадоксально) я бы и хотел закончить краткий обзор искусства эпитафии, нисколько не претендующий на научную полноту, а только иллюстрирующий один из аспектов танатологии.

Литература

Нюстрем Э. Библейский энциклопедический словарь. Мировая христианская миссия. Торонто (Канада), 1982.

Древности Московского Кремля. М., «Наука», 1971.

Пыляев М. И. Старый Петербург. С.-Петербург. Изд. А. С. Суворина. 1889.

Французские классические эпиграммы. М., «Худ. лит.», 1979.