6. Хайдеггер и уничтожение евреев

Если бытие Нового времени является расовым бытием евреев и евреи только поэтому становятся всемогущими и в конце концов заражают этой бациллой и национал-социалистов, тогда в борьбе национал-социалистов с евреями еврейское начало борется само с собой, как пишет Хайдеггер в ЧТ примерно в 1942–43 годах:

Когда «еврейское» по своей сущности в метафизическом смысле борется с еврейским, то достигнута наивысшая точка самоуничтожения в истории; если считать, что «еврейское начало» повсюду стало господствующим, то, таким образом, и борьба с «еврейским началом», и в первую очередь именно она, попадает в услужение к нему (GA 97:20).

Борьба национал-социалистов с евреями вытекает из метафизической сущности самого еврейства, представляет собой «неограниченное применение» еврейского же расового принципа к ним самим, или примененное к ним самим еврейское «лишение корней» всего сущего и «апофеоз самоуничтожения в истории», самоуничтожения евреев или даже человека. Поскольку евреи сами создали борцов с самими собой в лице национал-социалистов, их уничтожение является самоуничтожением, и поэтому виновны в этом они сами или бытие, но никак не национал-социалисты.

Здесь, вероятно, становится видно, почему Хайдеггер после 1945 года молчал по поводу Аушвица как «высшей точки» борьбы с евреями. Его точка зрения восстановила бы против него всех без исключения – и мировую общественность, и принявших американский стиль немцев, и старых нацистов, а также следственную комиссию, принимавшую решение о его будущем в университете (а ее вердикт мог повлечь разрушение магии и, возможно, непоправимое падение статуса). Впрочем, он не просто молчал. Я уже показал, что в «Вопросе о технике» он подводит своих читателей к поставу и намеком, прямо не называя это своим именем, к Аушвицу и показывает, что не немцы, а постав несет ответственность за Аушвиц, таким образом, читатели к завершению чтения текста могли потихоньку избавиться от таких чувств, как ужас, стыд и вина, короче, он пытается «молчанием заставить замолчать Аушвиц» (Fritsche 1995:155, 116–142).

Намерение оправдать немцев, на чем я здесь подробно не останавливаюсь, определяет уже четыре бременских доклада, и важные с этой точки зрения различия между ними и «Вопросом о технике» подтверждают тезис о том, что Хайдеггер старался предать Холокост забвению. В 1949 году слишком близкими еще были эти события, но в 1954 году они отстояли уже дальше, тем более что «экономическое чудо» набирало обороты и Германия стала еще и чемпионом мира по футболу. В 1949 году вряд ли можно было, так сказать, избежать прямого обращения к этой теме, в то время как в 1954 году это стало вполне возможным. В 1949 году в «Поставе» написано пресловутое высказывание о земледелии и газовых камерах:

Земледелие сейчас является моторизованной индустрией продуктов питания, в сущности тем же самым, что и производство трупов в газовых камерах и лагерях смерти, тем же самым, что блокада и обречение на вымирание от голода целых стран, тем же самым, что производство водородных бомб (GA 79:27, 56).

Независимо от того, произнес ли Хайдеггер эту фразу полностью или нет (Fritsche 1995:161 f.), в любом случае запись была опубликована только в 1994 году в GA, а в 1954-м в «Вопросе о технике» Хайдеггер ссылку на уничтожение евреев опустил, в то время как ссылку на атомную энергию американцев, напротив, сохранил (GA 7:16). Кроме того, он в 1954 году опустил слово «рвачество» (Geraf e), которое в 1949-м наверняка не одному слушателю напомнило бы о евреях. Помимо этого в 1949 году он не оставляет сомнений в отношении того, что не только внешняя природа, но и люди составляют наличествующий запас (резерв, Bestand), и характеризует Аушвиц в одной заметке на полях как нечеловеческий способ быть частью резерва (GA 79:37). В 1954 году он, напротив, заверяет, что именно потому, что человек востребован в заказы и поставки (Bestellen) резерва, он «никогда не станет лишь резервом» (GA 7:19), из чего в этом контексте следует, что евреи в полном смысле людьми не являются.

При чтении ЧТ яснее понимаешь также, почему Хайдеггер после 1945 года стремился к замалчиванию Аушвица. Американцы и большевики, конечно, были для него инкарнацией общества (в отличие от общности) уже и до 1945 года (GA 40:40 f.), и их упоминание в ЧТ лишь показывает, что они и после войны остались для него острием копья продолжающейся метафизики (GA 97:445). В соответствии с этим он видел в reeducation – перевоспитании немцев американцами после 1945 года – издавна, загодя подготовленный механизм убийства, направленный на «полное уничтожение» немцев и «соучаствовавший» в организации национал-социализма, «причем сознательно, чтобы дать повод для начала этого опустошения (Verw?stung)» Германии американцами после 1945 года (GA 97:148 f.). В русле хайдеггеровского мышления это являлось величайшим преступлением, поскольку уничтожались приверженцы общности со всей их безуспешной борьбой против метафизики. В этом духе он пишет, что за возвращение в русло «всемирной демократии» после 1945 года на всех лежит «коллективная вина, […] масштаб которой по своей сути несравним даже с ужасом “газовых камер”», и что «теперь уже весь немецкий народ и страна представляют собой один сплошной концлагерь» (GA 97:99 f., см. также 230, 250, 444). Поскольку дело обстоит так и поскольку и так уже сами евреи или бытие виновны в Аушвице, Хайдеггер считает в 1954 году, что упоминание американских атомных бомб можно или нужно оставить, а уничтожение евреев, наоборот, зачеркнуть.

Хайдеггер пишет в 1941 году, что «последним актом наивысшего совершенства техники […] будет то, что земля сама взорвет себя и сегодняшнее человечество исчезнет», чтобы потом продолжить: «Что является не несчастьем, а первым очищением бытия от его глубочайшего искажения всевластием сущего» (GA 96:238). Предположительно и эта фраза показывает, что Хайдеггер (вероятно, с 1937–38 годов) думает, что осмысление будущего в ином начале невозможно до завершения метафизики, а только в этом завершении или после него. Аушвиц «необходим», поскольку его требует бытие Нового времени и поскольку иное бытие возможно только после него. В «Вопросе о технике» Хайдеггер использует Аристотелев мотив, что более раннее по своему существу «нам, людям, открывается лишь позднее» (GA 7:23). Это объяснило, почему в 1945 году он так быстро смог перейти к пониманию сущности техники от Machen-po?esis-tekhn? к заказываемой энергии. К тому же это могло быть еще одной причиной, чтобы замолчать Аушвиц: не эпизод уничтожения евреев, а американцы с их атомной бомбой и всемирной демократией являются кульминацией метафизики.

Антисемитские высказывания у Хайдеггера встречаются и прежде, самое позднее в 1916 году (Trawny 2014:90), а уже в 1931 году, если не раньше, он настоятельно рекомендовал своему брату прочесть «Mein Kampf» и восславлял его автора в качестве вождя[49].

Поэтому уже в 1925 году, противопоставляя «верность родному месту» «людям, лишенным корней», определяющим жизнь большого города, и в 1927 году, говоря о «бесцеремонном со-бытии?»[50], он, как я это показал выше, предположительно также имел в виду евреев. В 1954 году он говорит, что при господстве постава распространяется видимость, что «человек повсеместно встречается только лишь сам с собой», чтобы возразить на это: «между тем человек сегодня в действительности именно с собой больше нигде не встречается, т. е. не встречается со своей сущностью», так как он «существует вне своей сущности в зоне обращения (Zuspruch)» (GA 7:28). Люди же, живущие в общности (немцы и греки), встречаются с сущностью человека, так как они в качестве досократиков и шварцвальдских крестьян действительно существовали в зоне обращения Божественных и бытия или, во всяком случае, их сущность предрасположена к этому. Евреи всегда были сфокусированы на самих себе и, в конце концов, уничтожают сами себя.

Перевод Виктора Баума и Виталия Бенцианова

Данный текст является ознакомительным фрагментом.