В центре проблем политической экономии

В центре проблем

политической экономии

Открытием отчужденного труда и изложением общего содержания и методологического значения этой категории для решения проблем политической экономии закончился первый этап экономических занятий Маркса в 1844 г. Обретя компас для ориентации, Маркс направляется теперь в новое, дальнее экономическое плавание. Этот путь охватывает четвертую и пятую стадии работы над Парижскими тетрадями. Не только Смит и его школа (Сэй и другие), но также школа Рикардо (сначала Мак-Куллох и Прево, затем сам Рикардо и Милль), а также Дестют де Траси, Сисмонди, Кенэ, Мальтус и другие экономисты (в сущности, все крупнейшие и ряд менее значительных) становятся предметом изучения Маркса.

Многочисленные выписки из работ этих авторов, собственные замечания к ним и на их основе суммарная разработка во второй и третьей рукописях коренных проблем всей прежней истории, глубокое проникновение в суть текущих событий и дерзостный эскиз открывающихся перед человечеством перспектив – вот что обретет молодой Маркс, вернувшись из «дальнего плавания».

В центре внимания Маркса – взгляды представителей школы Рикардо. Это соответствует его намерению, сформулированному в конце фрагмента об отчужденном труде: подробно рассмотреть теоретическое отношение не-рабочего к процессу производства и продукту труда. Именно Рикардо и его школа в наиболее откровенной, циничной форме выражали и отстаивали теоретические представления о процессе производства и о распределении продуктов труда с позиций не-рабочего, т.е. капиталиста. Англичанин Давид Рикардо – один из авторов теории трудовой стоимости, придавший ей предельно строгий вид, насколько это возможно было с позиций буржуазного экономиста.

Однако подлинное место Рикардо в истории политической экономии тогда еще не было ясно Марксу. Более того, имеются сомнения относительно того, знаком ли был Маркс во время работы над рукописями 1844 г. непосредственно с произведениями Рикардо. Существует гипотеза, что в это время Маркс знал об учении Рикардо лишь через труды его последователей.

Так или иначе, Маркс начал новый этап экономических занятий с изучения произведений не Рикардо и даже не его популяризатора Джемса Милля, а менее значительных, как потом стало ясно, фигур.

Мак-Куллох и Прево

Прежде всего его внимание привлекла книга английского экономиста Джона Рамси Мак-Куллоха «Рассуждение о политической экономии, ее происхождении, ее успехах, рассматриваемых в ней предметах и о важности этой науки», трактовавшая экономические проблемы от имени школы Рикардо (она вышла вскоре после смерти основателя школы). Французский перевод этой книги был сопровожден «Рассуждениями переводчика о системе Рикардо», автором которых был молодой французский экономист Гийом Прево. «Рассуждения…» включали общее изложение системы Рикардо, построенное на основе популярного изложения этой системы Миллем, и обсуждение ряда спорных проблем. Таким образом, книга давала некоторое представление о взглядах как самого Рикардо и его популяризатора Милля, так и их новейших английских и французских последователей. Поэтому, видимо, Маркс на втором этапе работы и обратился сначала к данной книге.

Но Прево и особенно Мак-Куллох были вульгаризаторами, затушевывавшими основное достижение Рикардо – теорию трудовой стоимости. Впоследствии, в «Теориях прибавочной стоимости», Маркс писал: «Мак-Куллох – вульгаризатор экономической теории Рикардо и вместе с тем самый жалкий образчик ее разложения.

Вульгаризатор не только Рикардо, но также и Джемса Милля.

Вообще во всех отношениях вульгарный экономист, апологет существующего. Единственное, что до комизма его тревожит, это – тенденция прибыли к падению… Внутреннейшего ядра учения Рикардо – как реализуется прибыль на основе обмена товаров по их стоимости – Куллох не понимает, и оно для него не существует» (10, с. 171, 174). Прево также проявил в ряде своих возражений чисто ученическое непонимание Рикардо и, со своей стороны, стремился доказать, что непрерывное уменьшение прибыли не является неизбежным.

Однако при конспектировании работ Мак-Куллоха и Прево Маркс рассматривал этих экономистов прежде всего как новейших представителей школы Рикардо. Вначале он не придал должного значения и «внутреннейшему ядру учения Рикардо». В то время Маркс отрицательно относился и к тем аспектам учения Рикардо, которые Прево подчас не без основания считал достижением. Примером может служить спор о роли средних величин в политической экономии.

«Прево, – возражает Маркс, – хвалит рикардианцев, „этих глубоких экономистов“, за то, что они „свели науку к большой простоте, взяв за основу средние величины и игнорируя случайные обстоятельства“ (как, например, великий Рикардо игнорировал число людей, населяющих страну), „что и позволило им дать обобщения“. Что же доказывают эти средние величины? Что все больше и больше абстрагируются от людей, что действительная жизнь все больше остается в стороне и все больше принимается во внимание абстрактное движение материальной, нечеловеческой собственности. Средние величины – это форменное поругивание, издевательство над отдельными действительными индивидами» (29, с. 480).

Эту позицию Маркса пронизывают два мотива. Прежде всего, это пролетарский гуманизм, требующий не прикрывать язвы капитализма плащом средних величин, а вскрывать их скальпелем хирурга. Против средних величин, устанавливаемых буржуазной политической экономией, Маркс выступает потому, что с их помощью «она может доказывать, что если я все потребляю, а ты все производишь, то с точки зрения общества производство и потребление находятся в полном порядке» (29, с. 482).

Но вместе с тем здесь звучит и другой, фейербаховский мотив индивида как единственного реального субъекта общества. Он и приводит Маркса не к требованию правильного, научного применения метода средних величин в политической экономии (их группировки, адекватно выражающей реальное положение различных классов, и т.д.), а к выступлению против применения средних величин вообще. Это значительно ослабляло тогда аргументацию Маркса[61].

Маркс конспектирует «Наброски…» Энгельса

Определяя свою позицию в отношении спора рикардианцев со школой Смита, Маркс, по-видимому, именно в этот момент вторично обратился к энгельсовским «Наброскам к критике политической экономии» и составил их конспект. В пользу такого предположения говорит уже то, что страничка с конспектом работы Энгельса оказалась именно в данной тетради. Характерно также, что конспект охватывает не всю работу Энгельса, а лишь немногим более половины ее: Маркс не затрагивает вопросы, освоенные им уже на первом этапе занятий (механизм действия закона конкуренции и др.), и основное внимание сосредоточивает на позиции Энгельса в отношении спора между школой Смита и школой Рикардо.

«Сэй, – конспектирует Маркс, – определяет реальную стоимость полезностью, Рикардо и Милль – издержками производства». У англичан, когда они говорят об издержках производства, конкуренция занимает место полезности, тогда как у Сэя, наоборот, конкуренция привносит с собой издержки производства. «Определение земельной ренты, данное Рикардо, неверно, потому что оно предполагает, что падение спроса немедленно отражается на земельной ренте и сразу же забрасывается соответствующее количество самой плохой обрабатываемой земли. Это неверно. Это определение упускает из виду конкуренцию, а определение Смита – плодородие» (18, с. 3).

С такого рода установками Маркс и обратился к изучению «Начал политической экономии и налогового обложения» Рикардо, сделав обстоятельные выписки из этого капитального произведения и сопроводив их замечаниями.

Рикардо

Рассматривая капиталистический способ производства как самый продуктивный, Рикардо ставит в центр внимания рост производительности труда. С этой точки зрения он заменяет смитовское понятие «купленный труд» понятием «затраченный труд», а вместо неопределенного понятия «труд» вводит научно точное понятие «рабочее время». Отсюда следует вывод, составляющий историческую заслугу Рикардо перед наукой: стоимость продуктов определяется не конкуренцией, как думал Смит, не полезностью, как думал Сэй, а рабочим временем, затраченным на их производство.

Рикардо последователен в проведении открытых им принципов и, как правило, не принимает во внимание те жертвы и несчастья, которые несет с собой многим людям и даже целым классам капиталистическая форма роста производительности труда. Столь же последователен он и в борьбе со своими теоретическими противниками. Его книга не бесстрастно-академическое произведение; она сочетает мастерское изложение оригинальных идей с принципиальной полемикой в адрес их противников. Уже в предисловии к первому изданию (1817) Рикардо подчеркивает, что намерен подвергнуть критике установившиеся взгляды, в особенности многие аспекты сочинений Смита и Сэя, и систематически осуществляет это намерение в ходе всего исследования. В третьем издании он еще более усилил критику в адрес Сэя. Тот не остался в долгу и сопроводил французский перевод «Начал…» Рикардо (1835) своими критическими замечаниями.

В 1844 г. Маркс конспектировал «Начала…» как раз по этому переводу и, таким образом, имел возможность не просто изучать позицию самого Рикардо, но и сопоставлять ее с позицией Смита и Сэя. Первое же замечание, которое делает Маркс в ходе выписок из Рикардо, заключает в себе именно такое сопоставление: «Рикардо придерживается в определении стоимости только издержек производства, Сэй – полезности (пригодности). У Сэя конкуренция замещает издержки производства» (29, с. 392).

Поскольку Маркс вслед за Энгельсом воспринял, а в ходе параллельного анализа трех источников дохода по-своему развил идею об определяющей роли конкуренции в механизме капиталистического общества, понятно, что при конспектировании «Начал…» у него на первых порах чувствуется негативное отношение к Рикардо и более позитивное – к Смиту и замечаниям Сэя. «Рикардо развивает ту мысль, – пишет Маркс, – что труд охватывает всю сумму стоимости, ибо капитал тоже является трудом. Сэй… указывает, что он забывает о прибыли на капитал и о земле, которые доставляются не безвозмездно. Прудон отсюда справедливо заключает, что там, где существует частная собственность, вещь ценится (kostet) больше, чем она стоит (wert), это и составляет дань частным собственникам» (29, с. 395).

Итак, затраты труда суть необходимые издержки производства, а прибыль и рента не имеют отношения к этим издержкам и составляют дань частным собственникам. Более того, поскольку заработная плата зависит от борьбы между капиталистами и рабочими и от конкуренции среди капиталистов, то «сами издержки производства определяются, следовательно, конкуренцией, а не производством» (29, с. 404).

Нетрудно заметить, что здесь Маркс отрицательно относится к теории трудовой стоимости Рикардо. Однако по мере изучения «Начал…» сквозь это отрицательное отношение все больше начинает проступать уважение Маркса к их автору за отсутствие каких бы то ни было иллюзий относительно социальных последствий капиталистического производства. Рикардо утверждает, что капитализм обеспечивает максимальную производительность труда, но ему чуждо намерение доказывать, будто тем самым обеспечивается рост благосостояния всего общества, тем более рабочих. И это не ускользает от внимания Маркса: «Рикардо очень хорошо подчеркивает, что рабочий ничего не выигрывает от увеличения производительной силы труда» (29, с. 395).

Ту же трезвость обнаруживает далее Маркс и в последовательно проводимом Рикардо тезисе, что интересы землевладельцев всегда противоположны интересам потребителей и фабрикантов. Поскольку еще в ходе параллельного анализа трех источников дохода Маркс самостоятельно пришел к тому же выводу, он усматривает в Рикардо союзника по этому вопросу: «Следовательно, вопреки Смиту, согласно которому интерес земельного собственника всегда идентичен интересу общества, Рикардо доказывает противоположное. Так политэкономы взаимно низвергают своих богов» (29, с. 419).

Прослеживая подобные взаимные опровержения, Маркс начинает постепенно более критически относиться к позиции Смита и особенно Сэя. Ему становится ясно, что многие возражения Сэя против Рикардо – это возражения лавирующего обывателя против принципиального ученого, последовательно проводящего свой взгляд. Так, Рикардо доказывал, что для капиталистического производства главное – это прибыль, чистый доход. Сэй же утверждал, что различие между валовым и чистым доходом имеет значение с точки зрения частных интересов, но не с позиций интересов нации в целом; тем самым он создавал иллюзию, будто агенты капиталистического производства могут руководствоваться не частными, а общенациональными интересами. Сходную с этой позицию занимал и Сисмонди. Маркс же в данном случае увидел правоту Рикардо: «Когда Сэй и Сисмонди… воюют против Рикардо, то они воюют только против циничного выражения политико-экономической истины. С точки зрения политической экономии положение Рикардо правильно и последовательно. Какое значение для политической экономии имеет то обстоятельство, что, оспаривая нечеловечные выводы, Сисмонди и Сэй вынуждены выйти за ее пределы? Это доказывает лишь то, что человечность находится за пределами политической экономии, а бесчеловечность – заложена в ней…

Положение Рикардо правильно; чистый доход нации есть не что иное, как прибыль капиталистов и рента земельных собственников, а к рабочему он не имеет отношения. И рабочий не имеет отношения к политической экономии, поскольку он есть машина этой частной прибыли.

Экономические и политические выводы Сэя имеют вкусовой характер» (29, с. 421 – 422).

Так Маркс уже подходит к выводу, что среди буржуазных экономистов Рикардо – наиболее последовательный и честный ученый. Осмысление вскрываемых Рикардо противоречий между интересами частных собственников и интересами наций приводит Маркса к выводу, «что различие между капиталом и прибылью, между землей и рентой, между твоим и моим капиталом и т.д. не имеет никакого значения для национальной экономики. Так почему же рабочему классу не уничтожить бы это различие, лишенное значения для общества и смертельное для него?.. Дело отнюдь не в том, чтобы Я заработал на столько-то больше, все дело в том, чтобы эта прибыль пошла всем нам впрок; иными словами, следует отбросить точку зрения частного интереса, а если он не захочет сам ее отбросить, другие вправе поставить его на свое место» (29, с. 422).

Как видим, научная критика буржуазной политической экономии дает Марксу все новые и новые аргументы в пользу выводов о необходимости революционной замены буржуазного общества коммунистическим.

Возвращаясь к дискуссионному вопросу о месте конспекта «Начал…» Рикардо в Парижских тетрадях Маркса, можно добавить следующее. Во-первых, в содержательном отношении Марксов конспект «Начал…» во всех отношениях превосходит его выписки из Мак-Куллоха и Прево, содержит обстоятельные рассуждения Маркса по коренным проблемам экономической науки. Первоначальные негативистские оценки в адрес Рикардо и его школы сменяются искренним уважением к глубине и трезвости мысли Рикардо, а критика в его адрес становится все более основательной. Это приводит к выводу, что конспект «Начал…» Рикардо был составлен Марксом не до, а после выписок из Мак-Куллоха и Прево.

Во-вторых, немало страниц «Экономическо-философских рукописей» несет на себе следы использования конспекта «Начал…» Рикардо. В конце конспекта Маркс отмечал: «Нам уже неоднократно случалось дивиться свободному от всех человеческих иллюзий цинизму Рикардо в политической экономии» (29, с. 423). В начале третьей тетради рукописей 1844 г. он обобщает: «Цинизм политической экономии растет не только относительно от Смита через Сэя к Рикардо, Миллю и т.д., поскольку перед взором последних те результаты, к которым приводит промышленность, выступают в более развитом и более противоречивом виде, но и положительно экономисты всегда, и притом сознательно, идут по пути отчуждения от человека дальше своих предшественников, однако только потому, что их наука становится более последовательной и более истинной» (18, с. 109 – 110).

Эти и другие высказывания Маркса позволяют заключить, что он законспектировал труды Рикардо (и Милля) на пятой стадии работы над Парижскими тетрадями, непосредственно перед написанием второй и третьей тетрадей «Экономическо-философских рукописей».

Милль

Вслед за «Началами…» Рикардо Маркс проштудировал «Основы политической экономии» Джемса Милля (1821 г., французское издание 1823 г.). Как отмечал Маркс в «Теориях прибавочной стоимости», «Милль был первым, кто изложил теорию Рикардо в систематической форме, хотя лишь в довольно абстрактных очертаниях» (10, с. 81). Подобно Рикардо, он открыто защищал интересы промышленного капитала против земельной собственности и не затушевывал противоположности между трудом и капиталом. В то же время Милль положил начало разложению рикардианской школы: более явственно, чем сам основоположник школы, ощущая противоречия учения Рикардо и будучи не в состоянии преодолеть их, он частично возвращается к смитовской теории спроса и предложения. Особенно отчетливо это проявляется в его попытке решить противоречие между законом трудовой стоимости (стоимость определяется рабочим временем) и постоянным нарушением этого закона в оплате непосредственного труда рабочего капиталистом: не понимая, что рабочий продает не труд, а рабочую силу (это открытие было позднее сделано именно Марксом), Милль не находит ничего лучшего, как объяснить размер заработной платы соотношением между спросом на труд и его предложением, т.е. конкуренцией между рабочими и капиталистами.

Но в середине 1844 г. Маркс смотрел на Милля иными глазами: он видел в нем систематизатора Рикардо (это было общепризнано), а его частичный возврат к теории спроса и предложения в сочетании с четким противопоставлением труда и капитала должен был даже импонировать молодому Марксу, еще не уяснившему значения теории трудовой стоимости Рикардо.

Как и замечания к выпискам из Рикардо, Марксовы заметки по поводу книги Милля начинаются с вопроса об издержках производства в качестве фактора стоимости: «…Милль – как и вообще школа Рикардо – совершает ту ошибку, что формулирует абстрактный закон, не учитывая изменения и постоянного упразднения этого закона, благодаря чему он только и осуществляется. Если постоянным законом является, например, то, что издержки производства в конечном счете – или, вернее, при спорадически, случайно устанавливающемся соответствии спроса и предложения – определяют цену (стоимость), то столь же постоянным законом является и то, что такого соответствия нет и что, следовательно, стоимость и издержки производства не находятся в необходимом отношении друг к другу» (18, с. 17).

На первый взгляд здесь нет движения вперед по сравнению с началом выписок из Рикардо: закон трудовой стоимости оказывается лишь частным случаем закона спроса и предложения. И все же шаг вперед есть. Он состоит в том, что издержки производства не противопоставляются конкуренции (как это делал Сэй и с чем вначале был согласен Маркс), а связываются с нею. Более того, как абстракция закон трудовой стоимости признается вполне правомерным. Методологические возражения Маркса связаны не с логической необоснованностью данной абстракции, а со свойственным ему в то время пониманием закона как такой формулы, которая в сфере своего действия непременно должна находить строгое подтверждение в каждом отдельном случае. То есть эти возражения носят тот же характер, что и прежние его возражения против применения рикардианцами средних величин. Лишь впоследствии, когда Маркс уяснит для себя статистическую природу экономических законов, он выдвинет тезис, что всякая наука становится точной в такой мере, в какой ее законы получают математическое выражение.

Уяснение статистической природы законов не означало, однако, ослабления внимания Маркса к конкретным, в особенности противоречивым их фактическим проявлениям. Задачу научного исследования он считал решенной лишь в том случае, когда в деталях выяснен механизм действия законов, реальные нити, сводящие противоречивые факты к одной формуле. Наличие противоречивых фактов всегда служило для Маркса стимулом для исследования скрытой от поверхностного взора связи их друг с другом. С учетом этих особенностей подхода Маркса к научным исследованиям становится ясен еще один шаг, сделанный им в самом начале заметок о Милле: фиксирование противоречия между фактическим состоянием дела (товары продаются не по стоимости) и законом стоимости и одновременное признание обоснованности закона стоимости как абстракции объективно послужили одним из стимулов на пути Маркса к открытию различия между трудом и рабочей силой, прибылью и прибавочной стоимостью и т.д.

В заметках о Милле Маркс рассматривает не только вопрос об издержках производства, но и ряд других, собственно экономических проблем. Много внимания он уделяет деньгам, начиная разрабатывать свое учение о кредите, о бумажных деньгах и пр.[62] Все это показывает, что из дальнего экономического плавания Маркс вернулся уже вполне квалифицированным специалистом. С полным основанием он написал в предисловии к рукописям 1844 г.: «…к своим выводам я пришел путем вполне эмпирического анализа, основанного на добросовестном критическом изучении политической экономии» (18, с. 43).

Что это было именно критическое изучение, видно уже из самих выписок, и заметки к выпискам из Милля подтверждают, что рассматриваемые экономистами проблемы анализируются Марксом в широком методологическом плане. В центре его внимания по-прежнему находится проблематика отчуждения, но в некоторых новых ее аспектах. Проблема денег как посредника обмена побудила Маркса дать развернутый анализ обмена как общественной связи между людьми, т.е. как родовой деятельности людей, которая в условиях частной собственности отчуждается от них; в итоге человек оказывается обесчеловеченным, а его опосредствующая деятельность принимает отчужденную форму денег.

Содержание конспекта произведения Милля столь тесно переплетается с содержанием второй и особенно третьей тетрадей «Экономическо-философских рукописей», находит в этих тетрадях так много отзвуков, что вполне естественно предположить, что конспект был составлен до завершения рукописей, а не после них. К тому же в рукописях имеются следы заимствований (хотя и не буквально идентичных) из конспекта. Это, во-первых, использование выписок из раздела «О производстве». В рукописях, правда, приведены более полные выписки, свидетельствующие о том, что Маркс пользовался не только конспектом, но и самой книгой Милля (ср. 18, с. 5 и 142 – 143). Есть основание считать, что, осуждая морализаторские сентенции Милля в адрес бедных, неосторожно создающих большие семьи, Маркс также использовал в рукописях выписки, имеющиеся в конспекте (ср. 18, с. 9 и 143). И дуэт цитат из трудов Дестюта де Траси и Смита, имеющийся в конспекте, использован (хотя и в ином порядке) в конце рукописей 1844 г. (ср. 18, с. 24 и 142). Менее естественно предположение, что в этих и подобных случаях Маркс сначала сделал соответствующие выписки непосредственно в «Экономическо-философских рукописях», а затем «использовал» их в конспекте книги Милля.

Таким образом, больше аргументов в пользу того, что этот конспект непосредственно предшествовал написанию второй и третьей (или же только третьей) тетрадей рукописей 1844 г.[63]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.