ВЫДАЧА ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭМИГРАНТОВ
ВЫДАЧА ПОЛИТИЧЕСКИХ ЭМИГРАНТОВ
Кёльн, 12 апреля. Изданием приказов об аресте австрийские, немецких и ненемецких так называемых политических преступников, особенно Кошута, Бема, Перцеля и других венгерских героев, прусское правительство уже показало, в какой тесной связи находится прусская конституционная свобода с кровавой королевско-императорской военно-полевой юстицией. Существование entente cordiale {сердечного согласия. Ред.} между Потсдамом и Ольмюцем, несмотря на вопрос об императорской короне, несмотря на немецкий вопрос, шлезвиг-гольштейнский вопрос и другие вопросы, было фактом, который могли не замечать только дипломатничающие литературные кроты из «Kolnische Zeitung» и других искушенных в обмане органов печати. По что это entente cordiale дойдет до последней степени подлости, до позорной выдачи австрийцам политических эмигрантов, — это сюрприз, преподнесенный нам со стороны нашего прославленного министерства.
Если бы Роберт Блюм бежал из Вены в Пруссию, прусское правительство выдало бы его палачам.
Прусское правительство выдало 4 апреля сего года кровавым австрийским собакам из военно-полевых судов одного из соратников Роберта Блюма, венского кадета Хёкке. В «Oberschlesische Lokomotive» напечатана следующая корреспонденция из Ратибора {Польское название: Рацибуж. Ред.} от 4 апреля:
«Вчера днем сюда был доставлен из Бреславля на специальной подводе под конвоем полиции недавно бежавший в этот город венский кадет Хёкке, обвиняемый в государственной измене за участие в октябрьской революции в Вене. В письме своим родным в Вену Хёкке сообщил свой бреславльский адрес. Это письмо, очевидно, разделило участь многих других писем, т. е. было вскрыто на одной из австрийских почтовых станций, так как вскоре после этого полицейские власти в Бреславле получили приказ по требованию австрийского правительства арестовать упомянутого Хёкке по месту его жительства и выдать его австрийцам.
Согласно этому приказу, арестованный был вчера днем доставлен сюда под конвоем. Очень серьезное заболевание, которым арестованный страдает уже давно, помешало ему продолжать путь, ведущий к военно-полевому суду. Хёкке был помещен в городскую тюрьму под сильной военной охраной, но уже сегодня в 5 часов утра в сопровождении двух городских стражников и одного жандарма он был переправлен через границу. Хваленая прусская гуманность не позволила ему на этом последнем пути, продолжавшемся два с половиной часа, ни разу сойти с подводы, что было необходимо ввиду его болезненного состояния. Ему также было отказано в предоставлении какого-либо прохладительного напитка, на покупку которого не оказалось денег, хотя, по заявлению арестованного, у него было отобрано при аресте в Бреславле 80 талеров, а путевые расходы, как нам доподлинно известно, составляют всего лишь (!) тридцать талеров.
Прямой долг немецких газет — серьезно предупредить австрийских эмигрантов о той опасности, которой они себя подвергают, оставаясь на прусской, а в особенности на силезской территории. Старая конвенция о выдаче преступников продолжает действовать на славу. Великий немецкий основной закон, называемый военно-полевой юстицией, одинаково признается и с восторгом применяется как в Пруссии, так и в Австрии».
Уроки, данные нам героями военно-полевой юстиции в разных странах, объявленных на осадном положении, не должны пропасть для нас даром. Когда наступит день отмщения, демократы всех наций проявят такую же солидарность, какую эти господа проявляют теперь.
Отбросы половины Европы — короли и министры — нашли прошлой весной надежное убежище в Англии.
Мы заверяем гг. Мантёйфеля, Бранденбурга и К°, что во время следующей революции, которую они сами так энергично стараются ускорить, не будет никаких препятствий к тому, чтобы Англия выдала их победоносному немецкому народу, горящему жаждой мести.
Гарантии на этот счет имеются уже теперь.
Написано Ф. Энгельсом 12 апреля 1849 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано во втором выпуске «Neue Rheinische Zeitung» № 271, 13 апреля 1849 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые