5

5

Медитация – окончание слова. Безмолвие не вызывается словом, ибо слово – это мысль. Действие, проистекающее из безмолвия, совершенно отлично от действия, порождённого словом; медитация – это освобождение ума от всех символов, образов и воспоминаний.

В то утро высокие тополя своими свежими, новыми листьями играли в движении ветерка. Это было весеннее утро, и все холмы были покрыты цветущим миндалём, листьями и яблонями. Вся земля была невероятно живой. Кипарисы были величественными и отчуждёнными, а цветущие деревья соприкасались друг с другом ветвь к ветви, и ряды тополей отбрасывали колеблющиеся тени. Около дороги струились ручейки воды, которая в конце концов станет рекой.

В воздухе был разлит аромат, и каждый холм отличался от других холмов. На некоторых из них стояли дома, окружённые оливами и аллеями кипарисов, ведущими к дому. Между всеми этими пологими холмами вилась дорога.

Это было сверкающее утро, наполненное интенсивной красотой, и мощный автомобиль как-то не казался здесь неуместным. Везде как будто присутствовал необычайный порядок, хотя, конечно, внутри каждого дома был беспорядок – человек, замышляющий и интригующий против другого человека, дети, кричащие, плачущие или насмехающиеся; целая цепь несчастий невидимо протягивалась от дома к дому. Цепь эту никогда не разрывали ни весна, ни осень, ни зима.

Но в то утро происходило возрождение. Эти нежные листья никогда не знали зимы и прихода осени; они были уязвимы и потому невинны.

Из окна можно было увидеть и старый купол собора, облицованного полосатым мрамором, и многоцветную звонницу; внутри же находились тёмные символы печали и надежды. Это было по-настоящему чудесное утро, но странным образом птиц было мало: люди убивают их здесь ради спорта, и их пение было очень тихим.

Это был художник, живописец. Он сказал, что у него талант к живописи, как у другого человека может быть талант к строительству мостов. У него были длинные волосы и тонкие руки, и весь он был замкнут в мечтах, посвящённых собственной одарённости. По временам он выходил из этих грёз, во время беседы или объяснений, а затем снова возвращался в своё убежище. Он рассказывал, что на его картины существует спрос и у него было несколько персональных выставок. Он весьма гордился этим, о чём свидетельствовал и его голос.

Существует армия, замкнутая в стенах своих собственных интересов; бизнесмен заключён в сталь и стекло; домашняя хозяйка хлопочет дома в ожидании мужа и детей. Есть хранитель музея, есть и дирижёр оркестра; каждый из них живёт внутри своего фрагмента жизни, и каждый фрагмент становится необычайно важным, вне связи с другими фрагментами и в противоречии с ними, имея свои собственные почести, своё социальное величие, своих собственных пророков. Религиозный фрагмент не связан с фабрикой, а фабрика – с художником; генерал не связан с солдатами, как и священник не связан с мирянами. Общество состоит из таких фрагментов, а благотворитель и реформатор стараются как-то скрепить разрозненные куски. Но в этих разделённых, разрозненных и обособленных сферах и ролях – и через них – продолжает существовать человек, со своими заботами, со своей виной и опасениями. Именно в этом все мы родственны друг другу, а не в наших обособленных сферах деятельности.

Во всеобщей жадности, ненависти, агрессивности человеческие существа родственны друг другу, и это насилие строит культуру, общество, в котором мы живём. Как раз ум и сердце вносят разделение – Бог и ненависть, любовь и насилие, – и в этой двойственности вся культура человечества расширяется и сжимается.

Единство человечества не заключено ни в одной из структур, придуманных человеческим умом. Сотрудничество – не в природе интеллекта. Между любовью и ненавистью не может быть единства, однако именно это ум старается найти и упрочить. Единство находится целиком и полностью вне данного поля, и мысль не может достичь его.

Мысль создала эту культуру агрессивности, соревнования и войны, и вот та же самая мысль наощупь отыскивает порядок и мир. Но мысль никогда не найдёт порядка и мира, что бы она ни делала. Мысль должна умолкнуть, чтобы была любовь.